Возвращение удовольствия. Как преодолеть сексуальную травму и жить страстной жизнью

Чем лучше у вас будет получаться отождествлять себя с тем, что может быть, а не с тем, что есть, тем легче вам будет идти по пути открытий, лежащем перед вами, встав на который, вы сможете вернуть в свою жизнь близость, уверенность и сексуальное вдохновение, которых заслуживаете.

Странник, никакого пути нет – его нужно прокладывать самому.

Антонио Мачадо

Глава 1
Понимание своей травмы

Самое жестокое отношение к себе, самый главный вред, какой можно себе причинить, – это оставаться невежественными, не имея смелости и уважения взглянуть на себя честно и с любовью.

Пема Чодрон

Сексуальность – это опыт близости. Это то, как мы выражаем себя в чувственной сфере с другими и с собой, – с сознанием того, что наша уникальность чувствуется на эмоциональном и физическом планах. Сексуальная травма сильно снижает эту способность к самовыражению, лишая нас слов, способности наслаждаться прикосновениями и тонкостями близких отношений.

Прежде чем мы начнем, я предлагаю вам завести дневник, который вы будете держать под рукой в процессе работы, – он необходим при выполнении многих упражнений, а также поможет вам отслеживать свои успехи. Он может быть самым простым, однако всегда держите его рядом.

На страницах этой книги я буду рассказывать истории разных людей, поскольку это поможет вам самим восстановить связь с вашим опытом – вероятно, вы и сами искали такую возможность, но не осмеливались этого хотеть в полной мере. Это истории людей, которые обычно не судят так жестко, как собственные, но которые помогают вскрыть собственную защитную оболочку, через трещины в которой внутрь и проникает свет. Я надеюсь, что вы больше не будете пытаться прикрыть их, а, наоборот, воспользуетесь возможностью пролить сквозь них свет. Для вашего растущего сексуального «Я», готового начать путь к расцвету, я предлагаю первую историю.

История:

Поднять завесу

Мой первый сеанс работы с Шаной начинался так же, как и многие другие, – с обмена любезностями и оформления документов, после чего наступило то пугающее мгновение, когда она осознала, что сделала: она пришла рассказать совершенно незнакомому человеку свою самую большую тайну. Это было видно по ее лицу и телу – широко раскрытым, почти не моргающим глазам, когда она усаживалась на кушетку как можно дальше от меня. Я сказала ей, что на этом сеансе мы познакомимся друг с другом и, скорее всего, не будем обсуждать что-то слишком трудное. Она немного расслабилась, и мы начали беседовать, но внезапно она остановилась посередине фразы и проговорила: «Мне кажется, я должна рассказать вам кое-что. Можно?»

Шана, как и многие, хранила свою тайну слишком долго. Ей было больно, она отчаянно искала помощи и была уверена, что если она выйдет из этого кабинета, так и не озвучив самую болезненную правду, то уже никогда не вернется. Сегодня она почувствовала себя храброй, но не могла поручиться, что так будет и завтра. Она знала, что, если не выложит свою историю прямо в эту минуту, ей придется проглотить ее еще раз, и на этот раз, кажется, она задохнется. Еще не полностью осознав это, она уже поняла, что рассказать – значит приблизиться к исцелению. Стыд нарастает под покровом тайны, но Шана была готова поднять эту завесу.

Спрятав кисти рук под себя, Шана начала рассказывать свою историю моему книжному шкафу, избегая зрительного контакта. Я понимала: она готова говорить, но еще не готова к тому, чтобы на нее смотрели. По ее примеру я смотрю на свой планшет. «Я совершенно уверена, что один парень в колледже надругался надо мной. Я знаю, что он сделал это, потому что мне там было очень больно, – говорит она, глядя на свои бедра. – Но я не помню всего, потому что я была пьяна. То есть, мне кажется, я отключилась. Думаю, я сказала что-то, а может, и нет. Я помню, как выходила с ним из бара».

