Loe raamatut: «Страшные рассказы – 2»

Театр-кино

Да, так он и назывался – "Театр-кино", – с одной стороны, вроде бы просто и незатейливо, а с другой, крайне претенциозно. Он и видом своим вызывал неоднозначные эмоции: стиль – хай-тек, высота – три этажа, также три входа и стилизованная под недалёкое будущее (не дальше, чем на век или два) роспись.

Билли и Фрэнки стояли в очереди, чтобы, предъявив купленные заранее, за две недели до показа билеты – купленные в день открытия кинотеатра и задорого (для них-то!), – пройти на свои законные места и собственными глазами увидеть "Информатора".

После того как они вытерпели на улице сначала ожидание, затем толчею, когда входили внутрь, и, в конце концов, временную, несильную дезориентацию в чреве новенького (новейшего!) театра кино, два друга-подростка, повторно продемонстрировав завизированное право на чудо контролёру у входа, скользнули и освещаемый белыми и красными лампами полумрак и сели на места 14 и 15 в 6-м ряду, овеваемые, впечатляемые и сопровождаемые необычным смешением цветом, этим самым бело-красным освещением.

Итак, они здесь, и они собираются смотреть "Информатора". Знакомые ребята прожужжали им все уши про последний ужастик Уилла Мэйдена, поклонника и последователя, как несложно догадаться, великого классика Крэйвена Уэса, создателя незабвенного и бессмертного, словно его главный герой, "Кошмара на улице Вязов". В список любимых "творцов ужаса" У. Мэйдена входили и другие великие гении, ретро-провидцы. "Рецензии" ребят – и девчат, – их впечатления о новинке в области кино разнились настолько, что оставался единственный выход узнать истинные суть и содержание долгожданного фильм от почитаемого автора.

Прежде "Информатор" демонстрировался в закрытом кинотеатре "Алмаз", куда имели доступ лишь самые богатые и блатные персоны либо офигительные счастливчики. Ни к первым, ни ко вторым, ни к третьим Фрэнки и Билли не относились; впрочем, не принадлежало к "золотой молодёжи" и большинство их знакомых и друзей, что неудивительно, если вспомнить, где означенная молодёжь обитала. Зато слухи, все знают, "распространяются быстрее, чем вонь от дохлой свиньи" (одна среди излюбленных цитата Фрэнки), а значит, там-то, там-то и там-то кто-нибудь сколько-нибудь был в курсе или примерно представлял себе либо пользуясь только чужим мнением, что же это за магия, что за вожделенный туманный секрет и, конечно, очередной бесспорный хит – "Информатор". Городок Уайлд-сити был очень маленьким по площади и, разумеется, следовательно по населению – значит, любая новинка, к тому же от столь уважаемого, даже легендарного режиссёра (автора сценария, продюсера и иногда – актёра и ведущего), автоматически становилась мифом ещё до выхода на экраны.

Когда свет совсем потух и экран засветился, и на нём отобразились первые кадры фильма, Билли показалось, будто что-то здесь не так. Через некое время он понял что: перед демонстрацией картины не пустили рекламу, вообще. Это выглядело странным, и больше – загадочным, озадачивающим, удивляющим, хотя мальчика уже полностью поглотило разворачивавшееся на почти невидимом белом прямоугольнике действо. Фрэнки, менее наблюдательный, чем его друг ("брат"), отправился в страну грёз минутой или около того ранее.

"Информатор" пролетел на одном дыхании. Интрига, тайна, убийства, кровь, ужасы – всё тут смешалось и находилось в нужных мере и пропорциях, но порой и сверх оных, к вящему счастью, уж наверняка, всех присутствующих в "Театре-кино" зрителей. Довольно запутанный сюжет, а не оторваться; фирменный стиль Мэйдена; лёгкие и запоминающиеся отсылки к Крэвейну, "Кошмару" и Фрэдди; игра актёров и спецэффекты; мрак и ужас; и вдобавок – короткое появление на экране самого режиссёра в роли неудачника, которого убивают спустя каких-нибудь четыре-пять секунд (ну, не больше шести).

