Библиотека всего на свете

4. Виола

В своем кадровом агентстве Виола втискивала недельный объем работы в четыре дня, чтобы освободить пятницу и направить энергию в иное русло, дабы не сойти с ума. Потому что, несмотря на успешность и некоторую рисовку на службе, Виола занималась всем, от набора персонала до обучения корпоративной политике и тренингов на сплочение рабочей команды, и ей регулярно требовалась передышка.

Обычно она спасалась своим излюбленным дизайном интерьера, обновляя сайт или продумывая переделку очередной комнаты, однако эту пятницу Виола планировала посвятить библиотеке общих вещей.

Когда-то они с Дженнифер были лучшими подругами, но после того, что сделала Виола, не общались много лет, пока волею судеб обе не осели в Кловердейле. Виола чувствовала, что Дженнифер воспользуется любой помощью, какую ей предложат, во благо своего нового детища; кроме того, она всегда предпочитала худой мир доброй ссоре. Виола нарочно вызвалась помочь в присутствии Элейн, чтобы Дженнифер было неловко отказать.

После того как они раззнакомились, Дженнифер ничего не слышала о Виоле, пока та не появилась в Кловердейле, и теперь просто держала нейтралитет. Она не желала, чтобы кто-то проведал о том, что касалось только их с Виолой, и общалась бесстрастно.

– Я бы ее и сама одолжила, – сказала Виола, взяв мороженицу, которую вернули утром. Дженнифер объяснила, что требуется проверить, все ли части на месте, вложена ли внутрь инструкция, чистая ли чаша – словом, можно ли ставить мороженицу на полку для нового клиента. – Тут в записной книжке новые рецепты!

Это подстегнуло любопытство Дженнифер, которая поднялась на стремянку протереть верхние окна.

– Вот как? И какие?

– Кармел из булочной заламинировала рецепт мороженого с крошкой коричного печенья, Мелоди из паба написала, как придать мороженому вкус восхитительного яблочного пирога, а Гетти подкинула рецепт с пекановым маслом.

Дженнифер ответила, протирая стекла:

– Я в прошлом месяце ее брала. Впервые готовила домашнее мороженое.

Возникший диалог Виола приняла за добрый знак. Это был самый оживленный обмен репликами с тех пор, как они случайно встретились в пекарне, когда Дженнифер пришла за хлебом на пивных дрожжах, а Виола увела у нее из-под носа последний каравай. Напряжения тот случай, разумеется, не разрядил.

– И каков вердикт?

– Опасная штука.

Улыбка, тронувшая уголки губ Дженнифер, напомнила Виоле, как крепко они когда-то дружили.

– В смысле электричества или калорийности продукта? – Виола осматривала лопасти, уже представляя, мороженое с каким вкусом будет готовить.

– Второе. – Дженнифер спустилась на ступеньку и изогнулась вправо и влево, оглядывая окно в поисках ускользнувших от тряпки разводов. Ничего не найдя, она сошла на пол. – Получилось прекрасное мороженое с ромом и изюмом.

– М-м, какая вкуснота! А я сделаю мятное с шоколадной крошкой, любимое мороженое Айзека. – Виола опустила мороженицу в коробку. – Уберу-ка я ее подальше, а то растолстею от одного вида…

Впрочем, об этом Виоле волноваться не приходилось. От отца ей достался прекрасный рост, от матери – стройность, а со своей преданностью работе Виола просто не успевала объедаться. Еще она унаследовала отцовские кудри; вот и сейчас она поправила «конский хвост», в котором томились густые светлые локоны, чтобы не мешать хозяйке.

Шкафы в библиотеке общих вещей были скомпонованы по секциям: слева – электроника, затем – игрушки и садовое оборудование, не всегда помещавшееся в стандартный контейнер для хранения; приходилось выставлять его на пол в чехлах. Виола водрузила мороженицу на стеллаж в дальнем конце, где находилась кухонная техника.

– Эту полку нужно укрепить.

Полка действительно прогнулась, угрожая обвалиться.

– Знаю, Адам тоже заметил. Он вызвался собрать больший шкаф в углу. – Дженнифер показала на дальнюю стену, пока еще пустовавшую. – Туда уберутся газонокосилка, садовые грабли и вилы, а также палатка.

