Привет, викинги! Неожиданное путешествие в мир, где отсутствует Wi-Fi, гель для душа и жизнь по расписанию

– Административные ошибки/опечатки. Вроде того, как я отослала электронное письмо сотруднику фармацевтической компании со словом «Целую» в конце или сказала новому коллеге-ортодонту, что я «очень занятная», когда хотела сказать, что «занята».

– Не рассердилась и даже не удивилась, когда Грег съел сэндвичи, приготовленные на день рождения Томаса, потому что подумал, что они «лишние».

– Принимала душ сидя.

– Мистер Зубы…

При этом воспоминании у меня снова начинает урчать в желудке. Поэтому я делаю то, что делаю всякий раз в таких случаях. Просто хороню это воспоминание. Хлоп, и нет его! Та-дам! Да, много можно найти примеров таких сбоев… Может, я и в самом деле перенапрягаюсь. По чуть-чуть каждый день. Как лягушка в кастрюле, которую медленно доводят до кипения. Что, если я на грани нервного срыва, а никто этого не замечает? Это так похоже на меня. Я молча паникую пару секунд, пока не слышу слова Мелиссы:

– …сейчас это легко, они всем помогают…

– «Помогают»? Мне не нужна терапия!

– Какая терапия? Ты про что?

– О… – смущенно тяну я. – Никакая. Ни про что…

– Я говорила про бронирование и запись заранее. Можно, например, записаться на пейнтбол. Правда, здорово?

– Нет.

– Канатный парк «Стань обезьяной»?

– Нет.

– Раскрашивать пони?

– Раскрашивать пони? Настоящих?

Она что, клея нанюхалась?

– Ну да! Они вроде бы не против. Говорят, что для них это как массаж – расслабляет.

– О… А как насчет спа-пансионата?

«Против спа-пансионата я бы не возражала, – думаю я. – Там спокойно. И будут халаты. И не нужно ни с кем разговаривать».

После этого, хотя физически и продолжаю находиться в доме, я мысленно уже лежу на шезлонге в белом пушистом халате и слушаю «музыку китов». Одна.

– Ну ладно, – говорю я, удивляя даже себя. – Я поеду с тобой.

А что может случиться такого уж плохого? Я убеждаю себя, что спа – это как раз то, что мне сейчас нужно.

– Вот и здорово! Тогда позволь мне все организовать, – говорит она.

– Ты уверена? Организацию я могу взять на себя.

Я беру телефон, чтобы: а) проверить, не пришло ли новых сообщений от Мистера Зубы; б) добавить поездку в список дел, и в) сократить планы на выходные. Но тут Мелисса меня перебивает:

– Ты что, не доверяешь мне?

Ты что, сошла с ума? Я не доверяю никому! А после прошлого вечера едва могу доверять даже себе!

Вибрация в руке говорит о том, что пришло новое сообщение, и у меня напрягаются все мышцы. «Только бы это был не он, только бы это был не он…» – начинаю я повторять свою недавнюю внутреннюю мантру, а затем следую совету своего кардиолога: «…и не забывайте дышать».

– Конечно, я тебе доверяю, – лгу я Мелиссе.

– Ну тогда я сама все и сделаю.

– Спа, правильно?

– Ага, – пожимает она плечами.

– Ну хорошо. Договорились.

Я проверяю экран телефона. Кто-то спрашивает, не продали ли мне по ошибке кредитное страхование. Из легких у меня выходит воздух, сердце возвращается к нормальному ритму.

И я дышу.

Фигурально «передав поводья», я испытываю какое-то немного странное, незнакомое мне чувство. Облегчения? Может, это оно и есть? После прошлой ночи я все больше убеждаюсь, что нужно пойти на какие-то уступки. И если для того чтобы вернуться обратно в привычную колею – под чем я подразумеваю ПОСТОЯННЫЙ КОНТРОЛЬ НАД ВСЕМ – нужно посетить спа-пансионат с сестрой, то, возможно, это и стоит сделать? Конечно, при этом я вручаю контроль над выходными в руки той, кто называет лапшу деликатесом и соскребает лопатой дерьмо животных ради удовольствия. И все же у меня в груди возникает приятное теплое ощущение. Возможно…

– Ты что, сейчас заплачешь?

Мелисса беспокойно поднимается. В последний раз я плакала на глазах других людей в 1992 году, когда сломала ногу в четырех местах.

