Loe raamatut: «Писатели»

Font:

ISBN 978-5-4493-4102-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– Вы ведь еще не издавались?

– Нет, – ответил Питер, – наверное, тут никто не издавался.

– Ну, мало ли, – пожала плечами полная женщина, поглаживая сидевшую на коленях чрезмерно пушистую белую кошку, – я вот думаю, тут все заранее куплено.

– С чего вы решили? – присоединилась к разговору молоденькая девушка с безобразным пучком черных волос на голове, – может, тут все честно? Лично я считаю, что это просто шикарный шанс прославится на всю Англию! – она встала коленями на пассажирское кресло и повернулась к женщине всем телом. Автобус подскочил на кочке. По всему салону разлетелись белые кошачьи волосы.

– Вы можете не чесать ее? – не выдержал мужчина в солидном костюме, – дышать невозможно!

Полная женщина промолчала, заталкивая своего питомца в контейнер для переноски домашних животных. Мужчина в костюме довольно улыбнулся и снова уткнулся носом в книгу.

– У вас красивая кошка, – наконец, сказала девушка, – я – Мэгги, кстати, – и протянула худенькую ладошку женщине.

– Сара, – ответила кошатница, не тронув протянутую руку.

– Питер, – кивнул девушке сидящий рядом с Сарой мужчина в шляпе.

– Что ж, раз уж мы все знакомимся, – отозвался женский голос где-то на задних сиденьях автобуса, – я – Лесли.

Все обернулись. Женщина тридцати лет, с ярко-красными волосами помахала обернувшимся.

– Можно потише? – снова не выдержал мужчина в костюме. Кошатница на этот раз усмехнулась, однако никто больше не сказал ни слова.

Все ехали в абсолютном молчании. Парень в рваных модных штанах, чуть подрагивая ногами, слушал музыку, мужчина в костюме читал книгу. Кто-то из пассажиров раздумывал над смыслом своего существования или же о том, какой сюжет мог бы выиграть в этом конкурсе.

Автобус завернул на узкую не заасфальтированную дорожку и пассажиры разом подпрыгнули на своих местах, когда транспорт наскочил на очередную кочку. В салоне послышались недовольные вздохи женщин, вцепившихся в сиденья.

– Кажется, нас везут в какую-то деревню, а не в особняк, – рассмеялся толстяк в ярко-желтой футболке, глядя по сторонам на высокие деревья.

Еще около часа тишины. Когда автобус завернул снова, кто-то из особ женского пола восторженно выкрикнул: «смотрите!». Все тут же отвлеклись от своих занятий и уперлись в окна. Старинный особняк, окруженный высоким забором из железных прутьев заставил сердца всех пассажиров биться быстрее, а ладони – усиленно потеть. Никому из несостоявшихся писателей до этого времени не представлялось ни единого шанса хотя бы побывать в таком замке. Все они были самыми обыкновенными людьми – студентами, продавцами, медсестрами или попросту безработными, до сих пор клянчившими деньги у родителей.

«Неужели, мы там будем жить?», «Интересно, а готовить еду нам будут?», «Надеюсь, у каждого будет отдельная комната», – раздавалось с разных концов салона и, только когда автобус остановился, все замолкли. У самого входа писателей уже встречали.

Мужчина пожилого возраста в старом темно-зеленом костюме и коричневой ковбойской шляпе, тяжело опирался на клюху, но выглядел весьма дружелюбно. Он, молча, улыбался, глядя, как один за другим писатели вставали перед ним, поочередно здороваясь. И, как только он насчитал дюжину, выдохнул:

– Добрый день, уважаемые господа и дамы! – и снова умолк, выслушивая заново, как каждый здоровается. Старик переложил клюху в правую руку и продолжил:

– Все вы знаете, зачем приехали в этот прекрасный особняк. Он некогда принадлежал сэру Хоглинду, – старик снова улыбнулся, – между прочим, потомки его слуг до сих пор работают здесь, с ними вы познакомитесь позже. В настоящее время это поместье принадлежит миссис Лавиль, она то и устраивает сей конкурс шедевров. Что ж, это в ее духе.

– Извините, а вы… – перебил мужчина в костюме. Все разом вылупились на него.

