Tsitaadid raamatust «Одиссея»

Унижение человека несправедливостью, насилием – это позор и мука для каждого из людей;

Вдруг на бегу поскользнулся Аякс: повредила Афина

В влажный ступил он помет, из волов убиенных разлитый,

Коих Патроклу в честь закалал Пелейон благородный;

Тельчим пометом наполнились ноздри и рот у Аякса.

Чашу, награду свою, подхватил Одиссей терпеливый,

Первый примчась; а вола захватил Оилид знаменитый;

Стал и, рукою держася за роги вола полевого,

Он выплевывал кал и так говорил аргивянам:

"Дочь громовержца, друзья, повредила мне ноги, Афина!

Вечно, как матерь, она Одиссею на помощь приходит!"

Снова ж, что было дано, отбирать у народа - позорно!

Ежели стыд у старца убитого псы оскверняют,-

Участи более горестной нет человекам несчастным!

Крепость ему в рамена и в колена богиня послала,

Сердце ж наполнила смелостью мухи, которая, мужем

Сколько бы крат ни была, дерзновенная, согнана с тела,

Мечется вновь уязвить, человеческой жадная крови,-

Смелость такая Атриду наполнила мрачное сердце.

Если, однако, ты бросишь сражение или другого,

Речью твоей обольстивши, отклонишь от ратного дела,

Вмиг под моим ты копьем распрострешься и душу испустишь!

Гектор, жестокий ты муж, чтоб других убеждения слушать!

Бог перед всеми тебя одарил на военное дело;

Ты ж и советов мудростью всех перевысить желаешь!

Нет, совокупно всего не стяжать одному человеку.

Гибель, судьбе вопреки, на себя навлекают безумством? Так и Эгист: не судьбе ль вопреки он супругу Атрида Взял, умертвивши его самого при возврате в отчизну? Гибель он верную ведал; от нас был к нему остроокий

Ветер, пловцам благовеющий друг, парусов надуватель,

успокоить усталые члены”. Так он сказал, и Елена велела немедля рабыням В сенях кровати поставить, постлать тюфяки на кровати, Пышнопурпурные сверху ковры положить, на ковры же Мягким покровом для тела косматые мантии бросить.