– Это что, слезы?

– Конечно, нет, – я касаюсь глаза пальцами.

Это ложь. Я ощущаю, как мои подмышки потеют «Ширазом» – настолько я стараюсь сдерживаться.

– А ты что, уходишь?

– Э-мм… ну да, поеду-ка я, – говорит она и от всей души хлопает меня по правой руке. – До скорой встречи. В ближайшие две недели.

– Две недели?

Я потираю руку, и это по крайней мере отвлекает меня от слез.

– Вроде речь не шла про две недели. Надо свериться с календарем. Не могу же я так взять и все отменить…

Она не слушает, а только кивает, словно я маленькая девочка.

– Ты слишком много волнуешься. Вот увидишь, все будет как в добрые старые деньки, – говорит она.

– Ага. Великолепно!

«Этого-то я и боюсь», – проносится у меня в голове мрачная мысль.

Глава 3

Две недели спустя…

– Я заказала нам шикарный отдых, – сказала она.

– Лучшая цена за неделю, – продолжала она.

– Возьми с собой паспорт, – напомнила она.

У меня сложилось впечатление, что мы едем куда-то в очень шикарное место. Туда, где швейцары сверяют каждый пункт в документах и проводят кредитной картой по терминалу на тот случай, если вы решите полакомиться орешками из мини-бара стоимостью в 500 фунтов или похитить полотенце. Туда, где на столах и в тумбочках среди буклетов и книг лежат письменные принадлежности с фирменным логотипом. Я пребывала в этом убеждении и продолжала мечтать о бескрайних бассейнах и массажных креслах вплоть до того момента, как грязный пикап остановился на повороте, ведущем к Терминалу 5 аэропорта Хитроу.

– Самолет? Мы что, летим куда-то на самолете? – пробормотала я.

– Ага! – улыбнулась Мелисса, показывая ямочки на щеках и поворачиваясь к пассажирскому креслу.

– Ты не говорила, что…

– А ты не спрашивала, – возразила она, все еще продолжая бодро улыбаться и уверяя меня в том, что «Грег знает» и что «в это время года Скандинавия просто великолепна».

– Скандинавия? Что?.. Почему?

– Не волнуйся. Тебе понравится Дания.

– Дания? – едва не поперхнулась я. – Погоди, ты там уже бывала, что ли?

Я впервые слышала от нее про Данию.

– Ну да! Кучу раз! Копенгаген чудесный город – даже лучше, чем в песне! – с энтузиазмом отвечала Мелисса.

– Ну тогда ладно, – попыталась я смириться с тем, чтобы провести «мини-отпуск» в незнакомом городе. – Значит, ты проведешь мне тур по нему…

– О нет, мы направляемся не в Копенгаген, – перебила она меня.

– Нет?

– Нет. Не совсем…

Мы уже сдали багаж, когда она наконец-то сообщила мне наш конечный пункт. Но к тому времени было уже слишком поздно.

– ЧТО? – содрогнулась я, стараясь сдерживать гнев, возникший у меня при мысли о том, что мы едем куда-то на максимально возможное расстояние от стильной столицы Дании. Мелисса сначала попыталась умиротворить меня самой большой порцией кофе, которую только продавали в Costa, и только потом поведала о том, что там не только не будет бумажных полотенец, но и будут другие люди.

– Групповая поездка? «Жизнь на природе»? Мы об этом не договаривались! – прошипела я, стараясь не устраивать сцену.

– Разве? – Мелисса придала своему лицу лучшее «невинное» выражение. – Наверное, у меня что-то с памятью. Или ты тогда еще не совсем протрезвела… – добавила она не без ехидства и тут же попыталась задобрить меня: – Вот, у меня для тебя подарок.

Порывшись в своем рюкзаке, она вытащила нечто похожее на костюм для детского утренника – пластиковый серебристый купол с заклепками и двумя комически огромными рогами.

– Это еще что за хреновина? – процедила я медленно и сквозь зубы.

– Шлем викингов! – просияла она, напяливая на меня шлем с такой силой, что грубый пластик поцарапал мне лоб, а кромка спустилась ниже глаз.

– Опа! Немного великоват! Голова у тебя всегда была все равно что горошина!

– По крайней мере не такая репа, как у тебя, – огрызнулась я, как только вернула себе зрение и увидела такую же шляпу у нее на макушке.

