Четыре сына. Рождение легенд

Голова! Человеческая голова! Селира парализовал ужас. Он словно прирос к стене, не отрывая взгляда от тошнотворной картины. Ему в жизни не приходилось видеть ничего подобного.

Закрыв глаза, Селир отвернулся к стене и начал глубоко дышать, сдерживая слезы и успокаивая желудок, содержимое которого рвалось в мир. Успешно справившись с этой миссией, он лег на пол и дополз до края стены, с осторожностью выглянув из-за нее. Картина, открывшаяся его взору, оказалась поистине душераздирающей.

Гигантский открытый зал напоминал глубокий пантеон. Он выходил в передний дворцовый сад. Белый мрамор скрывал бесконечно высокий свод крыши от жгучих лучей Илара. Его, словно могучие титаны, держали на своих плечах широкие колонны. У расписной стены, где изображалась до мурашек реалистичная картина войны богов, расположился величественный золотой трон, стоявший на пьедестале и спускавшийся мраморными ступенями на зеркальный пол. Двумя длинными провалами в нем бежали симметричные бассейны, являющиеся продолжением тех, что тянулись от главных ворот. Но далеко не это заставило бухать о ребра сердце Селира. Горы трупов и реки крови заполнили всё пространство прекрасного зала, словно сам Кардаш побывал здесь со своими огненными секирами.

Багровые лужи расплывались по полу и стекали в воды бассейнов, превращая их в кровавые ванны. Мертвые тела в основном принадлежали мужчинам в сине-желтых одеждах. Вероятно, именно это и есть знаменитые ярмалы – лучшие воины султана, которых никогда до этого момента не видел Селир. И лучше б не видел вовсе.

На троне сидел тот самый предводитель мортенийцев, а у подножья с веревкой на шее и посиневшим лицом распластался мужчина. Богатые одежды и сверкающие драгоценности говорили о знатном происхождении задушенного. Перед восседающим стояло около полусотни женщин и двенадцать детей разного возраста. Все они протяжно выли. Мужчина на троне настолько довольно и мерзко скалился, что у Селира засосало под ложечкой.

Маленький маг лихорадочно искал глазами мальчишку, хотя понятия не имел, что будет делать, когда найдет. Но тот словно сквозь землю провалился. Селир попытался разглядеть мальца среди двенадцати пленных детей, но и там его не было.

– Хелла! – неожиданно раздался голос мужчины на троне, слегка приглушив всеобщий плач.

Из толпы вышла красивая черноволосая женщина. В отличие от остальных, она не рыдала и с вызовом смотрела на мужчину. Ему это явно не нравилось. Он спросил ее что-то на своем языке, на что женщина лишь дерзко улыбнулась. Разозлившись, убийца рявкнул на нее, призывая к ответу. На этот раз она заговорила, и ее слова вызвали странную реакцию мужчины. Он встал с трона, перешагнул через труп, медленно подошел к женщине, обошел ее по кругу, затем, склонившись к уху, с гадкой улыбкой что-то произнес. Ее лицо вмиг побледнело. Она резко повернула на него голову и грубо ответила. Мужчина расхохотался.

– Рубите головы, пока она не скажет, где последний щенок! – на ломаном геллийском приказал он мортенийцам.

Наемники не стали ждать. Они сразу начали резать женщин и детей, словно свиней. Поднялся такой визг, что Селир заткнул уши руками. Ему казалось, что он видит страшнейший из своих кошмаров. Кровь хлестала во все стороны, заливая мортенийцев с ног до головы. Словно под гипнозом, Селир смотрел на это, не в силах отвести взгляд и не замечая, как по щекам льются слезы, затекающие в нос и просачивающиеся в плотно сомкнутые губы. Он уже не помнил зачем здесь, как оказался на полу и почему не пытается сбежать из этого проклятого богами места.

Многоголосый крик быстро стих. И теперь в гигантском зале кричала лишь одна женщина, по вине которой всё произошло. Стоя на коленях, она истерично рыдала, закрыв лицо дрожащими руками. Довольный произведенным эффектом псевдосултан грубо схватил ее за волосы и, запрокинув голову, заставил посмотреть на него. После чего повторил свой вопрос. Женщина с ненавистью ответила и плюнула в широкое лицо. Такое оскорбление убийца вытерпеть не смог. С ревом он вытащил из-за пояса рядом стоявшего мортенийца меч, и… красивая голова покатилась по полу.

