Loe raamatut: «Луна в мышеловке»
"Я это сделал", – говорит моя память.
"Я не мог этого сделать", – говорит моя гордость и остается непреклонной.
В конце концов память уступает.
«По ту сторону добра и зла», Фридрих Ницше
Глава 1
Темнота и жжение в висках… Под веками световые пятна и круги. Во рту сухость. В пальцах на ногах и руках – покалывание и холод. Попыталась разомкнуть тяжелые веки. По глазам тут же ударил свет, заставив поморщиться. Вновь зажмурилась и отвернулась от его источника. Это не спасло, поэтому она резко дернула вверх руку, чтобы заслониться. Почувствовала лишь боль и сопротивление. Зазвенел металл, запястье что-то крепко удерживало.
Преодолевая резь, девушка все же с усилием приоткрыла на секунду глаза. Увидела собственную руку, охваченную широким кожаным ремешком с металлическими пряжками. Она была пристегнута к подлокотнику кресла металлическими креплениями. Тряхнула головой, чтобы избавиться от этого наваждения и растрепавшихся темных кудрей, упавших на лицо и глаза. Повернулась и увидела вторую прикованную к подлокотнику руку. Невольно сжала пальцами закругленные концы резных подлокотников, чтобы обрести какую-то опору. Почувствовала только страх и слабость.
Глаза постепенно привыкали к свету. Смогла, наконец, щурясь, взглянуть прямо перед собой. Невольно вздрогнула и отпрянула от ощущения чужого присутствия. Вжалась спиной в мягкую кожаную обивку и судорожно втянула в себя воздух. На расстоянии четырех-пяти метров прямо перед ней в кресле сидела незнакомая обнаженная девушка с темными распущенными волосами. Они мягкими крупными кудрями струились по плечам, немного прикрывая высокие пышные груди с маленькими розовыми сосками.
Преодолев первый шок, попыталась спросить: «Кто вы?». В ответ услышала лишь собственное мычание. Губы почему-то ей не подчинялись. Вгляделась внимательнее и вдруг поняла, что видит в зеркале себя. Собственное отражение изогнулось, пытаясь вырваться. Задергалась в крепких оковах. Затрясла черными кудрями. Отчаянно замычала, не в состоянии даже издать крик, потому что губы склеивала полоска скотча.
Вот теперь стало по-настоящему жутко. Теперь она разглядела, да и ощутила тоже, что полностью обездвижена. Широкий кожаный ошейник охватывал шею и как-то крепился сзади к спинке кресла. Он не позволял даже наклониться. Разведенные в стороны стройные длинные ноги также были прикованы к ножкам широкого мягкого кресла ремнями. Ото всей этой картины на глазах сами собой выступили слезы. Дыхание участилось, заставляя груди высоко вздыматься. Пальцы вновь отчаянно впились в закругленные концы подлокотников.
Попыталась вспомнить, что произошло. В голове была полная пустота, непроглядная, как бездонный колодец. Она, казалось, не помнила саму себя, даже собственное имя… И испуганная плененная красавица в зеркале, глядевшая на нее широко распахнутыми пронзительными глазами, по-прежнему казалась незнакомкой.
В панике стала оглядываться по сторонам и притихла, изумленно рассматривая комнату. Нет, это вовсе не был темный подвал, в каких обычно держат похищенных, если собираются причинить им вред. Кажется, она находилась в огромной роскошной спальне какого-то особняка… Стиль напоминал готику, но все же в сочетании с чем-то более современным. А вот что касалось цвета, то тут традиционно для этого направления преобладал черный. Черные наглухо задвинутые шторы. Два черных кожаных кресла у окна. Между ними небольшой круглый столик с букетом белоснежных пионов. Левее – изящный комод в комплекте с канапе и зеркалом в золоченой раме. По диагонали от кресла, к которому она была привязана, – огромная кровать под черным покрывалом. Вместо изголовья – кожаная панель. У изножья – кожаная кушетка. На прикроватных тумбочках – красивые светильники на ножках, усыпанных черными камнями. Абажуры (кто бы мог подумать?) тоже черные…
Большое напольное зеркало в полный рост стояло слева от кровати прямо напротив нее и было слегка отклонено назад. Осмотрев интерьеры, вновь перевела взгляд на себя и ощутила новый прилив паники и смущения. Бесстыдно прекрасное тело с широко разведенными ногами. Черные брови выгнуты тонкими дугами. Большие темные глаза с размазанной под ними тушью. Шелковая кожа хоть и бледна, но отливает ровным золотистым блеском. По правому бедру и левому плечу вьется изящный узор цветочной татуировки. На длинных ноготках – перламутровый дизайнерский маникюр.