– Ох, как же я… – рассмеялся старик. Противный хрип перерос в кашель. Спустя несколько секунд, старик продолжил, – я мистер Финк или можете меня называть Матиас, как угодно, мне все равно. Я – ваш сопровождающий на протяжении семи недель. Вероятно, о правилах вы знаете, однако мой долг их повторить, – старик достал из кармана пачку картонных карточек ярко-красного цвета и прочел на одной из них, – добро пожаловать на конкурс! В течение последующих семи недель, вы будете отрезаны от внешнего мира. Вам предстоит написать свои шедевры в срок, затем миссис Лавиль оценит каждую работу и выберет победителя. Приз – пять миллионов долларов и печать в издательстве «Сириус». Вы уже придумали, куда потратите эти деньги?

Последнее предложение Матиас произнес безо всякой интонации так, что все еще молчали, пялясь на старика до тех пор, пока он не произнес:

– Если есть какие-то вопросы, пожалуйста, задавайте.

Все еще продолжали молчать, пока пузатый мужчина в ярко- желтой футболке не нарушил тишину:

– А повара там будут?

Старик снова переложил клюху из руки в руку и тяжело вздохнул.

– Конечно. В особняке живут два повара, три горничных и один садовник. Завтрак в девять, обед в час дня, а ужин в шесть. В общем зале всегда будут лежать свежие фрукты и сладости, а в баре – алкоголь, так что вы всегда сможете перекусить, – Матиас снова кашлянул в кулак, испачкав руку слюной. Он нервно вытащил носовой платок из кармана брюк и зажал его в грязной ладони, – еще вопросы?

– У вас тут сеть ловит? – жуя мятную жвачку, небрежно сказала девушка с пирсингом в левой ноздре.

– К сожалению, нет, – тут же последовал ответ сопровождающего, – это одно из правил конкурса. Как я уже сказал – вы отрезаны от внешнего мира и выходить за пределы этого ограждения, так же, как и каким-либо способом связываться по вашим гаджетам с кем бы то ни было – строго запрещено. Наказание – дисквалификация.

– Так мы можем печатать книги на ноутбуках, но запрещается связываться с внешним миром, так? – рассуждая, спросил Питер.

– Именно так, молодой человек, именно так.

Матиас осмотрел каждого из стоящего перед ним, молча спрашивая: «еще вопросы?», но все молчали и старик, спрятав платок в карман брюк, радостно произнес:

– Ваши вещи будут ждать вас в гостиной. Билл этим займется, а пока, я вас познакомлю с прислугой.

Все двенадцать человек последовали за на удивление быстро идущим стариком, как только тот самый Билл подошел к багажу с тележкой.

Пахло свежескошенной травой вперемешку с благоухающими розовыми розами, растущими вдоль изгороди. Аккуратно постриженные кусты в форме кошек-великанов различных пород сверху вниз смотрели на впечатленных писателей и служили явным доказательством того, что садовник был безумно талантлив. Таких кошачьих фигур в саду миссис Лавиль насчитывалось около десяти.

– Миссис Лавиль просто обожает кошек! – остановился Матиас возле огромной кошачей фигуры породы сфинкс, – ее питомцы всегда одерживают победу на всевозможных кошачьих выставках. Все эти потрясающие фигуры списаны с оригинала с абсолютной точностью!

Бледные глаза старика сверкнули. Он оглядел толпу закинувших головы вверх и тут же пошагал вперед.

– Удивительно, правда? – Лесли подошла к женщине, с перевязанной рукой и уставилась на ее шрам возле глаза.

– Вы можете так не пялиться? – буркнула та и отвернулась, – это не вежливо.

– Ох, ради Бога извините меня, – Лесли опустила глаза, – я просто хотела с кем-нибудь подружиться, тут все такие неразговорчивые…

– Миссис Лавиль уже ждет вас, – он остановился возле самых дверей замка и терпеливо принялся ждать отстающих. Как только все двенадцать человек были взборе, мистер Финч открыл дверь.

Глава 2

В комнату, стуча каблуками вошла высокая женщина с туго затянутыми волосами в пучок. Юбка-карандаш чуть ниже колен, черный пиджак, застегнутый на все пуговицы, красная помада на губах – все это придавало миссис Лавиль, как минимум, лет пять к возрасту.