А потом она посмотрела на меня и голосом уже более уверенным, чем тот, что я слышала до сих пор, сказала: «Мне слишком страшно даже ходить на свидание, и так уже примерно лет восемь. Я не понимаю, что со мной не так?»

Это именно то, что Шана хотела, чтобы я услышала. Она очень убедительна и абсолютно искренна в своей фрустрации и самобичевании, как и в своем страдании. И она права – она не понимает. Если она хочет чувствовать себя иначе, ей придется пересмотреть то, что она знает, или, точнее, то, во что она верит. Мы медленно начнем снимать покровы с той истории, которую она приняла как правду, в которой она – антагонист и тот, кто создает проблему, а не протагонист и тот, кто проблему решает, разоблачает зло, поддерживает и спасает. Поскольку я знаю, что это долгий и сложный процесс, я предлагаю ей внимательнее приглядеться к тому, как звучит ее история.

Я ответила на ее вопрос, который, как и у большинства переживших травму, был больше похож на утверждение, и произнесла: «С вами все в порядке».

Она не отвела взгляд. Она хотела верить мне, но пыталась уловить малейший намек на то, что я намеренно ввожу ее в заблуждение или пытаюсь увещевать ее из вежливости. Я повторила: «С вами все в порядке, – и добавила: – с вами случилось плохое, это разные вещи».

Шана снова сменила позу, и я поняла, что на сегодня мы закончили обсуждение ее прошлого. Мы вернулись к настоящему и стали говорить о том, чего она добилась с тех пор, как пережила травму. С моей подачи она начала делиться успехами в нескольких сферах своей нынешней жизни, которыми она гордится. В последние несколько минут сеанса я решила сделать шаг в будущее и спросила: «Чего вы хотите для себя?»

Последовала длинная пауза. Большинство переживших травму знают, что они недовольны тем, что есть, но не осмеливаются и мечтать о том, что могло бы быть.

«Я больше не хочу бояться», – тихо ответила она.

Я приняла ее ответ, но попыталась выяснить больше: «Вы будете меньше бояться, я в этом уверена. Но что дальше? Чего вы хотите потом, когда перестанете бояться?»

Она снова посмотрела на свои бедра, пытаясь почувствовать ту маленькую часть себя, которая верила, что она способна на что-то большее. Наконец она подняла глаза, пожала плечами и произнесла: «Я хочу знать, чего я хочу. Пока я знаю только, чего я не хочу».

Я сказала ей, что большинству переживших травму нужно познать силу слова «нет» прежде, чем они начнут говорить «да», и что ее нынешний выбор в пользу «нет» до сих пор был разумным и безопасным способом взаимодействия с миром. А потом я проговорила: «На данный момент вы именно там, где должны быть. Спасибо за то, что дали мне понять, куда вы хотите двигаться».

Размышления об истории

В своем дневнике поразмышляйте о том, как вы относитесь к истории Шаны.

Чувствуете ли вы грусть или злость по поводу того, что случилось с Шаной, или радуетесь тому, что она начала процесс исцеления, и надеетесь на успех? Или даже и то, и другое одновременно?

Какая эмоция лучше всего описывает ваше отношение к собственному пути восстановления?

Что больше всего пугает вас на этом пути?

Что больше всего воодушевляет?

Внесем ясность

Невозможно начать работу с тем, что непонятно! Чтобы начать процесс исцеления после сексуальной травмы, необходимо прояснить, что это такое, чтобы мы говорили на одном языке. Такие слова, как «изнасилование», «надругательство», «принуждение» и «приставания», часто используются взаимозаменяемо, однако, несмотря на то что у них определенно есть нечто общее, они описывают разный опыт. Прояснение конкретных разновидностей сексуальной травмы поможет вам опираться на факты, а не на домыслы. Кроме того, в более тонком смысле эти термины дадут вам понять, что вы не одиноки: если ваш опыт описан здесь, в книге, на странице, то он реален, и его пережили не только вы. Сексуальная травма усугубляется в изоляции. Стыд процветает втайне, и иногда стоит обнаружить скрытые части себя, чтобы ощутить сочувствие других, тех, кто пострадал так же, как вы. Лишь тогда, когда вы сознаете, что произошло, не осуждая себя и не культивируя чувство вины, вы можете принять это, исцелиться и пойти дальше.

