― …Я порвал всякие связи с обществом! На то у меня были веские причины. А насколько причины были основательны, судить могу лишь я один! Я не повинуюсь законам этого самого общества и прошу вас никогда на них не ссылаться!

…Никто из людей не мог требовать у него отчёта в его действиях! Бог, если он верил в него, совесть, если он не потерял её, были его единственными судьями.

20 000 лье под водой

― Вы уверены, что всё пройдёт гладко, профессор Гард?

– Более чем, сэр Тебальди, – гордо отвечал учёный. – Я во что бы то ни стало раскрою эту тайну!

Именно этот диалог вспоминал сейчас человек среднего роста с довольно угловатым лицом и чёрными усами. Его чёрные глаза вглядывались в даль, а его плотная тёмная одежда защищала его от жуткого холода, когда он пробирался сквозь чащу леса в это ночное время суток. Как на зло, шёл дождь, сопровождаемый громом, но профессор Гард точно знал, он должен достичь своей цели во что бы то ни стало! Ещё бы, ведь в чаще этого леса расположена настоящая лаборатория, ничего страшного, что там ещё не ступала нога человека, он будет первым!

Некий академик, тайно передающий свои проекты через свои компании, никогда не демонстрирующий своё обличие достигает такого успеха, более чего просто невозможно понять, как работают эти его чёртовы изобретения! Да, будь это хоть сам Дьявол, доктор Гард во что бы то ни стало разгадает эту загадку и поймёт, кто же такой этот академик, осталось ведь не так много.

Капли дождя монотонно продолжали капать, свет от вспышки молнии ярко проходил сквозь ветви и на мгновенья освещал окружение, которое явно не могло порадовать глаз, а скорее устрашало. Можно было заметить проползающую змею, ищущую свою добычу, готовая наброситься в любой миг. А иногда прямо перед лицом появлялась паутина или жуткий паук.

И стоило этому человеку, если он, конечно, человек забираться так далеко. Хорошо, что походное снаряжение и резиновые ботинки влагоустойчивые, иначе бы доктор Гард наверняка бы уже промок до нитки. Ветер продолжал завывать, словно завлекая, но порой прерываемый воем волков. И… волков! Удивительно, но кажется тут действительно водятся… А! Яркую вспышку молнии закрыл неизвестный огромный силуэт, быстро пролетевший над лесом, что чуть было не вызвало приступ у доктора, который от неожиданности поскользнулся.

Сколько же ему ещё осталось плестись по этому чёртовому лесу! Пробираясь сквозь чащи и заросли, в глаза ему ударил свет от большого объекта, который находился впереди, отражённый от капель дождя. Кажется он наконец, подошёл близко. Он ступал шаг за шагом, под ним ломались сучки, присутствовал этот отвратительный звук лужи и грязи, но доктор продолжал идти к своей цели, ведь стоит ему это узнать, и никто уже не будет сильнее него, только он!

Внезапно перед ним как на зло вылетели летучие мыши, сбившие его с ног, из-за чего он покатился по склону, несколько раз больно ударившись о деревья. Но нет, он должен дойти, и он дойдёт, во что бы то ни стало. Ужасно уставший и весь в ссадинах учёный встал, продолжая свой путь. Наконец, он раздвинул очередные колючки, больно впившиеся ему в руки даже сквозь перчатки и перед ним предстала его цель – дом академика Лайонела!

Это было просто огромное сооружение, титанических масштабов, удивительно, но нигде не горел свет, будто здание было в глубоком сне или ещё хуже – погибло навсегда, сокрыв в себе все тайны своего владельца. Вновь ударила молния, освещая своим светом жуткую махину, большой сад перед коим был полностью усыпан опавшей листвой, часто с наличием лужи. Это было более чем странно, но порой бывает и такое – пошёл слепой дождик посреди ночи.

Тучи раздвинулись, но при этом дождь продолжал лить словно из ведра, но большая белоснежная Феба – таинственная Луна показала свой облик, сегодня было полнолуние и лишь самые яркие её спутники-звёзды могли заявить о своём существовании. Феба находилась словно прямо над этим сооружением.