Внешность девушки в отражении ни о чем не напоминала, ничего не объясняла. Она была чужой, хоть и необыкновенно красивой… Зато она открыто заявляла о том, ради чего она здесь находилась. Ее похититель уж точно собирался играть во взрослые игры и воспользоваться тем, что она видела, по назначению. Колени невольно задрожали, когда она попыталась свести их как можно сильнее. Даже отсюда она прекрасно видела, что «там» у нее все было гладко выбрито. И на лобке красовался какой-то замысловатый узор тату…
Подавив очередной приступ удушья и истерики, заставила себя продолжить осмотр комнаты. Через зеркало также рассмотрела где-то позади черную ванну на золотых ножках. Тут же подумала, что это весьма странная манера – устраивать ванную комнату в спальне. Но у некоторых свои причуды.
Попыталась оглянуться через плечо, насколько это позволял ошейник и высокая спинка кресла. Рассмотрела комод с раковиной в виде золоченого таза. Видимо, дань странной моде на старину. Как и комоды и столики со всевозможными аксессуарами, косметическими принадлежностями и предметами интерьера…
Больше ничего не удалось увидеть. Дальние углы комнаты прятались в темноте. Слабый свет единственного включенного торшера до них не доходил. Именно он и ослепил ее в первый момент. Теперь же, когда глаза привыкли к свету, его уже стало не хватать, как и кислорода…
Вновь дернула ногами и руками, пытаясь выкрутиться. Вновь осознала свою полную беспомощность. Впрочем, кажется, как-то мельком, краем глаза, она заметила на одном из комодов поднос с хрустальным графином и двумя стаканами. Вдруг там мог бы оказаться и нож или что-нибудь режущее? Она понятия не имела, как стала бы управляться с ним с прикованными руками, но глупая надежда ослепила. Мысль тут же начала работать в этом направлении. На том дальнем комоде было много всяких безделушек. Вдруг ей повезет…
Девушка еще раз потянулась и дернулась. Попыталась передвинуть вместе с собственным весом и огромное кресло. Оно и не подумало сдвинуться с места. И она зарычала в ярости и отчаянии, продолжая скакать и дергаться, чтобы хоть как-то его приподнять. Только силы быстро иссякали. Единственное, чего она добилась, это натерла себе кожу ошейником и наручниками. Даже, казалось, оно еще крепче впилось в кожу. Будто осознанно пыталось удержать и утихомирить.
Зажмурилась и заплакала, со стоном и подвыванием вздрагивая от гнева. Внутренне приказала себе расслабиться. Ей нужно было передохнуть, сосредоточиться и придумать что-то еще.
– Это была неплохая попытка, хоть и абсолютно бесполезная… – вдруг раздался откуда-то из-за спины незнакомый мужской голос. Он отозвался ледяным ознобом вдоль позвоночника. Тут же в ужасе вновь распахнула глаза. Завертелась во все стороны, пытаясь увидеть говорившего. Однако голос, кажется, доносился из какого-то дальнего угла, из слепой для нее зоны. При всем желании она никак не могла бы ее увидеть.
– Кто вы?! – прокричала сквозь изоленту, хотя прозвучало это как бессмысленное мычание. Это взбесило и испугало еще больше. Она вновь завертелась, путаясь в собственных волосах и задыхаясь. Глазами попыталась судорожно отыскать того, в чьей власти сейчас оказалась, но тщетно.
