Loe raamatut: «Все любят лис. Каждый любит лис по-своему»

Font:

«Присмотритесь к своему домашнему питомцу.
Он не тот, кем кажется».

ISBN 978-5-4498-2193-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Запах падали. Словно кто-то совсем недавно прожевал мертвую тушку и сразу же с силой дыхнул. Алан только начал приходить в себя, как почувствовал щекочущее прикосновение тоненьких волосков к щеке. Руки онемели от холода, пальцы не двигались. Он пролежал на снегу всего несколько секунд – потерял сознание. Кто-то продолжал щекотать лицо, сначала едва касаясь кожи, затем более настойчиво. Что-то теплое и мягкое коснулось его подбородка, оставив мокрый след. Белые от инея ресницы едва поднимались. Показалась неясная картинка. Алан разглядел черный нос рядом со своим лицом, а затем приподнял голову: лисица. Животное вздрогнуло и шмыгнуло в кусты.

Резкая боль вступила в голову. Парень с силой сжал зубы, издав скрежет, от которого по всему телу побежали мурашки. Алан огляделся: совсем рядом в снегу лежали варежки, немного подальше – шапка и ружье. С особым старанием он принялся дышать на красные пальцы, которых даже и не чувствовал.

«Не слабо я прокатился», – Алан взглянул на высокий холм, по которому полз след от его тела. Тепло пальцев медленно возвращалось вместе с колкой болью.

– Алан, ты тут? – послышался голос, и на самой вершине холма появилась мужская фигура. Крепкий чернокожий парень подбежал, скользя к другу, – я уж думал, ты того.

Алан быстро собрал вещи и, отряхнувшись от снега, пошел вперед.

– Мы почти ее нагнали. Она была возле меня, когда я отключился. Я видел ее. Очень близко, лицом к лицу.

– Здесь бегают десятки лис. Тебе не найти именно ту, – Тайрис усмехнулся, что тут же разозлило Алана, – не лучше ли нам пойти домой, а то я уже ног не чувствую.

– Ладно, – парень с трудом вздохнул. Они ходили по лесу уже час, но так не могли настичь ту лису. Он запомнил ее по ободранному уху и крайне истощенному тельцу. Алан был уверен, что если увидит ее, тут же поймет, что это именно та лиса, которую он искал, – идем домой.

Боль постепенно отходила на второй план, давая Алану логически думать. С Тайрисом они дружили еще со школы. Охоту Алан не особо любил в отличие от своего друга. Но лисы все чаще делали набеги на жилые села, таскали кур и убивали крупный скот.

Алан встал на месте, больше ни произнося ни звука, ни сделав ни одного шага. Тайрис обернулся и тоже встал, стараясь не шуметь. Кажется, это была она.

Алан прицелился. Сердце заколотилось от волнения: «точно, это она». Лисица копалась в снегу. Чуть порванное ухо, худое тельце. Зима была испытанием для животных. Выживали только сильнейшие.

«Теперь тебе не убежать», – со злостью подумал парень. Она подняла голову и взглянула на своего убийцу. Алан давно охотился на эту лису. Она практически каждую ночь бегала в курятник и утаскивала по две или даже три курицы, не оставив надежды на выживание самим людям. Поселение, в котором жил Алан было не богатым. Люди жили лишь благодаря животным, которых выращивали на мясо.

Эта лисица появлялась не только возле дома Алана. Жители говорили, что она даже пыталась украсть ребенка из колыбельки. Собрав всю волю в кулак, парень нажал на курок.

Раздался выстрел. Громкий, глухой, такой пугающий, словно сулил начало конца. Это и был конец для лисицы. Кровь брызнула на снег и животное, задыхаясь и хрипя, упало.

– Метко! – восхитился Тайрис и похлопал друга по плечу. Алан улыбнулся в ответ и с отвращением подошел ближе к мертвому животному. Дыра в теле испортила красивую шкурку, но Алану было совершенно все равно на это. Он потрогал ружьем лисицу – убедиться умерло ли. Кровь продолжала сочиться из раны, пачкая снег. Парень взглянул в глаза лисицы. Она словно смотрела сквозь него, непонимающим стеклянным холодным взглядом. Пасть приоткрыта так, что были видны острые клыки и маленький розовый язычок. Алан тут же вспомнил, как совсем недавно лисица коснулась его таким же мягким языком.