История Шаны демонстрирует необходимость точной терминологии для определения сексуальной травмы. Иногда неоднозначные слова используются как средство самозащиты: «Она прикоснулась ко мне» вместо «Она приставала ко мне», или: «Он домогался меня» вместо «Он изнасиловал меня». Действительно, это звучит менее жестко – сказать, что кто-то прикоснулся к вам, а не приставал. Но представьте, что будет, когда ваш новый хороший и внимательный партнер скажет: «Я бы хотел прикоснуться к тебе». Что вы будете делать со столь противоречивыми значениями слова «прикасаться»? В прикосновении нет ничего плохого, а в приставаниях – есть.

Кроме того, вы можете просто не знать, какой именно термин точно описывает вашу травму. В ходе нашего первого сеанса Шана сказала «сексуальное домогательство» вместо «изнасилования», хотя последнее определение было бы более точным. Я предположила это по ее описанию боли и повреждений, и на втором сеансе она подтвердила, что обидчик проник в нее. Уточнение термина для описания травмы не облегчило ее участи, но позволило ей быть более уравновешенной и меньше критиковать себя, поскольку теперь она могла соотнести силу своих переживаний с тем, что действительно произошло.

То, как мы описываем травму, критически важно для процесса восстановления, поскольку слова создают образ нашего опыта^[5]. Если мы достаточно часто слышим что-либо (даже в собственной голове), то начинаем в это верить.

В основе процесса возвращения удовольствия и страсти лежит необходимость исследовать то, как вы видите себя, и конкретно то, как вы определяете себя: как человека, пережившего сексуальную травму, или как жертву сексуальной травмы? Обратите внимание на разницу в тоне, духе и впечатлении от слов «переживший» и «жертва». Если бы мы с вами проводили сеанс терапии, и я постоянно обращалась к вам как к жертве сексуальной травмы, то со временем вы усвоили бы это определение, и ваш опыт продолжал бы оставаться тяжелым и безысходным. Если же я назову вас пережившим сексуальную травму, то более вероятно, что вы сможете отождествить себя со своей силой, а свой опыт – с упорством и силой духа.

Конечно, может быть полезно определять себя и как жертву, если вам кажется, что это наиболее точно описывает ваше актуальное состояние, – пусть будет так, но поскольку термин «переживший травму» звучит гораздо более воодушевляюще в контексте вашей ситуации, то в этой книге я буду употреблять именно его (за исключением случаев, когда речь пойдет о психологии жертвы и об избавлении от определенных вредоносных убеждений, – в главе 5). Как бы то ни было, я бы хотела, чтобы вы обратили внимание на то, как вы определяете себя и свой опыт сексуальной травмы, и подумали о том, что это говорит о вашем актуальном состоянии.

Размышления о языке

В своем дневнике запишите ответы на эти вопросы.

Что вы чувствуете, когда говорите вслух слово «жертва»?

Что вы чувствуете, когда говорите вслух слова «переживший травму»?

Вы называли себя тем или другим определением раньше?

Как ощущается обозначение себя как «пережившего(ую) травму»? («Пугающе» или «Я не уверен(а), что готов(а)» – совершенно нормальные ответы. Возможно, сейчас, в самом начале, вы лишь «пробуете воду» надежды – и это хорошее начало!)

Как и Шане, большинству людей недостает знаний о различных типах сексуальной травмы – возможно, потому, что они не хотят об этом знать, что понятно, но, к сожалению, это непрактично. Даже профессиональные психологи и сексологи часто путают понятия именно в силу отсутствия надлежащего обучения. Слова помогают нам сделать шаг вперед, обеспечивая ясность там, где ее недоставало, и позволяя опираться на факты, а не на предположения. Список терминов, приведенный ниже, ни в коем случае не исчерпывающий, но он дает хорошее представление о самых распространенных типах сексуальных травм и соответствующей терминологии.

