Loe raamatut: «–32 градуса по Цельсию. Том 1: Предатель и Воровка чужих судеб»

Пролог. Просьба о помощи в запечатанном воском письме

Письмо было написано простой ручкой. Обычным почерком – из строк не выпрыгнуло, поддавшись эмоциям автора, ни одной буквы. 

Но владелец витиеватых закорючек просил о помощи со всей искренностью. По крайней мере, со всей, на которую был способен.

Белый конверт запечатывается воском. 

Автор письма смотрит в небо через окно – ярко-красное. Будто залитое кровью.

***

В подворотне надрывно воет на свою ужасную судьбу собака. Пытается спугнуть гнетущий желудок голод и холод, перебирающий ей кости.

Раздаётся выстрел. За ним второй.

Вой сменяется жалобным поскуливанием, несчастное животное забивается в промерзшую конуру.

Мимо двора проносятся – буквально пролетают – две пары ног. Едва удерживая равновесие, поскальзываются на вмерзшей в асфальт влаге.

Новый выстрел. Один из участников погони, уворачиваясь, поскальзывается окончательно, и хрупкая фигура летит на землю.

Ободранный подбородок и разбитые ладони ударяют по гордости.

Мимо с весёлым смехом пробегает виновник ее неуклюжего падения.

Девушка не теряется. И просто хватает его за ногу.

– Ты что творишь! – вскрикивает Лайт и встречается с асфальтом.

Теперь смеётся уже Дженни.

– Ты первый начал! – бросает она. Быстро, насколько позволяет скользкое под ногами, вскакивает. И посылает в Лайта ещё одну пулю.

Лайт, ещё не отошедший от встречи с землёй, едва уворачивается. Глаза широко распахнулись в шоке.

– Из ума выжила?! – вскрикивает он.

Но Дженни убегает так стремительно, что не слышит. Хотя, что вероятнее, просто не хочет отвечать.

Зачем, если и так всё ясно – они оба выжили из ума в охоте за Неуловимым.

Новая пуля свистит уже у виска Дженни. Она резко разворачивается, и между ней и Лайтом начинается уже настоящая перестрелка: без шуток, не на жизнь, а на смерть.

Звенит разбитое свинцом стекло витрин. Бродячие кошки с криком уносятся подальше.

Оба пытались быстрее разобраться с противником да припугнуть хотя бы, чтобы хоть один из них отступил и позволил пройти дальше. Но без толку. Потому что они оба отлично стреляют. Оба упрямые и потому ни один из них не уступит.

– Как же ты меня бесишь! – В итоге не выдерживает Дженни.

– Это взаимно! – Лайт скалится в злой улыбке.

– Ой, разошлись-то как, – используя стену жилого дома как прикрытие, Сону искоса выглядывает из переулка. Пуля долетает до угла и, отскочив рикошетом, звенит о плитку. – Но останавливать их бесполезно. Ты сегодня за кого, Лиз?

Скрытая тенью стены напротив девушка тяжело вздыхает. Подойдя к Сону, так же искоса наблюдает за сражением своих старших.

Гордость мафии. Дженни Кинг. Лайт Винтер. Оба – гении от кончиков ногтей до пят. И оба теряют весь свой айкью, стоит только увидеть на горизонте соперника.

За их сражением наблюдали не только Сону и Лиз. Были и другие, что скрывались от глаз в ожидании приказа. Но знали, что сегодня его не дождутся – их начальство так занято борьбой друг с другом, что, кажется, совершенно забыло, зачем именно сюда явилось.

Только и оставалось мысленно (а кому-то и по-настоящему) достать закуски и делать ставки на то, кто же сегодня одержит победу.

Сону практически в последний момент оттаскивает Лиз с траектории попадания пули.

Девушка ошеломленно хлопает глазами и трясёт кулаком в сторону сражающихся – ее чуть по ошибке не пристрелила ее же командир – и задумчиво вздыхает.

– Я сегодня ставлю на то, что они оба умрут в кабинете босса, – произносит она.

Лисьи глаза превращаются в щелочки. И не понять, счастлива она такому раскладу событий или нет.

В общем-то, во Фризе этой ночью всё было как обычно.

Акт I. Неуловимый Пëс без ошейника и титулы двух враждующих господ

За потасовкой двух незадачливых преследователей тихонько наблюдала и их цель.

