Tsitaadid raamatust «Дамский мастер»
Естественная потребность человека - иногда подумать.
...нет ничего таинственнее смеха. Нет ничего неуловимее. В чем тут секрет? Для одного смешно, для другого – глупо. Для одного смешно, для другого – страшно. Для одного смешно, для другого – скучно...
…Удивительно все-таки меняется психология в зависимости от обстоятельств. Это я говорю вот к чему. Когда я сама ждала у дверей зала и жирный мастер в зеленом галстуке принял кого-то без очереди, я орала и волновалась. Теперь я сама проходила к Виталию без очереди, а кто-то сзади орал и волновался и иногда требовал жалобную книгу. Тогда я смотрела на проходящих без очереди снизу вверх, теперь на стоящих в очереди – сверху вниз. Совсем другой ракурс. Вечная история. Держатели привилегий жаждут их сохранить, остальные – уничтожить.
Такой талант слишком неподходящий для нашего времени.
– И какие эти люди, о которых вы говорите? Андрей, и Николай, и Пьер? Они русские?
– Русские. Но, знаете, в те времена в высшем обществе было принято говорить по-французски…
– А в какие это времена?
– Во времена "Войны и мира".
– Какой войны? Первой империалистической?
– У вас, конечно, большой опыт. Я вас хотел спросить: по какому это признаку можно узнать, любишь человека или нет?
Вот так вопрос! Придется отвечать. Я подумала.
– Вы мне задали трудный вопрос, но я постараюсь на него ответить. По-моему, главный признак – это постоянное ощущение присутствия. Ее нет с вами, а все-таки она тут. Приходите вечером домой, открываете дверь, комната пустая – а она тут. Просыпаетесь утром – она тут. Приходите на работу – она тут. Открываете шкаф, берете инструменты – она тут.
С другой стороны, много занимаясь девушками, я рискую не заработать себе на жизнь. Но время от времени я должен проверять на девушках свои теории.
история. Держатели привилегий жаждут их сохранить, остальные – уничтожить.
А что? По-вашему, я уже не могу ни за кого выйти замуж? – Только за укротителя, – сказал Коля
В сущности, я глупа. Мне самой это совершенно ясно, но другие почему-то не верят, даже самые близкие друзья. Считают, что я кривляюсь.