Раздался новый крик. Детский крик боли, злости и отчаяния. Он приковал внимание всех в зале. Селир видел, как из-за статуи Оркуса выпрыгнул мальчишка и бросился в сторону трона. Мортенийцы не двигались, зная, что добыча вот-вот сама придет к ним в руки. Селир глянул на главного из них и по хищной улыбке понял, что тот очень даже рад этой встрече.

Мешкать было нельзя. Собрав всю свою храбрость, злость, страх и ненависть от вида произошедшего, маг вскочил с пола и сдул мальчишку мощным потоком воздуха прямо в конец бассейна. Предводитель мортенийцев изумленно наблюдал, как маленькое тельце перелетало через весь зал.

Не сразу мужчины заметили Селира, бегущего в ту же сторону так, будто у него крылья выросли. Когда раздался звероподобный вопль ярости, в мага полетели кинжалы. Свистевшие над самой головой острейшие лезвия заставляли его инстинктивно припадать к полу, но ни в коем случае не останавливаться. За спиной послышался топот. Селир вдруг ясно осознал, если сейчас что-то не предпринять, то спастись не удастся.

Действовать нужно незамедлительно и эффективно. За долю секунды оценив обстановку, он зацепился взглядом за натужно кашляющего мальчишку, вылезающего из бассейна. Чародей скользнул глазами по кровавой воде, и решение как-то само пришло в голову. Он направил поток загустевшего воздуха спереди-назад, образовав вокруг себя плотный защитный шар. Заведя руки за спину и одновременно разворачиваясь к мортенийцам, маг мысленно пытался проникнуть в самую суть водной стихии, молясь, чтобы та подчинилась ему. Селир закричал от напряжения, когда пытался вытолкнуть ладони вперед. Ему казалось, что он двигает целый дом. Но это приводило к нужному эффекту.

Вода в бассейнах ожила. Нехотя поднявшись с одного конца, через несколько секунд посреди зала выросли два гигантских струящихся столба. Те мортенийцы, что бежали – резко затормозили, а те, что стояли у трона вместе со своим главарем и метали в мага кинжалы, застревавшие в шаре Селира, – застыли. Словно по команде, они одновременно рванули прочь от водных колонн, не зная, чего ожидать. Однако боялись они зря. Силы мага истощились. Он уже не чувствовал сопротивления в руках, и вода с громоподобным гулом рухнула вниз, выйдя из своих мраморных берегов. Самый страшный урон, причиненный выплеснувшимися волнами из бассейнов – мокрая одежда убийц.

В тот момент, когда водная стихия вышла из-под контроля, Селир потерял связь и с воздухом. Защитный шар вокруг него растаял, и мортенийские кинжалы со звоном посыпались на пол. Противоположный конец зала вдруг сотряс взрыв, вызвав под ногами легкое землетрясение и крик то ли страха, то ли боли мортенийцев. Дрожа от слабости, Селир не обратил внимания на такие мелочи, бросившись к мальчишке. Насквозь промокший, он напряженно смотрел в сторону трона, в странной позе застыв у бассейна, с вытянутыми ногами и сложенными на полу руками. Добежав до него, маг, не сбавляя хода, крепко ухватил мальца за шиворот и дернул, утаскивая за собой. Селир знал, что с минуты на минуту мортенийцы придут в себя и снова кинутся в погоню.

– Бежим, бежим, бежим! – срывающимся голосом подгонял он так, чтобы наемники не услышали, а мальчишка понял его по тону.

Две маленькие фигурки, словно пушечные ядра, вылетели на дорогу из камня, ведущую к главным воротам. Но направились не к ним. Ту, что поменьше, понесло в сторону, к высокой стене, а та, что побольше, последовала за ним. Добежав, они остановились. Маленький силуэт пантомимой начал давать указания, показывая, чтобы большой подкинул его на верх. Посчитав это разумным, он скрестил руки и подбросил в воздух крошечную фигурку, которая ловко уцепилась за край стены, подтянулась, забралась, нагнулась, чтобы посмотреть на оставшегося внизу помощника, затем кивнула и исчезла, спрыгнув по другую сторону.