Неуловимый притаился на крыше за резной колонной. Поглядывал на светящийся в темноте экранчик электронных часов.

Минута проходила за минутой, а мафиози совсем не спешили возвращаться к охоте, полностью увлечённые друг другом.

А жаль. Водить их за нос было весело. Если бы ещё не кусающийся мороз, он бы был рад подобным пробежкам хоть каждый вечер.

Неуловимый. Нори Кит.

Из-под чёрной маски загадочно блестят огоньки глаз. Как у собаки, когда ей нравится игра, и она только и ждет команды, чтобы её продолжить.

Но у этого пса не было хозяина. И потому разрешение ему было не нужно. Играть со всеми желающими его завербовать можно сколько вздумается. Остаётся только немного подождать следующего раза или же самому его устроить, если станет слишком скучно.

***

В одной большой стране стоял не самый большой город. Однако это не мешало ему являться ее центром культуры.

Слава о нём гремела яркая.

Он был красочен – старинная архитектура зданий, лучшие университеты с высококвалифицированными преподавателями, музеи, галереи. Прибавить к этому высокий уровень жизни, мишуру разноцветных вывесок торговых центров и получится город, в который каждый приезжий, охая и ахая, пожелает переехать.

Однако удовольствие это было недешёвое, так что мало кому удавалось прижиться в этом раю.

"И слава богу", – выдыхали на это местные жители.

Потому что было у этого города второе название. Фриз*.

И причина такой клички, привязавшейся к городу, как к блохастой шавке, даже не из-за собачьего холода, что мог накрыть не только в зимнюю пору. Мороз по коже пробегал и от его изнанки.

Вся красота поддерживалась незаконными делами. Под обёрткой роскоши крылась грязь. Фриз – культурная столица? Как же!

Попав в Фриз с широкой улыбкой и прожив в нём какое-то время, человек так или иначе потихоньку узнавал, что с городом этим нечисто. А узнав, хватал чемодан и бежал из города как можно дальше.

Иногда сбежать не удавалось. Если проник в тайны этого города слишком глубоко, он тебя не отпустит. Затянет в свои пучины, как зыбучие пески. Да ещё и обставит всё так, что все забудут как о твоей пропаже, так и о тебе.

Такой он, Фриз. Город, который разрывают на части несколько неладящих друг с другом структур.

Фриз.

По ночам за пределами его центра лучше не гулять. Днём желательно тоже.

Лучшим вариантом будет держаться от него подальше – на безопасной дистанции в пятьсот километров.

***

Чтобы описать Лайта Винтера, хватило бы двух слов – красивый дьявол.

Неизвестно, правда ли он продал душу нечестивым созданиям или случилось что-то другое, но эта самая душа у него отсутствовала напрочь.

Дженни Кинг была ягодой того же поля. Только оболочку имела не дьявольскую, скорее ходила в шкуре молодой госпожи старинного поместья. С чёрными стенами. И забитыми гвоздями ставнями, чтобы избежать распространения чумы жестокости по всей округе.

Оба они усыпаны острыми шипами, которыми ощетиниваются, стоит только завидеть друг друга. И оба – постоянная головная боль для своего босса.

Да. Босс всё ещё находился в этом кабинете. В кабинете, где прямо сейчас Дженни и Лайт не переставали сверлить друг друга ненавидящими бешеными взглядами. Полностью игнорировали нависшую над головами гильотину, упиваясь своими самолично придуманными титулами.

– Может, мне вас оставить? Сами глотки друг другу перегрызете? – окликает их Джэй Мерфи из-за стола.

Дженни, наконец оставив "дьявола" в покое, закатывает глаза и отводит взгляд в дальний угол. Заправляет прядку растрепавшихся волос за ухо.

Лайт на это хмыкает, желая вставить в ее сторону комментарий про истеричную барышню, но сдерживается.

Они и так совершили ошибку. И не будь их босс их боссом, их трупы бы уже разрывали клювами вороны на свалке.

Но Джэй – это Джэй. Он сначала хотя бы выслушает, а уж потом отправит на расстрел.

Когда разряды молний между Дженни и Лайтом ослабевают, становится слышно и щелканье клавиатуры. Правая рука Джэя – Рикки Браун – ломает голову над тем, как уладить поднятую нерадивыми детишками ночную суету.

