Loe raamatut: «Слово из шести букв»
Посвящаю сэру Альфреду Джозефу Хичкоку и благодарю за вдохновение
Это судьба. Но если вам нравится,
вы можете называть это Италией, викарий.
Джордж Эмерсон, «Комната с видом»
Привет, дорогие читатели!
Вы держите в руках книгу редакции Trendbooks.
Наша команда создает книги, в которых сочетаются чистые эмоции,
захватывающие сюжеты и высокое литературное качество.
Вам понравилась книга? Нам интересно ваше мнение!
Оставьте отзыв о прочитанном, мы любим читать ваши отзывы!
FOUR-LETTER WORD – © 2024 by Gretchen McNeil
© ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2024
Изображение на обложке использовано с разрешения © Stocksy
Книги – наш хлѣбъ
Наша миссия: «Мы создаём мир идей для счастья взрослых и детей»
Глава 1
Внимательно слушая голос в наушниках, Иззи положила ноутбук на скрещенные ноги.
«Il libro di italiano è sul tavolo»1.
Вероятно, в предложении речь шла про книгу и стол.
«Давай, ты сможешь», – подбодрила сама себя девушка.
– Иль ли-и-бро д-и-таль-я-но э сул таволо, – повторила Иззи вслух, сморщившись, ведь ее произношение было просто ужасным, не то что у девушки, чей голос звучал в приложении. – На столе лежит книга на итальянском языке.
«На столе лежит книга на итальянском языке», – озвучила учительница.
Иззи выдохнула с облегчением: ответ оказался правильным. Один есть, осталось еще девяносто девять.
«Mi presti la penna per favore»2.
– М-ми прести ла пенна пер фаворэ. – Она узнала слово «спасибо», а pennа – это, наверное, ручка? Или карандаш? Или вообще что-то другое?
Страх ошибиться напрочь лишил ее способности здраво мыслить, а урок итальянского тем временем продолжался.
«Пожалуйста, одолжите мне ручку. – Преподавательница замолчала, будто осуждая ее, а затем продолжила: — È una bella giornata per una passeggiata sulla spiaggia»3.
Иззи совсем сникла. На этот раз она даже попробовать не рискнет. Все гласные и согласные казались одним звуком, из-за этого было сложно понять, где заканчивается одно слово и начинается другое. Как бы сильно девушка ни старалась, у нее никак не получалось произнести предложение складно на итальянском языке и разобрать, о чем идет речь. Она не могла понять элементарную фразу.
Палец невольно застыл над иконкой приложения с подкастами. Сегодня утром вышел новый эпизод «Говорящего убийства», ее любимой криминальной документалки, и ей не терпелось узнать новости о Казанове, новоиспеченном и жутком серийном убийце из Калифорнии. Пожалуй, итальянский подождет…
Словно почувствовав, что Иззи отвлеклась, преподавательница продолжила говорить.
«Сегодня прекрасный день для прогулки по пляжу, – послышался перевод предыдущей фразы, и сразу же прозвучало следующее предложение на итальянском: — Il treno per Milano parte alle sette e mezzo»4.
Не успела Иззи закрыть злосчастное приложение, как тишину в ее комнате на чердаке нарушил гнусавый голос:
– Mangia, mangia!5
Первое, что успела заметить Иззи, – это идеально уложенные волосы кофейного оттенка, волосы ее брата Райли. И лишь потом она увидела лицо.
– Pappardelle in la luna. Mamma mia, ciao!6
Девушка свернула приложение, как только парень поднялся достаточно высоко, чтобы опереться локтями в арке прохода на чердак. Его лучезарная улыбка и узкие, янтарного цвета глаза придавали красивому бледному лицу некоторую таинственность. А его издевки раздражали чуть больше обычного, потому что, хоть Райли и произнес случайный набор слов, с акцентом у него все обстояло куда лучше, чем у Иззи.