– Мне казалось, в прокате не бывает туристических палаток, ведь их сложно содержать в чистоте?

– Сейчас в наличии только двухместная. Посмотрим, как пойдет. Я ее дешево взяла на пасхальной распродаже, и палатку уже семь раз одалживали. Она пользуется спросом. Даже Дэвид и Арчи ставили ее в нашем саду.

– Не может быть! И ты разрешила?

– Надо же им пообщаться. Дэвид часто уезжал в командировки, Арчи по нему соскучился.

До Виолы стороной доходило, что Дэвид много отсутствует по работе и Дженнифер вынуждена разрываться между домом и работой. И хотя брак у нее был крепкий, Виола заподозрила, что частое отсутствие мужа не могло не сказаться. Дженнифер выглядела уставшей и будто одолеваемой невеселыми мыслями – впрочем, виной тому могло быть присутствие Виолы, а не семейные неурядицы. Виола не могла вмешаться, расспросить и дать совет; едва наметившиеся отношения были настолько хрупкими, что она боялась надавить и все сломать. Сегодня Дженнифер, по крайней мере, отвечала не скупыми двусложными репликами, и это был уже прогресс.

Из них получилась на диво слаженная команда: они проверяли возвраты, ставили вещи на места, разговаривали с заходившими в библиотеку местными жителями – одни что-то брали, другие приносили, третьи просто заглядывали поболтать по дороге в пекарню, на почту или в книжную библиотеку.

Гаррисон Пемберли, владевший фруктовой лавкой возле пекарни, торжественно вошел с большой круглой корзиной ярко-красной клубники. Он вполне оправдывал высокое звание тезки Гаррисона Форда: виски красиво серебрила седина, загар не сходил с лица круглый год. Гаррисон Пемберли был очень хорош собой и обаятелен.

– За счет заведения, – сказал он, перехватив Дженнифер в дверях – она собиралась на ланч.

– О, зачем же, у вас все-таки магазин…

– А это в порядке подкупа. Мне нужна помощь, я пришел за формой для пирога.

– Я вам помогу, Гаррисон. – Виола проводила Дженнифер и перехватила задачу поиска формы для выпечки. В октябре Гаррисон ожидал в гости четырехлетнюю внучку – торт предназначался для нее.

– Мне сказали, она сейчас только и говорит, что о принцессах, – объяснил Гаррисон, когда Виола вела его к кухонному отделу. Они принялись перебирать имевшиеся формы.

– Вы сами печете?

– Пеку. Правда, руки у меня не очень ловкие, без формы не справиться, – отозвался Пемберли, когда Виола вынимала формы по одной, ища нужную. – Мне бы такую, чтобы ухнуть все ингредиенты сразу и надеяться, что при виде результата Жизель заулыбается, а не расплачется.

– Мне кажется, она обрадуется всему, что вы испечете, если вы покроете пирог розовой глазурью и украсите драже. Девочки все готовы простить за нарядный тортик… Может, эту? – Виола вытащила форму в виде диснеевского замка.

– Ох ты, я с такой не справлюсь!

Виола достала из коробки листки – рецепт от того, кто уже брал напрокат эту форму, и фотографию готового торта.

– Малышка будет в восторге. Тут есть и башенки, и подъемный мост, а если вы ознакомитесь с вот этой информацией, то скопируете украшения, придуманные Рут.

– У Рут золотые руки.

Рут была местной жительницей и матерью четырех детей; ее семья жила в одном из больших домов на краю общинного луга.

– Рут редко печет – она же работающая мама, но результат впечатлил даже ее. Если вы ее попросите, она поможет.

– Это уже смахивает на какой-то обман, будто я не сам старался… Хотя ладно. Сколько я вам должен?

– Два фунта в день.

– А что, недорого. Я хотел купить форму в магазине, но подумал – вдруг Жизель через годик увлечется пони или станет сущей пацанкой и потребует торт в виде машины, и решил не швыряться деньгами.

– Для этого мы и работаем. Совместное пользование делает жизнь проще.

– И дешевле, – добавил Гаррисон.

