Loe raamatut: «А&G», lehekülg 2

– Я подумаю, – он примирительно поднял руки. – Подумаю.

Она достала телефон и сфоткала номера.

– Что ты делаешь? – спросил он все еще смеясь.

– Отправляю номера моей подруге, – пробормотала она, возясь с телефоном.

– Это шутка? Я что, по-твоему, маньяк? – Адам перестал улыбаться.

– Эй, это просто номера, ей так спокойнее. Она сказала, что я уезжаю с парнем, которого не знаю и будет переживать.

– Но ты знаешь меня.

– На самом деле нет. – сказала она выразительно смотря на него, а потом добавила чуть тише, – Но я хочу узнать. Я хочу знать о тебе все.

– Ладно, ладно, если тебе так спокойнее.

Он помог ей надеть шлем. И застегнул его.

– Держись крепко, принцесса, иначе свалишься.

Она обняла его за грудь и прижалась щекой к спине. Парень оказался крепким и горячим. И пах морем. Элла прикрыла глаза. Они поехали.

– Так как тебя зовут.

– Не-а, не скажу.

Он прибавил скорость.

– А теперь?

– ААААААААААААААА, – она вцепилась в него еще сильнее, а потом засмеялась громко.

– Эй полегче, ты задушишь меня, и мы врежемся, – он снова прибавил скорость.

– Пеееееерееееестааааааань!

– Просто скажи мне!

– Эллаааааа. Меня зовут Габриэлла, – она выкрикнула это одновременно испытывая и страх, и восторг. Ей понравилось, как ветер играл с ее волосами. Понравилось обнимать Адама. Она почувствовала себя живой.

Он кивнул, соглашаясь с ответом. и они поехали дальше спокойнее. Улицы были практически пустые. Сначала это были хорошо освещенные дороги и центр. Она видела луну между высотками. Желтая. Большая. Красивая. Ощущалась осень. И взаимным притяжением. Они не могли игнорировать это.

– Куда мы едем, – спросила Элла.

– Увидишь, – он хитро улыбнулся.

– О боже, – она закатила глаза, – и этот человек обижался, что я отправила номера подруге.

Он остановился возле детского парка развлечений.

– Ты это серьезно? – Элла не верила своим глазам.

– Просто пошли со мной. Пожалуйста. Но вообще можешь остаться тут и покараулить мотик.

– Ха.Ха.Ха. Очень смешно. Пошли. Покажешь, что там у тебя.

Ночью в парке было жутковато. Абсолютная тишина вообще не нарушалась ничем. Только были слышен шум машин с дороги.

–Куда ты меня ведешь?

– Подожди, почти пришли.

Впереди открылась небольшая площадка, на которой находился пруд. Там же был домик для лебедей. Они спали. Очень красивые. Один был черный и его почти не было видно. Но другой белый.

– Я слышал, они остались на зимовку тут. Им обустроили небольшой домик. И вот пруд. Красивые птицы.

Они пошли дальше. В центре парка было колесо обозрения.

– Идем, – Адам потащил ее в ту сторону.

Он перелез через невысокую ограду.

– Иди сюда.

– Уф, парень. Я как-то не очень готова к таким путешествиям. Видишь я на каблуках.

– Так сними их.

– Шутишь? Так то не лето. Чеерт, держи их. – она передала ему туфли через ограду и начала подтягиваться. – А теперь держи меня.

Элла буквально спрыгнула на него. Но он удержал. Она оказалась выше его. Они смотрели друг друга в глаза. Она наклонилась, чтобы поцеловать его, но тут они увидели, что в эту сторону идет охранник.

– Пойдем, спрячемся в кабинке.

Они залезли туда и притихли. Охранник посветил в пространство, но не заметил их. Адам постелил свою куртку и они легли на куртку плечом к плечу. Отсюда можно было наблюдать за небом и звездами. Она обожала ночное небо. Абсолютная загадка. Красота. Жизнь. Он переплел их пальцы и поцеловал ее руку. Она легла на бок, чтобы видеть его.

– А как зовут тебя?

– Адам.

– Красивое имя. Что оно означает?