– Твои приколы были актуальны в тридцать третьем году, – сказала Иззи с натянутой улыбкой.
Райли проигнорировал ее замечание.
– Будешь болтать с этим парнем из программы по обмену на его родном языке?
– Еще как! – соврала она.
– Сможете обсуждать всякие непристойности прямо за обедом, – ответил парень, поигрывая бровями. – Мама с папой даже не догадаются.
– Во-первых, фу.
Райли было девятнадцать, и все его мысли занимал только секс. Вообще-то девушка смутно помнила, что остальные братья в его возрасте вели себя точно так же, но этот парень – особо запущенный случай. Он экстраверт и озвучивал абсолютно каждую развратную мысль, пришедшую на ум.
– Во-вторых, мама говорит по-итальянски, придурочный.
«И намного лучше меня», – закончила она уже про себя.
– Мне было бы пофиг.
– Для тупых повторю: какая мерзость!
Брат склонил голову набок и задумчиво уставился в потолок:
– Не могу поверить, что мама пустит в дом, где живет ее драгоценная дочурка, горячего итальянца. А еще она с ума сходит из-за того, что я снова встречаюсь с Кайли.
– Он сюда приезжает всего на семестр, чтобы учить английский, а не мутить со старшеклассницей.
– Ага, как же. – Райли усмехнулся. – Только не ври, что ни разу не представляла, как какой-нибудь горячий итальяшка сбивает тебя с ног. Как в том скучнющем фильме, который любит мама.
Иззи выпятила подбородок, чувствуя странную, но очень острую потребность защитить мамины интересы.
– «Комната с видом» не скучная.
– Ага, да.
– И вообще, это же всего лишь фильм, поэтому нет, я не жду, что Юрика с появлением Альберто заиграет новыми красками и перестанет быть отстоем.
– Альберто? Его зовут Альберто? – Райли надрывно, с визгом захохотал. Прямо как морской котик, который просит рыбу. – Ах, Альберто, ты такой классный! – писклявым голосом спародировал сестру парень.
Иззи ненавидела его самодовольную улыбку. В основном потому, что он был прав. Как только выяснилось, что Альберто Бьянки поселится в доме семейства Белл на весь первый семестр колледжа, девушка сразу навела о нем справки. Не то чтобы он активно пользовался социальными сетями, поэтому фотографий было не особо много. Там висели снимки, сделанные еще до окончания средней школы, но и на них он был симпатичным. К тому же из-за длинных светлых волос, торчащих в разные стороны на макушке, Альберто напоминал Иззи Джулиана Сэндса из «Комнаты с видом». И это было так круто!
«Комната с видом» была своеобразной зоной комфорта для ее мамы. Иззи включала этот фильм каждый раз, как только замечала, что у мамы начинается депрессивный эпизод, или «приступы хандры», как она это называла. Иззи уже множество раз видела «Комнату с видом» и наизусть знала каждую реплику, потому что постоянно проводила время с матерью, пока братья находились в колледже, а отец допоздна пропадал на работе. Поначалу она даже делала вид, что следит за сюжетом, так как это очень радовало маму, но со временем история любви Джорджа и Люси буквально впиталась в нее. Их встреча была предрешена судьбой, а любовь была вечной.
В жизни же Иззи не было ничего, кроме семьи и лучшей подруги Пейтон, поэтому да, конечно, она представляла, как Альберто идет к ней сквозь золотистую дымку солнечных лучей по полю Тосканы и заключает ее в свои объятия, а фоном звучит «Chi il bel sogno di Doretta».7 А как вообще можно не представлять подобное? Но она никому об этом не расскажет. Особенно Райли.
– Чего тебе надо? – спросила она с явным раздражением в голосе.
– Мама говорит, что сегодня машина в твоем распоряжении.
– И?
– Мне тоже она нужна.
– Зачем?
Райли аккуратно провел рукой по волосам:
– Особое свидание с Кайли.