Вернулась Дженнифер, смеясь и оживленно беседуя. Когда Виола подняла голову, думая увидеть ее с Дэвидом, то оказалось, что рядом с Дженнифер маячил недавно появившийся в Кловердейле Адам Паркер. Надо же, они уже на дружеской ноге! В этом не было ничего предосудительного, но от Виолы не укрылось, как бывшая подруга вела себя перед этим Паркером. Она слышала, что Дженнифер прямо силком затащила Адама в свою библиотеку общих вещей: он ловко управлялся с барбекю на церемонии открытия, а потом проводил тут практикум. Кловердейлцы наперебой хвалили приятного соседа за дружелюбие и располагающую натуру, но Виоле в нем чудилось какая-то странность, которую она пока не могла определить.

И вот теперь он шел к ней, улыбаясь до ушей. Никогда не доверяй человеку, который много улыбается.

– Здравствуйте, вы что-то ищете?

– Вас! – И это тоже с улыбкой. – Зоэ не дает мне покоя, чтобы я… то есть мы обратились к вам с просьбой заняться переделкой ее комнаты.

– Ясно.

– Надеюсь, я не сказал лишнего?

– Простите. – Мысли Виолы были заняты браком Дженнифер, и она не знала, доверять ли веселости Адама. – Переделка комнаты. Да, я могу вам помочь. Зоэ с Авой недавно говорили об этом… Буду счастлива взглянуть.

Зоэ Виоле нравилась – она положительно влияла на Аву, как, впрочем, и Ава на нее.

– Я хотел все сделать сам, но там, видимо, нужна женская рука. Я не сексист, но дочь совсем не обрадуется моему горячему участию…

– Давайте я зайду, скажем, часа в четыре? Определимся с направлением и сметой за ремонт. Трогать я ничего не стану, пока вы не дадите добро. Устроит?

– Более чем.

Виола обратила внимание, что Адам, прощаясь, тронул Дженнифер за руку. Всего лишь легкое прикосновение – так многие делают и никакой крамолы в этом не усматривают.

Может, Виола вообразила себе тайную связь там, где ее и в помине нет? Виола понимала, что лучше помалкивать о своих догадках, если прошлые ошибки ее хоть чему-то научили.

– Извините, я немного опоздала, – сказала она, входя в коттедж «Лилипут». – Пришлось зайти домой и сделать пару дел, девочек проведать. Хейзел трудилась не покладая рук, зато Ава, как всегда, отдыхала, хотя у нее домашнее задание не сделано и на пианино надо заниматься. У нас составлено расписание, но она вечно отлынивает.

– Не хотите ли чаю, кофе или чего-то прохладительного? – предложил Адам.

– С удовольствием выпью кофе. – Видимо, он заподозрил в ней невменяемую мамашу, раз Виола обрушилась на дочерей, едва переступив порог. Но не может же она пускать дом на самотек! В будущем девчонки еще поблагодарят ее за это.

Она разулась.

– О, зачем же… – смутился Адам. – Не нужно.

– У меня в доме в уличной обуви не ходят. В новой комнате Зоэ тоже будет такой порядок, – отрезала Виола, идя за Адамом в кухню. – Простите, я уже с порога командую. Буду сдерживаться. – Она оглядывала комнаты коттеджа «Лилипут», принадлежавшего когда-то Нэнси и Берту; они прожили в Кловердейле сорок лет и недавно переехали в Кардифф, чтобы в старости быть поближе к родственникам. До Паркеров коттедж сменил четырех или пятерых временных жильцов, и всякий раз арендаторы усугубляли царивший здесь упадок. Виола наметанным глазом отмечала засаленные обои, замызганные паласы и облупившуюся краску; у нее чесались руки повесить полки в тесной кухоньке, чтобы освободить столешницы от лишней посуды. А под полками добавить освещения, чтобы кухня купалась в мягком свете… Но ее пригласили не за этим.

– Зоэ хочет побыстрее начать ремонт? – спросила Виола, чувствуя себя неловко наедине с мужчиной, которого едва знала. Девочки сдружились за пару дней, и Виола обрадовалась, что Адам обратился к ней за помощью: так она побольше узнает о семье, где Ава готова была дневать и ночевать.