«Может, мы уже встречались только что?», – мысленно спросил он, но взгляд животного все также смотрел сквозь Алана. Смотрел в пустоту.

– Поздравляю! – продолжал восхищаться Тайрис, – отпразднуем твою победу парой бутылочек?

Алан с особой радостью перевязал холодные лапки животного и закинул добычу на плечо.

– Еще бы! – согласился он, – я убил эту тварь, теперь можно спокойно жить дальше, – Алан с облегчением вздохнул, закинул подальше на спину животное и парни двинулись к дому.

***

Отец Алана сидел возле телевизора, как всегда укрывшись шерстяным пледом. Сгорбившись, он прищуривался, глядя на экран, приподнимал очки, что-то шептал, иногда посмеивался. Редкие седые волосы торчали в разные стороны, открывая лысину с экземой.

– Отец, посмотри, что я принес! – громко сказал Алан. Старик вздрогнул и ловко повернул инвалидное кресло в сторону парней.

– Алан! – хриплый голос мешал старику говорить громче, – что это? – он подъехал и взглянул на лисицу, – Господи, Алан, сынок! Ты убил эту мерзавку?

Кривыми дрожащими пальцами мужчина потрепал животное за морду и с презрением сказал:

– Э-э-э, будешь знать, как таскать моих кур!

– Здравствуйте, мистер Финч, – Тайрис протянул старику толстую руку для пожатия.

– О, Тайрис! Мальчик мой! – он чуть коснулся протянутой руки, обнял парня и сухими потрескавшимися губами коснулся щетины, – поставь чайник, Алан, нужно это отпраздновать!

– Алан, Алан! – вбегая в дом, прокричала Роззи, – Алан пришел! – девочка повторяла это до тех пор, пока с силой не влетела в Тайриса и отскочила от него.

– Осторожнее, Роззи, – спокойно проговорил парень, помогая девочке встать с пола, – Алан на кухне.

Девочка прилежно поправила голубое платьице с белыми рюшами, закинула длинную светлую косичку за спину и уже спокойно пошла дальше. Алан выглянул из кухни, и девочка тут же бросилась в объятия к брату.

– Как ты долго! – возмущенно проговорила девочка, – ты говорил, что тебя не будет два часа! А сам пришел только сейчас!

Алан поднял сестру на руки и снова зашел на кухню.

– Извини, Роззи, я не знал, что задержусь, честно.

Девочка снова обняла парня худенькими ручонками и попросила поставить ее на пол.

– На мой день рождения ты останешься дома, да? Вместе с нами?

– Только если ты больше не будешь получать троек, – Алан поставил чайник и принялся делать бутерброды.

– Мне уже почти десять, Алан, я уже большая и сама знаю, как учиться, – девочка гордо подняла голову, но тут же ее опустила, как только парень принялся трепать ее волосы.

– Алан! Прекрати! Хватит! – весело запищала Роззи и, вырвавшись из рук брата, побежала к отцу.

Алан приготовил бутерброды с сыром и ветчиной, чай и отправился вслед за сестрой.

Тайрис, склонившись над Роззи, что-то ей говорил, она всхлипывала, что-то бубнила в ответ и чистым голубым рукавом вытирала слезы. Отец пытался поднять мертвое животное.

– Что случилось? – Алан поставил посуду на стол и подошел к сестре.

Девочка на секунду замолчала, глядя на брата, а затем снова расплакалась. Она терла напухшие глаза, вытирала слезы и терла и без того красный маленький носик.

– Ты… – девочке едва удавалось говорить, – ты убил ее! – Роззи уткнулась в Тайриса. Тот ласково погладил ее по голове:

– Он больше так не будет, тише, тише. Ты ведь так не будешь больше, а, Алан? – черные глаза Тайриса сверкнули. Он спрашивал не всерьез, только чтобы успокоить Роззи, но в тот момент тоже отчего-то был зол.

– Да, точнее, нет, больше не буду, правда, – Алан наклонился к сестре, чтобы успокоить, но в ответ получил лишь презрительный взгляд.