– Знаешь, за твоими трепыханиями можно наблюдать часами… – произнес тот же ровный и невозмутимый голос. Он при этом не приблизился ни на шаг. – Но ради справедливости я все же сразу озвучу правила, чтобы у тебя был выбор. Ведешь себя спокойно и подчиняешься – получаешь поощрение. Психуешь, бунтуешь, вырываешься или пытаешься сбежать – будешь наказана. Поверь, в моем арсенале масса способов, чтобы добиться от тебя того, что мне нужно. Поэтому… давай научимся договариваться. Если все поняла, кивни.
Этот ледяной тон, неторопливая речь и низкий, довольно мелодичный голос совсем ей не понравились. Этот мужчина точно не шутил. Он показался ей опасным и бескомпромиссным. Он умел и привык приказывать и добиваться своего. И еще он тоже не был ей знаком… Не слишком долго размышляя, девушка кивнула. Другого выхода все равно для себя не видела.
– Вот и чудесно. Думаю, мы с тобой найдем общий язык, если ты будешь вести себя как разумная девочка. – Ей показалось, что эти слова уже прозвучали с мягкой провокацией в голосе, будто с ласковой угрозой. И от этой ласки по коже почему-то разбежались мурашки. Соски предательски затвердели.
В зеркале за своей спиной вдруг заметила движение. Вся напряглась, часто вбирая в себя воздух высоко вздымающейся грудью. Из темноты выступил мужской силуэт в классическом элегантном костюме. Высокий. Широкоплечий. Светловолосый. Только вот лицо скрывала черная полумаска. Открытыми оставались лишь подбородок и губы. Невольно отметила для себя красивый мужественный контур нижней челюсти. Правильный круглый подбородок, как у статуй античных воинов. Чувственные рельефные губы, будто специально созданные для ядовитых укусов и желчных насмешек.
Поймав на себе ее взгляд, мужчина улыбнулся. Выйдя из-за спинки кресла, он неспешно прошел к торшеру. Передвинул его ближе к девушке, заливая ее светом и жаром смущения с ног до головы. Нагая и обездвиженная, она теперь была перед ним, словно на ладони.
Медленно подняла глаза. Постаралась не упустить ни единой детали, разглядывая возвышающуюся перед ней мужскую фигуру. Элегантные классические брюки из дорогой шерсти явно с примесью шелка на кожаном ремне. Жилет и пиджак прекрасно сидят на идеальной фигуре. Шелковый шейный платок заколот булавкой с бриллиантом. Все в черном цвете, само собой, как и его интерьер. Только белоснежный воротничок рубашки выделяется на общем фоне. На запястье – дорогие часы с бриллиантами. На пальцах – золотые перстни.
Осторожно перебралась взглядом на подбородок и губы, стараясь на них не задерживаться. Перешла к глазам и замерла, глядя в затемненные прорези маски. Они сейчас тоже смотрели на нее сверху вниз – свысока и самодовольно.
Почему-то не выдержала долго эту игру в рассматривание. Заморгала и опустила ресницы.
Тут же почувствовала, как ее взяли за подбородок. Грубовато вздернули его вверх. Прямой и жесткий мужской взгляд продолжил изучать ее всю с ног до головы. Он совершенно не стеснялся останавливаться на любой понравившейся детали.
Вся напряглась, ожидая подвоха, но все же не выдержала. Внутреннее возмущение вырвалось наружу. Какого черта этот тип трогал ее и рассматривал?! Придвинулся так близко, что чуть ли не упирался пахом в лицо!.. Мотнула головой, высвобождая себя из чужой хватки. Вновь вскинула на незнакомца взгляд, на этот раз полный негодования и вызова.
– Ничего, – едва заметно ухмыльнулся он. Сдвинул в сторону ее волосы и ласкающе прошелся кончиками пальцев по правой щеке. – Скоро ты научишься себя вести по правилам. А пока… полагаю, у тебя ко мне много вопросов, что естественно… Некоторые из них я постараюсь предвосхитить. Многие мои ответы тебе не понравятся. Хотя… скорее всего, тебе не понравится ничего из того, что я скажу. Это нормально. И это временно.
Его неторопливый и невозмутимый тон вновь вызвал массу негативных эмоций. Но мужчина отошел. Неспешной походкой добрался до широкого кожаного кресла в отдалении и уселся там. Удобно развалился и закинул ноги в дорогих кожаных туфлях на журнальный столик.