Она, молча, дошла до круга, где сидели писатели и села на свободный стул, аккуратно положив на колени черного кота с золотым ошейником.

– Добрый день, уважаемые писатели. Меня зовут Аманда Лавиль. Я – законная владелица этого чудестного замка, а также вот этой прекрасной особы, – женщина слегка приподняла недовольную кошку, – ее имя – Стеффани, так звали мою покойную бабушку.

Миссис Лавиль оглядела присутствующих, сидящих кругом в бальном зале. Все двадцать четыре глаза были обращены на нее, не считая кошачьих. Женщина улыбнулась, опустив Стеффани на колени.

– Этот конкурс шедевров еще устраивала моя мама, и я решила последовать ее примеру. Матиас, вероятно, объяснил вам правила?

– Он дал нам это, – недовольно показал красную карточку парень в рванных джинсах.

– У, отлично, – улыбнулась миссис Лавиль, – значит объяснил. За моей спиной более пяти проведенных подобных мероприятий, и каждый раз я предлагала всем сначала познакомиться. Давайте начнем с вас, молодой человек, – женщина указала на парня с красной карточкой, – расскажите немного о себе, как вас зовут, сколько вам лет, кем работаете и что вы пишете.

Парень ровно сел на стуле, спрятав карточку в карман и заговорил:

– Меня зовут Джейсон. Мне двадцать. Я студент, учусь на хирурга. Пишу в основном ужасы, – парень стеснительное замолчал.

– Что ж, – снова улыбнулась миссис Лавиль, показав белоснежные зубы, – приятно познакомиться, Джейсон, надеюсь, из тебя выйдет отличный хирург и писатель, – женщина кивнула на рядом сидящего мужчину, – давайте по кругу, друг за другом, – и достала из маленькой кожаной сумочки блокнот и ручку.

– Э-э-э, я Нильсон, но зовите меня Нил, – отозвался толстый мужчина в желтой футболке. Его лоб, на который так омерзительно спадали несколько волосков, мгновенно вспотел. Толстяк нервно вытер тыльной стороной ладони капельки пота, – я ни работаю, живу с мамой и двумя младшими сестрами. Э-э-э, – Нил снова вспотел. Теперь пот проявился над верхней губой.

– Не волнуйся, старик, – сказал через стул сидящий мужчина и, потянувшись, дружески похлопал Нильсона по коленке. Толстяк улыбнулся, вылупившись на его футболку.

– Я тоже фанат Битлз, – скромно произнес Нил. Все тут же обратили взгляд на черную футболку с фотографией группы.

– Продолжайте, – поторопила миссис Лавиль, и толстяк снова продолжил:

– Мне тридать два года и пишу я фэнтези, ну, знаете, там битвы, орки и все такое…

– Меня зовут Лесли, – тут же начала женщина. Откинув ярко-красные волосы назад. Ее голос был звонкий и такой громкий, что миссис Лавиль попросила Лесли быть немножечко потише, – мне тоже тридцать два и я работаю официанткой, а после работы пишу любовные романы.

Также быстро, как и Лесли, представились еще трое. Питер – тридцать семь лет. Журналист. Пишет приключения. Сара – сорок один год. Медсестра. Любовные романы. Мэгги – восемнадцать лет. Студентка. Пишет фэнтези. После Мэгги, знакомство снова затянулось.

– Когда мы уже приступим к работе? – недовольно произнес мужчина в костюме, когда до него дошла очередь, – я лично приехал сюда не ради веселого времяпрепровождения и уж явно не для новых знакомств.

– Так представьтесь, – миссис Лавиль сжала ручку в руке, держа ее совсем близко к листу бумаги.

– Не затягивай, – прохрипела дама прокуренным голосом, почесывая руки – ты здесь не один, знаешь ли, и не тебе одному нужно писать.

Миссис Лавиль взглянула на лысую девушку:

– Раз мистер не хочет представляться, прошу. Вы следующая.

Девушка презрительно посмотрела на мужчину в костюме. Тот недовольно положил ногу на ногу и скрестил руки на груди, внимательно слушая говорящую.

