Tsitaadid raamatust «Ожерелье голубки»
Кто не умеет быть мужественным, не сумеет стать благочестивым
Знай, что верность более обязательна для любящего, нежели для любимой, и соблюдение условий ее для него более необходимо, ибо влюбленный первый привязывается к любимой и идет навстречу принятию обязанности; он стремится укрепить любовь, призывает к истинной дружбе и стоит первым в числе ищущих искренней любви. Он опережает любимую, ища услады в достижении дружбы, и связывает свою душу поводьями любви, опутав ее вернейшими путами и взнуздав ее крепчайшей уздой. Но кто принуждал его ко всему этому, если он не хотел этого довершить, и кто заставил его привлекать к себе любовь, если не был он намерен заключить ее верностью тому, от кого он ее добивался?
Любимая же — только человек, к которому чувствуют влечение и к которому направляются. Она выбирает, принять или оставить, и, если приняла она, — это предел надежд, а если отвергла, то не заслуживает порицания.
Любовь — да возвеличит тебя Аллах! — поначалу шутка, но в конце — дело важное. Ее свойства слишком тонки по своей возвышенности, чтобы их описать, и нельзя постигнуть ее истинной сущности иначе как с трудом.
Ни растения, распускающиеся, когда выпадет роса, ни цветы, расцветающие, когда прорвутся облака в час предрассветный, ни журчание воды, что пробирается ко всевозможным цветам, ни великолепие белых дворцов, окруженных зелеными садами, — ничто из этого не более прекрасно, чем сближение с любимой, качества которой угодны Аллаху, свойства которой достохвальны, черты которой соответствуют одна другой по красоте.
Сказал некий мудрец: — Дружи с кем хочешь, но сторонись троих: глупца — он желает помочь тебе и вредит; склонного к пресыщению — как бы ни доверял ты ему из-за долгой и укрепившейся дружбы, он тебя покинет, и лжеца — как бы ты ему ни верил, он будет на тебя клеветать, так что ты и не узнаешь.
И, будь со мной повелитель правоверных,из-за него я не оставил бы любимую.
Уходя от нее поневоле, я не перестаю к ней оборачиваться, а иду я походкой того, у кого стерты ноги.
Глаза мои на ней, а тело мое от нее удаляется, и оборачиваюсь я к ней, как утопающий к берегу.
Я давлюсь водой, вспоминая, что она далеко, как раскрывающий рот среди пыли и зноя.
И если спросишь ты, можно ли направиться к небу, я скажу: — Да, и я знаю, где ступени.
Аллах, великий и славный, говорит: «Он тот, кто сотворил все из единой души и сотворил из нее ей пару, чтобы она доверилась ей»
Достаточно нам слова Аллаха о поэтах, — а кто правдивее его по слову? «Не видишь ты разве, что они во всякой долине блуждают и что говорят они то, чего не делают?»
Женщины ведь цветы, которые без ухода недорастают, и постройки, разрушающиеся, когда за ними нет присмотра.
Не погибали династии, не гибли царства, не проливалась неправедно кровь и не разрывались завесы из-за чего-нибудь, кроме ябеды и лжи.