Открытием же – подумалось Фрэнки, любившему рассуждать журнальными терминами, – стал сыгравший в фильме заглавную роль, ранее неизвестный и ему, например, совершенно незнакомый актёр. То ли молодчик, то ли хорошо выглядевший предок по имени Трик Иллер. Фрэнки хотел было спросить на этот счёт у Билли (слышал ты о таком – нет?), но друг-брат отмахнулся, поскольку – резонно! – очутился, а равно и сидящая рядом сотня человек, загипнотизированным искусством.

Уже на выходе, отойдя частично от глубокого впечатления, частично от потрясения вперемешку с элементами шока, Билли сам дёрнул за рукав Фрэнки и сказал тому о вещи, представившейся ему, Билли, "немного странноватой".

– Ты заметил, что фильм называется "Комментатор"?

– Да нет, "Информатор"!

– "Комментатор", говорю тебе.

– У тебя глюки.

– Это ты глюк, понял?

– От глюка слышу!

– Отвали!..

И они устроили обычную дружескую бучу.

Повозившись – стоя и чуть-чуть, упав, на земле, – ребята поднялись, отряхнулись и как ни в чём не бывало обсудили увиденное, вкратце, потому что обоих ждали домой с вечернего сеанса родители, а кино мало того что 18 +, ещё и началось аж в 22:00. Ребята дошли по перекрёстка, разделявшего их дома, и разошлись в разные – геометрически абсолютно противоположные – стороны: Фрэнки налево, Билли направо.

Билли вернулся домой; Фрэнки – нет, однако узнал об этом его друг лишь завтра.

Вот как это произошло.

Едва прозвенел будильник, Билли, по своему обыкновению, вскочил с кровати и бросился на кухню; надо было позавтракать и умыться (рюкзак собран с прошлого дня, перед походом в "Театр-кино"), прежде чем идти в школу. Двухэтажное здание – ниже кинотеатра, представьте себе, и это в маленьком городишке! – старое, обшарпанное, "украшенное" различными словами определённой тематики и такими же "картинами", не то чтобы возвышалось, а, скорее, прижималось к земле на расстоянии трёх остановок от дома Билли. Дом Фрэнки, внешне – идентичное десятиэтажке его друга строение, отделяло от общеобразовательной альмы матер четыре остановки.

Радостный, подгоняемый, кроме того, вчерашними прятными впечатлениями от просмотра "живой классики", Билли вбежал в класс – и замер. Помещение хранило гробовое молчание, ученики – от первого отличника до последнего хулигана – смотрели мрачно и тихо, напряжение и страх застыли на лице учительницы мисс Флоу (её школьники прозвали Флоей за вовсе уж деревенские наряды и манеры). Происходи подобное в кино, Билли испытал бы приятный мандраж наряду с эстетическим удовольствием; в позе и выражениях лиц и глаз собравшихся, между тем, не читалось ничего ни красивого, ни захватывающего. Только печаль и плохо скрываемый испуг.

– Фрэнки умер, – коротко сказала вдруг мисс Флоя.

– Как? – Билли опешил. – Как это произошло?!

– Его нашли в постели… уже мёртвым… – Учительница по английскому говорила сбивчиво, неуверенно. – Его… кто-то его… кто-то разрезал Фрэнки пополам.

Билли замер и вытаращился, не в силах произнести ни слова.

В дальнейшем, порасспросив там, подглядев здесь и применив логику и образное мышление, он восстановил картину с точностью, как он полагал, процентов до 90, может, до 91-92.

Фрэнки находился дома в своей комнате после ужина, который он погрел и съел сразу, как только вернулся из кино. Родители спали; никто, кроме собственно Фрэнки, не проникал в его комнату и не покидал её. Тем не менее, мать обнаружила утром любимого и единственного сына, точнее, то, во что он превратился, уже мёртвым; и неудивительно – худое подростковое тельце друга Билли кто-то словно бы разрезал надвое чем-то наподобие бензопилы. Только вот бензопилы в квартире семья Стоунов не держала – ни её, ни чего-либо столь же острого и смертоносного. Кто-то попал в комнату Фрэнки иначе, например, через окно? Не исключено, хотя тщательные полицейские обыск и экспертиза однозначно отвергали такой вариант развития событий. Сам себя Фрэнки ни за что бы не сумел расчленить напополам, тем более – вертикально, от макушки до паха!

