Loe raamatut: «Искупление. Том первый: Озерон», lehekülg 10
ПОСЕЛЕНИЕ. Начало конца.
Наверное, Кранца можно понять – в конце концов, все мы совершаем ошибки. Лис, видя спокойствие командира, заминал все подозрения и сомнения. Да и жизнь потихоньку наладилась. Как ответственный за снабжение, он раз в неделю водил караван до города и обратно – бешеная гонка первых месяцев сменилась размеренным и распланированным течением. Хотя, по его мнению, подобные вылазки делали как караван, так и Поселение очень уязвимыми, Лис понимал – иначе им не выжить. Бывшие горожане с трудом осваивали новую для них сельскую жизнь, некоторые материалы, такие как цемент, стекло и арматурные конструкции нигде, кроме как в городе, достать не получится. Не говоря уже о медикаментах и всевозможных инструментах.
Наступила осень, но жара так и не спадала. Выдвинулись они как всегда на рассвете, чтобы к обеду быть в городе, провести целый день там и уже к двадцати двум ноль ноль вернуться в Поселение. Пока все шло по плану, если не считать невесть откуда взявшегося дикого пса, бросившегося под колеса машины.
Тонкое, почти звериное чутье на всякого рода опасности не раз выручало Лиса и он научился доверять этому чувству. Вот и сейчас что-то неуловимо тревожит его. Но пока ничего не происходило. Они подготовили и погрузили мешки с углем из запасов ТЭЦ, разжились цементом в недостроенном цехе завода. Исследовали район летного поля, найдя в ангаре несколько бочек с керосином; наметили еще несколько точек для будущего обследования. Осталось лишь достать медикаменты.
Пока же было решено сделать привал – солнце неумолимо палило, накаляя пыльный асфальт и бетон разрушенных зданий. Нагретая жуткая тишина давит со всех сторон, поглощая любой звук. Они уже не встречали выживших, но иногда на пыли появлялись свежие траки, и Лис в тайне радовался, что им ни разу не пришлось столкнуться с проезжавшими здесь – такой след оставляет только военная техника.
Выставив машины полукругом у стены и натянув тент, маленький отряд немного расслабился. Томительное марево вызывает сонливость. Шестнадцать часов дня. Откинувшись к стене, Лис медленно прокручивает ленту сегодняшних событий. Беспокойство не оставляет его и сейчас он решил найти ему причину.
Идеально тренированный мозг создает трехмерную проекцию. Особенность его восприятия, отмеченная инструкторами еще в самом начале пути. Эта способность не раз выручала его прежде. Все, что можно лишь предположить, Лис видит серым, невзрачным фоном. Факты же яркие, цветные.
Вот они выехали за ворота поселения. Набрав максимально возможную скорость, колонна выстроилась в походный порядок: как и положено, ведущая машина идет впереди, постоянно докладывая о ситуации. Еще два автомобиля на разных полосах следуют немного на расстоянии друг от друга.
Вроде бы все как обычно. Где-то на полпути появляется этот чертов пес. Что-то опять кольнуло Лиса. Странно, что животное решилось пересечь дорогу под носом у колонны. Остановив ход воспоминаний, он внимательно осматривает получившуюся сцену. Тогда он не придал этому значения, но сейчас сразу увидел, что определение «дикий» абсолютно не вяжется с внешним видом пса. Ухоженный, даже несколько упитанный. И самое главное – в ошейнике. Не просто кожаный ремешок, а укрепленный блеснувшими на солнце шипами.
Молниеносно в голове опытного разведчика, не раз и не два устраивавшего диверсии, выстроилась четкая последовательность: на момент инцидента колонна отъехала достаточно далеко от Поселения. Дорога прямая, устроить засаду очень проблематично и наверняка водители несколько расслаблены этим. Возможность атаковать их ограничена высокой скоростью передвижения. Никакими природными заграждениями дорогу не перекрыть – слишком заметно и можно объехать по обочине. Раскидать гвоздей, конечно, тоже можно, но автомобилям с проколотыми шинами грош цена в этом мире.