– Итак… Ты помнишь свое имя?
Вновь напрягая память, девушка замерла. В итоге выдохнула с досадой и отчаянно помотала головой.
– Что ж, я не собираюсь скрывать от тебя эту информацию. Тебя зовут Лали Орбелиани. Ты известная топ-модель. Впрочем, сейчас для тебя эта информация, скорее всего, как пустой звук, – добавил он, видя, как девушка озадаченно хмурится, толком не зная, как воспринимать услышанное.
– Гораздо важнее вопрос, что ты здесь делаешь, не так ли? – продолжил мужчина так спокойно, будто речь шла о какой-то незначительной мелочи, а не о ее похищении и удержании в неволе.
Девушка инстинктивно дернулась, пытаясь выкрутить руки. Конечно же, безрезультатно. Подперев рукой подбородок, этот наглый тип с любопытством наблюдал за ее жалкими попытками. Затем вздохнул и продолжил.
– Сразу хочу заверить, что все это не имеет никакого отношения к криминалу. Ты находишься здесь по своей воле, что подтверждено документально. Только воспоминания о наших договоренностях стерлись из твоей памяти. Что касается меня, так я просто люблю получать самых красивых нижних для своих сессий. Я выбрал тебя, потому что ты очень красивая, Лали…
Внимательно изучая прекрасно освещенную девушку из своего темного угла, словно притаившийся ягуар козочку, угодившую в смертельную ловушку, мужчина вновь хищно улыбнулся. «Козочка» изумленно расширила глаза и замычала, пытаясь податься вперед. Выждав, пока упрямица осмыслит и распробует сказанное, он едва заметно качнул ногой. Затем протянул руку к журнальному столику и взял с него какую-то черную папку с бумагами.
– Чтобы немного освежить твои воспоминания, предлагаю тебе ознакомиться с подписанным между нами контрактом. Ты сможешь прочесть его позднее, когда мы разберемся с основополагающими правилами наших с тобой отношений. Если в двух словах, по нему ты отдаешь мне себя в полное сексуальное подчинение сроком на два месяца. Во время этого срока я буду твоим единоличным хозяином и господином, а ты – всем, что я пожелаю… Игрушкой. Рабыней. Любимцем. Зверушкой. Наложницей. Шлюхой… Просто сабмиссивом… Как я решу в каждой конкретной ситуации. В случае неповиновения ты будешь наказана. В случае послушания – поощрена.
Мужчина сделал паузу, с равнодушным видом лицезрея, как обнаженная красавица в кресле сначала побледнела, затем залилась краской и, наконец, замычала, яростно вырывая руки и ноги и отчаянно вертя головой.
О, да… Стоило ждать так долго, чтобы наконец поймать эту райскую птичку в свою клетку и наслаждаться этой картиной. Растрепавшиеся волосы черными змеями извивались по бледно-золотистой коже. Огромные глаза наполнились слезами, хоть и сверкали с гневным вызовом. Острия нежных сосков дерзко ходили из стороны в сторону, когда она дергалась и изгибалась, пытаясь что-то отстоять и доказать. Идеальная круглая попка бесстыдно ерзала по кожаному сидению, вызывая в мужчине вполне естественные физиологические реакции. Маленькая провокаторша…
Мужчина небрежно бросил на стол черную папку и встал. Прошел к одному из шкафчиков где-то в затемненной зоне и раскрыл его.
По свету, шедшему изнутри, стало понятно, что это холодильник. Блондин в маске достал оттуда бутылку ледяной минеральной воды и захлопнул дверцу. С шипением открыл крышку. Поднес бутылку к губам. С наслаждением сделал несколько больших глотков, пока его девочка продолжала бесноваться, мыча явно нечто нелицеприятное в его адрес.