Селир стоял с задранной головой, еще не до конца осознав весь ужас произошедшего. Его бросили! После всего, на что он пошел ради этого гаденыша, его подло бросили на произвол судьбы! Стоя сейчас на фоне белоснежной стены, маг смотрелся там, как ворона на снегу. Он начал прыгать, пытаясь взлететь в воздух, но из рук вырывались лишь слабые ветерки (последние крохи магии ушли на подбрасывание мальчишки), так что ему не удавалась подняться даже до середины.

– Эй! Вернись! Вернись, не бросай меня здесь! – в отчаянье забарабанил Селир ладошками по белому камню.

Но наверху уже никого не было. Маг очень часто задышал, а глаза заблестели от собирающихся слез. Он услышал голоса со стороны замка. Сил на магию нет. Можно, конечно, попробовать бежать, но такие здоровяки без особых усилий догонят восьмилетнего пацана, а потом жестоко убьют. Селир понял, что выхода у него не осталось, и он заплакал. Прижавшись спиной к стене, он увидел, как один из мортенийцев указал на него пальцем, и четверо из толпы убийц бросились в его сторону. Но то, что произошло дальше, Селир посчитал обманом зрения.

Прямо перед бегущими мортенийцам выросла маленькая фигура. Она не имела плотного тела. Темный силуэт походил на черную полупрозрачную дымку. Убийцы остановились, обнажая мечи. Один из них сделал резкий выпад, пытаясь разрубить тень, но ей это никакого вреда не принесло. А вот сталь палаша мортенийца покрылась темно-синим облаком. Непонятная магия сжирала металл на глазах. Воин бросил свое оружие на землю, словно ожившую в руках змею. Он и остальные мортенийцы начали отступать от темной сущности, но чем дальше они отходили, тем ближе приближалась она, пока вовсе не вынудила их обратиться в бегство.

Селир не верил своим глазам, ведь, насколько ему было известно, на такое маги людей неспособны. Он сморгнул слезы, но темная дымка не исчезла. Четверо мортенийцев добрались до своих, и в надвигающуюся на них тень полетели метательные ножи. Кинжалы попадали точно в цель, но бесследно растворялись в ней. Сущность взмахнула рукой, и вокруг голов троих мортенийцев возникло такое же темно-синее облако, как до этого над палашом. Раздались переворачивающие душу крики боли. Пораженные тенью убийцы слепо крутились вокруг себя, пытаясь руками содрать смертельную магию. Безуспешно. Вскоре их голоса стихли, и мертвые тела сломанными куклами рухнули на зеленую траву. По ним ползла сизая тьма, всё еще пожирающая чужую плоть, разъедая ее словно кислотой. Остальные мортенийцы шарахнулись от трупов, как от чумных, а когда сущность вновь начала поднимать руку, ринулись кто-куда, лишь бы заклятие не попало на них. Тень не стала посылать облако им вслед. Складывалось впечатление, что именно такой реакции наемников она и добивалась.

Постояв и понаблюдав за убегающими, сущность повернулась в сторону Селира и, замерцав, исчезла. Сколько за сегодня маленький маг пережил ужаса – словами не передать, но то, что он испытал, когда тень вновь появилась прямо перед ним, не шло ни в какое сравнение. Он закричал так, что будь поблизости стекло, оно наверняка бы треснуло. Селир дернулся, желая убежать, но ноги предательски подломились, и мальчик упал. Единственное, что он смог, это перекатиться на спину, чтобы видеть своего врага. Вот только маленькая тень повела себя очень странно. Она приложила палец к своему лицу на том уровне, где у людей должны быть губы, словно призывая не шуметь. Затем жестом побудила мага встать. Селир был настолько напуган и поражен, что у него даже не возникло мысли ослушаться. Стоило ему подняться, как он почувствовал, что его оторвало от земли и потянуло наверх, забрасывая на стену.