Учитывая происшедшее, мисс Флоя предложила Билли уйти домой, а ответственность за пропуск пообещала взять на себя. И, вероятно, ученику лучше отдохнуть и завтра. И послезавтра, наверное. И, возможно, послепослезавтра – вплоть до того момента, когда мальчик придёт в себя от случившегося…

Сам не свой, с остекленевшим взглядом, Билли вернулся в пустой дом, упал на диван, автоматически потянулся к пульту и включил телевизор. Согласно программе, по "Каналу 1" должен был идти классический сериал с Халком Хоганом, однако его заменили на… "Информатора"! Точнее, "Комментатора". Скорее всего: Билли включил чересчур поздно, чтобы увидеть название, однако он сходу вспомнил запоминающиеся, яркие, по-настоящему страшные кадры фильма, который смотрел буквально вчера.

– Не волнуйся, – говорит комментатор ("информатор"?) своей очередной киношной жертве, – всё будет хорошо.

"Как там зовут актёра? Крис Кибер? Нет, как-то более чудно… Кри Иттер? Похоже, но, кажется, не то…

Стоп. А почему новейший дорогостоящий фильмак вдруг показывают по центральному каналу нашего захолустья?!"

– Всё будет хорошо, – повторяет актёр с незапоминающимся именем и, дёргая рычаг, заставляет бешено вращаться диск махины столярной пилы.

Билли щёлкает кнопкой выключения и идёт спать.

Во сне ему сняться люди, превращающиеся в разрозненные части тел, когда руки, ноги, головы, туловища… разрезают и разрезают и разрезают без конца и начала всё новые, постоянно нежданно проявляющиеся на переднем плане острые предметы. Оружие, столярные приспособления, строительные инструменты… бензопилы, дисковые пилы, лобзики…

Он просыпается в холодном поту в 00:13 и не может заснуть вплоть до 7:00, а тогда уже приходит время идти в школу.

Он не помнит – не в состоянии вспомнить, – что его освободили от занятий.

Сонный, с кроваво-красными глазами, он вялой, неуверенной, покачивающейся походкой, готовый в любой момент упасть, входит в кухню и падает на стул. Из глаз текут слёзы, это, скорее, следствия огромной усталости и бешеного перенапряжения, чем боли и тоски. Родителей нет, но телевизор работает. По ТВ – новости.

Их ведёт актёр, игравший главную роль в ужастике.

– Сегодня, – бесстрастнее, чем любой профессиональный ведущий, с растянутыми в тончайшую линеечку тонкими же губами, безэмоционально говорит он, – стало известно о массовой гибели в Уайлд-сити. На железнодорожной платформе погибло одновременно более ста человек. Не успевший затормозить поезд раздавил их и разрезал на части. Почти все скончались на месте. Перед этим многие мучались.

Билли не может прийти в себя; он не понимает, что происходит, не понимает, откуда взялся Крит, Трик или как его, не способен осознать, при чём здесь поезд, о чём толкует ведущий-не-ведущий, из-за чего и как погиб Фрэнки что за сны снились ему самому гдеродители отчегоонплачеткчемуэтиужасающиеподробностипотелику, отчего, отчего почемупочемупочему…почему…

А совершенно неуместный в новостях актёр ровным голосом без следа чувств слово в слово повторяет только что озвученную весть. На экране дешёвого телевизора отображается картинка без приписки "Слабонервным, беременным и детям не смотреть!"; камера, двигаясь медленно-медленно, долго и в подробностях показывает все сто – даже больше – трупов, части тел, кровь, мозги…

– Все эти люди, – произносит актёр-ведущий или кто он, к дьяволу, такой?! – за исключением двух подростков, Франклина Стоуна и Уильяма Блейза, находились вчера на премьерном просмотре "Комментатора".

""Комментатора"?!"