Никуда не спеша минуты две-три, он дождался, пока поток ее возмущения иссякнет. Постепенно свыкаясь со своим зависимым положением, она закрыла глаза и расслабила уставшие мышцы. Тогда он подошел и вновь поднял за подбородок ее лицо, изучая его черты. Точеный и вместе с тем мягкий овал. Ясные, хоть и заплаканные, золотисто-карие глаза, окаймленные длинными опахалами ресниц. Аккуратный носик с нервно вздрагивающими крыльями. Высокий лоб. Тонкие луки бровей с дерзкими изгибами…
– Полагаю, ты хочешь пить, – проговорил он сухо и нежно провел большим пальцем по ее губам, скрытым под полоской скотча. – Если да, сделай знак глазами. Я сниму скотч и напою тебя.
Девушка вновь замычала, даже не думая его слушаться. Опять дернула головой, высвобождая из его пальцев собственный подбородок. Мужские губы под маской скривились в насмешке.
– Хорошенько подумай, Лали… – предупредил спокойно. – Будешь упрямиться – останешься без воды еще на два часа. Затем все повторится.
Идеальные пышные груди с волнующими нежными сосочками отчаянно заходили вверх-вниз, как и тонкие крылья точеного носика. Зато на этот раз опахала ресниц отчетливо опустились и поднялись, подтверждая согласие.
– Вот и умница… – холодно констатировал он. Потом зацепил край скотча на ее щеке и резко дернул, заставив девушку вздрогнуть, изогнуться и ахнуть.
– К-какого черта?! – воскликнула она в ярости, жадно хватая ртом воздух. Мужчина ответил на это еще одной ухмылкой и на этот раз погладил пальцами освобожденные от липкой ленты губки. Обычно из этих сладких чувственных губ рекой текли язвительные усмешки и ядовитые шуточки. Сейчас же они казались практически беззащитными. И это сводило с ума, черт возьми.
– Открой рот, – не обращая внимания на ее возмущение, приказал он. – И хорошенько подумай, что и как будешь говорить в ближайшее время. Если мне что-то не понравится, я верну скотч на место. Это понятно?
– Д-да… – недовольно пробормотала его пленница, украдкой поглядывая на него снизу вверх и хмурясь.
Он поднес бутылку к ее рту, осторожно касаясь нижней губы. Немного помог кончиками пальцев, приподнимая ее подбородок. Дал отпить несколько глотков. И пока она пила, завороженно наблюдал, как тонкие прозрачные струйки текут по щекам, шее и груди, обегая затвердевшие бусины сосков.
– А теперь будь хорошей девочкой, поблагодари, – строго произнес он, отнимая бутылку от сладких губ. – После этого мы поговорим.
Его упрямица стиснула острые зубки и гневно сверкнула янтарными глазами. Несомненно, мечтала размазать его по стенке. Тем не менее, не сглупила, сдержалась. Что-то в его взгляде всегда убеждало самых упрямых девочек подчиняться. Видимо, подсознательно чувствовали, что прибегать к крайним мерам не в их интересах…
– Спасибо, – сцедила она сквозь зубы и закусила нижнюю губку. Он с удовольствием проделал бы это вместо нее, но пока что им и правда стоило поговорить.
– Пожалуйста, Лали.
Мужчина едва заметно качнул головой. Придвинул поближе кресло, поставил его прямо напротив нее. После этого уселся вальяжно, подперев кончиками пальцев подбородок. Его взгляд беспрепятственно блуждал по ее телу, как ему вздумается. От этого каждый волосок на ее теле вставал дыбом, и кожа пылала и покрывалась пупырышками. Чтобы хоть как-то избежать этого бесцеремонного осмотра, девушка попыталась хотя бы свести ноги. Однако, сидеть в такой позе было крайне неудобно, да и едва ли это мешало ему увидеть все, что он хотел.
– Теперь ты можешь задавать вопросы, – проговорил мужчина повелевающе. Этот его тон покоробил и раздражил.
– Дайте мне одежду или хотя бы что-нибудь, чтобы прикрыться, – довольно резко потребовала она, не выдержав.
Элегантный блондин в кресле напротив едва заметно покачал головой.
– Я сказал, что ты можешь задавать вопросы, а не просить и требовать, – одернул он спокойно.
– Вы могли бы дать мне одежду или одеяло?! – взорвалась она, перейдя на еще более возмущенный тон. Нахальные мужские губы скривились в ухмылке.
