Loe raamatut: «Красный рюкзачок»

Лучший день в моей жизни

Вау! Мучительный учебный год позади! А впереди – три офигенных летних месяца –  новый сезон «Папиных дочек» и пропущенные из-за учебы прямые эфиры Радульки. До самого утра! И  будильник – на  14.00 или даже на 16.00. Ой, зачем будильник-то!

Всё! Как говорит папа я «сделала всё возможное и невозможное». Правда, он так говорит о работе. А учеба в хореографическом классе и в музыкальной школе, в довесок к школе – это уже «переработка» – так говорит мама о делах в суде. Только у меня без вариков. А у родителей – они есть. Работать адвокатом или поваром, кондитером или водителем. Эх, скорее бы стать взрослой.  Типа, заниматься любимым хобби. Вот если бы разрешили – я бы бросила школу. Только музыкалка и танцы. И, конечно,  играть треки из подростковых сериалов, например, из  «Слова пацана», а в хореографической школе танцевать хип-хоп, контемпорири, а не нудную классику.

С родителями не поспоришь. В конце каждой четверти я прошу их перевести на дистант или семейное обучение. Так Кристина из моего класса сделала, вернее, её родители. Девчонка упала и сломала позвоночник. Уже полгода так учится. Хотя… Нет, так не надо. Я хочу общаться с лучшими подружками, они же про меня забудут тогда.

Я вернулась из школы и тихонько прошла мимо кухни к себе. Черная надпись маркером на листочке в клетку,  на двери комнаты кричала – Не входить! Убьет!

На кухне родители что-то обсуждали, они всегда так. Увлекутся работой и как начнут орать – «приводить аргументы противной стороны». Родители у меня адвокаты.

Так… В нашей школе обязаловка по ведению дневника, бумажного, треш. Вот куда бы спрятать его – с годовыми оценками? В шкаф, среди танцевальных костюмов? Неа, мама  найдет.

Я стояла с дневником в руках и раздумывала. Может поднять крышку фоно и спрятать там? Все равно летом не сяду за инструмент. В этот момент дверь открылась  и появилась …мама.

– Полинка! Пошли обедать, – мама улыбнулась и вышла.

Фух! Не заметила дневник! И про годовые оценки не спросила. Пронесло.

На кухне папа наслаждался шоколадным маффином. Заметил мой вопросительный взгляд, улыбнулся и сказал – Полька! Тебе тоже оставил, в холодильнике. И продолжил облизывать растекающийся темный шоколад с пальцев.

Я открыла холодильник. Есть, два шоколадных красавца ждут меня. Успела! В семье сладкоежки только я и папа. Папа еще большой ребенок, – так говорит мама.

– Суп, – мама ставит передо мной ароматную дымящуюся  лапшу. Пон. Маффин – на десерт.

Я уже пробовала нарушить мамино правило – сначала есть суп или второе, и только потом – десерт. Закончилось печально. Я не люблю вспоминать тот день. Тогда подошла к маме и попросила прощения за то, что обманула.

В тот день родителей не было дома. Я заказала доставку чипсов, попкорна, колы. И на обед и на ужин. Увлеклась молодежным сериальчиком. К вечеру мне стало плохо, еле доползла до ванной.

Мама молча убрала в моей комнате последствия того дня. Папа объяснил – не надо так, Полька. Ешь нормальную еду, мама у нас чудесно готовит, вплоть до сумасшедших десертов…

– Слушай, Полька!, – папа доел свой маффин и внимательно посмотрел на меня.

– Леш, пусть поест спокойно ребенок! Потом поговорим, – мама остановила его.

Родители перешли в рабочий кабинет. Хм. О чем они хотят поговорить? Об учебе?

Кушать расхотелось, и маффин уже так не манил. Умеют все-таки родаки испортить вайб. Пойду, спрошу, что у них там случилось.

-… он справится с ней? Пожилой все-таки? Да и не видели его давно, – мама сидела, поджав ноги в кресле.

– Полька – уже не ребенок!, – папа за рабочим столом  перебирал бумажки по работе.

Я зашла в рабочий кабинет и забралась с ногами в кресло. О чем это они? Кто со мной должен справится?

– О, Полька! Слушай тут такое дело. Мы с мамой беремся за новое дело, нужна помощь в Москве, – папа отодвинулся от стола, металлические колесики черного кожаного стула заскрипели по паркету.

– И чо? Беритесь! – недоумевала я.

– Тебе придется побыть с дедом, месяц или два… , – выдохнул папа и посмотрел на маму.

– Щас, еще! Я взрослая, зачем мне дед?, – я вскочила с кресла и посмотрела на маму, – Мааам! Ты почему молчишь? Скажи ему, что я могу остаться одна, а тетя Алёна из соседней квартиры будет присматривать за мной!

Мама молчала.

– Вооот! Раз взрослая – сама присмотришь за дедом, а не он за тобой! – папа не сдавался.

– Полинка! Сейчас без вариантов – ты едешь к деду, на летние каникулы. А болтаться одной во дворе – так себе перспективка. Меня ждут,  я на работу, – мама вышла из кабинета. Хлопнула входная дверь.

– Полька, мне тоже пора, – папа убрал свои бумажки в черный кожаный портфель, клапан с кодовым замком щелкнул, и вышел.

Я опустилась на пол. Мне хотелось кричать. Деда я помню плохо. Когда мне было шесть лет, умерла бабушка Ирина. Дед продал дом в пригороде и куда-то уехал.

Мое воображение рисовало ужасающие картины. В какой – то глуши, где отсутствует вай – фай, «Золотое яблоко», «Скуратов» и все блага цивилизации,  я провожу летние каникулы. Как в тюрьме! Подруг ведь с собой не возьмешь. Ни бассейна, ни ванны. И туалет на улице! В лучшем случае – баня, где стоит такой жар, что можно заживо свариться.