– Итак… – напряжённая пауза повисает в воздухе, Джэй вдыхает поглубже. – По какой причине вы вместо того, чтобы с блеском выполнить задание и поймать легендарного Неуловимого, снова сцепились как кот с собакой? Да и вообще не припомню, чтобы отправлял на задание сразу оба ваших отряда. Вам есть, что сказать в своё оправдание?

А вот после последней фразы босса следовало бы всё же упасть на колени и начать просить о пощаде. Потому что после неё чаще всего следовала или пуля в лоб, или зачинщика безобразия и вовсе вышвыривали через окно навстречу шикарному виду на Фриз – насмерть разбиваться об асфальт.

И все же эти варианты гораздо лучше, чем попасть в руки самому Джэю – мастеру пыток, способному добыть ответ на любой вопрос, и не важно, насколько изощренными методами.

Лайт не теряет лица перед опасностью. Но Джэй прав. Он не должен был присутствовать на задании, пришёл на место планируемой облавы раньше, стараясь опередить Дженни, потому что преследовал в охоте за драгоценным для мафии Неуловимым свои цели.

Но и Дженни была не промах – каким-то неведомым образом они с Лайтом всё же столкнулись.

И именно поэтому сегодня Неуловимый привычно махнул перед ними хвостом.

Он виноват. И лучше бы в этом признаться самому, чем добавлять своему боссу работы по выуживанию ответов из своей гнилой души. Он бы и сам не хотел лишний раз в ней копаться.

Лайт соскребает остатки совести и уже собирается выложить все как есть, но его опережает Дженни.

– Вина на мне. Я просчиталась.

Ее заявлению удивлены все трое в комнате. Даже Рикки отвлеклась от работы и уставилась на нее, высоко подняв брови.

Джэй глядит на Дженни недоверчиво. Кинг в ответ тверда, упряма и полна раскаяния.

Лайт же только и может, что смотреть на ее сложившуюся в поклоне фигуру широко распахнутыми глазами. И не верить.

Почему?

Он прочищает горло. Всё же не дело это, нужно бы расставить всё по своим местам.

– Вообще-то… – начинает Лайт.

Но Джэй станавливает его знаком ладони.

– Свободен, – бросает он.

В кабинете босса назойливо тикают часы. В нём пахнет деревом и останками загубленных судеб.

И как бы Лайт ни ненавидел Дженни, почему-то ему совсем не хотелось оставлять ее здесь, наедине с заполняющей воздух скверной. Верной погибелью, на которую она шагает сознательно.

Но Лайту приходится уйти.

***

– Я всё ещё босс. Я. Кто-нибудь ещё помнит об этом? Понараздавали себе титулов, чуть ли не в богов превратились, а мой авторитет вас уже совсем не страшит? – обиженно шипит на Дженни Джэй, стоит двери за Лайтом закрыться.

Атмосфера в воздухе мгновенно разряжается. Дженни выпрямляет спину, но всё так же на него не глядит.

– Я помню. – ответственно поднимает руку Рикки.

– Конечно. Только ты и помнишь, – комментирует Джэй. – А некоторые представители самоназванной элиты не соизволят удостоить нас вниманием. Дженни. Правила наказания ты знаешь, добавлять ничего не буду.

Дженни ещё раз кланяется. И дверь кабинета Джэя закрывается уже за ее спиной.

Сам же Джэй устало трет испещренное шрамами лицо.

С такими подчинёнными шутки про то, что волосы у него не осветленные, а седые, обретали смысл.

– Так и напишем: "Сильные порывы ветра подняли камни с земли и разбили стекла по всему району", – буднично вставляет Рикки.

– Ветер. Поднял камни. Да кто в это поверит?

– А у нас был ураган. И плевать, что по прогнозам ветер пять метров в секунду. Природная аномалия.

Рикки глядит на Джэя серьёзно. Тот тоже в конце концов встречается с ее глазами. И их пробивает на смех. Весёлый и грустный одновременно.

Примечания автора:

*Freeze – замерзать (англ.)

Акт II. Страхи Тëмной Госпожи. Неправильный Дьявол с совестью

"Стоит ли всё так и оставить?"

***

– О боже, что с твоим лицом?

Сону отлипает от стены, которую беспокойно подпирал последние полчаса в ожидании Лайта. И вот теперь, когда тот наконец выбрался из кабинета Джэя, абсолютно бледный, Блэк почувствовал, как душа окончательно уходит в пятки.

– Выглядишь так, будто тебя на расстрел отправили. Джэй же не…

– Нет, – твёрдо изрекает Лайт.