– Во вторник днем?
– До отъезда всего пять дней. Так что я должен оседлать эту лошадку, пока есть возможность. – Парень сжал губы. – В прямом и переносном смысле.
Каким таким образом самый младший и придурковатый из трех ее старших братьев стал сердцеедом города Юрики, штат Калифорния, едва поступив на второй курс Университета Сан-Диего, было еще большей загадкой, чем существование снежного человека. А его постоянные расставания и воссоединения с Кайли Фернандес, барменшей, работавшей на пристани, и вовсе являлись тайной за семью печатями.
Кайли была крутой девушкой с кучей татуировок. Она училась в классе Паркера, брата Иззи. Ее уверенности в себе могли бы позавидовать многие, к тому же она буквально плевать хотела на то, что там думают о ней другие люди. Все парни в школе мечтали встречаться с Кайли, а девушки хотели походить на нее. Но каким-то невероятнейшим образом она спуталась с Райли, который был на три года младше Кайли и в три миллиона раз скучнее ее. Уму непостижимо!
– Я думала, вы расстались.
– Так и было. – Брат пожал плечами. – Но потом я увидел, как она читает статью про серийного убийцу в Лос-Анджелесе, который спал с жертвами после убийства. Сказал ей, что выбрал темой своей работы «Психологию сексуальных девиаций», и, о чудо, мы снова вместе.
Райли узнал об этом киллере, прозванном Казановой, благодаря Иззи. Поэтому одна только мысль о том, что он использовал ее помешательство на подкастах о криминале, чтобы обманным путем склонить девушку к сексу, была такой же возмутительной, как и факт существования этого самого киллера.
– Разве диссертацию пишут не для получения ученой степени?
Райли отмахнулся:
– Она все равно этого не знает.
– Ты подлец.
– Так сколько ты хочешь за машину?
Смиренно вздохнув, Иззи достала телефон и написала Пейтон сообщение:
«Райли нужна машина. Заедешь за мной?»
Тишина, воцарившаяся в ожидании ответа, казалась удушающей. Райли стучал пальцами по паркету, разминая каждый сустав, и нервно поигрывал бровями, наблюдая, как двигается секундная стрелка в старинных напольных часах, стоящих рядом с лестницей. Иззи следовало бы просто послать его к черту, но она не стала. Она никогда не посылала Райли. И возможно, никогда не сможет.
Тревожность напрочь отрезала желание говорить. Не то чтобы кто-то замечал нежелание Иззи разговаривать в принципе. Как младший ребенок и единственная девочка в семье, она всю жизнь провела в тени Белл-бойз – так все называли ее братьев. Тейлор, бывшая звезда волейбольной команды старшей школы, сейчас работает в отряде поисково-спасательной службы залива Гумбольдта. Паркер, лучший выпускник Калифорнийского технологического института, намеревался вернуться в Пасадену, чтобы получить ученую степень по аэронавтике. Райли, начинающий политик, очаровывал всех и вся на своем пути. Иззи была почти уверена в том, что большинство горожан даже понятия не имели, что у Гарри и Элизабет Белл есть дочь.
Телефон в ее руках завибрировал, и на экране появился ответ Пейтон, написанный капслоком. Она всегда так писала, когда была взбудоражена чем-либо.
«СКОРО БУДУ, НО ПЕРЕДАЙ РАЮ, ЧТО ОН ОТВРАТИТЕЛЕН».
– Двадцать баксов, – сказала Иззи, бросая мобильник на покрывало.
– Договорились. – Он вытащил из кошелька новенькую хрустящую купюру и сунул между половицами. – Я бы на твоем месте смело просил шестьдесят баксов. Не бойся повышать ставки, сестричка.
Страх. Ее слабое место. Самодовольно усмехнувшись, Райли развернулся и спустился по лестнице. Дверь внизу захлопнулась, снизу подул прохладный ветер. Двадцатидолларовая купюра согнулась, будто пальма во время урагана, вылетела из щели и, пролетев через комнату, приземлилась прямо в мусорную корзину.