– Нет, одежду ты получишь только тогда, когда я этого захочу. Сейчас я предпочитаю видеть тебя голой.
Несколько секунд девушка возмущенно сверкала на него своими невозможными бронзовыми глазищами и кусала губу.
– Вы… – напряженно выдавила она, собираясь сказать нечто нелицеприятное, но все же передумала. – Кто вы такой? – выдохнула, нахмурившись. – И зачем я вам? Я вас знаю?
– Мое имя указано в договоре, хотя оно пока что ни о чем тебе не скажет. Но если ты хочешь знать, кто я, я могу рассказать тебе в двух словах… Я предприниматель, Лали. Основатель крупной корпорации, включающей несколько десятков компаний различного профиля. Я люблю экспериментировать, пробовать новые вещи, как в бизнесе и развлечениях, так и в сексе. Теперь я захотел попробовать тебя. Ты – моя новая игрушка. Да, мы с тобой были знакомы, хоть и не очень близко. Я ответил на твои вопросы?
Изумленная девушка широко распахнула на него глаза. Хлопая ресницами, впилась пальцами в подлокотники.
– Что за бред?! – выпалила она наконец. – Я не могла подписать такой идиотский контракт с таким типом, как вы! Почему я ничего не помню?!
– Потому что тебе сделали инъекцию препаратом, лишающим памяти. Потеря памяти обостряет чувства. Я хочу, чтобы ты испытала яркие эмоции от наших с тобой развлечений. В течение двух недель тебе будут колоть максимально допустимую дозу препаратов, поддерживающих твою амнезию. Ты не будешь помнить ничего из своей прошлой жизни, в том числе саму себя и свою личность. Затем дозировку начнут постепенно снижать… Пик эмоционального воздействия приходится на первые дни воспоминаний, когда человек постепенно начинает сопоставлять прошлое с настоящим. Говорят, эти переживания потом остаются в памяти на всю жизнь и являются самыми яркими пережитыми моментами. Тебе понравится, Лали… – Ее имя он особенно выделил жарким пронизывающим шепотом, который, казалось, проник под кожу, вызывая дрожь.
Тип в шикарном костюме улыбнулся, наблюдая за ее реакцией, и девушка вновь не выдержала, взорвавшись.
– Да вы сумасшедший! Чудовище! Извращенец! – воскликнула яростно, наплевав на всю опасность и безнадежность собственного положения. – Вы не имеете права так развлекаться с людьми! Ломать им характер и психику! Это противозаконно и опасно! – прорычала яростно, возмущенная этими циничными разъяснениями. – И если я известная модель, как вы говорите, просто не может быть, чтобы кто-то меня не хватился! Если вы меня похитили, и это выяснится, у вас будут серьезные проблемы! Меня будут искать!
Вся дрожа от бешенства, девушка напряглась и готова была испепелить его взглядом. Только единственное, что она могла, это кричать и возмущаться. Да и то только пока он это позволял.
С невозмутимым спокойствием вглядываясь в эту разбушевавшуюся черноволосую ведьму, мужчина терпеливо ждал, пока прекратится ее истерика. Отсутствие реакции и повисшая тишина заставили ее утихомириться и замолчать. Когда мужчина встал с кресла и приблизился, ей уже было не до возмущений. Девушка лишь невольно вжалась в спинку сидения, хлопая на него опахалами своих черных густых ресниц и стреляя в него взглядами, словно золотыми стрелами.
Между тем, мужское колено настойчиво толкнулось вперед. Раздвинуло ей ноги, вызывая новый приступ дрожи. Он уперся им в кресло между ее бедер. Вновь поднял лицо девушки за подбородок, взирая на нее со своей любимой позиции сверху вниз. Бунтарка как всегда попыталась вырваться. Только на этот раз хватка была достаточно сильной, чтобы она не справилась, а потом решила передумать. К тому же пальцы другой руки вдруг коснулись ее соска. Мучительно нежно погладили, сжали и покрутили затвердевший бутон.