– Повторяю: все эти люди, за исключением двух подростков, Франклина Стоуна и Уильяма Блейза, находились вчера на премьерном просмотре "Комментатора".

Рука Билли, будто отделившаяся или же отделённая от тела, ползёт к пульту и нажимает на кнопку выключения. Экран гаснет. С мягким шумом невысокое и костистое мальчишеское тело заваливается на диван. Падает на пол подушка. Звонит телефон… Телефон продолжает верещать, однако к нему никто не подходит: в квартире нет ни души.

В то же самое мгновение все телевизоры в доме одновременно включаются и принимаются транслировать бесконечно повторяющийся выпуск новостей. К. Иллер не замолкает ни на секунду.

Что происходит в целом городе, пока никому не известно.

(Июнь 2016 года)

Форт Рокс

Хранилище называлось "Форт Рокс"; оно располагалось на нижнем уровне канализации – не там, где ходят люди и бродят крысы, а где нет ни нечистот, ни толстых огромных труб, несущих грязную воду в дома, ни одичавших животных и многообразных паразитов – ничего, кроме мрака и тишины. Никто бы не смог спуститься на тот уровень да ещё найти "Форт", да пробраться внутрь, потому что никто не знал о его существовании, не говоря уж о месторасположении золотохранилища, равных которому не найдёшь на Земле и ближайших освоенных мирах. "Рокс" тщательно спланировали, крепко построили и невероятным образом защитили, чтобы оградить от проникновения "солдатов удачи"… хотя что солдаты! и крысы, и насекомые не заберутся в Обитель Современной Святости. Следовательно, коли таракан не вползёт в металлическое, пластиковое, бетонное брюхо, человеку то подавно не по силам; приключенцев, отправившихся на охоту за драгоценностями (не только золотом, а также платиной, серебром, алмазами, изумрудами, рубинами, валютой любой из существующих стран и, говорят, ещё бановскими карточками, браслетами электронного денежного счёта (дээс) и т. д.), ждало горькое разочарование либо, в крайнем случае, когда какому-нибудь психу удалось бы оказаться внутри, жесточайшая неизбегаемая смерть. Любого это ждало – любого, кроме Айвана Смита.

Не хватит и килограммового талмуда, чтобы описать, как, сколько и где разыскивал Смит сведения о "Форте Рокс" – со слухов, по сплетням, из полулжи, извлекая сердцевины городских легенд и разглядывая под микроскопом реальности. Материю пространства-времени не очистить от проявлений её составляющих, в том числе столь мифически влиятельных, каковым сделался уже после всего-то задумки подземный хранитель несметных богатств. Мало кто верил в правдивость сказок о канализационном кладе; и действительно, вызывало логичное сомнение наличие самой вероятности вдруг, под ногами, хоть бы и на уровне двухсот-трёхсот метров вглубь планеты, наткнуться на обиталище схрона, что значит славы, исполнения желаний, какой угодно мечты в окружающей человеческой вселенной. Но Айван, обладая пытким смелым умом – пусть кто-то и считал их симбиоз непроходимой глупостью и простецкой доверчивостью, – не оставлял попыток поиска. Одиночка, больше того – сирота с рождения, он зачастую безуспешно старался устроить жизнь, постоянно менял работу, попадал в неприятные ситуации, потому, пожалуй, и неудивительно, чтобы он, в конце концов, именно он ухватил за хвост полу-истину. Как бы то ни было, слухи подтвердились, а Смит отыскал "Форт Рокс"; теперь ждало, замерев в предвкушении, глубокое чувство, стремление к реализации годами формировавшегося и вызревавшего плана.

Айван Смит решил проникнуть в "Форт Рокс". И не просто проникнуть – миновать все его хитроумные и смертоносные ловушки, забраться в собственно хранилище, полное тайных и, конечно же, противозаконных богатств, и… тут на губы авантюриста временами спускалась лёгкая улыбочка… сделать жиреющих на чужих смертях и бедах "буржуев" (употреблял он почти позабытое русское, кажется, слово) чуть беднее. Только лишь малость.