Уже стоя на белом камне крепости, он увидел, как тень, удостоверившись, что маг доставлен в целости и сохранности, померцав, исчезла. Селир первый раз в жизни видел подобное. Он не знал, кого благодарить за свое спасение – благословенного Оркуса или проклятого Кардаша. Но в любом случае, кто-то очень постарался, чтобы помочь ему.

Взгляд мага привлекло движение возле дворца. Из-за колонн, подпирающих крышу кровавого зала, выбежали пять человек. Среди них Селир узнал предводителя мортенийцев. Мерзавец яростно вертел головой и что-то кричал на дарском. Испугавшись, что его могут заметить, маг поспешил покинуть стену этого жуткого дворца. Сил хватило, чтобы слегка смягчить удар при прыжке вниз. Так что в этот раз пятки он всё-таки отбил. Селир чуть не приземлился на какой-то ворох тряпья, валяющийся у самого подножья.

Недовольный маг подошел ближе, чтобы посмотреть, и понял, что это никакой не ворох, а бросивший его мальчишка. Сначала Селир подумал, что он мертв (обычно так и бывает, когда дети спрыгивают с такой высоты), но, прижавшись ухом к его груди, услышал ровное сердцебиение и спокойное глубокое дыхание. Малец просто-напросто спал! Удивлению и возмущению мага не было конца. Как вообще можно было уснуть, когда тебя преследуют мортенийцы?

– Проснись! – тряхнув мальчишку за плечи, довольно громко произнес Селир.

Но тот никак не реагировал, а только перевернулся на бок. Маг снова его потряс, потом побил по щекам, зажал ему нос – ничего не помогало.

Селир уже решил плюнуть и уйти, но почему-то не смог. Даже несмотря на то, что мелкий засранец бросил его одного, он чувствовал за него нечто вроде ответственности. К тому же, положа руку на сердце, таких детей маг не встречал даже в Квихле. Вероятно, это самый храбрый ребенок на свете, а ему, наверное, и пяти лет нет. Подумав, что отец оценит его находку и смягчит наказание за побег, Селир, кряхтя, кое-как закинул мальчишку себе на спину и внимательно огляделся. Ему необходимо попасть к причалам, где качался на бирюзовых волнах корабль квихельмов. Дворец стоял на высоком холме, так что маленький маг без труда определил в какой стороне море, лизавшее побережье хасарского порта.

С изумрудной горы была видна не только прибрежная полоса, но и северо-восточная часть всего города, где как раз находился рынок. Оттуда поднимались клубы дыма и доносились глухие крики.

«Только бы папа и Гожо были уже на корабле», – рассматривая тревожные пейзажи, подумал Селир.

По всей видимости, кошмар, что поверг обитателей дворца, царил и на хасарских улицах. Слава Оркусу, ему нужно совсем в другую сторону. Конечно, дорога до порта не будет устлана лепестками роз, но, по крайней мере, не надо прорываться через обезумевшую толпу и озверевших от крови мортенийцев.

Глава 2

Небесный огонь

– Значит, мортенийцы… – задумчиво произнес Кеий, выслушав рассказ своего сына.

В мягком золотом свете масляных ламп в кают-компании квихельского корабля, бросающем дрожащие блики на дорогие деревянные панели стен, Селир наконец-таки чувствовал себя спокойно. Не сказать, что до моря маленький маг с мальчишкой наперевес добрался без происшествий, но намного лучше, чем ожидал. Заминка произошла, когда он достиг первых домов в портовой части города, где кишмя-кишело мортенийцами. Ему пришлось надолго схорониться в темном вонючем переулке, за гнилыми ящиками. До желанных причалов оставалось рукой подать, буквально пара кварталов. Однако только Селир собирался выйти из тени, чтобы перебежать через широкую улицу, как совсем рядом появлялись лысые мужчины с татуировками глаз на затылке.

Маленького мага это несказанно злило, но страх, поселившийся в нем, после того как на его глазах поймали шестилетнего мальчика, отрубили кучерявую голову и кинули ее в мешок, напрочь отбил всё желание. Наемники шныряли везде, где только можно. Пару раз они проходили и в переулке Селира. Так что он даже преисполнился чувством трепетной нежности к завалу гнилых ящиков. Колдуна не смущали ни сырость, ни вонь, ни подозрительные шорохи вокруг. Он готов был просидеть так хоть седмицу, только бы его никто не нашел.