Но отвлекаться на подобное было некогда, нужно было идти, что и сделал доктор Гард, быстро идя в сторону больших дверей, которые находились под длинным и выпирающим козырьком, удерживаемый колоннами, из-за чего дождь уже был не страшен. Когда он подошёл к высоким деревянным дверям, стараясь быть максимально незаметным, быстро достал из своего саквояжа отмычки, ибо дверь была заперта. Он пробовал вставить первую, вторую, третью отмычку, следовал всем инструкциям, которым он специально обучился, но ничего не помогало! Нужно пролезать через окно соседних комнат, это уж явно будет намного проще.

Учёный прошёл в сторону окон, но тут, подойдя ближе он увидел то, чего не заметил раньше – неподалёку была стеклянная дверь. Подойдя к ней, он достал «алмазик», которым быстро и почти бесшумно сделал округлое отверстие, благодаря коему ему удалось открыть дверь. Наконец, он оказался внутри, где было полностью темно. Как же он надеялся, что тут не все двери заперты.

Он прошёл в первую попавшуюся дверь, которая была прямо перед ним и оказался в соседней комнате. Лунный свет проникал сюда, словно сама Луна пыталась следить за ним, а звук ударяющихся о стекло капель дождя, удерживаемые ветром, возможно были бы деталью уюта, если бы тут было светло и тепло, но сейчас в этой темноте и прохладе, это было лишь устрашающе.

Доктор вышел в коридор, стараясь найти хоть что-нибудь полезное, но в этой комнате не было ничего кроме парт, доски и пары полок с учебниками. Странно, неужели это учебный класс, возможно тут кто-нибудь учиться? Но кто? Наверняка, то, что нужно доктору явно не в этой комнате. Он прошёл ко второй двери напротив, после чего оказался в тёмном коридоре. К счастью, фонарик уже хоть и довольно тускло, но всё же освещал ему путь. Звук молнии продолжали греметь, как внезапно послышался стук, словно кто-то ударил по дереву.

Доктор тут же насторожился, обладая сильным слухом и встал в стойку. Пугающая тишина, в стенах, не допускающие даже звуки дождя создавало ожидание, пробирающее дрожью. Лишь белый свет, падающий, кажется, от большого окна на пол привлекал внимание, если учёный не ошибался, это явно был свет Луны. Внезапно стук повторился, после чего вновь настала тишина.

Профессор Гард стараясь быть максимально тихим еле-еле ступал по дорогому ковру, выключив фонарь и приближаясь туда откуда был этот звук – в сторону зала. Возможно, это звук некоего устройства, поскольку вряд ли кто-нибудь в здравом уме будет просто стучать в темноте. Когда он подошёл достаточно близко, появилась еле уловимая нотка, будто кто-то или что-то пищало. Наверняка, это был аппарат! Ни один человек не может издавать подобного писка, который потихоньку начинал нарастать и внезапно прекратился, осталось совсем немного, ещё пару шагов и профессор наконец выйдет в этот зал, наверняка там находится то, что он ищет.

И вот он вышел! Но нет, тут ничего и никого нет, это обычная площадка, где справа была большая лестница, а слева двери в просторный зал, а спереди второй коридор. Лестница вела в подвал и на верхние этажи, а над ней было большое окно, откуда и падал белоснежный лунный свет. Куда же пойти учёному, вниз или наверх? Тут он услышал звук капель дождя, которые… капель дождя! В здании, словно он находился снаружи? Странно, ведь он внутри, но дождь ещё не прекращался и отчётливо было видно и слышно, как капли били по стеклу, а звук, который сейчас кроме этих ударов и молнии слышал учёный была нечто иное, трудно описываемое.

Гм. Какой же этот дом странный, хотя, как и его хозяин. Снова звук! Вновь этот писк, но сейчас он похож на писк комара. Какой кошмар! Этот звук резко впал в такт молнии, словно разрывая уши и он вновь стих. Наверняка, его источник был наверху. Тут он решился подняться, наверх и смело ступая начал восходить по лестнице, в это время весь дом словно на миг замолк, был слышен лишь дождь.

Он поднимался всё выше и выше, наконец, поднялся на третий этаж, эта музыка его манила, вела к себе, звала, умоляла и приказывала. Подобно сумасшедшему, потерявший разум, он поднимался всё выше и выше. В его голове внезапно появлялись странные мысли, а перед глазами мелькали видения, перила словно оживали, а орнаменты и изображения на картинах осуждающе глядели на него. Глаза каждого из них потихоньку наливался красным цветом, а на лицах появлялись насмешливые улыбки. Гроза дополняла всю эту картину, но всё резко прекратилось, когда он подошёл к двери третьего этажа, словно специально открытая для него.