– Иначе и быть не могло.
Иззи подумала было вернуться к итальянскому, но вот чего-чего, а склонности к садомазохизму у нее не наблюдалось. Она слезла с кровати и пошла в другой конец комнаты, чтобы достать двадцать баксов из мусорки. Старые половицы звучно поскрипывали при каждом ее шаге, и девушка с ужасом осознала: комната Райли, в которой на ближайшие три месяца обоснуется Альберто, находится прямо под ней. Если он услышит ее шаги посреди ночи, то наверняка подумает, что она пошла в туалет. Или решит, что у нее бессонница. Или еще хуже – что она, как какая-то старая кошатница, запертая на чердаке, бесцельно бродит туда-сюда целыми днями, потому что никак не может успокоиться. Это, конечно, бред, но со временем он вполне может стать правдой, если Иззи не уберется из Юрики подальше.
Девушка сунула купюру в небольшую сумочку и застыла перед тремя узкими окошками, которые находились позади кровати и выходили на причал. Небо было серым, хотя на дворе стоял август, считавшийся наиболее теплым месяцем в самой северной части Калифорнии. Теплом на побережье считалась двадцатиградусная температура. Если солнечные лучи были достаточно горячими, то они пробирались сквозь вездесущий туман и влажность, которые каждодневно окутывали их город по утрам. К счастью, сейчас туман снова расползся за островом Вудли, но, несмотря на это, погода была очень далека от хорошей. Из-за прилива солнце будто тонуло в море, окрашивая все вокруг в пурпурно-серые тона, приглушая яркие краски лета и намекая, что, когда Иззи поедет в аэропорт за Альберто, стоит надеть куртку. Она знала, что во Флоренции намного больше света и жарче, чем в Юрике. И надеялась, что относительно недолгое лето не станет причиной скорого отъезда Альберто на родину.
«Что за глупости в твоей голове, Изз?» – подумала девушка. Вообще неважно, останется он на весь семестр или нет. Этот парень не являлся главным героем ромкома под названием «Жизнь Иззи». Он всего лишь незнакомец, основная цель которого – помочь ей с итальянским. Чтобы она в первом же семестре смогла сдать экзамен, который обычно сдают на втором курсе, и незамедлительно подать документы для обучения за границей.
«Ты действительно хочешь именно этого?» – спросил внутренний голос.
Девушка тут же выбросила этот вопрос из головы. Неважно, чего хотела она. План был таков: поступить в колледж Мидлбери, как когда-то сделали ее родители; изучать историю искусств во Флоренции, ведь туда собиралась ехать мама на последнем курсе колледжа; пройти стажировку в Уффици, так как мама всегда мечтала именно об этом. А потом, может быть, влюбиться в какого-нибудь классного итальянца, поселиться с ним на загородной вилле и больше никогда не возвращаться домой.
Будущее Иззи больше походило на идеальную картину жизни матери, Элизабет Белл. Будущее, которому не суждено было сбыться из-за беременности Тейлором. И как бы матери Иззи ни хотелось, она так и не посетила Италию. Не изучила историю искусств во Флоренции и не увидела «Медузу» Караваджо своими глазами. И уж точно не пожила на итальянской вилле. Совершенно неважно, что этот план, безумная и до мелочей продуманная стратегия чуть ли не на всю оставшуюся жизнь, на самом деле не был истинной мечтой Иззи. Важным являлось лишь то, что, планируя будущее дочери, Элизабет Белл снова чувствовала себя счастливой хоть ненадолго.
Ради маминого счастья Иззи готова пойти на что угодно. Даже на ежедневное прослушивание собственного голоса, которым она то и дело коверкала итальянские слова и фразы. Кроме того, Италия являлась отличным предлогом для побега. Ведь в родном городе ее не держало абсолютно ничего.