– Селир, – раздался знакомый тихий голос, когда мальчик уже впал в дрему. – Селир, вылезай.

Узнавание пришло не сразу. Не веря самому себе, чародей бесшумно выполз из-под основного завала и осторожно глянул в щель ящика, чтобы внимательней рассмотреть гостя. В темноте он без труда узнал приближающегося отца.

– Пап, я здесь, – также тихо отозвался Селир. – Я сейчас.

Ужом извиваясь, чтобы, не дай Оркус, что-нибудь не задеть и не разрушить гнилую пирамиду, Селир пополз обратно за спящим мальчишкой. Спустя две минуты, он уже стоял перед отцом. Не спрашивая, что за ребенка подобрал его сын, Кеий быстро заговорил на незнакомом пока для Селира языке магов, выписывая в воздухе невидимые символы. Когда мужчина замолчал, мальчик почувствовал, как на него будто вылили ведро холодной воды. Кожу под одеждой словно облепила ледяная корочка, и тело начало непроизвольно дрожать.

– Бери мальчишку и иди за мной, – скомандовал Кеий.

Не очень понимая, что произошло, Селир поспешил выполнить приказ отца, но только он повернулся, чтобы подобрать мальца, его постиг новый удар. Мальчишка пропал!

– Пап, он исчез!

– Вы под пологом невидимости, – нетерпеливо пояснил Кеий, постоянно смотря то в одну, то в другую сторону переулка. – Он рядом с тобой, нащупай его и пошли.

Селир, конечно, слышал про этот самый полог, но никогда не видел и уж тем более не испытывал на себе. Пошарив возле себя, он действительно наткнулся на плотный воздух. Маленький маг кое-как водрузил спящее тело на себя, долго регулируя баланс невидимого туловища.

– Готово!

– Иди прямо за мной, не отставая ни на шаг.

Дальше проблем не возникло. Наемные убийцы подозрительно посматривали на Кеийя, но семенящего за ним мальчика с еще одним ребенком на спине, они не видели. Связываться же без надобности с голубоглазым человеком опасались даже такие смельчаки, как мортенийцы. Неизвестно на какого по Силе мага нарвешься. Так что путь до квихельского корабля, который тоже оказался под пологом невидимости, прошел как по маслу.

Когда отец с сыном шагали по причалу, Селир осмелился заговорить.

– Как ты меня нашел? – был его первый вопрос.

– Благодаря твоей цепочке…

Кеий вытащил из кармана платиновую цепочку, подаренную Селиру матерью, и которую он отдал отцу, перед тем как сойти с корабля.

– Твои вещи – часть тебя. Они несут твою энергию. С помощью них можно отыскать владельца где угодно. Это простенькое поисковое заклинание. Позднее ты этому научишься. Оно выглядит как тоненькая ниточка, тянущаяся к хозяину, и по мере приближения она становится толще и ощутимей. Так я тебя и нашел.

– Получается, спрятаться от мага невозможно?

Что бы ни случилось, Кеий всегда оставался невозмутим. Вот и сейчас, маг беззаботно отвечал на вопросы сына.

– Почему же? Возможно. У нас у всех своя аура. Именно она оставляет след на каждом предмете, побывавшем в наших руках. Как только маги научились ее считывать и поняли, что и их теперь могут найти, они начали искать способ этого избежать. В итоге маг Берис в 1683 году сумел изменить свою ауру. Это довольно сложно, но возможно.

– А ты научишь меня видеть ауры? – с надеждой смотрел на спину отца маленький маг.

Старший Бэр улыбнулся, остановившись посреди пирса.

– Как только ты выучишь руны и овладеешь ими.

Кеий шепотом выдохнул непонятную фразу, и глазам Селира предстал остроносый парусник. Стоило им взойти по трапу, мальчик почувствовал, как ледяная корочка на коже мгновенно растаяла, а прохладный морской воздух стал тропически-теплым.