– Меня зовут Рэйчел. Мне двадцать два. Я студентка. Пишу ужасы и мистику. А это моя сестра Хлоя, – Рейчел указала на рядом сидящую блондинку с пирсингом в носу, – Хло, давай.

Блондинка спрятала за щеку жвачку:

– Как вы уже поняли, я – Хлоя, мне двадцать и я тоже студентка. Пишу, как и моя сестра, мистику и ужасы.

Блондинка, быстро проговорив, чуть сползла нарочно со стула, раскачиваясь на нем. Следом за ней тихо, но быстро, рассказала про себя Мелина – женщина с перевязанной рукой и незажившим шрамом возле глаза. Он был настолько омерзителен и противен, что все тут же вылупились на нее и смотрели до тех пор, пока она не проговорила: «Мне двадцать семь. Временно не работаю из-за перелома, но работала в салоне красоты. Пишу любовные романы. И, чтобы все не спрашивали про него», она указала на шрам, – «скажу сразу – на меня напал маньяк. Я чудом выжила. И не надо так пялиться».

Даже миссис Лавиль тут же со стыдом опустила голову вниз, делая вид, что тщательно изучает свои записи. Нарушив тишину, мужчина в очках заговорил следующим:

– Меня зовут Роберт. Мне шестьдесят четыре года, и я учитель литературы. Пишу научную фантастику иногда балуюсь зарисовками в других жанрах, так сказать, пробую себя везде, – Роберт усмехнулся, поправив квадратные очки на носу. Миссис Лавиль улыбнулась ему и кивнула на последнего, кто еще не представился.

– Остался я, да? – парень оглядел всех присутствующих, достав из карман брюк руки, – меня зовут Генри. Мне двадцать пять лет, и работаю я на автозаправке, – парень небрежно потрепал свои волосы, – пишу, как и многие здесь, ужасы, но хочу заняться детективом в стиле Шерлока Холмса.

– А он ничего, – шепнула Хлоя сестре.

– Замолчи, – шикнула на нее Рейчел, разглядывая брюнета.

Глава 3

Нильсон, почти не переживывая, проглатывал салат вперемешку с копченными куриными крылышками. Соус тоненькой струйкой стекал по его подбородку, а губы, причмокивая, издавали противный звук, напоминающий поцелуй подростков. Мэгги смотрела на Нила, сморщив маленький носик.

– Что? – удивился Нил, бросив на тарелку последнюю косточку, тщательно облизав ее.

Мэгги тут же опустила глаза, глядя к себе в тарелку.

– Это же живые существа, – пробормотала она, – как вы вообще это все едите…

– А-а-а, вегетарианка значит, – щелкнул пальцами Генри перед самым лицом Рэйчел, – добро пожаловать в клуб мясоедов.

В столовую, неся в двух руках порции спагетти с фрикадельками в винном соусе зашли две девушки и аккуратно разложили блюда.

– А тут неплохо, – отозвался Роберт. Темноволосая девушка, уходя на кухню за очередным блюдом, ласково улыбнулась ему.

– Кажется, она на вас запала, – подтолкнул Генри Роберта локтем.

– Так, может, скажете, как вас зовут? – обратилась Мелина к мужчине в костюме. Тот сразу же нахмурил брови, закатив глаза:

– Не твое дело. Еще раз повторяю: я сюда не для знакомств пришел. Мы все конкуренты друг другу.

– Да ладно тебе, – Хлоя отодвинула тарелку с недоеденным салатом и принялась за принесенные спагетти. Горничные продолжали безшумно раздавать блюда, – просто представься и все от тебя отстанут, – она налила в бокал красного вина и с удовольствием сделала большой глоток.

– Ну же? – заговорила Лесли, доедая спагетти. На вид она была хрупкой женщиной, однако влезало в нее столько же, сколько и в Нильсона. Лесли дважды осмотрела руку мужчины в поисках кольца, – вы не женаты?

– Нет, – пробормотал он, – да и какое вам…

– Эй, господа и дамы, прошу вас, не ссорьтесь, – Питер кивнул на бутылку красного вина, прося передать в его руки, – так тебя зовут…?

Все разом уставились на мужчину в костюме. Он скрестил нож и вилку на тарелке, молча, допил вино и спокойно оглядел писателей, собравшихся за столом.