– Буквально «созданный из красной глины». Ну и это очень распространённое имя в целом. Сейчас его используют в зеачении «человек».

– Хороший человек. Тебе подходит.

– А что означает твое?

– Оно переводится, как «Божья твердыня».

– Красиво. И ты тоже красива. Невероятно красива. Я тоже хочу знать о тебе все, – тихо сказал он. А потом поцеловал ее. Это был странный поцелуй. Если в клубе поцелуй был полон страсти, жизни, горел на губах, как огонь. То здесь они просто утонули в нежности. В объятиях. В дыхании. В едва уловимых вздохах.

Потом Элла легла на него, как на подушку и стала смотреть в небо. На луну.

– Такая красивая ночь. О чем ты мечтаешь?

– О многих вещах, – последовал ответ. Он нашел ее руку и поцеловал внутреннюю сторону.

– Да ты замерзла.

– Совсем немного.

– Пойдем, пойдем. Надо согреться.

Они вышли из кабинки. Теперь, когда они не обнимались, Элла почувствовала холод еще больше. Адам перелез через ограду и помог ей тоже. Но тут по периметру снова начал блуждать луч от фонаря. Они замерли. Но сторож их заметил.

– Охренеть, вы что там делали? Пошли вон, я сейчас полицию вывозу, – закричал он.

Адам и Элла тихо рассмеялись и побежали из парка, насколько позволяли ее каблуки.

– С тобой мы не убежим далеко, прыгай мне на спину.

Она долго не думала, забралась на его спину как обезьянка. И снова почувствовала запах моря.

– Вперед, лошадка!

Охранник остался позади, покрывая им матом. Они выбежали к мотоциклу. Адам торопил ее. Она снова обняла его, но уже не чувствовала страха как в первых раз. Элла обхватила его ногами, а руки развела в стороны.

– Твою ж мать, это что за Титаник тут? – рассмеялся Адам. – Ты просто сумасшедшая.

– Абсолютно, – тихо ответила она, обнимая его руками.

***

Такие моменты в фильмах показывают кадрами и под музыку.

Вот утром Адам встречает Эллу возле ее подъезда. Они пьют кофе. Эспрессо, как любит он. И мокко, как любит она. Смеются. Он смотрит на нее как зачарованный. На ямочку на ее щеке. На изгиб шеи. На то как она запускает руку в волосы и перекидывает волосы на одно плечо.

Вот они заходят в пиццерию, держась за руки. Оба довольные. В глазах бесконечное тепло. Быстро перекусывают, пока у нее обед. Она не спрашивает почему он не работе. Элла вообще не задает вопросов, она чувствует, что ответы ей не понравятся. Они просто живут сегодняшним днем. Здесь и сейчас.

Вот они идут в кино. На последний сеанс. На последний ряд. И целуются весь фильм. Горячо. На грани. У Адама просто крыша едет от этих поцелуев. Он хочет ее всю. Такой, какая она есть. Шумной. Смешливой. Задорной. Сумасшедшей.

Вот ночной город. Они катаются на мотоцикле. Она прижимается к его спине щекой. Так уютно. Так тепло. Так надежно. Они гуляют держась за руки и целуются, как безумные.

Вот они гуляют в парке. Под ногами желтая листва. Удивительная осень. Теплая. Сухая. Осень, похожая на сказку, стала отличным фоном для зарождающейся любви. Они просят сфотографировать их случайного прохожего. А потом пьют горячий шоколад в ближайшей кофейне.

Они оба чувствуют это. Чувствуют, что между ними происходит волшебство. Оно прямо искрится на кончиках пальцев. В прикосновениях. И они оба бояться спугнуть его.

А по вечерам в своей квартире Адам не знает, что ему делать дальше. Потому что первичный план «просто весело провести время» несколько вышел из-под контроля. И теперь он не знает, как сказать ей, что скоро уезжает.

***

Элла готовит лазанью и приглашает Адама к себе на ужин. Он окунается в ее мир. Мир красок. Здесь и самому легко раствориться. Столько картин. Интересные работы. Он видит, как она талантлива. Элла показывает ему работы, которые будет выставлять на «Арт-прорыв». Это две картины. На первой изображена темноволосая прозрачная девушка, которая стоит спиной к художнику, она повернула голову к плечу так, как будто она не определилась, что хочет больше: смотреть на море или на художника. На второй – ночное звездное небо и палатка возле догорающего костра.