– Бедная лисичка! Может, у нее были дети? – девочка уже не плакала, она злилась, поглядывая с жалостью на животное.

– Но она таскала наших кур! Они тоже умирали! А Габи? Эта лисица хотела украсть младенца! – Алан попытался оправдаться, но отец отправил Роззи в комнату. Девочка еще раз оглядела лисицу, а затем Алана и, ни сказав больше и слова, закрылась в комнате.

– Не обращай внимания на нее, Алан, ты сделал все правильно, – тихо сказал мистер Финч.

Парень печально согласился и вынес лисицу из дома.

Глава 2

Хаги принюхалась. Запаха крови не чувствовалось, значит, он не был ранен, просто потерял сознание. Она подошла ближе, разглядывая лицо. Сырые черные кудри расползлись по снегу, словно маленькие тоненькие змейки. Шапка лежала недалеко от парня. Кажется, он здорово прокатился с холма.

Хаги было интересно узнать людей поближе, посмотреть, как они живут, может даже, завести разговор. Но это было запрещено у всех кицунэ ради безопасности. Лисица вгляделась в лицо парня. Чуть приоткрытые пухлые губы показывали слегка неровные зубы. Слишком густые черные брови рассмешили Хаги, и это заинтересовало ее еще больше.

«Попробую его на вкус», – решила лисица и чуть коснулась ямочки на подбородке Алана.

Парень открыл глаза, Хаги, вздрогнув от неожиданности, прыгнула за куст. Она съежилась, стараясь быть незамеченной, прижала к телу холодные уши и подтянула хвост: «только бы не нашел!».

– Алан, ты тут? – подбежал чернокожий парень.

«Значит, его зовут Алан», – запомнила Хаги. Она часто встречала охотников в лесу. Это были мощные бородатые мужчины, безжалостно стреляющие во все, что движется. Хаги знала постоянных охотников в их лесу. Но Алана и Тайриса видела впервые.

«Я должна найти маму», – напомнила себе Хаги, как только парни ушли. Ее мать совсем недавно начала таскать кур из сарая неподалеку. Зайцев почти не оставалось и приходилось идти на крайние меры. В их племени Кико не поощрялось воровство у людей, но и не запрещалось. Зима – самое легкое время для смерти. И кицунэ больше ничего не оставалось, как идти на подобные поступки, чтобы прокормить своих детей.

Хана побежала в противоположную сторону. Ее мать отправилась на охоту еще с раннего утра, как только приобрела вид лисы, желая найти хотя бы норку мыши.

Выстрел. Хаги остановилась на мгновенье, навострив уши. Снова тишина. Кицунэ всегда были осторожными, не подходили близко к людям и при первой же возможности убегали.

У Хаги остался один брат и две сестры. Остальные погибали или же в самом младенчестве или при схватке с племенем Рейко. Кицунэ из племени Рейко часто наступали на племя Кико, чтобы присвоить себе их земли. У них так было заведено: каждое племя обитает и охотится на своей территории. На землях племени Рейко почти не осталось добычи, и охотиться им было не на кого. Поэтому они часто забегали на чужие земли, охотились и убивали других лис.

– Хаги! – послышался позади голос ее брата. Лис потерся головой о голову лисицы и, обняв пушистым хвостом сестру, прижал к себе, – мы должны вернуться. Рейко снова появлялись в наших краях, мы должны быть готовыми.

Лисица печально посмотрела на Йако. Он был самым старшим из них. Йако уже не раз защищал свое племя от чужаков и всегда оставался невредимым. Он был лучшим бойцом из всего племени Кико и самым обольстительным красавцем.

– Я слышала выстрел! – взволнованно проговорила Хаги, – но Йако лишь молча поглаживал сестру по спине. Их племя находилось между семи холмов. Но не каждый мог найти их пристанище.

– Идем, – спокойно произнес лис в ответ.

Йако и Хаги прошли мимо заснеженной поляны, мимо замерзшего маленького прудика и оказались возле небольшой пещерки вдвое меньше человеческого роста. Пройти туда человеку можно было лишь ползком. Однако не каждый желал лезть в неизвестную дыру, боясь застрять. Лисы ловко проникли в пещеру, повернули направо, а затем дважды налево и перед ними открылось небольшая поляна, утоптанная лисами.