Но легче от того, что это не он собирается отправиться на тот свет, почему-то не становится.

Он – нет. А как же Дженни? 

И какого чёрта это его волнует? Они же вроде как враждуют.

После его отрицательного ответа, у Сону будто камень с души свалился.

– У тебя, как у кота, девять жизней, и это отлично. Чудом спасся.

И "чудо" Лайта не заставляет себя долго ждать. Хлопает дверь кабинета Джэя. Дженни неслышно шелестит широкими полами пальто, проходя мимо.

Сама она и полувзгляда в сторону Лайта не бросает. Лайт же провожает ее глазами до тех пор, пока она не сливается с коридорной темнотой.

Для идущей по дороге на эшафот Дженни выглядела слишком уж спокойной.

Сону наблюдал за всем со стороны. На то, чтобы сделать верные выводы, у него ушло ровно десять Дженниных шагов.

Он в ужасе прижал ладонь к губам, переводя взгляд с Дженни на Лайта.

– Она… Почему? – произносит Блэк шёпотом, чтобы их случайно не услышали за дверью. – Нет, даже не это важно. Важнее то, не хочешь ли ты что-то с этим сделать, Лайт?

Конечно, Сону не понаслышке знал, какие именно у Лайта и Дженни отношения. Но он также знал, что Лайт этой ночью сознательно пошёл поперёк приказа. А наказание за это получает невиновная.

И пусть они в мафии, где каждый в первую очередь сам за себя, всё же… всё же…

По правде сказать, у Сону в отличие от Лайта отношения с Дженни были совсем другие.

Лайт же глядит на укутанную в чёрное спину. Она давно уже растворилась во мраке. Но он всё ещё видит ее призрак.

Души у Лайта не было. Но совести по сусекам всё же наскрести можно было горсть.

***

Наказание в мафии под командованием Джэя Мерфи всегда было под стать преступнику. Нет, не преступлению. Именно преступнику.

Когда новый человек присоединялся к Снежной Стае, он обязан был рассказать о своих страхах. А мафия могла как спрятать от них под своим крылом, так и использовать их против тебя в случае провала или предательства.

Врать было бесполезно – всё равно так или иначе правда всплывала. Слухи имели ноги, а сам Джэй отлично владел тонким искусством психологии.

Дженни не знала, что там у Лайта Винтера за страхи. Но была уверена, что ее собственные, по крайней мере, не были смертельными. Если не доходить до последней стадии.

Дженни боялась быть запертой. Дженни боялась холода.

Наказание Джэя было соответствующим – полицейская камера с наглухо закрытым замком.

Она свернулась калачиком на лавочке, укутавшись в пальто.

Холода не было. Джэй не будет так к ней жесток. Не в первый раз Дженни ночует в этом месте.

Холод лился изнутри. Его источали воспоминания, глубоко сидящие на подкорке мозга.

Их было много. В том месте.

Разного возраста. Дети. Подростки. Старики. 

Дети часто плакали, и те из них, кто ещё не потерял способность видеть в жизни хоть капельку света, этот самый свет использовали, чтобы создать непослушными от холода пальцами театр теней. 

Плач в ушах сменялся смехом. И становилось спокойнее. Но надежды – её не было.

Дженни дрожала.

В том месте выжила она одна.

Холод перебил шелест шершавой бумаги в руках. Это было письмо, запечатанное воском. 

Она вскрывала конверт. И дальше воспоминание обрывалось.

Дженни открыла глаза. Потолок камеры освещался слабым желтым светом.

Письмо. Что это за письмо?

Почему она видит его каждый раз, когда заканчиваются воспоминания о том месте?

Дженни этого не знала. Знала только, что для нее это важно. И что именно по этой причине она находится в мафии. Ищет правду, которой она касается кончиками пальцев, но не может схватить этот яркий светящийся огонёк. Не дотягивается.

Однажды, она знала это, она схватит его и обожжется об неё. Эту правду.

– Тебе совсем здесь плохо, – слышит Дженни и оборачивается.

По другую сторону клетки стоит девушка в полицейской форме. Даже при плохом освещении россыпь веснушек на ее лице просматривается отлично.

Арин Рид.

Она присаживается прямо на пол, протягивает сквозь частокол решёток стаканчик – кофе, как чувствует Дженни – скрещивает ноги в позе лотоса и, покопавшись в карманах, выуживает потрепанную колоду карт.