Во рту тут же пересохло. Весь кислород из легких куда-то испарился. По коже растекся предательский жар. Зрачки расширились. Заморгала, больше не в силах смотреть ему в глаза. Но, кажется, она и так неплохо рассмотрела его вблизи. Нависающий над ней мужчина выглядел убедительно и достаточно устрашающе. От него ее потряхивало. Но вовсе не только потому, что он сейчас с ней делал. И вовсе не потому, что она сидела перед ним голой, находясь полностью в его плену. Хотя и поэтому тоже, само собой… Просто она отдавала себе отчет, что он был действительно хорош… Тот типаж мужчин, от которого обычно замирает сердце и в трусиках становится мокро, когда долго находишься с ним рядом. Такие всегда держат в тонусе, не дают расслабиться, они притягивают взгляд и вызывают невольный инстинктивный отклик. Пожалуй, это было ужаснее всего – осознать все это в ее положении и понимать, что реагирует на него как на мужчину вопреки собственному желанию. Девушка зажмурилась и стиснула зубы, стараясь заставить себя ничего не чувствовать.
– Как ты там меня назвала, куколка? – мягко прошипел мужчина. Его пальцы медленно скользнули от одной груди к другой, перехватывая второй сосок и вызывая у пленницы чувственный озноб и трепет. – Чудовищем и извращенцем? Пожалуй, ты права. Но знаешь, почему меня это ничуть не трогает, Лали? – Ее мучитель наклонился совсем близко, обдавая ее ароматом своих духов и жаром дыхания. Его губы почти касались ее губ, обманчиво ласково нашептывая в непозволительной близости. – Потому что ты и сама маленькая извращенка и порядочная стерва. Никто не станет тебя искать… Ты сама известила всех, кого следует, об отъезде, уладила все свои дела и попросила тебя не беспокоить. Также рискну предположить, что сильно скучать по тебе никто не станет. Ты обладаешь редкой способностью отталкивать от себя людей.
В последних его словах она почувствовала ядовитый укус, болезненный и обидный. Губы мужчины едва заметно дрогнули в ухмылке. Между тем его пальцы продолжали сводить с ума. Забавлялись то с одним ее соском, то с другим, ни на секунду не позволяя расслабиться. Разум плавился и утекал из-за его бесстыдных ласк и близости.
– Ты лжешь… – прошипела она в упрямом сопротивлении, прекрасно зная, что это отчаянный, детский шаг – спорить о том, чего она совершенно не помнит.
Мужчина хмыкнул. Она почувствовала этот выдох на своих губах. От него по коже пробежался холодок, вливаясь в общий ураган ощущений от того, что он с ней делал.
– К несчастью для тебя, нет… – так же близко к ее рту проговорил незнакомец, дразня возможностью поцелуя, от которой губы наливались жаром.
– Я не верю тебе… – нахмурилась она, пытаясь отвернуться. – Ты сумасшедший! Нормальный человек не станет так развлекаться!
– Даже не стану спорить о критериях нормальности. Главное, чтобы ты уяснила себе, – его пальцы переместились ниже, на горло, и сжались крепче, удерживая полный контроль, – что укрощать таких непокорных и наглых девочек – мое любимое занятие.
Его лицо приблизилось, и губы едва заметно потерлись о ее, дав лишь мельком ощутить их шелковую мягкость, влагу и жар. Не успев опомниться, она растерянно замерла, позволяя им целовать с непристойной вызывающей чувственностью. Лишь с непростительным запозданием дернулась навстречу, желая укусить. Только ее мучитель успел отстраниться ровно настолько, чтобы ошейник удержал ее на расстоянии в несколько миллиметров от него.
– Представляю, как тебе этого хочется, куколка… Ты всегда была страстной девочкой. Но сегодня ты вела себя очень плохо. Грубила, сопротивлялась, спорила, вырывалась… Я не люблю, когда мне не подчиняются, поэтому ты будешь наказана.
Все это было произнесено тем же обволакивающим провокационным полушепотом, что и все остальное, ровно, невозмутимо, неспешно. И прежде чем она успела ответить, безжалостные пальцы чувствительно стиснули одну грудь, затем другую, вырывая возглас возмущения и удивления.