На кухне Элла хозяйничает и раскладывает ужин по тарелкам. И Адам с тоской понимает, что сто лет не ел домашней еды. И именно здесь и сейчас ему так уютно. Дом. Он понял, что она может стать его домом. Он живо представил, какого это возвращаться домой не в пустую квартиру. А в дом. Где пахнет вкусным ужином и немного красками. Где Элла будет ходить в его футболке и с кисточкой в руках. Он понимал, что это звучало как безумие и как мечта. Одновременно.

– Эй, где ты летаешь?

– Прости, что?

– Я спросила нужна ли тебе добавка. Два раза.

– Ох, да. Конечно. Когда голодный мужчина отказывался от добавки?

Она поднялась со стола, чтобы добавить ему лазанью.

– Адааам?

– Мммм?

– Скажи мне: да.

– О Боже. Почему мне кажется, что я пожалею об этом?

Она звонко рассмеялась.

– Скажешь?

– Конечно, скажу, – и добавил соблазнительным голосом, – дааа.

– Я хочу нарисовать тебя. Сегодня. Сейчас. Когда ты доешь.

– Серьезно?

– Угу.

– Мне нужно будет раздеться?

– Хочешь раздеться?

– Почему ты всегда отвечает вопросом?

– Почему бы и нет?

– Перестань.

– Что перестать?

– Иди сюда.

Он посадил ее на колени.

– Ты знаешь, что сводишь меня с ума?

– Ты выглядишь вполне нормальным.

– Ты знаешь, что нет. Целуй меня. Сейчас.

– А если нет?

– Ты тоже скажешь мне да. Целуй.

Она поцеловала его. Он ответил. Мир вокруг перестал существовать. Только двое на кухне. Тепло. Нежно. Ярко.

– Пойдем?

– Ммм куда?, – его взгляд сделался мечтательным.

– О Боже, о чем ты думаешь? – Элла слегла ударила его по плечу, – Рисуноок. Я хочу рисовать тебя, парень.

– Хорошо, хорошо – поднял руки. – Идем. Мне нужно будет лечь на диван, как в Титанике?

– О боже. Перестань. Пожалуйста. Просто сядь, как тебе удобно. Я хочу нарисовать твое лицо.

Они переместились в ее комнату. Адам сел на кровать, а Элла начала раскладывать принадлежности. Она достала бумагу и палитру, кисточки и акварель. Принесла воду. Она раскладывала рисовальные принадлежности с особенным трепетом.

– Я сначала сделаю небольшой набросок карандашом, а потом перейду к краскам. Расслабься. Я включу музыку?

– Хорошо.

– Сэм Смит, ладно?

Тишину нарушил приятный голос певца. Элла начала пританцовывать, как тогда в клубе. Потом она села за стол и начала рисовать карандашом. Она слушала музыку и полностью растворилась в рисунке. Выводила линии. Изучала его лицо. Она ели заметно улыбнулась, когда начала рисовать его губы.

– Почему ты улыбаешься?

– Боже, Адам, ты такой удивительный. Мне нравятся твои губы. Очень красивые. И глаза. Такие живые. Глубокие.

– Только не говори, что в них можно утонуть.

Они рассмеялись.

– Шшшшш. Перестань разговаривать. Я хочу нарисовать тебя акварелью. Прозрачно. Иногда мне кажется, что ты можешь исчезнуть.

– Эй. Не говори так, – он поднялся, чтобы подойти к ней.

– Нет, нет. Сиди. Продолжим. – она снова улыбнулась. Но это была грустная улыбка.