– Мы же едем в убежище викингов! – нисколько не смутившись, жизнерадостно продолжала Мелисса. – А они как раз это и носят.

В ее высказывании было так много неточностей, что я даже не знала, с чего начать.

– Ну, во-первых, викинги никогда не носили рогатых шлемов…

– А вот и носили! Я читала «Астерикса из Галлии»!

Очевидно, она шутила.

– Это комикс! Нарисованный французом! – я едва не брызнула слюной. – Викинги в рогатых шлемах – это миф!

Услышав это, Мелисса нахмурилась.

– И ты же знаешь, что викингов давно не существует, правда? По меньшей мере тысячу лет!

– Совсем-совсем? – возразила Мелисса.

– Да!

Мы с Грегом посмотрели достаточно документальных фильмов по историческому каналу, чтобы я была в этом уверена.

– Или они просто хотят, чтобы ты так думала?

– Что?

– Иначе все бы захотели поехать в Скандинавию!

– Захотели бы? Правда захотели бы?

В раздражении я сдернула с головы неудобный головной убор, но Мелисса тут же водрузила его обратно. Последовала неуклюжая потасовка между двумя взрослыми женщинами по поводу дурацкого предмета гардероба, пока не объявили наш рейс, и весь полет мы провели в молчании.

Объяснить Грегу, что теперь он целую неделю сам будет заботиться о себе и о детях (по сути – о троих детях), и что заказы готовой еды остаются на самый крайний случай, оказалось непростой задачей.

– Но ты же никогда никуда не уезжаешь? – недоуменно говорил он.

– Вот именно! Потому мне и нужно сейчас уехать. Я заслужила это.

Я накупило столько готовых обедов, сколько мог вместить наш холодильник, а затем объяснила Шарлотте и Томасу, как их размораживать при необходимости. Приходящую няню я предупредила, что, возможно, придется посидеть на пару часов дольше обычного, если Грег вдруг «забудет» забрать детей (опять), и попросила позвонить мне в экстренном случае.

– Потому что я буду в часе езды или около того, – сказала я ей. – Позвоните, и я сразу поеду домой.

Ха!

Я не рассчитывала преодолеть тысячу километров, чтобы провести целую неделю с незнакомыми мне людьми.

Я надеялась, что с детьми все будет в порядке.

Я надеялась, что Грег не забудет кормить и поить их и вообще следить за их безопасностью.

Целых семь дней…

А теперь я сижу посреди какого-то поля на корточках с мокрыми задницей и коленями, которые, по моим ощущениям, вот-вот откажут. Идет дождь. Опять. Из-за этой вечной измороси все вокруг пахнет переносным туалетом. И на нас кричат. Опять.

– Ниже! Приседайте как следует! Разбудите в себе спящего примата! – гаркает на нас хипстерского вида мужчина с пучком волос на голове и в шароварах, расхаживающий туда-сюда и наблюдающий за тем, как мы надрываемся. Мы практикуем «обезьянью походку» – «естественные движения», как объясняет он, по-мартышечьи почесывая растительность у себя на лице: «Она поможет вам заново освоить основные навыки передвижения!»

Сейчас я чувствую себя просто дурой. И еще мне холодно и хочется есть. И у меня врожденное подозрение к людям, которые под индивидуальными особенностями понимают ношение бороды. Я уже вполне уверена, что эта поездка была Плохой Идеей.

– Видишь? Никаких рогатых шлемов, – с шипением шепчу я Мелиссе.

– Может, они их носят только по особым случаям? – отвечает она, застыв в полуприседе и стараясь не встречаться со мной взглядом.

– Ага. Точно. Так и есть, – говорю я и добавляю совершенно непечатное ругательство.

Мужчина-пучок просит называть его «Магнус» и говорит, что он будет нашим «духовным и физическим гидом» на протяжении последующих семи дней.

«Похоже, что кто-то очень напрашивается на судебное разбирательство…» – думаю я.

– А теперь встаньте на четвереньки! – приказывает он.

Грудастая блондинка далеко не первой молодости рядом со мной, скосив глаза, изучает его внимательным взглядом.

– Ноги расставьте как можно шире, задницу опустите!

Блондинка пошловато хихикает.

– Вы должны ползти, грудью к земле!

Под «землей» он имеет в виду грязь.