Если какие-то из этих определений вызывают у вас глубокий резонанс, особенно если раньше вы этого не замечали, я рекомендую узнать об этих типах больше (см. ссылки в справочнике в конце книги). Это ваш шанс синтезировать то, что вы думали о своей травме, с тем, что вы узнаете.

Проясним термины

Согласие – это сообщение о своем добровольном участии в процессе сексуальной активности. Оно может передаваться словами или действиями, включая жесты, и оно добровольное. Если согласие вынуждается давлением, манипуляциями или к нему принуждают, оно не считается таковым, поскольку разрешение не дается по собственной воле^[6].

Изнасилование – это термин, означающий половой акт с проникновением либо оральный секс, осуществляемый силой или нет, без согласия. Новейшее юридическое определение изнасилования звучит так: «Противоправная сексуальная активность, включающая в себя проникновение любой степени в вагину или анус любой частью тела или предметом, либо оральное проникновение органа другого человека без согласия потерпевшего»^[7]. Изнасилование – это вид сексуального посягательства, но не любое сексуальное посягательство является изнасилованием^[8].

Изнасилование может произойти с людьми всех возрастов, гендеров, сексуальных ориентаций, этнической принадлежности, независимо от местонахождения, культуры, экономических обстоятельств и степени физической или психологической дееспособности. Существуют различные подтипы изнасилования, включающие в себя содомию, изнасилование на свидании, групповое изнасилование, супружеское изнасилование, изнасилование знакомым или незнакомым человеком. Наиболее распространены изнасилования знакомым или на свидании, когда потерпевший знаком с обидчиком в той или иной степени. Поскольку большинство переживших изнасилование знают, кто это сделал, очень многие об этом не сообщают. Изнасилование может происходить в течение долгого периода времени и практически не причинять физического ущерба. Отсутствие согласия и проникновение – вот два определяющих фактора изнасилования, а не применение физической силы. В Соединенных Штатах изнасилование переживают одна из шести женщин и один из 71 мужчины. 90 процентов переживших изнасилование – женщины, и 10 процентов – мужчины^[9].

Культура изнасилования – это социологический термин, описывающий условия, в которых сексуальное насилие распространено и считается нормальным ввиду извращенных представлений о поле и гендере. Распространенные признаки культуры изнасилования – это осуждение сексуальной свободы женщины, обвинение переживших сексуальное насилие, сексуальная объективация, представление несущественными и отрицание всех типов сексуального насилия и преследования^[10].

Сексуальное принуждение, также определяемое как растление, – это любые действия сексуального характера в отношении человека, который не способен дать на это согласие ввиду возраста (несовершеннолетний), физической недееспособности или задержки в развитии^[11]. Типы сексуального принуждения включают прикосновения, проникновение, непристойное обнажение, принуждение, сексуальное рабство (секс-торговля), демонстрацию порнографии или принуждение участвовать в порнографии. Сексуальное принуждение членом семьи рассматривается как инцест. 18–19 процентов женщин и 8 процентов мужчин во всем мире подвергались сексуальному принуждению^[12] и 93 процента переживших принуждение знали своих обидчиков^[13].

Различия в критериях в законах разных штатов в некоторых случаях затрудняют идентификацию сексуального принуждения как принуждения. Лично я руководствуюсь таким правилом, особенно если переживший травму с трудом помнит свой точный возраст, а также возраст обидчика на момент принуждения: если происходящее ощущалось как принуждение, то так оно и было.