Хотя раньше ей казалось: здесь есть что-то… точнее, кто-то. В этом году она совершенно неожиданно встретила человека, благодаря которому жизнь в Юрике перестала видеться такой уж ужасной. Их связь представлялась ей особенной. Дружба, которая могла бы стать чем-то бо`льшим. Но несколько недель назад он прекратил общение, и Иззи снова осталась ни с чем.
Она вновь посмотрела в окно и увидела, как к причалу возвращаются рыбацкие лодки. Каждый день, сидя на своем чердаке, она видела одну и ту же картину. Если переезд в Италию сможет решить эту проблему, то она им воспользуется.
Глава 2
– Иззи!
Голос матери разнесся по вентиляционной системе их старого, построенного в 1907 году дома. В детстве ей даже казалось это веселым. Свернувшись на чердаке калачиком, прямо на полу перед железными трубами, которые напоминали радиосистему времен Второй мировой, она открывала заслонку и тихонечко подслушивала разговоры старших братьев и родителей. Слышала, как родители, стоя у кухонного гарнитура, обсуждают, где взять деньги на оплату операции Тейлору. Слышала напряженный голос Паркера, когда он говорил с братьями. Слышала, как мама плакала в своей спальне, когда никого не было дома. В комнату Иззи всегда проникал каждый звук.
Эта особенность обнаружилась в один из дней, когда отец ремонтировал окно на чердаке. С тех пор вся семья пользовалась ей как рацией, чтобы звать Иззи на первый этаж. И с тех же самых пор вентиляция перестала казаться чем-то волшебным.
– Иззи, ты можешь спуститься?
Девушка вздохнула, перекидывая через плечо сумку. Шансы на то, что у нее получится изобразить энтузиазм, когда мама начнет в очередной раз озвучивать ее список дел, были почти нулевые. Как только стало известно, что Альберто поселится у них, мама в одиночку распланировала все, что касается пребывания парня в Америке. Каждую мелочь, начиная с количества необходимых полотенец и заканчивая тем, какой из ее миллиарда рецептов запеканки лучше всего подойдет для праздничного ужина. Иззи казалось, что после рождения Тейлора мама ничем не была так сильно увлечена.
Девушка спустилась на второй этаж, где находились комнаты остальных членов семьи. Она провела ладонью по гладким, но потертым от времени перилам. Иззи не особо спешила трогать новые перила, сделанные из красного дерева и увенчанные резным украшением, больше похожим на гигантский артишок. Вместо этого она подпрыгнула и закружилась вокруг стойки, как Джин Келли у фонарного столба в «Поющих под дождем», а затем приземлилась на вторую ступеньку главной лестницы. Она повторяла этот трюк с тех пор, как стала достаточно высокой, чтобы дотянуться до наконечника. После каждого такого прыжка дерево понемногу трескалось. Отец, поставивший новые перила и спасший тем самым лестницу от реставрации, был не против привычки дочери. А вот мама терпеть ее не могла. Она всюду видела опасность.
Спускаясь по оставшимся ступенькам, Иззи слушала уже ставшую привычной для семьи Белл тишину. Особенно теперь, когда Тейлор жил отдельно, а Паркер и Райли учились в других городах. Однако для Иззи эта тишина, нарушаемая лишь тиканьем каминных часов в гостиной, казалась невыносимой. Она привыкла к шуму в доме из-за братьев, вернувшихся на летние каникулы.
Отец приобрел эту дюжину каминных часов и еще пять штук, размещенных на верхних этажах дома, на разных складах и распродажах. А затем привел их в своей мастерской в первозданный вид. Все часы в доме – подарки для матери Иззи. Однажды на одном из свиданий она совершила оплошность – восхитилась каминными часами Викторианской эпохи. После чего Гарри Белл, отец Иззи, в свойственной только ему манере немного слетел с катушек. Он начал дарить на каждый день рождения Элизабет исключительно часы. И теперь она просто терпеть не могла эти тикающие механизмы.