На насквозь промокшей поляне какого-то безымянного острова посреди Северного моря я окончательно прощаюсь с остатками своего достоинства. Впрочем, для того, кто увяз в дебрях ухода за малолетними детьми, это очередное понижение планки.

Затем наступает черед «крабьей походки».

– Я как-то пыталась сделать нечто похожее, – говорит блондинка постарше, расправляя складку на своих леггинсах. – Ужасная штука.

Магнус не обращает внимание на ее слова, демонстрирует идеальный мостик – встает на руки и ноги спиной назад, высоко поднимая туловище – и с поразительной легкостью «ходит» в таком положении, как если бы это было совершенно естественно.

– Вы должны быть готовы к любой потенциально травмоопасной ситуации! – отрывисто произносит он, сохраняя позицию.

Я не могу представить, какой именно должна быть потенциально травмоопасная ситуация, в которой понадобится «крабья походка». Может, та, в которой мегаломаньяк-социопат, держащий палец на ядерной кнопке, заявляет, что он^[12] уничтожит мир, если все не станут ходить как крабы? Или повторение в реальном мире сцены с Кэтрин Зетой-Джонс из «Западни», где нам всем придется пролезать под лазерными лучами…

– Смотрите вверх, на небо! – продолжает вещать Магнус. – Там целый мир! Только посмотрите!

Я пытаюсь. Но дождь усилился, и мне приходится жмуриться.

– Я вся промокла, – слышу я свой жалобный стон, не обращенный ни к кому конкретно.

– Это просто вода! – фыркает Мелисса. – Ты что, не моешься?

– Я-то моюсь. Это ты не моешься…

– Нет, это ты не моешься…

О боже, нельзя же в первый день опускаться до детских препирательств. Что будет дальше?

– Неважно, – обрываю я себя, потому что слишком устала, и еще не желаю позориться на публике. – Просто надеялась, что там, где мы окажемся, будет… теплее.

Мелисса, все еще в позе краба, склоняет голову набок.

– Я из тех, у кого лицо потеет в центральной Англии. Мне нельзя в жаркие страны.

– Просто здесь так… тускло.

Мой краб плюхается в грязь, когда я пытаюсь посмотреть на пересеченное поле с запретным лесом позади нас и на бушующее от ветра море. Моя фантазия о мягком халате и прогулке по ухоженному газону кажется как никогда более далекой.

– Тут все как в черно-белом фильме, – шепчу я, оглядывая окружающие нас пятьдесят оттенков серого. – Море, небо, даже одежда – все монохромное.

– Мы не в черно-белом фильме, – поправляет меня Мелисса. – Мы в Скандинавии.

– О…

До поездки мои знания об этом регионе в лучшем случае были смутными, но я уже выяснила, что здесь и в самом деле встречаются викинги наших дней. И еще для него характерны плохая погода и аллергия на цвет. Даже хостел, в котором мы остановились накануне, был выдержан в одном цвете: сером. Все здесь можно было описать как «функциональное». Чистое, аккуратное, минималистичное – но точно не спа-курорт. В данный момент я промокла до костей, ужасно скучаю по одноразовым тапочкам, косметическим маскам и мини-перерывам с маленькими тарелками на огромных подносах.

– Так, а теперь встаем и снимаем обувь! – вопит наш предводитель, чтобы перекричать ветер.

Он что, шутит?

– Холодина же!

– Да мне плевать на это! Вы должны слиться с природой, почувствовать землю своими ногами.

Я смотрю вниз и вижу, как между островками лишайника текут струйки. Как-то мне не очень хочется сливаться с этим. А как же синдром окопной стопы? Должны же быть какие-то регулирующие такие случаи директивы безопасности? Но Магнус непреклонен.

– Никакой охраны труда и техники безопасности, – сурово говорит он. – Мы здесь викинги. От коровы мы перешли к компьютерам и забыли, что значит жить по-настоящему. Мы даже не ощущаем собственного тела, если только не выбираемся за город на выходные, где быстро раскисаем.

Это верно. Все школьные каникулы и выходные я вечно сидела на антибиотиках.

– Мы боимся вернуться обратно к земле! Боимся запачкать руки…

– Но не я… – бормочет Мелисса.

Я шмыгаю носом и невольно вытираю руки о брюки, жалея, что не взяла с собой антисептик.