Дженни манит приятный горьковатый запах, потому она тоже скатывается на пол. Спасительное тепло вступает в борьбу с внутренним морозом.

Арин начинает раздавать.

Дженни не очень любит играть в карты – не везёт ей, вечно проигрывает. Но с Арин, с ней можно.

– Рядовая Рид, разве вам положено якшаться с преступниками? – осуждает ее Дженни, а сама улыбается в картонный стаканчик.

– А преступникам положено якшаться с Рид? – возвращает Арин Дженни вопрос.

И обе знают истинное значение этих слов. В их случае ситуация такова – неясно ещё, кто из них двоих больше отпетая негодяйка.

– Шла бы ты отсюда, – Арин смотрит на попавшиеся карты. Ей повезло, а вот судя по лицу Дженни, там как всегда всё плохо. – Не думаю, что у Джэя еще остались к тебе вопросы.

– Наказание есть наказание. Не могу уйти чисто из-за своих принципов. Да и тебе здесь наверняка скучно, составлю компанию.

– У меня за день три выезда, два задержания и отчётов полный стол. Не то чтобы скучно, – Арин пожимает плечами. – Но с тобой можно и посидеть.

Настоящий ангел – и внешностью и душой. Как ее вообще занесло в их Снежную Стаю?

Сама Арин не рассказывала. А без ее пояснений Дженни разве что мифы на этот счёт способна составлять. Наверняка далёкие от правды.

У каждого в Стае свои мотивы и причины.

У Лайта Винтера тоже. Дженни не знала, почему прошлой ночью тот понёсся по горячим следам Неуловимого, но действовал он так неосторожно, настолько на эмоциях, что Дженни сразу распознала – виновато личное. То, что царапает сердце ржавым гвоздём.

Не важно, что Дьявол уже давно его вытравил из своей груди. Дженни знала, что какой-то намёк на него в груди Лайта ещё есть.

И пусть Дженни ненавидит Лайта до зубного скрежета и ощетинивающихся колючек, капелька жалости в душе Тёмной Госпожи всё же имелась. Она-то свою никому не продавала. Её так, только потрепало.

Акт III. Дьявол, его отражение и кто-то третий в зеркале

"Я думал об этом какое-то время…"

***

У полицейского участка затормозила дорогая чёрная иномарка. Водитель приспустил стекло, нахмурился, ища свет в будке охранника. Нашёл, к сожалению.

– Оставайся здесь, – бросает Лайт Сону.

– Сам будешь ключи воровать? – только и успевает вставить Блэк, а Лайт уже выбирается на промозглый холод и спешным твёрдым шагом летит по обледенелым ступеням. – Вот же! Надвигается беда…

Сону не преувеличивает – если Лайт решил устроить переполох, делать он это будет со всем размахом. А ему, будучи его правой рукой, только и остаётся следовать приказам.

Потому парень сложил руки за головой и, откинувшись на подголовник кресла, стал ждать криков сирены и скорой погони по улицам.

А потом нахмурился, смутно что-то припоминая.

Полицейский участок на улице Роз… Здесь временно содержат преступников до судебного разбирательства. Здесь же проводят их допросы.

Сону вдруг осеняет. И он, не чуя под собой ног, несется следом за своим глупым (слишком умным) начальником, напарником и другом в одном лице.

***

Лайту бы нужно было действовать осторожнее, но стоило переступить порог, отовсюду на него уткнулись глаза камер.

Будучи сверхчувствительным к подобного рода вещам, Лайт без ошибок нашёл каждую.

Невозможно было полностью спрятать лицо, чтобы не засветиться, но он хотя бы минимизировал урон. Остальное, если повезёт, удалит в будке охранника. Если нет, то пускай будет, что будет. Ему, в общем-то, всё равно.

Нужен Джэю – прикроет от полиции. Не нужен – сбежит из любого места, где бы его ни закрыли.

Однако всё складывается куда удачнее, чем Лайт предполагал – нерасторопный охранник, когда он к нему заглянул, не сразу осознал, что что-то не так, а когда понял, драгоценное время уже было упущено – его вырубили чётким ударом в шею.

Лайт вгляделся в выводимые камерами изображения. Понадобилось совсем немного времени, чтобы найти нужное, с главным призом в виде его врага.

Которую он почему-то спасал.