Когда он вошёл, то даже в полной темноте просто изумился масштабам этого огромного зала, правда жаль, что многое нельзя было увидеть в этой тьме, но одно он увидел точно – тёмную фигуру. Трудно было понять кто это, но одно можно было сказать точно, это существо обладало человекоподобное строение, являясь порядка 2 метров ростом и весьма завидным телосложением.

Лунный свет освещал его, но для вошедшего он был не больше, чем тёмный силуэт на белом свету, более того из окна просто идеально можно было увидеть полную луну. Вновь зазвучала эта мелодия, ибо в руках силуэта показались очертания самого трогательного музыкального инструмента, самого совершенства гениальности, королевы скрипки, издающая просто ошеломительные звуки. Это был плач, это был зов, это была ода всему миру, вызывающая слёзы на глазах, от этого учёный ощущал себя виноватый во всех грехах людей за всю историю их существования, он увидел свою немощность, то, что он, будучи учёным пожелал большего…

Но эти мысли быстро сменились мыслью о более трогательном и заставляющим сердце трепетать – мыслями ужаса и страха. Возможно, так выносился плач по нём, так звучал его последний стон. Музыка наконец прекратилась и силуэт отложил инструмент на стол неподалёку. В этот же миг, существо будто знало в один миг с оглянулся назад и тут же произошёл разряд молнии, поделив небо на две части, словно эти разряды подчинялись его желаниям, его воле!

Учёный перепугался и отошёл назад, у силуэта проявились очертания богатой шевелюры и бороды, наряду с длинным королевским плащом, но более пугающим был этот взгляд! Взгляд самого правосудия, неизбежной кары в этих бликах белков и зрачка.

– Доктор Гард!

Эхом отдавался бас, а по всему дому словно заиграл со всей своим гневом сам король инструментов – орган!

– Довольно странно, что вы прибыли сюда и не решились встретится со мной, не я ли тот, к кому вы прибыли?

В душе появлялся страх, как бы не старался профессор скрыть его, словно он был нарочно вызван, а в голову всё время проникали устрашающие картины.

– Неужели вы…

– Да! Я Лайонел, Владыка всех наук!

– Откуда вы знаете моё имя?

– О, я скажу больше, вы ведь хотели узнать тайну моей технологии? Получить её, не так ли?

Такие слова вызвали ещё большую дрожь во всём теле, была бы возможность, учёный сбежал бы, но ноги словно окаменели, а тело не подчинялось воле, будто кто-то его насильно удерживал.

– Думаю электромагнитное воздействие на ваше тело и мозг было вполне неплохой манипуляцией? – монотонно говорил учёный.

– Электромагнитное воздействие? – сквозь сильно усиленные звуки грома говорил профессор Гард.

– Именно. Но знаете, профессор, если бы вы пришли сюда с добрыми намерениями, я возможно и простил бы вас, но вы относитесь к человечеству, а я его ненавижу! – силуэт начал двигаться, и учёный становился всё ближе и ближе, чередуя раскаты грома, звуком каблуков богатых мужских туфель.

Раскаты грозы

Вспышки молнии освещали всю роскошь этой комнаты, масштабы которой сейчас устрашали, словно богатства увеличились настолько, что просто поглощали в себе профессора Гарда. Не этого ли он хотел? Не желал ли он этого? Как же страшно, когда человек буквально захлёбывается в своей жадности, но это был ещё далеко не конец! Силуэт тем временем приблизился к небольшому столу слева от входа, словно что-то рассматривая на нём.

– И вашей справедливой карой будет, – монотонно басовым голосом говорил судия, в один миг послышался металлический звук и из ножен на столе показался силуэт острейшего меча, – смерть!