– Мы крысы в фитнес-залах, которые забыли, как прыгать и бегать. Офисные хомячки, разучившиеся залезать на деревья!

Я думаю, что сейчас не время уточнять, что я никогда не умела залезать на деревья. И я не люблю, когда меня сравнивают с грызунами. Но Магнус продолжает:

– Человек – и даже женщина – был полностью одомашнен, и из-за этого мы стали такими жалкими.

«Даже женщина»? А вот это уже действительно грубо.

– Вот ты! – он тычет в меня пальцем, словно учуяв несогласие.

Вот зараза. Сейчас же меня заставят что-то сделать. Или, что хуже, что-нибудь сказать…

– Ты можешь честно сказать, что уверена в своих силах настолько, чтобы вынести ее, – он указывает на Мелиссу, – из леса, когда она сломает ногу?

– Когда? – встревоженно спрашивает Мелисса. – Вы хотели сказать «если»?

– Или сможешь доплыть до берега наперекор течению, когда упадешь в море?

Опять «когда»?

– Или выпрыгнуть из окна второго этажа и благополучно приземлиться?

– Нет… – запинаюсь я, надеясь, что ничего такого в ближайшее время не произойдет – все здания, которые я видела с тех пор, как мы приехали сюда, были одноэтажными бунгало.

– Я уверен, что некоторые из вас знакомы с беговой дорожкой, – тут он переводит взгляд на самую молодую участницу с карамельными волосами, лет двадцати с небольшим и похожую на модель. – Но свободный бег – наиболее важное умение, каким мы можем обладать.

Мне это кажется чересчур категоричным. А как же умение разрывать пленку готового обеда, отсылая электронную почту, делая домашнюю работу семилетнего ребенка и призывая к порядку пятилетнего, и все это одновременно? Или, например, лечить зубы?

– Неспроста говорят «спасаться бегством», а не плаванием и не лазанием. Итак, вы должны научиться бегать так, как это задумала природа. Вы научитесь преодолевать холмы, переносить валуны…

Валуны? Что за чушь?

– Залезать на деревья, продираться сквозь кусты, ходить по бревну – благодаря всем этим умениям наши далекие предки выживали задолго до реалити-шоу, пенсий и Wi-Fi. Вы освоите, – в его голосе снова появляются лающие интонации, как у майора армии, – преобразующую силу ФИЗИЧЕСКОЙ ВЫНОСЛИВОСТИ, – он почти выплевывает эти последние слова, – а также инстинктивные движения, встроенные в вашу ПЕРВОБЫТНУЮ ПАМЯТЬ. Вы вернетесь к прямому общению со стихиями, вернетесь к самим себе и в конечном итоге – ко ВСЕЛЕННОЙ.

– Черт подери, – шепчу я Мелиссе. – Мы что, попали в секту?

– Ш-шш!

– Вы пройдете через СЕМЬ СТАДИЙ тренировки викингов.

Перечисляя их, он поднимает по пальцу.

– СТАДИЯ ПЕРВАЯ: убежище. СТАДИЯ ВТОРАЯ: добыча. СТАДИЯ ТРЕТЬЯ: ремесленные работы.

– Ремесленные работы? – надувает губы Мелисса.

– Да, ремесленные работы, – повторяет Магнус, чуть сердито. – Чаще всего люди говорят о набегах, но ремесло – это важная составляющая образа жизни викингов. Вы же хотите отправиться на сражение в лучшей своей экипировке, верно? Ну что ж, викинги – особенно мужчины – чрезвычайно гордились своей внешностью и как следует украшали себя.

Он поглаживает бороду.

«Это многое объясняет», – думаю я.

– Нескандинавы часто говорят, что все мужчины здесь геи, но нет, мы просто умеем ухаживать за собой, – он дотрагивается до своего ожерелья и приглаживает волосы.

Сдается мне, сами викинги так бы не сказали…

– СТАДИЯ ЧЕТВЕРТАЯ: оружие…

– Ну, вот это мне нравится! – усмехается Мелисса.

– СТАДИЯ ПЯТАЯ: кораблестроение. СТАДИЯ ШЕСТАЯ: навигация. И, наконец, СТАДИЯ СЕДЬМАЯ: превращение в берсерка.

Грудастая блондинка постарше просит поподробнее рассказать о последней стадии, и Магнус пренебрежительно фыркает, очевидно раздосадованный тем, что прервали его речь.