Еще давно лисы из племени Кико сделали в пещере несколько ложных проходов, чтобы запутать незваных гостей, а своих потомков выпускали в лес и учили находить выход лишь спустя год после их рождения.

Поляна закрывалась семью холмами со всех сторон, так что пройти к Кико было не так легко. Вокруг высокой каменной статуи лиса аккуратно лежали бревна, на которых каждую ночь племя собиралось для совета и праздников. Под холмами стояли невысокие шалаши, укрытые мехом, сеном и перьями. В племени Кико жило восемнадцать лис. Их племя считалось очень маленьким, но сильным. И они всегда давали отпор двадцати трем лисам из племени Рейко.

– Что случилось? – подбежала к Хаги ее старшая сестра Саа, – ты где была?

Саа постоянно отговаривала Хаги от желания пойти в человеческий мир. Сестра Хаги была всегда осторожной и не рисковала жизнью. Если она увидит охотника, то тут же ринется бежать. К людям Саа не совала носа никогда. И пыталась отговорить мать от этой затеи.

Младшая сестра Хаги – Бунко была еще слишком мала для выхода в лес. И, будучи еще лисенком, оставалась в племени.

– Я слышала выстрел! Это охотники, – прорычала лисица. Йако молча ушел, чтобы начать готовиться к Яками – прошению помощи у высших духов. Каждую неделю кицунэ проводили такой обряд. Они верили, что это придаст им сил в борьбе не только с племенем Рейко, но и с людьми.

***

Хаги надела длинную прямую рубаху из замши, затянув поясом талию. Поверх рубахи надела плащ-пончо из оленьей кожи, натянула на щиколотки ноговицы и накинула на голову шкурку лисы. Когда кицунэ превращались в людей, их шкура отделалась от тела, тем самым, сохраняя тепло. На утро, если кицунэ не был одет в свою шкурку, то навсегда оставался человеком. Тогда из племени они навсегда изгонялись, однако оставаться в мире людей было опасно из-за оставшегося на всю жизнь лисьего хвоста.

Когда Хаги вышла, уже зажглись факелы, и был готов большой огонь. Вокруг него, собрались молодые девушки и парни, мужчины и женщины, старики и дети. Музыканты стучали по таблу и били в бубен. Послышался тихий женский голос, который пел песню духов.

Загудел рожок и к каменному лису вышел вожак Наако. На время обрядов он раскрашивал лицо и руки узорами синего индиго, которые, по поверью кицунэ, давали вожаку магические способности и отгоняли злых духов. Наако поднял обе руки вверх и все разом замолчали.

– Братья и сестры! Сегодня мы призываем высший дух Абэ но Сэмэйа, чтобы справиться с враждующим племенем Рейко. Дай нам сил! И не оставь одних! – он опустил руки.

Все лисы поклонялись духу оммёдзи Абэ но Сэймэй, который был ханъё (полудемоном), сыном человека и кицунэ. Всю жизнь он боролся с жуткими демонами, за что потом стал высшим духом.

Музыканты снова забили по таблу, запел женский голос, а вожак продолжил обряд на древнем языке кицунэ.

Наако кружился возле костра. Через несколько секунд к нему присоединились остальные.

Хаги танцевала, подпрыгивала и повторяла слова мольбы о помощи. Все это каждый из кицунэ давно выучил наизусть. Почти каждый месяц Рейко нападали на Кико, и это вошло в традицию. Девушка поглядывала на брата во время обряда. Йако был как всегда спокоен. Он никогда не плакал, не злился, не боялся, он сохранял хладнокровность при всей своей высокой температуре тела.

Саа и Бунко танцевали впереди Хаги. У всех девушек-кицунэ были густые рыжие волосы с рождения. Но с возрастом, как и у человека, волосы выпадали, открывая розоватую кожицу на голове.

Йако был уверен, что их мать убили, но говорить об этом Хаги не хотел. Он всегда был готов к самому худшему и не верил в светлое будущее. Однажды он говорил вожаку о том, чтобы перебраться поближе к югу Англии, но после нападений Рейко, когда их племя лишилось много лис, разговор о переселении был закрыт. Наако сказал, что пока они могут защищать их территорию, останутся тут до конца.