– Думаешь, Правители опять что-то мутят? – раздался в каюте голос до этого молчавшего Гожо, возвращая Селира в настоящее.

Квихельм сидел за большим добротным столом из темного дерева, прямо напротив Кеийя, мерно постукивающего пальцами по лакированной поверхности. Казалось, ничто не способно нарушить его погруженности в себя. Ни шум моря за иллюминатором, ни тихое посапывание маленького дарса, спящего на трех сдвинутых стульях в углу, ни сверлящий взгляд Селира, мечтавшего сейчас залезть в голову к отцу, чтобы понять все эти взрослые непонятности.

– Скорее всего, – наконец ответил маг, фокусируя на квихельме рассеянный взгляд. – Мортенийцы без их позволения даже не дышат. А ты видел, сколько их было по всему Хасару? Не зря всё это, ох, не зря! И не по своему велению, конечно же. Видимо, сильно не угодил нашим ардальским Магам султан всех султанов, раз они помогли в свержении его власти при помощи мортенийцев. Теперь и Кемиз перед ними расшаркиваться будет. В коем-то веке кто-то на Материке начал слабенько сопротивляться Ардалу. Но им же нужно, чтобы все плясали под их дудку, тем более юго-восток. Правителям по отдельности было очень сложно контролировать южные султанаты. А Бархис молодец, за каких-то двадцать лет объединил всех и основал огромное государство. Он был очень своевольный и самоуверенный правитель. Думаю, именно поэтому Правители решили от него избавиться. Так что теперь всё вернулось на круги своя, вот только юго-восток отныне под их полным контролем.

– Да уж. Дела, – подытожил Гожо. – И кто теперь будет султаном Кемиза?

– Кто ж знает. Какой-то родственник. Дед, брат, сват. Поди разбери кто есть кто в их племени.

– Почему сразу родственник? Может, кто-нибудь из ардальцев?

Селир тоже так подумал, но глянув на отца, понял, что Гожо, по всей видимости, спросил глупость. Кеий укоризненно воззрился на квихельма.

– Бархис ведь был задушен, – произнес маг, словно это всё объясняло.

Гожо даже как-то неловко посмотрел на Селира.

– Ну так это же один из способов убийства. Почему б и не задушить?

Кеий лишь вздохнул.

– Потому что вера дарсов не позволяет им проливать кровь своего брата. Это очень большой грех.

– А… То есть убивать брата не грех?

Рот Селира приоткрылся. Он уставился на отца, ожидая, что тот на это ответит. Но Кеий резко изменился в лице. Черные брови стянулись на переносице, а голубые глаза булавками впились в угол, где спал мальчишка. Селир обернулся посмотреть, что же увидел отец. Но там всё было по-прежнему. Маленький дарс клубочком лежал на сдвинутых стульях.

– У каждого свои законы… – тем же тоном вновь заговорил Кеий, так что Селир вздрогнул от неожиданности.

Неотрывно смотря на Гожо, маг приложил палец к губам, а затем им же указал на спящего мальчишку. Только сейчас Селир понял, что больше не слышит его сопения.

– Нам их правила кажутся дикостью, но и наши для них непонятны и чужды. У каждого закона есть свой фундамент. Основа, на которой построено всё общество. На этой основе возводится здание, являющееся государством. Каждый его кирпичик кладется по строгим правилам, чтобы сооружение было крепким и существовало долгое время. Если халтурить и нарушать правила, оно рассыплется, как песочный домик. Каждый строит на свой вкус и живет в нем по-разному, не как соседи. Хотя чем ближе расположены дома, тем более схожи законы в них, ведь ходят же они друг к другу в гости в конце концов. Также и с верой. Если люди…

Кеий всё продолжал говорить и говорить. Отец одновременно повествовал свои измышления и наблюдал, как Гожо поднимается из-за стола, обходит его и, пересекая кают-компанию, бесшумно подходит к спящему мальчику, словно у него были не тяжелые сапоги, а кошачьи лапки. Маленький дарс лежал спиной к центру каюты. Квихельм осторожно нагнулся, чтобы заглянуть ему в лицо, отбросив темную тень на стулья.