– Кажется, он не намерен представляться нам, – улыбнулся Генри.

– Ну и зануда-а-а, – протянула Хлоя.

– Хло! – прокричала Рэйчел, строго глядя на сестру.

– Давайте тогда звать его мистер неизвестный или …. – Генри, раздумывая, проглотил фрикадельку, – или мистер икс!

– О, точно! – подхватила Хлоя, – молоток! – блондинка протянула ему ладонь, и Генри, чувствуя себя «чересчур остроумным» с радостью дал пять.

– Зовите, как хотите, – ответил «мистер икс», а я – писать шедевр.

Нильсон взял белоснежную салфетку, и она тут же пропиталась куриным жиром. Он приподнес ее к губам и оставил след «поцелуя».

– Так, Матиас же сказал, что сегодняшний день не в счет? С завтрашнего дня начинается все, разве нет? – Нил взял очередную салфетку.

«Мистер икс» встал из-за стола, подкинув в руке красное яблоко:

– Всем удачи в творчестве, – проговорил он и поднялся по лестнице на второй этаж, ища на дверях комнат свое имя.

Наступила недолгая тишина. Все одиннадцать человек проводили взглядом двенадцатого и принялись снова за еду. Миссис Лавиль сразу же после знакомства пожелала всем удачи и отправилась по делам, а Матиас ушел обедать с прислугой.

«Странный он тип» – произнесла Хлоя полушепотом, но на это никто не ответил. Закончив обедать, каждый из писателей поднялся наверх, чтобы, наконец-то, познакомиться с комнатой, где они будут жить все семь недель.

***

– Когда планируешь начать? – Рейчел тихонько заглянула в комнату, на двери которой висела табличка: «Хлоя Копер». Блондинка расставляла на маленькой деревянной тумбочке с тремя ящиками косметику для ухода за собой. Все комнаты были устроены одинаково: кровать возле окна, возле кровати тумбочка, а в одном из углов комнаты стоял небольшой деревянный стол со стулом. Этого достаточно, чтобы написать шедевр. Наверное, можно было даже обойтись без тумбочки.

– Сегодня вечером, – улыбнулась сестре Хлоя, указывая на незакрытую дверь, – а ты?

Рейчел аккуратно присела на кровать, ища в комнатах хоть какое-то различие:

– Завтра, – быстро проговорила девушка, почесывая почти лысый затылок, – я хочу поближе познакомится с Генри, он такой…

– У-у-у, – провыла в ответ блондинка, – уже успела влюбиться?

– Вовсе нет, Хло, не говори глупостей!

– Да по тебе видно, – Хлоя тщательно оглядела сестру, будто впервые ее видела, – но ты же помнишь, зачем приехала? Только представь: пять миллионов долларов, и они все наши! – она мечтательно закатила глаза, шевеля пальцами, словно пересчитывала деньги, – на что бы ты их потратила?

– На дом, в первую очередь, – тут же последовал ответ, – отдала бы все долги родителей и купила бы им, наконец, машину.

– А я бы на дорогие шмотки, – засмеялась Хлоя.

Они не были похожи друг на друга. Рейчел часто болела, а ее сестра почти никогда. От матери Хлое достались веснушки и рыжие волосы, которые девушка тщательно закрашивала в блонд. А Рейчел была больше похожа на отца: всегда спокойна и рассудительна. Она ненавидела длинные волосы у девушек и не пользовалась косметикой.

– Ну, а если правда? – после недолгой паузы продолжила Рейчел, – думаешь, хоть одна из нас станет когда-нибудь известной?

– Уверена! – Хлоя обняла сестру, – уже через семь недель.

В комнату постучались, но никто не вошел.

– Заходите! – крикнула Хлоя, – у нас открыто!

Послышались шаги, спускающиеся вниз по лестнице, а затем снова тишина.

– Тут письмо, – еле слышно проговорила Рейчел, открыв дверь. Белый неподписанный конверт лежал у самых ног девушки. Открылась дверь соседней комнаты, и оттуда появилась Лесли.

– Ого, у вас тоже приглашение? – женщина кивнула на конверт. Такие же конверты лежали еще у нескольких дверей.