– Чш-ш-ш… – мужчина издал страстное шипение ей в губы и скользнул рукой к низу ее живота. Бесстыдное прикосновение к запретному вызвало шок и страх. Черноволосая красавица попыталась резко свести ноги и вырвать руки, но запястья оставались прикованными к подлокотникам, а между ее бедер по-прежнему вклинивалось его колено.
Мужские пальцы беспрепятственно погладили ее там, внизу, бережно и нежно лаская по кругу мягкие лепестки и бутон между ними. Вторая рука держала за подбородок, не позволяя отвернуться.
– Смотри мне в глаза, Лали… Я хочу их видеть и запомнить, как они выглядят, когда тебе хорошо… когда твой господин делает тебе приятно… Иначе я решу, что ты маленькая жалкая трусиха, а вовсе не та черноволосая ведьма, которая поедает на завтрак мужские сердца.
Сама не понимая себя, она и правда смело вскинула ресницы, не желая показывать слабость перед ним. С ее стороны ужасно глупо было вестись на провокацию в ее положении, но противиться порыву она не могла. Щеки вспыхнули огнем. Их взгляды встретились, слились, поглотили, жадно проникли друг в друга. Теперь она рассмотрела, что глаза его были зелеными, холодными и острыми, как осколки бутылочного стекла.
– Иди к черту! Я тебя не боюсь! Жалкий «господин», который не в состоянии справиться с женщиной, поэтому предпочитающий иметь дело со связанной! – передразнила она уничижительно, нервно выплевывая ему эти слова в лицо. Только в следующий момент весь запал испарился, уступив место постыдному жару и сладкому безумию, пробирающему до позвоночника… Его пальцы у нее между ног нажали чуть сильнее. Они проникли чуть глубже и погладили чувствительный бугорок между мягкими губками, смазывая его ее натекшими соками. Из губ вырвался стон. Тело бесконтрольно задрожало. Бедра напряглись, изо всех сил сжимая его колено. Металлические крепления на руках и ногах жалобно звякнули.
– Не смей… – прошептала едва слышно сорвавшимся голосом.
– А кто мне запретит, куколка? – нагло съязвил он. – К тому же видишь, какая досада… Ты течешь на меня… и течешь уже давно все время нашего с тобой общения.
В доказательство он просунул ладонь ей под попку, собирая влажную скользкую лужицу с кожаного сидения себе на пальцы. Затем провел ими по ее губам неспешным круговым движением. Остатки облизал сам и вдруг отошел, оставив свою пленницу в растерянности и трепете. Следующие несколько минут она напряженно наблюдала, как он открывает ящик одного из комодов, достает оттуда большие ножницы и что-то еще, а затем приближается к ней с очередной полоской скотча.
– Нет… – только и успела воскликнуть она, прежде чем ей вновь заклеили рот, лишив возможности даже возмущаться.
– Я предупреждал, что не потерплю, чтобы мне дерзили, Лали… Первое предупреждение и наказание будут не слишком жесткими, но они послужат тебе хорошим уроком на будущее. Надеюсь, ты умная девочка и сделаешь правильные выводы.
Мужчина прошел куда-то на другой конец комнаты и там включил воду. Обернувшись, девушка увидела, что он с мылом вымыл руки, затем вытер их об одно из небольших черных полотенец, лежащих ровной стопкой рядом с раковиной. Затем бросил полотенце в ажурную корзину из тонких металлических прутьев и развернулся к ней.
– Мне пора идти. Сегодня любопытная премьера в опере. Не хотелось бы опаздывать на столь яркое мероприятие. Когда я вернусь, ты попросишь у меня прощения. Если ты будешь послушной девочкой, я отпущу тебя, разрешу посетить уборную, принять душ и поесть.
Вновь услышав этот невозмутимый приказной тон и ужасные слова, девушка вся взорвалась, замычала и отчаянно задергалась, словно бабочка, запутавшаяся в паутине. Безысходность собственного положения и нахальство этого монстра выбешивали ее и сводили с ума. В голове не укладывалось, что все это может быть правдой. Нет, она не хотела смиряться, поэтому яростно зарычала и завыла, требуя свободы.