– Я больше никогда не поверю твоим словам, Райли, – послышался мамин голос сквозь мерные звуки часов. – Ты исчерпал кредит доверия, когда чуть не утопил машину отца в реке, пока целовался с этой несчастной официанткой!
– Кайли бармен, а не официантка, – ответил брат, похоже весьма довольный собой. – И это случилось сто лет назад, мам. Я был еще ребенком.
– В весенние каникулы!
– Уверена? – хитро спросил парень. – Может, ты просто забыла.
– Райли, я не страдаю маразмом. И не смей ставить этот факт под сомнение.
– Вот дерьмо.
Иззи так и замерла посреди столовой. Больше всего на свете мама не выносила всякие ругательства.
– Райли Андерсон Белл. Следи за языком.
Парень тут же надулся:
– Прости, мам.
– Никаких слов из шести букв и сквернословия, пока в нашем доме будет гость, ясно тебе?
– Да, мама.
– И машину ты НЕ ПОЛУЧИШЬ!
– Иззи! – На этот раз ее имя произнес уже брат. – Ты срочно нам нужна!
– Здесь я.
Девушка проскользнула через столовую, где буквально от всего, начиная с деревянных ножек уже потертых стульев Викторианской эпохи и заканчивая деревянными потолочными балками, веяло духом старой Англии. Мать и брата она нашла на кухне.
Элизабет Белл со всей строгостью смотрела на сына, опершись спиной о раковину и скрестив изящные руки на груди. Отец любил шутить, что мать Иззи является истинной женщиной. Ее рост был метр с кепкой, а также она обладала крепким легкоатлетическим телосложением. Дочь же по сравнению с ней казалась просто гигантом: ее рост составлял метр семьдесят сантиметров, а носила она сороковой размер обуви.
Свои длинные шоколадно-каштановые волосы Элизабет завязала в высокий хвост на самой макушке. Цвет волос и прическа очень контрастировали с ее молочно-белой кожей и одеждой: укороченными легинсами и блузкой-безрукавкой с пуговицами. Она была как девчонка из пятидесятых. Мама Иззи выглядела моложе своих лет. Никто бы и не подумал, что у нее четверо детей, трое из которых уже совершеннолетние. Но ее миниатюрное телосложение никак не соответствовало характеру: Элизабет Белл была не робкого десятка.
Как только Иззи вошла, мать резко мотнула головой, и волосы коснулись ее бледного нежного лица.
– Это ты разрешила Райли взять сегодня машину?
– Ага.
Мать от разочарования цокнула языком:
– Но в половине четвертого ты должна забрать бейглы, помнишь?
– За мной уже едет Пейтон.
Стоило Элизабет услышать это имя, как она тут же успокоилась. Так было всегда. Она наверняка даже разрешила бы Иззи бросить школу и вступить в какую-нибудь жуткую секту, если б знала, что Пейтон будет рядом.
– Хорошо. Но вернись домой к ужину, в шесть. Я не хочу, чтобы мы опоздали в аэропорт. Номер рейса…
– Тридцать семь шестьдесят пять, – в один голос выдали Райли и Иззи. – Прилетает в девять двадцать.
Они походили на солдат, взятых в плен, которые без остановки повторяли свои имена, ранг и номер эшелона. Мать сняла с крючка на шкафчике фартук с оборками и тут же превратилась из школьницы в домохозяйку из пятидесятых.
– Надеюсь, Альберто понравится здесь после недели в Сан-Франциско, – пробурчала Элизабет, протыкая зубочисткой крупную картофелину.
– Все будет хорошо, мам, – ответила Иззи, пока брат, прижимая палец к губам, тихонечко вышел из кухни. – Наш дом прекрасен, и ты сделала все возможное, чтобы он чувствовал себя желанным гостем.