Ни чем не рискуя, можно сымитировать как раз вот такое якобы случайное столкновение. Водитель попытается увернуться или затормозить, что в любом из случаев приведет к потере скорости. Возможно, даже его снесет с дороги или перевернет от резкого маневра уклонения, если предварительно посыпать покрытие песком. Тогда вся колонна остановится точно. Ну или они собьют пса и остановятся чисто из любопытства. Наверняка даже выйдут из машин. Сразу можно оценить количество врагов и их опасность. И перестрелять как в тире, минимально рискуя. В результате, вы обладатель трех сравнительно целых внедорожников. И как вишенка на торте – жители не станут волноваться если вы подъедете на них к Поселению, может даже откроют ворота если ночь будет совсем уж темной. На крайний случай, разогнанный до девяноста километров в час полуторатонный джип имеет замечательное свойство сносить многие преграды на своем пути, в частности, запертые ворота.
Хотя план неизвестных провалился, велика вероятность того, что сейчас под удар могут попасть работающие в поле. И вообще, нужно оповестить Кранца о ситуации – слишком уж гладко все шло последние месяцы.
Проворно вскочив, Лис закричал:
–По машинам. Шевелитесь! Бегом, бегом, БЕГОМ!
–
Выжимая газ на полную, ежеминутно рискуя потерять управление, Историк совершенно не понимает причин такой спешки. Впрочем, сейчас не до размышлений – судя по звукам, скрипящая и стонущая машина близка к тому, чтобы пойти на взлет. Каждая кочка или рытвина встряхивает всех в салоне.
Рев автоколонны слышен за несколько километров впереди. Рычащие и фыркающие металлические звери на пределе возможного несутся к Поселению. Проносясь мимо места неожиданной встречи, Лис замечает догорающие шины на обочине. Что-то новенькое. Преодолев за вполовину меньшее время обычно четырехчасовой путь, караван, отчаянно скрежеща покрышками, затормозил у ворот.
Они выскочили из машин. Уже стемнело, но даже темень не может скрыть мертвенной бледности лиц поселенцев, впустивших караван. Опрометью метнулись Лис и Историк к дому Кима – единственному, в котором светятся окна.
Привязанный к стулу человек в лохмотьях злорадно скалится на нависшего над ним Кранца. Разбитое в кровь лицо доказывает – с ним не церемонились. Сникший Ким отстраненно посмотрел на ввалившихся разведчиков. Следом за ними скользнули несколько жителей.
Лис рывком повернулся и схватил ближайшего:
– Что произошло? – глухо пророкотал он.
Поселенец сбивчиво затараторил. Где-то в час по полудни за горизонтом поднялся столб черного дыма – возможно, на дороге. Караван должен был вернуться еще не скоро, но обеспокоенный Кранц усилил охрану на полях, отправив еще одного бойца. Через час к поселению прибежал человек, одетый как бродяга. Тарабаня в ворота, он кричал, что там на дороге случилась авария с тремя джипами и показывал на столб.
Быстро оценив обстановку, Кранц приказал пока следить за прибывшим, а сам, прихватив еще двоих покрепче, умчался на запасной машине к месту предполагаемой аварии. Бродяга же улыбался и утверждал, что уже давно идет к Поселению, каждую неделю ориентируясь по машинам, и вот наконец дошел.
Когда ветер донес крики и перестрелку со стороны поля, Ким вскрыл оружейный шкаф и раздал винтовки более-менее умеющим держать в руках оружие. Сформированный отряд поспешил на выручку и как раз вовремя – прибежавшие работники сообщили, что на них напали неизвестные.
Одного из разведчиков убили сразу, двое других начали прикрывать отход, завязав перестрелку, но силы явно не равны. Прибывшие на подмогу быстро оттеснили уже было победивших бандитов. На последок, отступающие подпалили поле. Перестрелка прекратилась сама собой, поселенцы начали перетаскивать пострадавших в организованную Кимом палатку-лазарет. Воспользовавшись смятением и неразберихой, бродяга улизнул. Подсчитав потери, Ким прикусил губу – пять убитых. Еще семь раненых. Нападавшие тоже понесли потери – два трупа в мятой форме лежат отдельно от всех. Самое скорбное для профессора: не вернулась его внучка. Но тела так и не нашли – может быть потом, когда остынет пепел на поле.
Разъяренный Кранц ворвался в поселение – еле успели открыть ворота. Тяжелая машина боком влетела в распахнутые створки и остановилась почти в центре площади, чуть не снеся фонарь. Выскочивший Кранц рывком открыл пассажирскую дверь: на заднем сидении дико озираясь, сидит с кляпом во рту и опутанный веревками как кусок ветчины давешний бродяга.