Наконец, тело учёного стало двигаться, он рухнулся на Землю и что есть мочи выбегал из комнаты, но его преследователь, его палач монотонно шёл за своей жертвой, но если бы его лицо освещал свет, то одна эта адская улыбка уже смогла бы заставить остановиться сердце этого доктора Гарда, который сейчас подбежал к перилам, он подошёл к лестнице и спускался как можно скорее, но в миг разразилась молния, и в этом свете палач словно телепортировался, ибо его фигура показалась прямо перед ним! Доктор в страхе начал возвращаться и лишь чудом увернулся от пронёсшегося прямо перед его лицом клинка меча!

Он бежал на верх, а его тело в ужасе содрогалось, когда он старался не падать, но когда он выбежал наверх и вновь ударила молния, то вновь перед ним оказался Лайонел, лицо коего он увидел! Это было самое страшное зрелище, этот взгляд, это напряжение в скулах и вся решимость, кара человека страшна, но это явно было существо, стоящее выше человека, его кара, его суд был страшнее. В страхе доктор оступился и старался удержаться за перила, но ловкий удар кулаком столкнул его с лестницы!

Его падение словно длилось вечность, он ожидал расшибить свой мозг о ступени лестницы, но внезапно они раскрылись, и доктор провалился вниз – прямо в подвал, где между огромными разрядными устройствами бушевали молнии, и профессор попал прямо в центр этих ударов! Испепеляющие разряды, молнии, испепеляли его, вся одежда возгоралась, а его очки взрывались от накала температуры впиваясь осколками в глаза, огонь охватывал всё тело, вся кожа краснела, вызывались отёки, вскрывались пузыри и уступы, вызывая просто адскую боль, наконец кожа уже полностью обугливалась, крики уже были не слышны, ибо сознание уже было потеряно, а почти вся кровь не только испарилась, но и разбилась на составные части, превращаясь в первоначальные элементы – настоящие ионы.

Доктор Гард был превращён в плазму в самых страшных муках, какие только могло испытать живое существо, это было не обезглавливание или повешение, не ожог паром, металлом и даже не сжёг живьём, это было намного хуже! А огненный судья, Владыка наук, как он себя назвал, академик Лайонел гордо наблюдал за тем, как проходила казнь, а когда всё тело превратилось в плазму и было помещено в батарею, она сама поднялась из лаборатории, куда закрылся люк в виде лестницы, и паря прилетела прямо к нему в руки, скрытые за белыми перчатками.

Учёный с торжествующей улыбкой под звуки молнии прошёл в зал, где по одному щелчку его пальцев появился потайной шкаф, почти наполненный подобными батареями. Вновь оглядев всю свою коллекцию, которая явно была не меньше сотни, он расположил новую батарею, добавив под ним листок с надписью: «Профессор Гард».

– Глупое человечество… Что значит, уход после смерти в небытие, когда я же остаюсь в бытие, – с иронией произнёс владыка.

После этого он прошёл к тому же месту, где он стоял, а рядом на столе всё ещё лежала скрипка, он глядел вдаль, пока его лицо освещала ослепительной красоты молния – огромный электрический разряд, который словно торжествовал вместе со своим Великим Повелителем науки…

Глава первая. Знакомство

Солнце уже собиралось заходить за горизонт, который в этих широтах граничил с большим морем, поэтому казалось, что Солнце поглощает огромный океан. Большой город, полный различных зданий самой разной высоты, от маленьких одноэтажных дворов до настоящих высоких титанов составлял один общий город Фрезу – столицу государства Березина, простирающегося на огромных территориях и в котором проживало не мало людей. Каждый в столице куда-то спешил, кто-то на работу, кто для важного мероприятия, кто-то для очередного застолья, а кто-то чтобы попросить милостыню у уходящих домой. Доктор Ларионов Виден Денисович покидал здание вирусологического института, чтобы навестить своего верного друга и гениального учёного доктор физико-математических наук, академика Государственной Академии наук, с весьма странной фамилией, господина Лайонела Восточного.

Доктор уже был не высок, хотя имел крепкое телосложение с редкими длинными курчавыми седыми волосами по бокам лысины. Его зелёные глаза через очки с чёрной оправой смотрели с неким ироническим взглядом, а узкое квадратное лицо украшал маленький нос и тонкие губы, вместе с небольшой бородой. Сам же господин Лайонел, к которому направлялся доктор, был крайне одиноким человеком, просто ненавидящий общество, именно он спокойно мог бы занять почётное звание настоящего мизантропа на всей планете.