– От кого? – Хлоя ринулась к сестре, с силой выхватив письмо, – дай я прочитаю.

Блондинка демонстративно откинула волосы назад, открывая незаклеенный конверт, и вынула оттуда маленькую квадратную записку:

– Ого, даже пахнет вкусно, – колечко в носу девушки коснулось бумаги, когда та наслаждалась ароматом апельсинов вперемешку с лавандой. Хлоя перевернула записку, там, красивым ровным подчерком с аккуратными закорючками на буквах «д» и «р» было написано: «Сегодня в бальном зале состоится праздневство в честь писателей. Начало в 20:00».

– Дискотека? – подпрыгнула от радости Хлоя, обернувшись на Лесли. Женщина бесшумно покуривала тонкую дамскую сигаретку.

– Вроде того, – протянула Рейчел и, сунув сестре в руки конверт, закрылась в своей комнате.

Глава 4

Хлоя Копер

Древесный Волк.

Когда я была совсем маленькой, папа часто рассказывал мне про древесных волков. Это хищники, внешне похожие на обычных лесных волков, однако различие их было в том, что тела древесных состоят из веток, листьев и бревен. Папа говорил, что древесные волки, на самом деле, вовсе не сказка. Он видел их в Талранском лесу, когда охотился на лис. И я этому искренне верила.

Когда мне исполнилось двенадцать, и папа перестал рассказывать сказки из-за того, что часто болел, я на время забыла о древесных волках. А если и вспоминала, то начинала сомневаться в их существовании.

Талранский лес находился недалеко от нашего дома, буквально в пару часах ходьбы, а если ехать на машине, то можно оказаться там втечение получаса. Это был самый обыкновенный лес, в котором было легко заблудиться, а потому родители не разрешали мне и близко подходить к нему.

Папа подарил мне на шестнадцатилетие самодельную фигурку из сухих веток – волка. Он тогда улыбнулся, не сказав ни слова. Мама была против этих сказок, объясняя это тем, что у меня еще формируется психика, и нечего забивать мой мозг всякими глупостями. Потому папа мне подарил волка втайне от мамы, пока та ходила в магазин за продуктами.

– С днем рождения, родная, – мама пришла совсем быстро. Я только успела положить папин подарок в ящик стола, и тут же выбежала из комнаты, – держи, это от нас с папой, – сказала мама, сунув в руки упакованный в ярко-зеленую обертку подарок с красным большим бантом наверху.

Она поцеловала меня, крепко прижав к себе, а когда я в торопях разорвала обертку, кусочки которой разлетелись по полу, мама добавила: носи с удовольствием.

Папа подъехал сзади, с трудом крутя колеса инвалидной коляски. Болезни настолько его замучили, что он совсем не мог передвигаться самостоятельно, поэтому мама откладывала на коляску несколько месяцев, экономя практически на всем.

Наверное, все было видно по моему выражению лица (хорошо, что мама уже ушла на кухню). Я достала серую кофту на металлическом замке с широким капюшоном. Оставшаяся часть упаковочной обертки глухо упала на пол.

– Не нравится? – папа подъехал ближе, – скажи, мы можем еще поменять…

– Нет, пап, все в порядке, – я, стараясь улыбнуться хоть немного, натянула на себя кофту, застегнув замок до самой шеи, – просто я хотела…

– Знаю, – вздохнул папа, почесав затылок, от этого его пушистые кудрявые волосы стали еще объемнее. Он поправил на ногах зеленый флисовый плед, дотянув его до самого пояса, и отвернул голову.

Я почувствовала себя самой худшей дочерью, которая только могла быть на свете, неблагодарной и грубой. Но показывать фальшивую радость тоже не могла, да и было бы это приятно родителям?

– Она прекрасна, пап, правда, – я накинула на голову капюшон. Он был настолько большим, что скрывал почти половину лица, – можно спать на уроках, и никто не заметит, – я подпрыгнула к папе, раскинув руки в стороны, и покрутилась, – ну как?

– Тебе очень идет, – улыбнулся он, но это была настолько усталая улыбка, что, наверное, лучше бы он и вовсе не улыбался. Папа не высыпался от мучавших его болей, от этого его глаза были красными, будто бы он постоянно плакал, а синяки под глазами всегда меняли цвет – от красного до синего.