–В дом его, быстро! Доложить о ситуации – клокочущие слова огнем вылетают из горла. Выслушав на бегу отчет, Кранц приказал запереть ворота, всем быть на чеку и ждать. Выместив всю злость на привязанном к стулу пленнике, он начал допрос, но пока безрезультатно.
Ошарашенный Лис тихо осел на подоконник. Историк же внимательно слушает разговор Кранца с Кимом:
–Это явно не основные силы, так, разведка боем. Решили пойти ва-банк, авось повезет – мрачно и методично рассуждает Кранц. – нужно подробней изучить форму, может будут какие-то зацепки.
–Это место больше не безопасно – безучастный профессор смотрит куда-то в пол.
Снаружи послышался шум:
–Профессор, командир! Вас просят в лазарет, срочно!
Переглянувшись, Ким и Кранц быстрым шагом направились к палатке. На секунду замешкавшись, Историк последовал за ними.
В брезентовой тесноте на лежаке задыхается в агонии боец, последним покинувший горящее поле. Увидев входящего Кима, он захрипел:
–Профессор…Ваша внучка… – слова вылетают вместе с кровавым кашлем. – Они забрали ее…схватили первой…не мог спасти…ушли на север…северо-запад…простите – он закашлялся так, что дальше уже было ничего не разобрать.
Кранц схватил за плечо Кима и быстро развернул к себе:
–Профессор, поймите сейчас меня. Это мелкие сошки, вреда они ей не причинят, но поведут ее к главарю. Она им нужна как источник информации – четкий голос, словно на докладе у главнокомандующего. – Мы пойдем за ними и нападем, когда они приведут нас к основному лагерю. Сейчас мы только будем следить за ними, а потом отомстим за павших и освободим вашу внучку.
–Превентивный удар – они все равно не оставят нас в покое, а так мы спасем Поселение, это вы хотите мне сказать? – Ким высвободил плечо из рук разведчика.
–И вашу внучку. Прошу, разрешите!
Ким взвесил все за и против. Поселение. Внучка. Он устало закрыл глаза.
–Я… не против – отвращение к себе желчью разлилось по дряхлому телу.
Они и не заметили, как Историк вышел из палатки еще посреди их разговора.
«Источник информации, основной лагерь, угу» – в кривую улыбку сложились побелевшие губы. Яростный огонь вспыхнул в глубине. Налившийся нечеловеческой мощью, Историк не чувствует боли и усталости. Обострившиеся чувства разукрашивают мир невероятными красками. Ноги сами понесли его в нужную сторону. Погоня, вливающая адреналина в кровь. Время, текущее неимоверно медленно.
Ничего не значили теперь ее слова. Никому и никогда он не позволит причинить ей боль. Тихая ночь укрывает покрывалом невидимости, сухая земля обеззвучивает быстрый бег. Легко несется над землей серый призрак мщения. Налетчики даже не поймут, что случилось. Безумная схватка беспощадного убийцы и объятых ужасом обречена. Мечущиеся в свете костра силуэты один за другим падают на землю с булькающим хрипом перерезанного горла. Самый мощный и, по-видимому, самый тупой пытается сопротивляться – хватает тлеющий кусок бревна и замахивается над Историком. Пуля разорвала его голову на осколки, с громким шипением упавшие в костер. Нет пощады никому. Из разбитой наспех палатки выскакивает и тут же падает от оглушающего удара ребром ладони в горло полуголый бандит. Пуля в пах разносит в клочья презренный орган. Еще дергающееся и кричащее тело Историк запинывает в тлеющие угли. Тяжелый армейский сапог вжимает лицо несчастного все глубже в пылающий жаром пепел. С тошнотворным чпоканьем взрываются глазные яблоки, пузырится кожа. Еще корчащееся тело получает свою долю свинца. Последние конвульсивные порывы и неудавшийся насильник застывает, распространяя сладковатый запах горелой плоти.
Кровь стекает с кончика армейского ножа. Тяжелым взглядом Историк обозревает освещенное лунным неверным светом побоище. Пять трупов за пятнадцать секунд ураганной атаки. Усталость накатывает давящей волной, последствия выброса адреналина разрывают каждую мышцу, пульсирующий мозг отказывается контролировать тело. С глухим стуком падает оружие из дрожащих рук. Знойный воздух опаляет легкие.
Нетвердой рукой он отгибает полог и входит в палатку. Она без сознания лежит на грязном полу, последним цепким движением защищаясь от насилия. Со всей осторожностью он поднимает за плечи мягкое, словно бескостное тело. Подгибающиеся ноги дрожат, но собрав волю в кулак, он выносит ее из душного плена.