Ну почему я такая невезучая…

Утром меня разбудили голоса из джунглей – это мой будильник в телефоне. 7.00? Чо? Кто так решил пошутить? У меня же каникулы!

Тут я вспомнила, что сегодня – вылетаю к деду. Пон. Я поплелась в ванную.

Безвыходных ситуаций не бывает. Вчера я сходила в салон сотовой связи и купила новую симку, с супер покрытием. Потом набрала упаковку сухих шампуней, пакеты пюрешек, лапши, средства от укусов комаров не забыла. Попрощалась с лавандовым маслом и миндальным шампунем. Что я там буду без вас делать?

Родителям заявила, что поеду, только если все это безобразие возьму с собой, даже если будет перевес. Вынудили.

В аэропорт мы поехали все вместе. Только родители направились в Москву, а я – в деревню.

Я посмотрела на посадочный талон, который распечатал папа, и удивилась. 12 число, 1212 – номер рейса, 12А место, 12.00 – время вылета. Магия чисел. Вот упадет самолет, и родители будут жалеть, что так со мной обошлись!

Папа подошел к стойке администратора и попросил оформить сопровождение несовершеннолетней.

– Документы с собой, оба родителя здесь,– добавил папа и разложил на стойке бумажки.

Да уж, ещё большой вопрос, чо за родаки такие!

Я разглядывала тетеньку в красной униформе, которая сосредоточенно искала мою фамилию в ноуте. Стильная такая девушка. Может мне в стюардессы податься? Но опять двадцать пять! Школу – то все равно заканчивать!

… В самолете я скучала и предвкушала каникулы-ужастики. Ладно, хоть никто не доставал разговорами. Два места рядом оказались свободными. Я смотрела в иллюминатор воздушного лайнера – лучи солнца подсвечивали прозрачные облака – великаны. Какой же это цвет? Пудровый? Нет. Жемчужно – розовый, скорее.

Ко мне подошла высокая стюардесса, склонилась над ухом и проговорила – Полина, оставайтесь на месте. И вдруг подмигнула – вместе выйдем, я тебя провожу!

Шасси самолета коснулись бетонной дорожки взлетной полосы. Пассажиры начали продвигаться к выходу. Вскоре воздушный лайнер опустел. Экипаж стал собираться.

– Полина, готова? Пошли? – это стюардесса подошла. – Меня зовут Лиана.

В аэропорту мы прошли в пустующий зал ожидания бизнес – класса. Слева в высоких черных креслах сидели трое мужчин в костюмах и о чем-то беседовали.

– Так… , – Лиана оглядела зал. – Не видно дедушки?

Хм. Странная такая. Что не видит – нет тут старичков.

Запиликал мой телефон.

– Здравствуй, Полина! С приездом тебя!, – раздался строгий мужской голос. Я молчала.

– Не узнаешь, наверное? Это деда твой…,  – голос потеплел.

… Я сидела на переднем белом кожаном сиденье  серебристого дедушкиного джипа  и смотрела в окно. Молчали, дед ни о чем не спрашивал. Ок, меня это  устраивает.

Дорога вилась вверх серпантином. Затем – вниз, замелькали равнины и какие-то ровные ряды кустарников цвета фиолетового базилика. Ветви устремлялись ввысь по каким-то опорам. Что это такое?

– …Виноградники, – отозвался дед. Я посмотрела на него. Дед улыбался и смотрел на дорогу. Как он догадался?

Мы миновали сосновый лес, и автомобильные колеса зашуршали по белому гравию. Остановились у края скалы. Деда молча вышел из машины. А я что? Здесь не принято разговаривать?

Я подошла к деду, который стоял у самого обрыва и молчал.

О! На горизонте солнце обнималось с морем, рождались какие-то невероятные цвета, которые я не могла описать словами. Хвойный воздух смешивался с морским бризом. Откуда-то долетал аромат любимой лаванды. Я оцепенела и стояла так молча. Родители не могли предупредить, что дед живет не в деревне?

– Здесь мы познакомились с бабушкой… , – прервал молчание   деда. – Вот, видишь, Ирина… и Полинка приехала.

Я посмотрела на него. Высокий, в синем бархатном костюме, вместо галстука – фиолетовый шейный платок. Взгляд устремлен вдаль. В голубых  глазах отражались блики уходящего солнца.

– Деда! Это мои самые зачетные каникулы, – прошептала я.

И пусть весь мир подождёт!

Раздался грохот. На пол с высокого стеллажа полетели статуэтки за участие в танцевальных конкурсах.

Мне сегодня к третьему уроку. Математичка заболела. И я опаздываю! Опаздываю везде и всегда.

Чо я невезучая – то такая! Толстая тетрадь по истории, с черно-белым котиком, в прикольном черном худи, испарилась! Вчера жила себе, поживала в «творческом беспорядке» и «бардаке» – как говорят о моей комнате родители.

Так, куда еще не заглядывала? За пианино? Не, тяжелое! Не сдвину с места. На второй этаж его здоровенные мужчины затаскивали.

В беспорядке я начала жить года два назад. Когда перешла в пятый класс. Мне так удобно. Оставлять вещи там, где я их точно найду.

– Лизонька, завтрак на столе, – раздался голос мамы. – Мы с папой ушли.

Хлопнула входная дверь.

Оке! Побегу. А Ирине Семеновне скажу – у бабушки ночевала. А уж завтра эту потеряшку найду…

Сегодня я после школы свободна, ни музыкалки, ни танцев. Наспех побросав в себя печенюшки и зеленый чай, с молоком, иду к себе в комнату – танцевать.