Сексуальное принуждение бывает трудно, если не невозможно распознать с самого начала, поскольку зачастую кажется, что ничего плохого не происходит. В большинстве случаев сексуального принуждения, особенно совершаемого членом семьи или другом семьи, все начинается с повышенного внимания, дополнительной заботы, подарков и интересных прогулок. Часто пережившие принуждение лишь во взрослом возрасте, когда больше узнают о различных социальных нормах (за исключением случаев, когда им причиняли боль), понимают, что происходившее было чем-то плохим и незаконным. Сексуальное принуждение не обязательно подразумевает насилие, достаточно отсутствия согласия. Несовершеннолетние и недееспособные люди не могут дать согласие в силу возраста или различий в дееспособности.

Сексуальное посягательство включает в себя широкий спектр нежелательных действий сексуального характера, совершаемых без согласия вплоть до, но не обязательно, проникновения в половые органы или с помощью половых органов. Эти действия могут быть совершены непосредственно, или предпринята попытка их совершить против воли человека, либо когда согласие не может быть получено в силу особенностей физического или ментального состояния, включая воздействие алкоголя или наркотиков. Сексуальное посягательство может подразумевать использование физической силы или угрозу такового, применение оружия, принуждение или запугивание. Оно может включать попытку изнасилования, нежелательные прикосновения или ласки, непристойное обнажение или мастурбацию вблизи человека, принуждение к оральному сексу или проникновение частью тела. Сексуальное посягательство также может включать сексуально-агрессивную коммуникацию в сети интернет, когда обидчик показывает части своего тела.

Термин «сексуальное посягательство» часто используется как обобщающий для описания любых действий сексуального характера в отношении взрослого человека без его согласия. Сексуальное посягательство – самая большая категория сексуальных преступлений, происходящих во всем мире с участием людей всех социальных, экономических, этнических, расовых и возрастных групп^[14]. Оно совершается в отношении мужчин, женщин и небинарных людей, хотя процент пострадавших женщин самый высокий, по крайней мере, согласно статистике. Исследование, проведенное в 2013 году, показало, что 89,3 процента переживших сексуальное посягательство – женщины, а 10,7 процента – мужчины^[15]. По данным национальной сети по вопросам изнасилований, принуждения и инцеста (RAINN), каждые 73 секунды в Соединенных Штатах один человек подвергается сексуальному посягательству^[16]. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) на 2017 год, одна из трех (35 процентов) женщин во всем мире переживали в течение жизни сексуальное посягательство^[17].

Сексуальное посягательство бывает трудно распознать, поскольку совершающий его практически всегда является знакомым человека: 8 из 10 сексуальных посягательств совершаются знакомыми человеку людьми; 33 процента обидчиков – это бывшие или актуальные партнеры или супруги^[18]. Это очень затрудняет для переживших эту травму распознавание эмоциональной трансгрессии, а судебные тяжбы делает очень изнурительными. Переживший травму может считать, что ввиду того, что у него был когда-то добровольный секс с обидчиком, никто не поверит в недобровольный. Распространение информации о том факте, что большинство сексуальных посягательств совершаются знакомыми людьми, может помочь избавиться от стыда по этому поводу и получить больше возможностей для поддержки.

Сексуальное домогательство подразумевает принуждение, нежелательное внимание, неприемлемые замечания сексуального характера или попытки физического контакта в рабочей или общественной обстановке. Практически всегда речь идет о разнице в статусе, ввиду чего совершающий домогательство ощущает свое превосходство, а потерпевший чувствует себя бессильным. Исследование, проведенное некоммерческой организацией «Остановим домогательства на улицах», проанализированное Центром гендерного равенства и здоровья, выявило, что 81 процент женщин и 4 процента мужчин подвергались в своей жизни той или иной форме сексуального домогательства^[19].

Оскорбительные физические действия в случае домогательства не обязательно имеют место, но используются слова и жесты, оскорбляющие и вызывающие страх предполагаемого физического ущерба, карьерных рисков, отсутствия повышений зарплаты, разглашения личной информации или оскорблений («освистывания» и других способов порицания поведения). Случаи, получившие огласку в ходе движения #MeToo, – современные примеры того, как может осуществляться сексуальное домогательство^[20]. Зачастую подобное поведение трудно распознаваемо и манипулятивно – обидчик может даже шутить и флиртовать, – что приводит потерпевшего в замешательство.