«Помоги, нам, Абэ, прошу, помоги», – повторяла Хаги снова и снова, предчувствуя скорую войну с племенем Рейко. Она взглянула на брата. Йако стал мгновенно грустным и, кажется, Хаги увидела его слезы. Впервые в своей жизни и последний раз.

Глава 3

Алан проснулся от грохота в сарае. Куры кудахтали во все горло, бегали и опрокидывали ведра. Парень вспрыгнул с кровати, схватил рядом стоящее ружье и кинулся на улицу. Еще была глубокая ночь, этим лисицы и пользовались, приходя к людям. Алан сразу догадался, что хищник пробрался к курам, чтобы поживиться.

«Снова они повадились?» – с испугом подумал парень и снял железный замок с двери. Крик птиц не прекращался. По всему сараю носилась небольшая лисица за одной из кур. Половина насестов была поломана, гнезда распотрошены, повсюду летала солома. Алан тут же хотел выстрелить, но лисица так быстро бегала, что уследить за ней было невозможно. Наконец, хищница догнала курицу и одним укусом перекусила горло. Остальные птицы, увидев открытую дверь, ринулись наружу. Лисица шмыгнула в проем, благодаря которому проникла в сарай и скрылась.

«Вот дьявол!» – выругался Алан, сев на землю, – « что же теперь будет?». От злости парень задрожал. Он был уверен, что убил ту воровку, которая почти каждую ночь бегала за курами. Он запомнил ее и убил. Но лисицы не хотели останавливаться на этом. Кур становилось меньше. И жить Финчам становилось все сложнее.

Парень закрыл лицо руками, чтобы даже глупые птицы не видели его слез. Он не рыдал громко, не устраивал истерик, он молча терпел, когда слезы выйдут наружу. Алан посмотрел на лес.

«Я убью тебя. В любом случае убью», – вслух тихо проговорил он, – «пусть это будет не завтра, но это будет. Обещаю. Я перебью вас всех!».

Алан убрал скорлупки от яиц, валявшиеся по всему сараю, прибрал солому и загнал кур.

– Алан? Что случилось? – сонным голосом спросила Роззи, выглядывая из окна.

– Лисица снова забрала курицу, – как можно мягче проговорил парень, но девочка поняла, что он очень зол.

– Ты пойдешь ее убивать? – не отставала Роззи, и, зевнув, потерла глаза, – да?

Алан вздохнул. Ему не хотелось снова огорчать сестру, не хотелось, чтобы она плакала, но лисица должна была умереть, иначе птиц совсем не останется.

– Не знаю, Роззи. Я вряд ли смогу ее найти.

– Может, тогда лучше поставить ловушку? – предложила девочка, но на вопрос брата – «что дальше с лисой они будут делать», замолчала.

– Отпускать ее нельзя. Лисы хитрые – вернуться снова. Они находят лазейки, чтобы пробраться в сарай. Нам от них не избавиться.

– Но ведь можно что-то придумать?

– Я придумаю, Роззи, обязательно придумаю. А теперь ложись спать, – Алан забил проем, сквозь который прошла лисица, и тоже отправился в постель.

***

– Мы поставим тут эти ловушки, а когда лиса попадет в одну из них, то отдадим ее одному человеку. Он отвезет ее в другой лес. Так пойдет? – Алан показал Роззи две небольшие железные клетки, которые тут же крепко захлопнуться, если в них кто-то зайдет.

– Да, так лучше, – обрадовалась девочка. И куры больше не будут пропадать, правда, папа?

– Правда, Роззи, – ответил мистер Финч, – а теперь тебе пора делать уроки.

– Хорошо, – девочка крепко обняла брата и, поцеловав в щеку, добавила, – спасибо, Алан, что больше не будешь их убивать.

Парень снова ласково потрепал сестру и, как только она закрыла за собой дверь, опустил голову, разглядывая клетки.

– Так неприятно ее обманывать…

– Это для ее же блага, Алан, – дрожащей рукой старик коснулся руки парня, – так будет лучше для всех. Если пропадет еще хоть одна курица – мы погибли.