Зная характер своего друга, господин Виден сел в свой автомобиль и направился к выходу из города. К счастью, институт был ближе к краю города, поэтому уже за двадцать минут огромные здания сменились бескрайними полями и алым небом, а в далеке виднелось то самое закатное Солнце. Вокруг никого не было, а шум города наконец стих, лишь можно было услышать, входя в большую чащу, своего рода маленьких лес перекрикивающих друг друга птиц, что часто случается на закате. Родители любят говорить своим детям, что это птицы желают друг другу спокойной ночи, что в некотором смысле звучит весьма логично.

На дороге не было абсолютно никого, машины успели исчезнуть ещё на последнем повороте, ибо сюда практически никто не заезжает, зная нрав академика. Но не смотря на звонкое звание академика, сам учёный не был столь стар, ему было только 65 лет, и его физическая форма была весьма соответствующая. Когда же доктор вышел из этой чащи, то перед его взором предстал огромный особняк. Это было настоящее творение архитектурного гения.

Доктор, подъехав и удачно припарковав машину в дали проходил по дорогам вокруг округлого садика, приближаясь к большому зданию окружённому со всех сторон высокими деревьями, олицетворяющие словно саму природу. Изначально гостей встречала ступень на высокую бетонную площадку, куда можно было подняться по одной из шести лестниц по всей округе здания, либо по специальному плоскому «трапу» для колясок или для автомобиля самого хозяина дома, и лишь в большой редкости для гостей. Доктор же не решился на такой поступок.

Поднявшись на эту площадку, сразу можно заметить деление дома на три огромные части. С правой и с левой части были округлый его части, выделяющиеся отдельно от прямоугольной, хоть и соединённые с ним. Это своего рода округлые башни в два этажа, к которым также ведёт лестница. На втором этаже они имеют балкон служащий в качестве навеса для первого, а также один общий навес над вторым этажом, соединяющий с узором от центральной части здания.

Весь навес соединяется с балконом благодаря мощным колонная, с узорами в духе той же самой великой античности. Над крышей округлых частей имеются ещё и уменьшенные третьи этажи, приличного размера, с округлыми крышами и небольшими выступами, напоминающими земной шар. Обе эти округлые части практически идентичны по внешнему виду и служат великолепным украшением для центральной части. Она в свою очередь также двухэтажная.

Первое, что может встретить присутствующих – большой бетонный навес в духе Древнего Рима, подпираемый огромными колоннами и выступающий почти до середины гигантской площадки, на которой и стоит дом. Округлое окно в этом выступе даёт знать, что крыша навеса своего рода небольшой зал – единственный третий этаж. Но далее проходя к главному входу, можно заметить, что прихожая подобна выступу и составляет нижнюю часть, соединяющую с землёй балкон второго этажа, а по обе стороны от него, когда прихожая кончается идёт навес под балконом второго этажа, удерживаемый уже малыми колоннами.

Величественный дом господина Лайонела

Наличие просто идеальной симметрии в этом стиле делает невероятные вещи. Но ещё большего внимания заслуживает верхняя площадка. Над вторым этажом в виде чердака сделан третий этаж, над которым находится просторная площадка. Прямо в её центре имеется большая башня с единственной небольшой беседкой на её округлой стене, где может стоять только один человек.

В общем смысле, это чудо здание обладает 5-ю этажами с просто удивительной структурой. Ещё большего уважения заслуживает хозяин дома, когда выясняется, что архитектором был именно он. И тут важно сказать, что сам господин Лайонел был крайне всесторонним учёным, тем редким примером человека, способным придумывать гениальные вещи в самых различных областях науки и техники.

Уже у прихожей, доктора встретил камердинер, который верно служил своему хозяину. Это был человек высокого роста, средних лет или как говорила Астрид Линдгрен «в рассвете сил». Его пышные усы и карие глаза глядели с некой холодностью, наряду с его моноклем. На нём были чёрные брюки, фрак и белая рубашка с парой рядов складок. На руках он носил белые перчатки и покорно встретил доктора.

Если обратить внимание, то перед парадным входом было небольшое отделение – это был электронный люд входа в подвал, который делился на три отделения. Центральный зал – это был просторный и красивый, созданный в светлых желтоватых оттенках. С правой стороны находился стол для игры в бильярд и для шахмат. Внутри красивых шкафов находились книги, а в центре прямо напротив входа находился большой и красивый белоснежный камин.