Дикий визг покрышек затормозившего джипа окончательно приводит его в себя. С немым отвращением он видит дело рук своих. Тихо застонав, Историк осел на землю, из последних сил удерживая ее обмякшее тело. Пощечина Кранца окончательно выбивает силы из Историка. Последнее, что осталось в угасающем сознании – бледное лицо Богини.
–
Легкие прикосновения холодной мокрой губки приводят в чувство. Расслабленные мышцы ноют болью перенапряжения. Металлическое ложе кажется самой мягкой периной на свете. Ее тихий шепот ласкает слух:
–Ну что же ты, дурачок. Третий день бредишь, кричишь и мечешься. Пугаешь меня. – ласковый поцелуй в лоб растопил лед в сознании Историка. Маленькие теплые ладошки поглаживают взъерошенные волосы. Нагретая повязка на поврежденной щиколотке успокаивает тянущую боль.
Он приподнял веки. Из мягкой полутьмы палатки-лазарета проступает милая улыбка луноликой. Струящийся теплотой взгляд хитровато прищуренных глаз согревает душу. Родинка над правой губой притягивает внимание. Усталость покинула тело, уступив место приятной неге. Он слабо улыбнулся.
–Ну-ка подвинься, – откинув накрывавший Историка плед, она примостилась рядом. Они лежат на боку. Мягкий животик девушки вызывает прилив необыкновенного чувства нежности. Вновь укрывшись ставшим шелковистым пледом, они молча наслаждались моментом близости.
Озерон.
Закатное солнце освещает веранду. Тихий шелест ветра в ветвях оливковых деревьев ласкает слух. Тихо покачиваясь в кресле-качалке, Тридцатьседьмой курит кальян. Мятный легкий дым уносится вдаль. Тихо, очень тихо. Давно он так спокойно не относился к происходящему. Самая большая угроза устранена. Нет, мир не стал лучше – по-прежнему люди склочны, мелочны и алчны. Продолжают бороться неизвестно за что, хотят просто жить сыто, перемалывая ради этого в кровавую кашу друг друга. Онеже и Лламо пытаются объединить их, построить лучшее общество. Дать людям великую цель. Они знали то, что рассказал им Тридцатьседьмой. Они верили.
Затянувшись посильней, он откладывает трубку в сторону. Прикрыв глаза, Тридцатьседьмой задержал дыхание. Раз, два, три, четыре, пять – медленно и размеренно. Выдох. Часы показывали сто восемьдесят три дня, семь часов и двадцать минут. Он находит это забавным – мало кто может похвастаться тем, что знает точную дату смерти. Никаких глупых мыслей и выходок – он успел сделать то, что должен. Даже раньше на те самые дни. Легкая усмешка тронула его губы. Счастливчик.
–Сэр, прикажете подать торт? – сухой и деловитый голос Готлиба врезается в безмятежность.
–Да, через пять минут. – неужели эта железка стала сентиментальной? – Как думаешь, нам ждать гостей?
–Датчики не засекли никакого движения в радиусе пяти километров за последние сорок часов. Единственные посетители – пара зайцев и дикий пес. – немного самодовольно ответил андроид.
Нет, не стал, как и не поумнел. Все еще верил в свои сенсоры, камеры, лазеры и датчики давления. Железка верила в железки. Хотя, зрелище Готлиба в поварском колпаке и фартуке, пытающегося совладать с газовой плитой, было из разряда комических. В конце-концов он заявил, что у этой металлической коробки нет даже процессора и скорее всего в той книге была ошибка, и воспользовался своим методом – обвернул в фольгу корж и запек огнеметом.
Тридцать семь лет… Или может больше восьмисот… Есть что вспомнить. Ни друзей, ни родных – никого. Восемьсот лет на богом забытой планете, борясь за отвлеченные идеалы, опальный агент, посланный теми, кого уже возможно нет. Может, это все сказка? Иллюзия? Стоит только крепко ущипнуть себя – и ты снова дома, в теплой кровати. Не было никакой войны, никакого ползанья по горам, руин города и тех несчастных в госпитале. Не было Поселения, лекций Кима, последней атаки, Академии и сотен лет здесь, среди чужих и ни чем не родственных людей. Не было коридоров станции, болей после криосна. И Её тоже не было…
Так, приготовились. Щипок. Нет, все это было. Тысяча триста сорок седьмая попытка провалилась, как и все до нее.