– Позже! – все, что он говорит, прежде чем продолжить: – Вместе с необходимыми навыками жизни викингов вы освоите кодекс поведения викингов…

Я мысленно прошу исключить из него мародерство и разбой, и он, к счастью, откликается на мои мольбы:

– Они превыше всего ценили правду, честь, дисциплину, смелость, гостеприимство, уверенность в своих силах, трудолюбие и упорство.

Мысленный список напоминает мне, что мне необходима помощь по меньшей мере с двумя пунктами.

– К концу этой недели все вы, вся ваша четверка, изменитесь навсегда!

«Значит, мы и вправду попали в секту», – думаю я.

– Простите, – снова повышает голос старшая блондинка, поднимая руку. – Вы сказали «ваша четверка».

– Да.

– А что, больше других не будет?

– Хотела приехать еще одна женщина, но она подвернула ногу в военном лагере.

Военный лагерь? Что не так с этими людьми?

– И… э-мм… мужчин тоже не будет?

– На этой неделе? Нет. А теперь давайте разувайтесь.

Старшая блондинка вздыхает в ответ, скидывает кроссовки и кладет их в холщовый мешок.

– Носки тоже снимать? – спрашивает она недовольно.

– Носки тоже, – кивает Магнус и принимается демонстрировать нам навыки, которыми мы должны овладеть, в частности быстрый бег по направлению к лесу.

– Ступни под бедрами! – кричит он, рассекая руками воздух в стиле Усейна Болта и устремляясь вдаль. – Наклон вперед!

Расстояние между ним и нами увеличивается, и ему приходится кричать все громче и громче.

– Отталкиваемся лодыжками. Пятки «целуют» землю! – раздается очередной крик, после чего он добавляет «ПРИЗЕМЛЯЕМСЯ НА НОСКИ» и со всего размаха впечатывается в дерево.

– Боже мой… – бормочу я.

– Он что… Он это?.. – выпучивает глаза Мелисса, наблюдая за тем, как мужчина исчезает в кустах, а затем поворачивается и обращается к нам: – Почему?

– Наверное, он так показывает нам свою технику, – отвечает молодая девушка модельной внешности с карамельными волосами и задницей, которой я уже начинаю завидовать.

– И не говори, – вторит ей старшая блондинка, обмахиваясь рукой.

Другую руку она поднимает в знак приветствия, не сводя глаз с гибкого силуэта Магнуса, который уже поднимается на дерево, ловко перескакивая с ветки на ветку.

– Привет, я Триша.

– Элис, – отвечаю я.

– А я Мелисса! – моя сестра жизнерадостно протягивает руку новой знакомой.

Когда Магнус исчезает из виду, Триша полностью переключает внимание на нас, поправляя свои пышные груди.

– Рада познакомиться с вами обеими. А это Марго, – она указывает на девушку модельной внешности, которая усердно практикуется в «крабьей походке» – мокрую, но поразительно сногшибательную, несмотря на весь этот ветхозаветный потоп.

– Она похожа на принцессу с детского рисунка, – восхищается Мелисса.

«Больше похожа на занозу в заднице», – думаю я.

Балансируя на руках и ногах, она выставляет вверх плоский живот, которому я тоже завидую, и без всяких усилий двигает бедрами, делая несколько пробных шагов вперед и назад. Потом набирает скорость, но резко останавливается и оглядывается по сторонам. Тут она как бы вспоминает, что должна подражать крабу, и начинает двигаться в сторону. Остальные, в том числе и я, вытягивают шеи и синхронно поворачивают головы, следя за ее перемещением.

– Как она так… сгибается? – удивляюсь я вслух.

– Словно магия какая-то, – бормочет Мелисса.

– Магия двадцати трех лет, – уточняет Триша, после чего по-быстрому вводит нас в курс дела, словно читая сводку новостей: – Это ее натуральный цвет волос – да, я понимаю, что принять это нелегко. И да, ее не раз приглашали работать моделью. Она регулярно занимается пилатесом, помешана на фитнесе, является представительницей какого-то второстепенного аристократического семейства и неприлично богата.