– Она в нетерпении. Торопится доделать домашнее задание. Я ее звал, наверное, не услышала.

– Если ваша Зоэ такая же, как моя Ава, она заткнула уши наушниками и не услышит даже товарного поезда.

Адам отыскал в подвесном шкафчике кофейные капсулы и разглядывал этикетки.

– Только ультракрепкий. Будете такой?

– С удовольствием.

– В кухне тесновато, но для кофемашины место всегда найдется. – Адам установил капсулу под крышку кофеварки, подставил снизу чашку и нажал кнопку. С громким шипением машина извергла темные струйки. По кухне поплыл упоительный аромат.

– Ого, у вас как в кафе, – сказала Виола, добавляя молока.

– В Австралии кофе – первое дело, особенно в Мельбурне. В Англии я долго не мог найти хорошего кофе, хотя был приятно удивлен выбором в Лондоне… – Адам постучал по кофемашине: – Это мой подарок самому себе на новоселье.

– Вы совершенно правы. – Никто не расспрашивал, отчего Паркеры оказались в Кловердейле и почему Адам один растит детей. Он не носил обручального кольца, и Виолу снедало любопытство, что же у него произошло. Она надеялась что-то выведать через Аву, но пока дочь не сообщила ничего полезного.

На лестнице показалась Зоэ, выдернув из ушей наушники при виде Виолы.

– Я не знала, что вы пришли, – заулыбалась она. Ава сейчас редко улыбалась Виоле. Ну, хоть младшая, Хейзел, ровесница Арчи и Зака, пока еще ласкается к маме и папе.

– Это из-за них. – Адам кивнул на наушники, свисавшие из руки дочери. – Ты себе слух испортишь!

Эти слова были встречены хорошо знакомым Виоле возмущенным взглядом вытаращенных глаз, который Ава довела до совершенства.

Виола и Зоэ перешли прямо к делу. Поднявшись в комнату девочки, Виола открыла свою спортивную сумку, где было все необходимое на данный момент.

– Скажите, отстой? – Зоэ присела на край кровати, оглядывая спальню.

Виола нашла клочок бумаги, чтобы подложить под свою чашку, и поставила кофе на подоконник.

– Представляй эту комнату чистым холстом. Между прочим, я очень люблю такие помещения: здесь огромный потенциал.

– Да ладно!

Приятно было говорить с девочкой-подростком, которая – по крайней мере, с Виолой – не вела себя отчужденно-холодно, грубо или откровенно враждебно.

– Для меня хуже всего, когда просят переделать комнату, но привередничают – это не пойдет, того тоже не надо. Я не против точечных улучшений, но полная переделка гораздо легче и интереснее. – Виола остро жалела, что родная дочь не с такой готовностью принимает ее идеи. Когда Аве сравнялось тринадцать и она захотела себе взрослую спальню, то сделала все в точности до наоборот, лишь бы не так, как предлагала Виола.

Комната Зоэ была типичной для дома, купленного в состоянии «неограниченных возможностей для улучшения», как пишут в объявлениях риелторы. Бледно-зеленые обои с квадратными темными пятнами там, где стояла мебель или висели картины, потертый бордюр не то бледно-зеленого, не то желтого оттенка. Самая заурядная люстра с бумажными грязно-белыми плафонами – или это въевшаяся многолетняя грязь? Зоэ, как смогла, добавила цветовых акцентов: постельное белье в мятно-зеленую полоску, зеленая подушка на стул, кремовый коврик из овечьей шерсти. Из плюсов Виола отметила хорошие деревянные половицы, а не ковролин, окна с двойными рамами, пропускавшие достаточно света, и простую белую мебель без царапин. Спальне срочно требовалась хорошая инъекция индивидуальности.

– Можно я сделаю несколько снимков?

– Конечно.

В комнате Авы Виоле уже пару лет не дозволялось задерживаться, не говоря о фотографировании.

– Я, когда вернусь домой, все толком рассмотрю. – Виола встала у окна, ловя в объектив как можно больше обстановки. – Идеи приходят ко мне в самые неожиданные моменты, а снимки освежают память и помогают думать. Тебе нравится эта мебель? Она в прекрасном состоянии.