Я совсем не разбираюсь в медицине, да и не особо спрашивала, что с папой и почему он не в больнице, потому что, зная свою фантазию, боялась напридумывать чего-нибудь такого, что к папиной болезни совсем бы не относилось. Но кое-что мне все-таки удалось узнать по случайным подслушиваниям разговоров родителей (я не вру, случайным!)

Они говорили о том, что все внутренние органы начали слабеть, это все, что могла выявить бесплатная медицина. Чтобы узнать причину слабости органов нужно было полное обследование пациента, а вот оно уже далеко небесплатное. Правда, какую сумму нужно заплатить, я не знаю. Папа тогда сказал, что мы не накопим эти деньги, даже если перестанем покупать продукты и платить за воду и газ, видимо, сумма была действительно большой. А еще, когда он начал говорить о том, что совсем скоро маме и мне придется жить вдвоем, мама разрыдалась, и я убежала к себе в комнату. Родители решили сохранить все это в секрете от меня, считая, что я еще маленькая девочка. А я и не спрашивала. Но это совершенно не потому, что мне было все равно, нет, во всем виновата моя бурная фантазия.

Мне было легче жить, когда я не думала о болезни папы, о том, что у нас совсем нет денег порой даже на еду, не говоря уже о всех новомодных штучках, которыми так любили хвастать мои одноклассницы и одноклассники.

– Тебе идет, – обрадовалась мама, когда увидела меня, кружащейся в новой кофточке. Я остановилась:

– Спасибо вам обоим, мне она очень нравится!

Мама позвала папу на кухню, чтобы тот ей помог с праздничным ужином, а я была освобождена от всех домашних дел в честь дня своего рождения. Потому я собрала разорванную оберточную бумагу с пола и закрылась в своей комнате.

«Опять ты на ней лежишь», – начала я ругать Баззи. Услышав мой недовольный тон, пес спрыгнул с моей старой кофты и перебрался на кровать.

Я знала, почему родители мне решили подарить именно такой подарок. Моя кофта, на которой так любил спать Баззи, когда я оставляла ее на кресле, совсем износилась, на рукавах расходились швы, а на спине виднелся прожженный след от утюга.

«Хотя, вот», – я протянула кофту своему любимцу, – «теперь она твоя».

На самом деле я хотела сотовый телефон, пусть самый простой. У всех в моем классе уже давно были телефоны. И как-то, они меня настолько взбесили своим хвастовством, что я пришла домой и заявила, что на день рождения хочу телефон, хотя прекрасно осознавала, что у нашей семьи нет на него средств.

Праздничный ужин прошел скромно, но достаточно хорошо. Папа и мама выглядели вполне счастливой семейной парой. Даже Баззи досталось несколько косточек (и тайно я еще его подкормила кусочком куриной грудки).

– Все, я пошла, спасибо, было все вкусно, мамуль, – я поцеловала маму в щеку, добавив, что она готовит лучше всех на свете, а после чмокнула папу, еще раз поблагодарив за чудесный подарок (думаю, он понял, о каком именно подарке шла речь).

Я всегда выгуливала Баззи ровно в семь часов вечера, сразу после ужина, чтобы после прогулки тут же лечь спать. В последнее время у меня были частые проблемы со сном, поэтому папа посоветовал всегда дышать свежим воздухом перед тем, как лечь в постель. Говорят, это помогает.

На улице было пасмурно, но не слишком холодно. Я, как и всегда отпустила Баззи с поводка, как только мы вышли за пределы нашего городка в поле. Не нравилось мне гулять по улицам, не хотелось встречаться со знакомыми. Да и Баззи не особо любил машины и других собак. Но, как бы я не желала встречаться со знакомыми людьми, все вышло ровно наоборот и всего лишь спустя четверть часа, меня окликнули сзади:

– Мэри, у тебя новая кофта?

Это были те ненавистные мной ребята, о которых я говорила по поводу хвастовства. Они часто собирались вместе просто погулять, а еще, чтобы похвастать друг перед другом новыми подарками от родственников.