Мы с Мелиссой невозмутимо разглядываем девушку, размышляя, откуда Трише столько известно о незнакомке и не стали ли и мы предметом столь пристального внимания. К счастью, Триша поясняет:

– Мы вместе ехали на такси из аэропорта. Она ругала доставку багажа, а расплачивалась «золотой» картой. И еще у нее якобы какие-то проблемы с кожей…

Я рассматриваю Марго, ее восхитительную кожу и столь же восхитительные карамельные волосы. Она – одна из тех уверенных в себе девушек, что ходят в шляпках в помещении. И в юбках-брюках.

– Ого! А она, случайно, не родственница королеве? – спрашивает моя сестра.

Вдобавок к недоверию к современным технологиям и поп-культуре после 1997 года, Мелисса отличается культурными предпочтениями женщин старше ее вдвое. Среди них: Джули Эндрюс (во всем без исключения), шотландские бисквиты и королева. Иногда она называет Ферги (герцогиню Йоркскую) «слишком легкомысленной» и до сих пор не свыклась с гибелью Дианы. Когда Эдвард и Софи поженились, папа застал момент, как она разбила кружку из «королевского памятного набора», а к тому времени, как Кейт «охмурила» Уильяма, с набором было покончено. Иными словами, она самая убежденная монархистка, какую только может не повезти вам встретить.

Триша наклоняется, чтобы растереть свою уже похолодевшую ступню, и я пользуюсь заминкой, чтобы прошипеть Мелиссе:

– Прекрати вести себя как дура и восхищаться «элитой».

– Не могу, – шипит в ответ Мелисса, качая головой. – Обожаю слово «камербанд».

– А кто не обожает? – встревает Триша, явно услышав наш обмен репликами. – Мне лично импонирует «лакросс». Так вы что – подруги?

– Сестры.

– А-аа… – кивает она и добавляет «Ух ты», когда Магнус спрыгивает с дерева и делает обратное сальто просто так, без всяких причин.

– После двадцати пяти просто незаконно быть таким гибким, – бормочет она мечтательно. – Он типа спагетти…

«Он “типа” грандиозный выпендрежник», – думаю я.

– Ух! Хорошая разминочка, правда, дамы? – Магнус возвращается к нам.

Не успеваем мы ответить, как он резко прерывает романтическое общение и начинает делать приседания. Просто так. Потому что может.

У Триши буквально текут слюнки. Прямо на наших глазах.

– Посмотрите на него, все напоказ. Как на банкете!

Она прихорашивается под его взглядом. Это уже слишком, и я чувствую моральную обязанность нарушить свой обет сдержанности в разговоре с людьми, не входящими в число моих родственников.

– Да ладно, будет вам…

– Что? – отзывается Триша, наблюдая как инструктор переходит к выполнению серии прыжков «звезда». – Он такой горячий! Я готова сорвать с него шаровары зубами…

– Не глупите, – бормочу я. – Он похож на Аладдина.

Она слегка фыркает и улыбается мне, поэтому я улыбаюсь в ответ. Потом Магнус стучит себя кулаками в грудь, словно скандинавский самец-горилла, и заявляет, что хочет оценить наше «изначальное равновесие», проверив наши слабые места. Триша хлопает себя по подбородку.

– Забавно. Я уже несколько лет с ним борюсь, – признается она. – Один мой знакомый с Харли-стрит называет их «бородками».

– Не думаю, что он имеет в виду проблемы с вашим подбородком, – говорю я и вытягиваю шею, чтобы посмотреть, как Марго помогает Магнусу закрепить канат между двумя гигантскими елями.

– Ах, точно. Ну что ж, сейчас попробуем.

Блондинка поправляет груди, словно проверяя, хорошо ли они уложены, и только после этого приступает к проверке. Дела у нее идут не слишком хорошо, и, стараясь не упасть, она цепляется за Магнуса – на мой взгляд, уж слишком откровенно.

– Как ты думаешь, сколько ей лет? – шепчет Мелисса, когда взрослая блондинка нас не слышит.

– Какой ее части? – отзываюсь я, но Мелисса не настолько испорчена, чтобы понять, что я имею в виду.

– Думаешь, у нее искусственные зубы?

– И остальное! – я стараюсь пояснить свои слова, очерчивая в воздухе солидные «дыньки», но тут меня прерывает обращенный ко мне крик:

– Ты!

– Я? – я мгновенно опускаю руки, прекращая неуместную шараду.

– Да, ты, – показывает на меня Магнус. – Теперь твоя очередь.

Вот дерьмо…

Он советует мне «найти равновесие», балансируя на наспех натянутой крепкой веревке, которая, хотя и находится в полуметре над землей, выглядит достаточно пугающе.