– Нравится. Я и в прежний дом нарочно попросила белую, чтобы подходило ко всему, что я выберу… или с чем останусь, если мы опять переедем.

Виола задумалась, сколько же этих детей возили с места на место, всякий раз переворачивая привычную жизнь: ведь им приходилось привыкать к новой школе и искать новых друзей. Отчего так? Но, будучи матерью, Виола умела избегать конфликтов, поэтому спросила:

– А по поводу колористики у тебя какие пожелания?

– С одной стороны, мне хочется яркости и оригинальности, а с другой – чего-то мягкого.

– Ты смотрела мои посты в «Инстаграме»? Там у меня есть снимки переделок в других домах.

– Мне Ава показывала.

Виола взяла свой айпад.

– Отлично. Давай посмотрим примеры дизайна – что-то тебе может приглянуться, и будем от этого отталкиваться.

Страницу за страницей они листали фотографии переделанных комнат, при необходимости переходя на соответствующие сайты. По поводу пола, который оказался в удивительно хорошем состоянии, Виола с Зоэ согласились, что его достаточно отчистить и отполировать, а для тепла и уюта стоит добавить ковер. Они перебрали разные цветовые решения, варианты настенного декора, нового постельного белья и светильников, и спустя час Виола была готова составлять предварительную смету.

Она заглянула в гостиную, где Адам читал о Волан-де-Морте и Хогвартсе маленькому Заку – копии папаши со светло-каштановыми волосами и глазами цвета темной карамели, смотревшими из-под отросшей челки. На телевизоре с выключенным звуком шел матч по боксу. Странный выбор фона для маленького мальчика, подумалось Виоле. Расквашенные лица, разъяренные мужчины…

– Я вернусь с готовой сметой и набросками.

Адам поблагодарил ее, и Виола вышла из коттеджа «Лилипут» с сумкой на плече и головой, наполненной идеями. Зоэ помахала ей из окна второго этажа, когда Виола задвигала щеколду на калитке с расхлябанными петлями и облезшей краской. Помахав в ответ, Виола села в машину, соображая, что же такого стряслось в семействе Паркеров. Они производили впечатление нормальных людей, но у них явно имелись свои скелеты в шкафу. Пожалуй, она все-таки решится спросить и что-нибудь выяснит в следующий свой приход.

Или же не станет совать нос в чужие дела и будить спящую собаку.

5. Дженнифер

Библиотека общих вещей работала три дня в неделю, что вполне удовлетворяло местный спрос, но Дженнифер, сортируя в домашней почте извещения из прачечной, письма из школы, разные накладные и информационные рассылки, порой жалела, что не работает полную неделю. Если Дэвид оставался дома и работал у себя в комнате, она уходила в библиотеку навести чистоту или связывалась оттуда с местными поставщиками в попытке договориться о солидной скидке на новые вещи или даже о пожертвовании таковых. Библиотека общих вещей стала для Дженнифер возможностью отвлечься от проблем, и не в последнюю очередь потому, что здесь она могла поговорить с людьми, а не сидеть в тишине.

Сегодня люди шли в библиотеку один за другим. Ближе к концу дня Дженнифер вымыла чашки – чай пил местный провайдер, заглянувший забронировать садовый тент и бойлер, – и пропылесосила пол, прервавшись, чтобы принять газонокосилку от кловердейлца по имени Пит.

– Работает как часы, – похвалил он. – Но на лезвиях ржавчина.

– Я сейчас это запишу и покажу ее мастеру, когда у нас будет профилактика. Уэсли обязательно устранит ржавчину.

У Дженнифер имелся список надежных волонтеров, готовых раз в месяц пожертвовать своим временем, чтобы прийти и починить или профессионально почистить технику. Она была благодарна за энтузиазм и поддержку, с которой в Кловердейле приняли ее проект.

За Питом пришла Гетти, снимавшая квартирку над пабом: ей понадобилась вафельница. Одетая как студентка факультета искусств – в красные брюки и белую льняную блузу с рукавами-буфами, с браслетами в стиле бохо из кожи и бусин, – при близком знакомстве Гетти оказалась очень разговорчивой особой.