– Спасибо. – Женщина улыбнулась и с благодарностью посмотрела на дочь, на время прекратив мучить картофелину. – Ты сегодня занималась итальянским?
От этого вопроса у Иззи внутри все сжалось.
– Ага.
– E come va?8– спросила женщина. Ее итальянский идеален.
Черт! Иззи попыталась перевести вопрос, заданный матерью. Она была почти уверена, что та спросила: «Как дела?» – но не решалась ответить на итальянском. Не хотела, чтобы мамины мечты разрушились всего за несколько часов до приезда Альберто.
– Все хорошо, – ответила девушка, слегка пожимая плечами и открывая холодильник, чтобы скрыть смущение. Есть не хотелось, но она достала кусочек сыра.
– Bene9. – Мама снова улыбнулась, потянувшись за другой картофелиной, а затем посмотрела в сторону огромного окна, выходившего на водоем. – Надеюсь, сегодня не будет этого ужасного тумана.
– Не будет, мам.
«Еще как будет», – подумала Иззи про себя.
– А твоему отцу лучше вести себя адекватно. – Мама резко ткнула картофелину, словно вымещая на ней свою злость.
– Все будет окей, – ответила ей Иззи, хотя и не верила в сказанное на все сто процентов.
Ее отец не был отбитым на всю голову. Скорее обычным человеком в возрасте, искренне считавшим, что его шутки смешны и можно говорить все, что придет в голову. Порой он даже не думал, что о некоторых вещах стоит промолчать. Отец не поддерживал план с программой обмена. Он называл это «мафиозная схема». Его специфическое чувство юмора часто противоречило добродушному характеру. К счастью, отец почти всегда пропадал на работе или прятался в мастерской, в гараже, поэтому наверняка Альберто будет видеться с ним только за ужином.
Элизабет отложила зубочистку и потянулась к дочери.
– Я просто хочу, чтобы ты поскорее набралась опыта.
– Знаю, – ответила Иззи, ловко взяв ее за руку и переплетя пальцы.
– Улучшила свой итальянский и смогла принять участие в программе обмена.
Мать не отводила глаз от окна. Иззи знала, что она видит там не серое небо и рыбацкие лодки, а солнечные поля Тосканы, на которых никогда не была.
– Так и будет, но…
– Не застрянь здесь, доченька. – Женщина положила руку ей на предплечье и изменилась в лице. – Здесь может остаться кто угодно, кроме моей Элизабет.
Иззи проглотила ком в горле. Ее полное имя именно Элизабет. Иззи была названа в честь матери, а значит, ей суждено нести на своем хребте ее несбывшиеся мечты.
– Обещай мне. – Женщина крепче вцепилась в плечо девушки.
«Обещаю», – подумала Иззи.
– Обещаю, мам, – прошептала она.
Мать держала ее так крепко, что внутри все сжималось.
– «Судьба» тоже состоит из шести букв, как и слово «печаль», – произнесла мать неожиданно горько и отчаянно. – И твоя точно не здесь. Я…
Голос ее надломился. Боль в душе была сильнее, чем злость. И как только Иззи подумала, что мама вот-вот заплачет, в кармане завибрировал телефон.
– Ответь, – сказала женщина, заметив, что Иззи даже не взяла телефон.
– Это Пейтон, – ответила дочь, даже не посмотрев на экран.
Больше никто не мог написать ей сообщение.
«Теперь никто», – уточнила она про себя.
Элизабет осторожно отпустила дочь, медленно повернулась к раковине и снова взяла в руки овощечистку с картофелиной, прикидывая, сколько она весит, будто не была уверена в том, что она настоящая.
– Вернусь к шести! – радостно выкрикнула Иззи, надеясь, что мама заразится ее хорошим настроением.
Но мама ничего не ответила, а выходя из дома, Иззи заметила, что взгляд ее снова направлен в сторону окна.