На стенах висели картины, а зал освещали красивые люстры. Пара дверей в противоположной входной части – лифту, стене, вели прямо на кухню и в отдел для обычный или роботов-слуг, это была небольшая система со своими комнатами, спальнями и прочими элементами. Из этого зала можно было пройти налево, где можно заметить прямо связующие двери и винтовую лестницу рядом с входом, ведущий на первый этаж. Новый зал оказался не менее красивым, но по своему тону он был похож на предыдущий, но предназначение у этой комнаты кардинально отличалась, поскольку это была нижняя лаборатория!

Столы были установлены в строго установленной периодичности с самыми различными устройствами и оборудованием. Здесь уже были обмотки для электромагнитов, бруски металла, станки, установки, различные материалы и подробная картотека. Также здесь был удобный стол для записей и шкафы, полные различных технических инструкций, книг, папок и бумаг, расставленные строго в алфавитном порядке.

Эта комната была словно объединением нескольким, благодаря чему тянулась со своими отделениями, почти до округлой части, под которой уже была как раз отдельная часть лаборатории с ещё одно малой винтовой лестницей – небольшой книгохранилище. Среди большой стенки-шкафов почти до потолка, с раскладной и выдвижной стремянкой прямо из шкафа, выделялась странная дверца – это была небольшая библиотека нижней лаборатории.

В этом читальном зале на полу был постлан чистейший ковёр, а вся комната вокруг состояла из книжных шкафов с самой разнообразной литературой от художественной, до технической и биологической. Посередине стоял красивый диван с двумя креслами и небольшой аквариум. Выходя в небольшом проходе между лабораторией и центральным залом, можно заметить небольшую прихожую, так что в лабораторию можно было спустится благодаря второму лифту, сразу с улицы. Также здесь была ещё одна дополнительная дверь для малой кухни и для входа в отдел прислуги. Отдел прислуги был полностью отдельной системой из комнат, коридоров, где могли проживать все служащие этого дома, с лучшими удобствами для их сословия.

Чтобы подняться наверх, можно было воспользоваться одним из путей, либо выйти из любого крыла, пользуясь лифтом, что поднимал на уровень возвышенности перед зданием, и пройти к парадному входу. В правую и в левую сторону от парадного входа была большая площадка, которая уже упоминалась и где прошёл доктор и встретился с камердинером. Как только они вошли, то оказались в красивой и элегантной прихожей. Внутри убранство дома отличалось излишней детальностью. В стене находилось большое зеркало, под ним располагались мелкие шкафы с полками из тёмного дерева. Здесь располагалась ваза с красивой росписью и белоснежные горшки с маленькими кустарниками. У входа расстилался ковёр, на нём были едва видны отпечатки подошвы. Рядом стояла стойка для зонтиков и вешалка для гостей.

Пройдя из просторной прихожей в главный зал, доктор просто оцепенел от этой красоты. Эти превосходные детали, выполненные в белых и мраморных тонах, заставляли раскрыть рот от изумления. На стенах висели живописные картины в золотой рамке. Цвет стен был холодного белого оттенка, подчёркивающий чистоту. Гостиная этого этажа была подходящим местом для гостей, но по своему виду была более изолированной комнатой, что было довольно удивительно. Прямо по центру находилась большая мраморная лестница, ведущая наверх.

В двух частях, по сути, одноэтажного, но высокого зала были установлены кресла и столики. Лишь две двери по обе стороны от лестницы могли разнообразить эту картину, хотя по своему виду всё смотрелось довольно богато. Эти две двери служили лишь для прислуги, а также соединяли отдельную служебную лестницу с второй кухней, скрытой за стенами. Здесь были живописные картины, а потолок был расписан самыми лучшими узорами вместе с люстрой, но складывалось впечатление, что это скорее комната приёма, нежели комната прибывания самих хозяев.

Также две лестницы из первого этажа по краям помещения, отделённые небольшими прихожими комнатами или округлостями, если так можно назвать, вели в этот зал. Как упоминалось, мраморная лестница вела на второй этаж в зале. Красная дорожка вела к разным дверям, также постланная и на этой лестнице. По обе стороны ближе к лестнице на этом этаже исходили коридоры, которые и вели к комнатам в обоих крыльях дома. Если же подняться по белым мраморным ступенькам, то можно было подняться на второй и самый большой этаж – обитель владельца дома.