– Для себя вафли печь будете или для кавалера? – допытывалась Дженнифер.

Гетти залилась краской и спряталась за водопадом вьющихся каштановых волос, укрывавших полспины.

– Мой бойфренд Мартин приехал из университета на выходные, хочу сделать его любимые вафли с черникой и греческим йогуртом.

– А черника у вас есть?

– Купила четыре корзиночки у Пемберли.

– Ну, после такого угощенья Мартин вас точно не упустит, – подмигнула Дженнифер, доставая вафельницу с полки и занося сведения в компьютер.

Прижимая вафельницу к груди, Гетти ушла, взволнованная ожиданием встречи с любимым, и ее улыбка могла поспорить с солнцем, освещавшим Кловердейл.

Сердце Дженнифер тосковало по головокружительным первым дням романа с Дэвидом, когда каждая мелочь наполняла их восторгом и они не могли надышаться друг другом. Видимо, в браке их отношения, подчиняясь неизбежному течению жизни, превратились во что-то более приземленное, но Дженнифер чувствовала себя неудачницей. Они с Дэвидом отдалялись все больше, и она не знала, как вернуться на прежний курс.

Когда они поженились и Дженнифер забеременела близнецами, они с Дэвидом обсудили план жизни на ближайшие пять лет. Сперва она посидит дома, потом вернется к своей карьере, а заботу о детях и поездки в школу они с Дэвидом поделят пополам. Они смогут. Они справятся. Разве это так уж сложно? Но, как часто случается, гладко было на бумаге. Кейт устраивала родителям бессонные ночи, Амелия просыпалась реже, зато к ней так и липли какие-то ушные инфекции, нескончаемые насморки, высыпания на коже, а однажды ее рвало и слабило пять дней подряд. Дженнифер ходила как зомби; всякую мечту о работе вне дома разом вытеснило простое желание дотянуть до завтрашнего дня без катастроф. Соответственно, Дэвид остался единственным кормильцем-добытчиком. Когда Арчи сравнялся год, ситуация изменилась: Дженнифер так и рвалась снова на работу. Она страстно хотела открыть собственный салон, но риск был велик, а возможность оказаться невостребованной – еще больше. Библиотека общих вещей реализовывала свой потенциал, подталкивая кловердейлцев больше общаться друг с другом, но Дженнифер этого было мало: она чувствовала, что скоро ее вновь потянет вернуться в профессию. Но разве после того, что уже произошло, стоило вновь раскачивать утлую лодку брака?

Закончив дела в библиотеке, Дженнифер пришла домой, сняла и положила на стол темные очки, удерживавшие ее черные как смоль волосы, и громко спросила, есть ли кто дома. Ответа не последовало: у близнецов еще шли занятия, а Дэвида в это время дня она никогда не видела. Дженнифер поднялась на второй этаж и долго стояла под душем, смывая усталость дня и беспокойное ощущение, что ей по-прежнему хочется большего.

Меньше чем через час дом ожил. Хлопнула входная дверь – Кэти и Амелия пришли из школы, а вскоре и Адам с Заком завезли Арчи по дороге с игровой площадки. Дженнифер с благодарностью помахала им с порога и обняла сына.

– Ну что, покачался на качелях?

– Нет, мы по шесту лазали! – Арчи показал, как именно они лазали, подпрыгнув на маленьких ножках, и побежал по коридору. Низ школьных брюк был густо заляпан глиной.

– Хочешь горячего шоколаду?

Сентябрьское солнце изо всех сил старалось прогреть воздух, но к вечеру уже заметно холодало, и в Дженнифер просыпалась тоска по настоящей осени, когда можно уютно устроиться в кресле и глядеть, как падают листья, а ближе к зиме – на пламя, пляшущее в камине.

Когда Арчи стянул ботинки и носки, Дженнифер осторожно заглянула в кабинет, служивший второй гостиной, где верховодила одна из дочерей, и повторила предложение горячего шоколада близнецам, уединившимся сразу после возвращения из школы.

Амелия, тоже кареглазая брюнетка, но с отцовской ямочкой на правой щеке, вынула наушник и чуть приподнялась из расслабленной позы на диване:

– Только если из стопроцентного какао!