Не заметив признаков бодрствования ребенка, Гожо разогнулся в полный рост. Последующие события пронеслись таким галопом, что Селир не до конца их осознал. Квихельм уже собирался вернуться на свое место, как дарс резко вскочил, одним движением выхватил из-за пояса мужчины кинжал, будто всегда знал, что он там находится, и вогнал острие ему в бедро. Раздался крик боли, вдогонку которому последовал град проклятий. В этот момент мальчишка шустро скользнул к двери. Кеий крикнул гортанную фразу и совершил пас рукой. Селир увидел, как появилось и сразу пропало дрожащее фиолетовое полотно напротив двери.

– Какого?.. – сокрушенно выдохнул маг, когда маленький дарс как ни в чем не бывало преодолел эфемерную преграду, открыл дверь и выбежал в темноту.

– Гожо! – придя в себя, крикнул Кеий, призывая раненного квихельма броситься вслед за беглецом, первым сорвавшись с места.

Такие мелочи, как всаженный в плоть кинжал по самую рукоять, для квихельмов были привычны. Так что, припадая на здоровую ногу и матерясь сквозь зубы, Гожо почти даже побежал за Кеийем. Естественно, Селир понесся за всей этой процессией. Он бы никогда себе не простил, если бы пропустил конец этого мероприятия.

Когда маленький Бэр выбежал на палубу, освещенную лишь серебряным светом Чары, то сразу наткнулся взглядом на спины стоящих полукругом десятерых квихельмов. К ним неспеша подтягивались остальные. В напряженном молчании слышался лишь плеск волн и топот ног. Селир поспешил в самую гущу.

Наконец он выскочил в первый ряд, как пробка из бутылки. Его взору предстал занятный сюжет. У самого борта с резными перилами стоял дарс, загнано озираясь на квихельмов. В его руках откуда-то взялся здоровенный палаш, размером больше, чем он сам. Силенок поднять оружие у него не хватало, так что мальчишка лишь мертвой хваткой вцепился в эфес, оперев стальное перо о темные доски палубы.

С краю стоял отец, вытянув в бок руку, запрещая тем самым приближаться к ребенку. Он что-то активно шептал себе под нос.

– А-а-а! – вдруг закричал Кеий, закрывая глаза ладонями и отворачиваясь.

Все головы моментально повернулись в его сторону. Один из квихельмов дернулся к мелкому, но маг сразу его затормозил, всё еще прикрывая рукой глаза.

– Нет! Селир, подойди к нему!

Селир не был в восторге от этой идеи, однако ослушаться не мог. Втянув в себя соленый воздух, он неуверенно сделал два шага вперед. Напуганный дарс тут же оторвал взгляд от непонятно чем пораженного Кеийя и, крепче сжав рукоять палаша, уставился на Селира. Потребовалось несколько секунд, прежде чем он узнал знакомого чародея.

Воспользовавшись моментом, Селир начал медленно подходить к мальцу, подняв руки кверху, показывая тем самым, что он с благими намерениями.

– Спокойно, малой. Тут тебя никто не тронет. Врагов-то нет…

Этот агрессивный ребенок был настолько непредсказуем, что каждую секунду Селир ожидал от него стремительного броска хищного зверька. Но дарс снова его удивил, задав вопрос на своем тарабарском языке.

– Слушай, друг, я не понимаю, чего ты там лопочешь, но опасности для тебя здесь нет. Так что отдай мне эту штуку.

Со всей имеющейся в нем доброжелательностью, Селир подошел вплотную и забрал палаш, который оказался настолько тяжел, что маг его едва не выронил.

Всё это время дарс неотрывно сопровождал взглядом каждое движение Селира, параллельно цепко осматривая толпившихся вокруг квихельмов. Сопротивления он не оказывал, лишь требовательно-вопросительно смотрел.

– Молодец. Сейчас найдем кого-нибудь, кто говорит по-дарски, и мы наконец поймем друг друга, – приятельски похлопал мальчишку по спине Селир.

Держа руку на остром плечике, он повернулся к отцу, который уже оправился от загадочной травмы и теперь с интересом щурился на дарса.

– Пап, переводчика бы.