Здесь перед входом эту обитель также имелось деление на два коридора, поход к тем же двум крыльям дома.

Они прошли из прихожей в просторный зал, который имел два деления в обе стороны – коридоры к остальным комнатам, окна и двери которых выходили на площадку. В центре комнаты красовался фонтан, по обе стороны стояли диваны, кресла и столики к ним, а стены украшались высокими шкафами, картинами, часами и прочими элементами декора в духе аристократичности.

В центре гость мог увидеть красивую лестницу, ведущую на последующие этажи. Хозяин оказался на большой площадке, со своим учеником, машина которого стояла чуть поодаль, вместе с другой машиной одного учителя. Когда они поднялись, камердинер вышел первым, чтобы сообщить хозяину о прибытии, представив визитную карточку доктора Ларионова.

Академик в ответ лишь сказал, что готов приветствовать доктора. Виден Денисович прошёл к присутствующим, а камердинер удалился. Академик был человеком высокого роста с можно сказать, смертельно бледным цветом лица. Его лицо было немного вытянуто и было кристально чистым, не было ни единой морщины или пятна. Седые пышные волосы, расчёсанные в правую сторону, отлично совмещались с этим бледным лицом и пышной седой голливудской бородой. Прямой и ровный нос, бледные узкие губы и большой лоб завершали образ его лица.

На нём был длинный летний плащ чёрного цвета, поверх белоснежной рубашки с красивыми блестящими узорами. На руке с длинными пальцами пианиста, выдающие исконно аристократическое происхождение был золотой перстень. Также дополняли образ брюки и заострённые отлакированные туфли.

Ученик академика, который стоял рядом, был молодым человеком, по росту немного ниже самого учёного, был типичным представителем магистров. Юноша 26 лет с карими немного растерянными глазами, чёрными волосами с пробором на правой стороне, средним округлым носом и не плохим телосложением, в классическом костюме, с парой пятен или помятыми участками.

– Добро пожаловать Виден Денисович, рад видеть вас, – заявил академик.

– Здравствуйте, господин Лайонел, взаимно, – заявил доктор и они скрепили рукопожатие.

– Знакомьтесь, это мой ученик Михаил Осипов, а это Михаил просто великолепный доктор-вирусолог и мой коллега Виден Денисович.

После этой фразы доктор также скрепил рукопожатие с Михаилом.

– Мы только закончили пару экспериментов с нейтронными генераторами, – продолжал академик.

– Вы вновь подвергали себя ионизирующему излучению? – с неким страхом спросил доктор.

– А разве, что-то не так?

– Помните, резкое развитие вашей анемии?

– Разумеется, моя бледность усилилась из-за этого.

– Я провёл небольшие анализы и увы, результаты не утешительны. Вы сами также вирусолог, кроме того, мне больше некому это сказать.

– Говорите мне, Виден, – спокойно ответил академик.

– У вас острый миеолобластный лейкоз, – не хотя сказал доктор и передавая результаты анализов.

Учёный внимательно изучал переданный материал.

– Но ведь я ещё не совсем стар для этого, – заявил Лайонел.

– Увы, но из-за ваших экспериментов с костным мозгом и излучениями, вы создали себе эту болезнь.

– Простите, а что такое острый миелобластный лейкоз? – спросил Михаил.

– Наша кровь состоит из различных клеток, – начал объяснение академик, – которые образуются в костном мозге всегда, при этом она образуется из средней стадии развития – из бластных клеток. Когда их слишком много, происходит острый лейкоз. Острый лейкоз делится на миелоидный или ОМЛ и на лимфобластный или ОЛЛ. ОМЛ как раз встречается в пожилом возрасте, поэтому я и спросил относительно своего возраста, а ОЛЛ встречается у детей. В обоих случаях бластные клетки мешают нормальному развитию обычных эритроцитов, тромбоцитов или лейкоцитов в крови…

12 3 Järgmine

Давайте пойдём вместе… Роман

ПРОЛОГ

Глава первая. Знакомство

Selle raamatu lugejad loevad ka

Teised selle autori raamatud