Что, если я упаду? Что, если будет больно? А если покажусь смешной? Сердце мое колотится, когда я взбираюсь на веревку и… падаю. И да, мне больно. И я кажусь смешной.

– Не сдаваться! – приказывает Магнус. – Никогда!

Я не сдаюсь. Но с равновесием на веревке у меня так же трудно, как и с балансом в повседневной жизни. И от того, что я начинаю недельный курс на заднице вместе с Тришей, мне лучше не становится.

Потом Магнус отбирает у меня смартфон. И это даже физически больно.

Предполагалось, что на все это время мы должны будем отказаться от гаджетов, но я как-то «забыла». Благодаря одному удобному карману в штанах, весьма условно подходящих под категорию «спортивные», мне до сих пор удавалось прятать телефон до настоящего момента, когда в Facebook Messenger пришло сообщение, сопровожденное неестественно громким «Динь!». И я буквально подпрыгнула от этой собственной электронной петарды.

– В сумку! – категорично командует Магнус Бессердечный.

Опускать свой любимый телефон, он же устройство для мобильного интернета (он же органайзер/средство развлечения/средство существования/средство сохранения разумности) в холщовый мешок – все равно что отдавать любимое домашнее животное. Если бы у меня было домашнее животное. Или я могла бы сравнить смартфон с близким родственником или ребенком. Чего, конечно, я никогда не сделаю. Очевидно. Но все равно, это весьма полезное устройство.

– А теперь под этим всеочищающим дождем вы получите новые имена, достойные викингов! – рычит Магнус.

«Секта, – думаю я. – Точно секта».

– Ты! – сосредотачивается он на Трише. – Твое имя будет «Гордая Грудь».

Она в восхищении выпячивает свое главное достоинство.

– Тебе, – он оглядывает Марго с ног до головы, – подходит имя «Ульф», что значит «Ночной Волк».

Марго очень серьезно кивает, словно вживаясь в свою новую роль.

– А это у нас «Сильные Ноги»!

Мелисса кажется довольной, принимая при этом позу Питера Пэна (не слишком похоже).

Наконец, он поворачивается ко мне и называет меня: «Аслег». Я недоуменно смотрю на него.

Серьезно?

– Что? Это как «Осляк»? – переспрашиваю я.

– Асле-е-е-ег, – уточняет он, протягивая звук. – На древнескандинавском это означает «Посвященная Богу».

– Мне все равно, что там это значит на древнескандинавском. Я не хочу, чтобы меня называли дурацким именем, – начинаю я, но он уже закидывает холщовый мешок за спину и шагает прочь.

Гордая Грудь и Сильные Ноги пытаются утешить меня, а Ночной Волк убеждает, что «Аслег» – это комплимент. (Да ладно, кто бы говорил! «Ночной Волк» – это все равно что прозвище крутого участника телешоу «Гладиаторы».) Я уверяю ее, что не буду откликаться на «Аслег» в ближайшие пять дней. «И не планирую использовать ваши тупые викингские имена», – добавляю я мысленно.

– Я бы на твоем месте особенно не волновалась, – говорит Триша. – Мы же все равно всю неделю будем выглядеть полными дурочками, так что неважно. Подумаешь, какая разница…

– Что? Я лично сюда приехала не для того, чтобы… с кем-то мутить!

Я не совсем уверена в терминологии (интересно, как бы выразилась Тейлор Свифт?), но, надеюсь, что смысл передан верно.

– Нет? Нет. Конечно. Ну что ж… тем лучше, – Триша слегка взмахивает рукой, и мне становится настолько не по себе, что я мысленно благодарю Мелиссу за вмешательство.

– А ты часто бывала на таких курсах?

– Ну так, на некоторых, – кивает Триша. – Последний был посвящен семенам чиа и промыванию кишечника. До этого было трансформационное дыхание под названием «Почувствуй ключицу», но от него у меня сводило желудок. Еще были «Семейные созвездия», где я кричала на женщину из Уотфорда, представляя, что она моя бывшая. Заставила ее плакать. И чувствовала себя ужасно. В прошлом году занималась кристаллотерапией в Хорватии. Детоксикацией в Аризоне и йогой в Гималаях. И, конечно же, в лагере военной подготовки на Ибице. А теперь вот это.