Алан взглянул на отца: он был очень слаб, ему нужны лекарства и хорошая еда, а на это все нужны были деньги. Парень не хотел обманывать Роззи, очень не хотел, но выхода не было. Убив всех лис, которые попадутся в клетку, он не только прекратит воровство кур, но и заработает, продав шкуру. И эти мысли не могли уйти из головы Алана. Здоровье отца, учеба Роззи, еда – все это стояло на первом месте, а уже потом – жизнь маленьких рыжих воровок.

– Я пойду сегодня на охоту, – сказал Алан, поставив клетки в сарай, – принесу дичь или зайца.

– Ты опять собираешься идти в лес? А как же Роззи? – мистеру Финчу становилось хуже с каждым днем. Он почти ничего не ел, оставляя своим детям. Да и выбирать особо не приходилось. Каждый раз, когда Алан открывал холодильник, то видел лишь несколько яиц и, реже всего, сыр. Мясо на столе у Финчей было раз в две или даже три недели.

– Тебе нужно есть мясо, – твердо ответил парень, – и Роззи тоже.

– Осторожнее, сын, – старик поцеловал Алана в лоб, когда тот к нему нагнулся.

– Если Роззи спросит, где я – скажи, подрабатываю у Майкла.

Отец кивнул и проводил взглядом сына.

– Баффи! Привет, дружок! – Алан радостно почесал пса за ухом. Это была обычная дворняга, но такая мощная и умная, что можно было позавидовать. Баффи с легкостью находил след лисы и гнал ее, пока хозяин не выстрелит. Алан редко брал Баффи охотиться только потому, что пес громко лаял и шумел, спугивая добычу. Но в тот день пес пошел на охоту.

Алан шел быстро, словно знал, куда идти. Баффи вынюхивал следы, оставшиеся на снегу и весело лаял, виляя хвостом.

– Тихо, Баффи! – шикнул на пса парень, целясь в белку.

«Это лучше, чем ничего», – подумал он и выстрелил. Алан хорошо стрелял и редко промахивался. Животное упало на снег, и пес тут же подбежал к ней. Парень походил по лесу еще час, но, так никого больше не найдя, вернулся домой.

Из сарая послышались крики Роззи наперевес с кудахтаньем. Алан быстро вбежал в сарай.

– Роззи?

Растрепанная девочка едва удерживала курицу в руках, защищая ее от нападавшей лисы. Животное скалилось, царапая курицу и задевая Роззи.

– Алан! Помоги! – запищала девочка. Парень заметил на щеке сестры кровоточащую царапину. Увидев пса, лиса, испугалась, шерсть вздыбилась, и животное снова набросилось на курицу. Роззи держала птицу крепко даже несмотря на то, что та вырывалась. Лиса прыгнула на курицу, но девочка увернулась. Острые когти животного вновь задели Роззи, оставляя глубокую царапину возле глаза.

– Ай! – девочка выпустила курицу из рук, упав на солому.

Баффи прыгнул на лису. Скалясь, пес подходил ближе и ближе, норовя прыгнуть. Лиса распушила хвост, пригнулась и, шмыгнув посреди лап Баффи, стукнула хвостом пса прямо по носу.

Пес тут же побежал вдогонку, но Алан его остановил:

– Баффи! Нет! Иди на место!

Пес, лая в след лисе, послушно присел возле хозяина.

Роззи рыдала, закрывая рукой рану. Кровь лилась сквозь детские пальчики, испачкав платье.

– Роззи, зачем ты только пришла сюда? – гнетуще спросил Алан, беря сестру на руки. Он осторожно убрал руку девочки от лица, осматривая рану. Царапина была глубокая и требовала немедленной обработки.

– Больше никогда, слышишь? Никогда не ввязывайся в драку! Тебе повезло, ты хорошо отделалась, – говорил Алан обрабатывая рану, – а теперь иди и поспи. Тебе нужен отдых.

– А ты? – девочка немного успокоилась, но продолжала ахать от боли.

– А я закрою сарай и вернусь.

***

Возня в сарае не прекращалась. Уже не кричали птицы, не летала солома. Куры с интересом подходили к одной из клеток, изучая того, кто был в ней.

– Отойдите! – Алан прогнал кур от ловушки. Клетка оказалась заперта, а в ней сидела лиса.