– Да, спасибо. – Кэти, более покладистая из близнецов и копия Дэвида, выглянула из-за сестры, как всегда, прекрасно расслышав все хорошее. Горячий шоколад у нее относился к этой категории.

Идя на кухню, Дженнифер взъерошила волосы Арчи, попавшегося ей навстречу: наверняка сейчас начнет упрашивать сестер побыстрее освободить комнату, чтобы наиграться на своем «Икс-боксе». Мальчик обожал «Майнкрафт», которым Дженнифер совершенно не интересовалась, хотя и подходила порой убедиться, что там все благопристойно и годится для девятилетнего. Другие родители предупреждали ее, что скоро Арчи попросит себе «Фортнайт», и Дженнифер очень не хотелось этой перемены. Арчи был ее дорогим сыночком, дитятком, и Дженнифер рада была побыть любимой мамой, пока сын не вырос и не отдалился. У Виолы сейчас такой же период с младшей, Хейзел, и будь они, как прежде, подругами, Дженнифер было бы с кем поделиться. Однако нынче их общение ограничивалось вежливыми репликами в ничего не значащих разговорах.

В кухне Дженнифер достала молоко, шоколадные капли и сделала в ковшике горячий шоколад, выложив на тарелку несколько кусков лимонного кекса с глазурью, который дети обожали: кекс обладал властью подольше удержать их за столом. Когда близняшки были маленькими, жизнь была суматошной: какая там домашняя выпечка и горячий шоколад! Час-другой для себя были редким праздником, лучшим в мире подарком. Однако теперь Дженнифер не хватало безумного хаоса, когда целыми днями ей было некогда присесть. Время пролетело слишком быстро, и, хотя она искренне любила свою семью, в глубине души она скорбела по четвертому ребенку, которого они с мужем так и не родили. Близнецов она доносила до тридцати шести недель без малейших проблем. Чтобы забеременеть Арчи, пришлось уже прилагать усилия. А когда ему было годика два и последствия роковой ошибки Дженнифер постепенно ослабевали, она вновь попыталась забеременеть. Трижды ей это удавалось, но всякий раз дело заканчивалось выкидышем. То, что организм перестал ее слушаться, ставило Дженнифер в тупик, однако Дэвид отказывался понимать, зачем плодить детей, раз у них есть Арчи. Сперва он поддерживал жену, страстно хотевшую еще ребенка, но горе и подавленность после каждого выкидыша сказывались на всей семье, и после третьего раза Дэвид сказал: все, хватит, он не желает проходить это снова. И Дженнифер согласилась, что пора угомониться.

Но оказалось, что озвучить свое согласие и поверить в него – совершенно разные вещи. Дженнифер понимала, что дело не только в желании иметь четвертого ребенка. Ею двигал страх, что дети вырастут, она перестанет быть нужной и останется не у дел. Что бы она ни затевала, она везде натыкалась на стену, отделявшую ее от исполнения желания, и Дженнифер чувствовала себя избалованной эгоисткой, не умеющей ценить то, что у нее есть. Многие женщины были бы счастливы на ее месте. Дженнифер жила в прекрасном доме после комплексной реновации – не то что с крыльцом, а с целой верандой по фасаду, где умещались стол и стулья для долгих летних дней. За садом тщательно ухаживал садовник, и там тоже было где присесть: в холодные месяцы они с друзьями собирались вокруг барбекю и сидели, укрывшись одеялами. Кухня у Дженнифер была белоснежная, глянцевая, ультрасовременная, удивительно хорошо сочетавшаяся с георгианским минимализмом и внутренними пропорциями дома. У Дженнифер было так много, а у других порой так мало; в ее семье все здоровы, а ведь есть люди с финансовыми затруднениями и болезнями. Так отчего же она не рада своей участи?

Разминая шею, она наклонила голову вправо-влево, удивившись, как стиснуты челюсти. Когда на ее зов «Шоколад готов!» прибежали Кэти, Амелия и Арчи, Дженнифер скрыла за делано-веселым тоном свои сомнения в том, так ли идеальна ее жизнь.