Домогательства на гендерной почве – это подвид сексуального домогательства и более точно описывает домогательство по причине гендерной идентичности человека.

Совершивший преступление сексуального характера – человек, совершивший половой акт без согласия другого и обвиненный в уголовном преступлении.

Совершающий нежелательные действия сексуального характера – человек, который пытается добиться сексуального контакта с другим человеком, будь то несовершеннолетний или взрослый, без его согласия.

Сексуальное удовольствие – это физическое и/или физиологическое удовлетворение и удовольствие вследствие сексуального опыта, полученного наедине с собой или другими, в том числе в мыслях, мечтах и при мастурбации^[21].

Сексуальный хищник – термин, как правило, используемый в уничижительном смысле для описания человека, который совершил или постоянно пытается совершить множество сексуальных преступлений независимо от того, был он обвинен в них или нет.

Сексуальная травма – широкий термин, который означает одно или множество сексуальных нарушений любого рода, которые причиняют существенные страдания. Он используется в клинической практике (хотя обычно не юридически или эмпирически), поскольку позволяет охватить широкий спектр явлений в определении подобного опыта. Кроме того, он обеспечивает пережившим травму, терапевтам и другим специалистам возможность для взаимопонимания без стигматизации, которая может иметь место в случае более подробных определений и описаний. Термин «сексуальная травма» – подходящий и точный для определения любого нежелательного сексуального опыта в клиническом или социальном контексте.

Сексуальное насилие – широкий термин, подразумевающий принуждение другого человека силой или с помощью манипуляций к нежелательным сексуальным действиям. Сексуальное насилие может произойти с кем угодно в любом возрасте и включает в себя такие явления, как растление, сексуальное посягательство, изнасилование и сексуальное домогательство. Большая часть сексуального насилия совершается по отношению к женщинам, но и в отношении мужчин представляет существенную проблему, которая до сих пор во многом недооценивалась исследователями. По статистике, насилию подвергаются от 3 до 13 процентов мужчин во всем мире, при этом по большей части это происходит в тюрьмах^[22]. Под определение сексуального насилия также попадает агрессивная коммуникация в сети интернет, включая преследование, распространение непристойных фото или видео без согласия адресата, травля на сексуальной почве, порно-реванш^[23] и насилие на гендерной почве. Как и сексуальная травма, понятие сексуального насилия охватывает широкий спектр явлений и может использоваться при разговоре о произошедшем без лишних подробностей. Часто пережившие травму применяют термин «сексуальное насилие» вместо «сексуальная травма», если в их восприятии этот опыт ощущался именно как насилие, физическое или эмоциональное.

Переживший сексуальную травму – термин, описывающий человека, перенесшего любой вид сексуальной травмы. В более конкретном смысле его часто применяют по отношению к тому, кто прошел процесс восстановления, или при обсуждении кратко- и долгосрочных последствий сексуальной травмы^[24]. В среде активистов движения за предотвращение сексуального насилия этот термин считается универсальным.

Жертва – этот термин обычно используется для описания того, кто недавно пережил сексуальное насилие либо не выжил в результате нападения с целью сексуального насилия. Также его часто используют при обсуждении юридических аспектов в системе уголовного права^[25]. Многие выступающие против сексуального насилия не используют термин «жертва», поскольку считают, что он способствует патологизации.

Размышления о терминах

В своем дневнике поразмышляйте об этих терминах.

Как вы предпочли бы определять и описывать свою сексуальную травму? (Примеры: «Я пережил(а) сексуальное посягательство», «Я пережил(а) сексуальное насилие в старших классах», «На прежней работе я подвергалась(-ся) сексуальным домогательствам», «Я пережил(а) несколько сексуальных травм».)

Как вы замещаете домыслы и предрассудки относительно своей сексуальной травмы пониманием и состраданием?

Чувствуете ли вы что-то по поводу своей сексуальной травмы, чего не воспринимали раньше?