Tsitaadid raamatust «Мессия очищает диск»
Сойди с ума! Сойди, ибо уму невыносимо тяжело.
Истина в молчании, потому что слова...
Всего лишь слова.
Костыли духа.
– Ну что, вы отыскали почтенного Ланя?
– Разумеется, Владыка. Он передавал вам свои глубочайшие извинения и сказал, что вот-вот будет.
– Благодарю вас, досточтимый Бао. Однако, судя по выражению вашего лица, случилось еще что-то?
– Вы, как всегда, правы, Владыка. В мой кабинет приходили двое… похожи на демонов: крылья, рога, копыта… но, по-моему, не местные. Один представился Лю Ци Фэном, а другой – кажется, Сатанандой. Из Индии, что ли? Так вот, эти пришельцы имели дерзость заявить, что являются Владыками Преисподней!
– Очень интересно! – поднял брови Яньло. – И что же вы им ответили?
– Разумеется, я сообщил, что они заблуждаются и Владыка Преисподней – сиятельный князь Янь-ван, у которого как раз сегодня День Рождения! Но они упорствовали, утверждая, что Преисподней владеют именно они, поскольку являются воплощениями Абсолютного Зла!
– Абсолютное Зло? – еще более удивился Яньло. – А разве такое бывает?
– Вот высокоуважаемый судья Бао и объяснил им, что нет! – не выдержал Маленький Архат. – Он долго убеждал незваных гостей, что как внутри женского начала инь всегда присутствует зародыш мужского ян и наоборот, так и Зло с Добром просто не могут быть Абсолютными! И в конце посоветовал этим двоим поискать в себе ростки добра; они, мол, ростки эти, непременно отыщутся!
Мальчишке почему-то было весело, но ни судья, ни Яньло никак не могли понять – почему?
– В общем, эти господа почесали в затылках и ушли, пообещав поискать в себе что-нибудь доброе! Но заявили: дескать, если не найдем – вернемся! – закончил Маленький Архат.
– Ну и пусть их! – махнул рукой Янь-ван. – Шляются невесть кто! Скоро Преисподняя превратится в проходной двор!
Никто не станет спорить с желчным даосом — не так давно Лань Даосин выплавил-таки киноварную пилюлю бессмертия, проглотил ее и с тех пор весь остаток вечности будет страдать расстройством желудка.
Сейчас он мог позволить себе подобную откровенность — павшие фаворитки и чучела тигров не опасны.
— Это, конечно, неплохо, — вслух пробормотал судья, — но куда теперь идти?
И растерянно посмотрел на развилку тоннеля.
— А куда вам надо? — поинтересовалась плававшая неподалеку отрубленная голова с проломленным теменем.
— Не знаю, — машинально ответил судья.
— Тогда идите направо, — посоветовала голова и нырнула.
В жилище даоса творилось невообразимое. Лань Даосин заталкивал в чайник нечто большое и истошно верещащее.
Нечто в чайник не хотело.
Хотя Цаю доводилось видеть подобный свет и на лицах взрослых людей: так смотрят не умеющие петь на уличного сказителя с цином в руках или не способные ходить на бегуна-скорохода.
Так смотрят лишенные на обладающих.
Воображая себя на их месте.
Не все ли равно, как умирать — сидя, стоя или на голове, — если умирать придется всем! Но что значит смерть для чаньского монаха? Временное недоразумение на вечном Пути. Тогда откуда явятся хлопоты и откуда возникнет беспокойство?
Чернь есть чернь.
Сегодня она готова целовать пыль из-под твоих сандалий, завтра же будет с удовольствием глазеть на твою отрубленную голову; сегодня прославляет, через неделю — проклянет.