Что-то закрыло солнце. Не поднимая век, он улыбнулся.
–Ты задержалась. Думал, что придется уже есть торт одному.
–Ну вот, весь сюрприз испортил. Мог бы для приличия удивиться или хотя бы порадоваться.
Он открыл глаза. Да, это она – Богиня. Чуть постарше, чем ее изображали. Тот же хитроватый взгляд, родинка справа над губой. Немного широкое, азиатское лицо. Идеальные очертания, предмет восторга последователей и тихой зависти последовательниц. Источник вдохновения художников и скульпторов последних веков. Да, это она.
Реальность взорвалась. Не существует больше Озерона, этого дома и сотен лет воспоминаний. Это все лишнее, призрачное. Реальна только она. И эти объятия. Этот поцелуй. Чувство, пронесенное через все трудности и время. Призрачная надежда, уголек, тщательно оберегаемый ото всех бурь. И взгляд. Взгляд, воспламеняющий душу, заставляющий сердце пульсировать, очищающий разум огнем веры. Он наполняет тело приятным теплом, заставляет само время и пространство нарушить законы физики и остановиться.
О, этот чудесный запах волос… Крепкие руки, прижимающие с нежной силой. Как же им не хватало друг друга. Они крепко сжимают руки даже не замечая этого. Из уголка ее глаза скатилась слезинка. Горячая и соленая на вкус. И тихий шепот:
–Я нашла тебя. Нашла. Любовь моя, мы вместе. Как же я ненавижу тебя! Ты… Ты… – она тихо всхлипнула. – Почему мы? Почему я? Они знали про нас и послали меня. Я… Я должна… – неостановимые слезы глушат страшную правду
–Убить меня? – так же тихо произнес он.
–Ты знаешь!? – удивленный и полный растерянности взгляд.
–Догадался. Сделаешь это? – бесконечная усталость каждого слова.
Ты!!! – Богиня захлебывается в ярости. – Гад! Сволочь! Ты допускаешь это! Ты действительно так думаешь? – она попыталась вырваться, но он обнял ее еще крепче.
–Тсс, тише, тише, успокойся – стараясь увернуться от ее кулачков, он продолжил. – Ты знаешь, что за невыполнение приказа тебя причислят к неконтролируемым. И устранят, как и меня. У нас нет шансов. Ты здесь, а значит и группа контроля тоже на орбите…
Крепкость объятий и тяжесть слов делают свое дело – она уже молча прижимается к груди, поглаживая широкую спину.
–Мы справимся, подсунем фальшивку, я погибну на задании, мы исчезнем. – сбивчиво, почти отчаянно шептала она, словно пыталась убедить кого-то, что остались еще шансы.
–Оу, да у тебя целый план, как я погляжу. – он успокаивающе поцеловал ее лоб. -Идем, нас ждет торт.
Обнявшись, они вошли в дом. Она что-то шептала на ухо, иногда его нежно покусывая.
–Здесь три прибора! Кого-то ждал? – вся нежность обратилась в лед, по-кошачьи острые ноготки впились ему в запястье.
–Тебя, любовь моя. Посмотри внимательней.
Посреди нехитрого деревянного стола стоит ваза с единственной алой розой в ней. Густой аромат, источаемый огромным, полу раскрывшимся цветком, наполняет уютную кухню. И снова она из тигра превратилась в милого и маленького котенка, трущегося об хозяина.
Звонкий поцелуй в щеку как подтверждение полного прощения.
–Ты колешься! Мог бы для приличия и побриться – она обиженно надула губки.
–Приветствую, мадам. Рад, что мои системы защиты не нанесли вам вреда. – холодный и бесстрастный Готлиб появился в дверях кухни.
–Так вот кто третий. Твой помощник?
–Мой друг. Готлиб. А это…
–Я осведомлен о госпоже, сэр.
–
Вечером следующего дня уже двое сидели в креслах-качалках на веранде и любовались закатом. Время для них шло совсем по-другому – медленно и тягуче, позволяя говорить обо всем, что с ними было. Сначала взахлеб, стараясь не упустить ничего важного, потом как осенило – это все мелочи, их работа. Шелуха, которая заполняла все это время. Вскоре они начали вспоминать то, что было тогда, в их жизни на Земле.
Теперь же они молча сидели, неспешно наслаждаясь этим моментом. Мягко потрескивал уголь, тихо булькала колба.
–И все-таки ты так и не научился хорошо заваривать -она глубоко затянулась. – И делать вот так. Пара колечек легко поднялись и растворились в воздухе.