Элла мешала краски на палитре. Потом водила кисточкой на бумаге. Она смотрела на Адама. И рисовала. В это время он тоже смотрел на нее. Она была такая сосредоточенная. Иногда она хмурила брови. Иногда немного улыбалась. И время от времени она убирала кисть от бумаги и любовалась рисунком. А он любовался ей. Волосы собраны в пучок на затылке, но несколько прядей выбились. Они слегка завились. Адаму захотелось намотать их на палец, а еще ему хотелось целовать ее, а не сидеть и смотреть. Но он продолжал сидеть. Три недели. Он сглотнул. Как начать разговор? Что сказать? Он просто молчал и продолжал изучать ее. Она была в рубашке с закатанными рукавами. Верхние пуговицы были расстегнуты. Больше приличного. Одно плечо было слегка оголено. Он видел под рубашкой топ на тонких бретельках. Воображение у Адама тоже начало рисовать картину. Картину, где он расстегивает пуговицы и опускает бретельку, а потом целует шею и плечо. Адам прикрыл глаза. Слишком яркий образ. Слишком желанный. Он хотел ее безумно. Три недели.

Они вздрогнули одновременно, когда услышали, как хлопнула входная дверь.

– Это Лил. Я пойду встречу ее.

– Я взгляну на рисунок?

– Лучше пока не надо.

Элла вернулась в комнату буквально через 5 минут. Она улыбнулась. Адам лежал поперек кровати и спал. Во сне он выглядел еще моложе. Абсолютно расслабленное лицо. Элла села поближе и продолжила рисунок. Это был абстрактный портрет. Она использовала серо-голубой цвет для фона. Но лицо она разбавила зеленой, розовой и оранжевой краской. Добавила ярко-голубые акценты. Время пролетело незаметно, но Адам продолжал спать. Она тихонько вышла из комнаты.

Лил была на кухне. Пила чай и параллельно серфила новостную ленту на телефоне.

– Как дела? – спросила Элла. Она достала кружку и налила себе кипяток.

– Где Адам? – вместо ответа спросила Лилиан.

– Лил, он уснул. Наверно он останется. Он выглядел измотанным. Пусть поспит. Ладно?

– А ты? Ляжешь в зале?

– Я могу спать где угодно. Это не проблема.

– Эй-эй. Полегче. Мы так не договаривались, – девушки рассмеялись.

– Лил, мне кажется я влюбилась, – ели слышно произнесла Элла, водя пальцем по ободку кружки.

– Я вижу, дорогая. Я вижу. Ты вся светишься. Просто будь счастлива. – она сжала ее руку.

Элла поцеловала подругу и вышла из кухни. Она сходила в душ. А потом вернулась в комнату. Адам перевернулся на живот и спал, обняв подушку. Она стояла и думала куда лечь. Потом достала пижаму из шкафа. Тихонько переоделась. Взяла запасное одеяло с полки. Легла рядом обняв его со спины, положив голову на его лопатки. Адам заворотился:

– Элла?… Что?....Я что уснул? О боже, который час?

– Спи, Адам. Просто спи.

– Подожди. Позволь мне снять джинсы.

Он разделся и лег, теперь он обнял ее со спины и поцеловал в макушку. А потом тихо сказал:

– Я… – вздох, – я тебя полюбил.

Ответом было тихое сопение.

***

Утром в постели можно было увидеть парня и девушку, спящих в объятиях друг друга. Он обнимал ее со спины, а она обнимала его руку, которая была перекинула через нее. Адам проснулся первым. Если честно, он не верил до конца, что они спали вместе. В этом было что-то сближающее, теплое, живое. Он легким движением пальцем убрал волосы с ее лица. Красивая. Нежная. Она абсолютно подходила ему. Он уловил запах шоколада на ее волосах. Его любимый запах. Хотелось лежать так рядом и целовать ее. Но тут опять вспомнился отъезд. У него напряглась челюсть. Тик-так. Его часики шагали независимо от того, что чувствовало его сердце. Тут ему вспомнился вчерашний портрет. Тихо, стараясь не разбудить девушку, он поднялся. С бумаги на него смотрел он сам. Сходство было просто удивительным. Абсолютно абстрактная картина, полная ярких красок и он. Адам понял, что она ворвалась в его жизнь и разукрасила ее, как раскраску. Она внесла краски в каждый его день точно так же, как она сделала обычный портрет ярким, добавив цвета и абстракции. Его маленькая художница.