– Тебе еще не купили телефон? – с ухмылкой задала вопрос Карла. Она была не самой красивой девочкой в нашем классе, но по какой-то неизвестной причине с ней все хотели дружить. Карла всегда ходила с распущенными темно-коричневыми волосами, но иногда любила экспериментировать со своей внешностью. Однажды она окрасилась в блондинку, но, честно сказать, ей совсем это не шло.

Самой красивой девочкой была Лана. Ну, это, по-моему, мнению. Это классическая блондинка, которая была удивительно похожа на барби, разве что не сходила с ума по розовому. Ее родители были настолько богаты, что Лана приезжала в школу в дорогом автомобиле с личным водителем.

Не сказать, чтобы они слишком издевались надо мной, нет, я бы не позволила. Но шуточки у них были мерзкими. Детишкам богатых родителей уже все приелось, и они искали разные пути, лишь бы развлечься.

– А-а-а, – протянула Лана, – это твой подарок, – она покрутила пальцем, обрисовывая в воздухе мою кофту, – как жаль, что и в этом году ты осталась без телефона. Но ты не расстраивайся.

Баззи зарычал. Обожаю этого пса, он словно чувствовал, что эти ребята мне не нравились.

– Вообще мы здесь не по этому поводу, – самый адекватный человек в компании этих хвастунов был Том. Нет, я не сходила по нему с ума. Хотя, может быть…. Наверное, из-за того, что Том встречался с Карлой, я и ненавидела ее.

– У нас есть для тебя предложение.

Том поправил свои уложенные гелем волосы и улыбнулся так, что мои щеки тут же вспыхнули от стеснения. Это выглядело глупо, и чтобы не показывать свое лицо, я присела к Баззи, делая вид, что поправляю ему ошейник:

– Что за предложение?

– Дай, я скажу, – хихикнула Карла (как же она меня бесит!), – тебе ведь нужны деньги, да? Мы готовы заплатить тебе тридцать долларов за то, что ты переночуешь в Талране, – Карла снова противно захихикала, и ее смех подхватили все остальные.

– Нет, спасибо, – я встала, когда почувствовала, как краснота сходит с моего лица, – ночуйте сами.

– Подожди, Мэри, – Том не отставал (и зачем ему только надо было это?), – мы можем заплатить пятьдесят долларов. Всего лишь одна ночь, снимешь это на камеру, и получишь деньги. Разве тебе не нужны…

– Нет, у меня все есть, – я снова наклонилась к Баззи.

– Давай, Мэри! Мы заплатим половину до твоего ухода, а остальное отдадим, как только ты принесешь нам запись, – уговаривала меня Сьюи, хрустя чипсами.

– Чего вы сами-то не сходите, боитесь? – конечно, они боялись. За себя. Ну как они могут провести ночь в грязном лесу с жуками и червями, попачкают новенькие джинсы.

– Так, согласна или нет? Если нет, мы предложим это кому-нибудь другому! – разозлился Брайан, – ребят, пошли, зачем еще ее уговаривать?!

В целом, пятьдесят долларов были бы не лишними для нашей семьи, но ночевать в Талране было как-то не по себе только из-за животных, живущих там. А если мне попадется медведь? Или волк? (я сейчас не о древесном, в сказки о волках из листьев я давно перестала верить).

– Хорошо, ночевать в лесу, все-таки достаточно страшно, – словно прочитал мои мысли, проговорил Том, – как на счет ста долларов? На сто ты согласна?

– Ну, Мэрочка, пожалуйста, соглашайся, – Лана соединила ладони, будто собралась читать молитву, – нам нужно это для нашего блога…

– Нет, извините, конечно, но я не пойду, – я прицепила к ошейнику Баззи поводок и развернулась в сторону дома.

– Хорошо, последняя цена двести долларов, – крикнула Карла, когда я сделала несколько шагов. Это меня остановило. Двести долларов всего то за ночь в лесу? Необязательно ведь идти в самую глубь, примощусь где-нибудь ближе к выходу, возьму Баззи и…

Послышались возмущенные возгласы по поводу цены: «Ты с ума сошла?», «Обойдется», «Чего так много то?».

Мама вряд ли одобрит, если узнает, что я ушла ночью в лес, а папа тем более. Но предложение действительно заманивало.