–Сколько у нас дней?
–Еще два. Если я не доложу об успехе миссии, прибудет вся команда. Но им нас не найти – она мило улыбнулась и извлекла из кармана микрочип. – Оригинальностью они не отличаются.
Он молча затянулся. Нет, она все еще верит в свои мечты. Им не нужно метить их – пару лет в космосе и вуа-ля, вы счастливый обладатель несмываемой метки радиации, уже не смертельной, но выдающей с головой.
Она нежно прижимается к нему, а он смотрит в потолок. Широкая и холодная кровать – уютнейшее место в этом внезапно ставшим чужим мире. Последняя ночь наполнена прохладой и тонким ароматом омытого легким дождем сада. Они не боятся – странное чувство отстраненности овладело обоими. Вся вселенная сосредоточилась для них друг в друге. Каждой секундой близости они расплачивались за часы ожидания, ухаживая и помогая во всем, стараясь не думать о том, что должно случиться.
Утром она много плакала, он держал ее руку в ладонях. Готлиб, тактично скрывавшийся эти дни под предлогом проверки территории, вернулся и теперь стоял в углу, спокойный и ждущий. Подняв на него заплаканный взгляд, она спросила:
–Ты правда этого хочешь?
–Да. Мне осталось лишь сто восемьдесят дней. У тебя есть шансы отомстить за меня, но лучше этого не делать. Найди спокойное место, Готлиб тебе поможет основать убежище. Здесь ты богиня, тебе поклоняются. Не дай им уйти с того пути, на который они встали. Не дай им повторить наши ошибки. Уходи, я сам все здесь закончу. Они поверят, что мы уничтожили друг друга.
–Может, лучше просто сдаться? Они предлагали и такой вариант.
–Не верь им, ты же знаешь правила зачистки. Нас казнит трибунал на Станции.
Внезапно зазвенело выбитое стекло и вспышка наполнила комнату. Он повалил ее на пол. Готлиб рывком выхватил пистолет и начал стрелять в окно.
–Шесть у входа, возятся с дверью, двое страхуют второй выход, еще двое на крыше – сообщил Готлиб, не переставая палить. – Зал защищен, блокирую двери.
Полуослепшие, они проползли в залу. Она собралась – сработали рефлексы агента устранения. Под белым банным халатом – униформа. Пистолет молниеносно оказался в руке. Ориентируясь по памяти, она перекатилась в укрытие за креслом – как раз вовремя, чтобы уложить показавшегося в проеме штурмовика. Он судорожно открывает потайной шкаф.
–Сэр, сбой в системе – защита не работает. У меня повреждена гидравлика, не могу передвигаться. – Неожиданно голос андроида дрогнул. – Простите.
–Не уничтожать, захватить живыми, повторяю – живыми! – приказывает командиру штурмовиков Наблюдатель. Командир быстро пошевелил пальцами, отменяя предыдущий приказ отряду
Газовая граната попадает в центр комнаты, источая удушливый дым. Она чертыхнулась и выкинула ее обратно. Со скрежетом сработали защитные двери, заблокировав оба выхода.
–Что ты там возишься? Пора уходить – она быстро перезарядила пистолет.
–Мы нужны им живыми, иначе они нас бы давно расстреляли. Придержи их на пару минут – он вынул чемодан из сейфа. – Здесь мои планы, все схемы, связи и контакты, бери и уходи.
–Ну уж нет, не для этого я нашла тебя. Ты пойдешь со мной!
Внезапно мир замедлился. Две фигуры словно материализовались за спиной Тридцатьседьмого. Тигрица обернулась на сдавленный крик, но было уже поздно – они схватили его.
–Брось оружие, агент. Никто не пострадает.
–Лови! – он пнул кейс к ней. – Освободи меня, богиня, и беги.
Миг сомнений. Нет, лучше уж здесь и сейчас, больше они по их правилам не играют. Пистолет на вскидку. Только выстрелить не успела. Мгновенный паралич. Отказ всех органов чувств. Боец аккуратно вытаскивает иглу инъектора из сонной артерии девушки.
Надев кислородные маски на застывших агентов, отряд упаковывает Готлиба в экранированный мешок. Командир лично закладывает пиробомбы по периметру дома.
Зафиксировав факт зачистки местности, штурмовики отбыли на орбиту, унося в трюме серебристого шаттла последних людей и первую свободную искусственную личность.