Кухня была удачно спланирована: больше всего Дженнифер любила «остров» посередине – квадратный, в форме буквы П, так что внизу оставалось место для ног, – за которым легко умещалась вся семья. Накрывать на острове было проще, чем рассаживаться за обеденным столом.

– Лимонного кекса? – спросила Дженнифер, подавая кружки, до краев наполненные густым горячим шоколадом, сдобренным лишней ложкой сахара. Дети закивали, и она распределила между ними кекс. Благодаря острову кухня обрела свое лицо, став местом, где собирается вся семья, где не страшны крошки и кляксы разлитого шоколада, оставленные переусердствовавшим Арчи, а главное, где вся семья могла побыть вместе. Родители Дженнифер многим жертвовали ради нее; она многим жертвует ради своих детей. Так устроена жизнь.

Куда деваться.

* * *

Когда Дэвид вернулся с работы, Дженнифер ставила в духовку таджин^[1] из баранины. Перебросившись с женой парой дежурных фраз, Дэвид почти сразу пошел наверх принять душ. Он очень уставал в последние дни – совсем как она в начале материнства, только сейчас они не были вместе; замотанные рутиной, супруги лишь изредка урывали минуты побыть вдвоем, и этих минут всегда бывало недостаточно.

– Ты заказал Корнуолл на Пасху? – спросила Дженнифер, когда муж сошел вниз с мокрыми после душа волосами. Это напомнило ей, как Дэвид выходил из моря, брызгая на нее холодной водой, а она ждала его, лежа на песке.

– Нет еще, занят был.

Когда муж открыл холодильник, Дженнифер подавила желание посоветовать Дэвиду не перебивать аппетит перед ужином.

– Мы все заняты. – Ей самой не понравилось, как это прозвучало, но она тоже начала обижаться на изоляцию, которую ощущала, сидя дома.

– Закажу, закажу, обещаю. – Он наклонился поцеловать жену, обдав ее пряным запахом геля для душа.

Смягчившись, Дженнифер достала айпад и присела на табурет рядом с мужем, решив найти сайт с фотографиями Корнуолла для вдохновения. Они каждый год куда-нибудь ездили на Пасху, когда дни уже были погожими, а пляжи – посвободнее, чем летом.

– Может, Круклетс-Бич, недалеко от Бьюда? – Дженнифер повернула айпад к мужу. – Сможешь взять свою доску для серфинга и научить детей.

– У-у, я уже не тот серфер, что раньше. Не уверен, что на меня налезет мой костюм.

– Еще как налезет. А доска твоя в гараже, с нее только паутину смахнуть. Ну, что скажешь?

– Насчет серфинга или насчет Корнуолла?

– Насчет серфинга в Корнуолле! В Сент-Айвсе мы уже отдыхали, пусть поездка даст новые впечатления. Арчи жаждет обучиться серфингу. Помнишь, как он увидел твою доску в начале каникул?

«И как нам так и не удалось ею воспользоваться, как ни умолял сынишка…» – добавила Дженнифер про себя.

– Что ж, я за.

В такие моменты сомнения Дженнифер по поводу ее брака исчезали, но как только с Корнуоллом было улажено, беспокойные мысли вновь зашевелились.

– Девочки там могут поучиться виндсерфингу, еще можно съездить в «Проект “Эдем”»^[2]…

– Думаю, девчонки с удовольствием будут валяться с нами на пляже, если они удались в свою мать.

И Дэвид улыбнулся той же улыбкой, которая покорила Дженнифер много лет назад.

– Пожалуй, серфинг – не лучшая идея, – задумчиво сказала она.

– Да брось ты, им же по шестнадцать! Куда ж без кавалеров…

Дэвид был прав – дочерей нельзя до бесконечности держать в детской.

– Мне казалось, Кэти и Амелия не захотят больше с нами ездить.

– Смотря куда поедем. Не представляю, чтобы они отказались посетить хороший европейский курорт, если мы решимся махнуть туда. – Он взял айпад и начал разглядывать отель, который нашла Дженнифер. – Девочкам это покажется страшной глушью.

– Надо будет обязательно запретить гаджеты на все каникулы, чтобы получился нормальный полноценный отдых на природе…