Кеий оторвался от созерцания мальчишки и посмотрел на квихельмов.

– На корабле кто-нибудь знает дарский? – спросил он.

Ответа не последовало. Квихельмы только озадаченно переглянулись между собой.

– Гожо!

Послышалось кряхтение, после чего первый ряд столпившихся мужчин раздвинулся, и взгляду собравшихся предстал хромающий Гожо, на лице которого гигантскими буквами было написано, что он бы предпочел, чтобы его звали как угодно, только не Гожо. Кинжала в левом бедре уже не было.

– Не знаю, савит Кеий, – ответил Гожо.

Хоть колдун и был его другом, но при посторонних субординацию квихельм соблюдал.

– Этот язык аборигенов вообще мало кому известен. У нас из дарсов и квихельмов-то нет.

– А кок разве не дарс? – раздался сзади сильный чистый голос.

Селир сразу вспомнил, что дядя Барх, когда кричал на подчиненных, действительно употреблял непонятные слова, которых ему отродясь слышать не доводилось.

– Зелих, приведи Барха! – тут же приказал Кеий, обращаясь к облокотившемуся на перила квартердека и с любопытством смотрящему на всё свысока рослому мужчине с испещренным шрамами лицом.

Зелих с грацией рыси перепрыгнул через парапет и с глухим стуком приземлился на палубу. После чего направился в сторону камбуза.

Не прошло и двух минут, как вновь раздались шаги.

– Ну-ка разбежались-ка в разные стороны! – послышался запыхавшийся бас.

Квихельмы дружно расступились, и на свет серебряной Чары вышел, нет, выплыл, как раздутая бригантина, корабельный кок. Все волосы с лысой головы, похоже, проросли в богатые рыжеватые усы, являющиеся главным достоянием его бесформенного от складок лица. Несмотря на то, что Барх не являлся квихельмом, одежду он носил точно такую же. Только вместо безрукавной туники у него была черная рубашка, но не на крючках, а на позолоченных пуговицах. Этих пуговиц Селир боялся больше всего. Толстое необъятное пузо кока беспощадно натягивало края одежды, так что бедные кругляшки натужно впивались в ободки своих петель, грозя всем окружающим рано или поздно выстрелить без предупреждения.

– Так-так-так, – мурлыкнул Барх, подходя ближе к Селиру и мальчишке. – Кто это тут у нас?

– Дядя Барх, – начал маленький чародей. – Это дарс. Нам бы про него узнать побольше, да и объяснил бы ты ему, что да как, и куда он попал.

– Дарс!? – восторженно воскликнул кок, наклоняясь к ребенку, насколько позволял объемный живот и заглядывая ему в глаза, что-то пытаясь там найти. – Ядрёны макароны! И вправду дарс! Хо-хо! Хо-хо-хо!..

Хохокал он долго, от души, сложив руки на обтянутом тканью брюхе. Оно словно ожило и колыхалось, колыхалось, как желе на тарелочке. Складывалось впечатление, что даже если Барх прямо сейчас перестанет смеяться, то живот его будет успокаиваться до вечера следующего дня. Селир не любил, когда кок так веселился, ибо угроза выстрела в такие моменты становилась как-никогда острой.

Стовший рядом мальчонка с ужасом смотрел на толстяка.

– Дядя Барх, ты его пугаешь! – прикрикнул Селир, чтобы его услышали.

Кок перестал оглашать окрестности своим громоподобным смехом.

– Ну что ж. Надо, так пообщаемся. Сто лет уже на дарском не говорил. Эх, порадовали вы старика…

Не такой уж и старый Барх дернул себя за ус, после чего на незнакомом языке обратился к малышу.

Дарс долго смотрел в глаза корабельному повару. Селир заметил, как маленький кулачок сжался, разжался. И только после этого мальчишка ответил:

– Тэйп.

Разговаривали они долго. Многие квихельмы уже разошлись по своим делам, потеряв интерес. С каждым новым вопросом, ответ становился длиннее, а лицо Барха мрачнее. Спустя где-то полчаса кок взъерошил черные волосы на голове маленького дарса и по-отечески ему улыбнулся.