Поскольку нет смысла, тем более подробно, описывать и расписывать подземельные странствия рискового мужчины, который похоже… (возможно…) полагал смелость, веру и решительность главными благодетелями, нет смысла, повторимся, исключительно из-за объёмов, масштабов, подробностей происходящего, не несущих должного содержания, сосредоточим внимание непосредственно на концовке. Обратим на неё взгляды, присмотримся и, на всякий случай, затаив дыхание, замрём в предвкушении развязки. Что ж, смотрите:

…Преодолев последнюю ловушку – движущуюся магнитную мину, кою с гордостью вставил бы в произведение каждый настоящий писатель-фантаст (в прошлом, видимо, – в нынешнее время эта профессия продолжала постепенно неотвратимо перерождаться просто в писателя – автора), Смит взял полминуты на отдышаться. Пока лёгкие качают воздух и вздымается-опадает живот, Айван неторопливо прокручивает в голове завершающий пункт плана. До указанного момента всё шло хорошо; да, всё развивается как надо. Несущая смерть, автоматически регулирующаяся, перестраивающаяся, реагирующая и восстанавливающаяся сигнализация, точнее, многоуровневая и чёрт-те-сколько-составная система, обманута. Он перехитрил бомбы с лазерным наведением, защищённые пулемётами двери с сенсорами, взлетающие и падающие полы с подвижными сегментами, роботов-убийц, трансформирующихся в пушки и наоборот, потолочные подвижные, перемещающиеся по запутанным, необходимым в данном конкретном случае невидимым дорожкам бластеры, секции, что выпускают газ, распрыскивают токсины, заражают радиацией и вирусами, сжимающиеся-разжимающиеся пустые комнаты-обманки, обваливающиеся лифты и лифты, которые уносятся в никуда или замирают навечно, или скользят вверх-вниз, влево и вправо без конца, зато с непредсказуемым, неуправляемым нарастанием скорости, переменами в угле наклона и прочими радостями в том же стиле… ну, и т. п., т. п., т. п. …

А затем глазам Смита Айвана – когда он подобрал дветысячизначный код к круглой массивной двери, каковую не поднимет и строительный кран, и справился со встроенными хакерскими ловушками и обманками, – итак, Айван Смит, введя, причём повторно, один и тот же код: первый с 2001 знаком, второй – с 1999-ю, – наблюдает завораживающую, красивейшую, не имеющую аналогов [по крайней мере, в человеческом мире] картину. Здесь мы также благоразумно промолчим и, перескочив ненужное, перейдём к описанию финального предела приключения.

Всякое странствие заканчивается, и скитания Смита в поисках "денежного Грааля" тоже подошли к концу.

"Что ж, – думает он, – дух, разумеется, завораживает, однако хватит глазеть. Надо действовать!"

Ведь никто не говорил, что автосигнализационная система не оповещает полицию с МЧС… или кого иного; скорее всего, как раз подобное и начинается, если кто-то неописуемым чудом очутился в святая святых. И хотя такое даже гипотетически невозможно, он, Ай, тем не менее внутри, что означает: и Сигнализация способна задействовать скрытые, неразличимые резервы – скрытые от него и от других, и, кто побьётся об заклад в обратном, от обслуживающих крайне редко оплот богатств людей, и от, не станем зря отрицать долженствующую быть вероятность, непосредственно сигнализации.

"Ещё подожди и выясни!"

Угу.

Сняв клапан, он выпускает воздух из безразмерного мешка, раздвигает искусственно упрочнённую материю и начинает сгребать в пузо облегчающего вес "старомодного" контейнера слиток за слитком, алмаз за алмазом, купюру за купюрой, монету за монетой. Мысли покидают его; ничто не отвлекает А. Смита.

АС – так прозвали его сначала в школе за ум и успеваемость любящие пошутить, а иногда (зачастую?) завидующие ребята, после чего прозвище забылось, и всё равно вспыло позже, когда АС незримо присоединился к негласной организации (братству, ассоциации) секретных преступников. Он действовал один, всегда – в одиночку, что только лишний раз подтверждало правдивость двух скромных, но заглавных букв.