Нужно было действовать быстро, пока никто не заподозрил неладное. Потому Лайт поспешил на выручку.

Он миновал коридор за коридором. Как ни странно, по пути ему никто не встретился.

И вот спустя короткое время он наконец своими глазами увидел это чудо. Чудо с медовыми волосами и кожей такой бледной, что она будто бы светилась тусклым светом, отражая падающие электрические лучи.

"Я ее спасать от смерти пришёл, а она тут преспокойненько дрыхнет" – поразился Лайт и уже собирался крикнуть погромче, чтобы Дженни обратила внимание на его соизволившую прийти персону, как почувствовал чьё-то присутствие и уставился на неизвестно откуда взявшуюся фигуру.

Резкий удар, и Лайт уже валится на пол, избегая следующего.

Перекатывается, вскакивает на ноги и третий удар уже блокирует, поймав кулак противника ладонью. Не отпуская, резко дёргает его вниз, к полу, пытаясь сбить с ног.

Но полицейская оказалась проворнее – легко выдернула руку из захвата и, мгновенно найдя равновесие, нанесла Лайту удар под рёбра.

Потревоженная шумом Дженни приоткрыла глаза. Едва сдержала порыв сладко потянуться после приятной дремы.

Не сразу она поняла, что именно видит. А когда осознала, не знала, как на это реагировать.

Нет, даже не так – она понятия не имела, на чьей стороне в поединке находится. Потому какое-то время наблюдала за дерущимися. А потом подошла к двери "клетки", недолго покопалась с замком…

– Эй, умник! – крикнула Дженни.

Лайт увернулся от очередного удара и замер, глядя на то, как Дженни толкает дверцу камеры и та легко поддаётся, распахиваясь настежь.

Девушка, с которой Лайт дрался, отшатнулась на несколько шагов и виновато прижала ладонь к губам.

– Так вы знакомы?… Неловко вышло…

– Ничего, ему полезно. Так что не извиняйся, Арин, – Дженни так и стоит на пороге камеры, сверлит глазами Лайта с подбитой скулой. Наверняка позже там расцветёт синяк. И поделом. – Ну? Зачем приперся?

Лайт был в откровенном шоке. Он переводил взгляд с полицейской на Дженни и обратно. И действительно не знал, что должен сказать.

Что пришёл ее спасать от смерти? Да Дженни тут и не особенно умирает. Что ему было совестно, потому он пришёл помочь? Бредово звучит.

Примерно на этапе мысленного закапывания головой в бетон Лайт слышит торопливые шаги из-за угла, следом за которыми выныривает фигурка Сону Блэка – спасительная и родная.

– Арин! Как жизнь?

Они обмениваются ударами кулаков, а потом Сону замечает кислую подбитую физиономию Лайта. И складывает губы в невысказанное ошеломленное "о".

Дженни же уже просекла, что эта парочка явилась не иначе как специально за ней.

Потому без лишних слов потянула дверь решётки на себя.

И вновь защелкнула замок с помощью отмычек.

В самом деле лучше быть запертой, чем "спасённой" Лайтом Винтером.

***

В фантазиях Дженни они всегда сходились в драке.

Кровавом побоище, из которого в лучшем случае выходили исполосованными глубокими ранами. В худшем – а для Дженни прекраснейшем – Лайт один давился кровью и умолял о пощаде.

Но до спасений… До спасений там не доходило.

Но сейчас Дженни сидит на переднем сидении чёрной иномарки. И полностью игнорирует побитую рожу своего горе-спасителя, который и не спас ее вовсе – не от чего было, она могла уйти в любой момент.

Но Лайт хотел ее спасти. Даже сам рисковал сесть в тюрьму из-за Дженни. Хорошо, что есть Арин, которая всё уладит.

Хотя даже несмотря на этот, казалось бы, героический порыв, его всё равно было не за что благодарить. Ведь если бы Лайт прошлой ночью не нарушил приказ, всё бы не обернулось подобным образом.

И всё же… Всё же…

Дженни глядела на пролетающие за окном дворы, дома. Бьющиеся об стекло льдинки, сыплющиеся с неба.

– Арин Рид. Шпионка мафии в полиции, – тем временем просвещал Сону Лайта с заднего сидения таким голосом, будто проповедь читал. – Благодаря отличной актёрской игре может проникнуть практически в любые структуры нашего общества. А благодаря боевым способностям постоять за себя. Многие сведения о стычках бунтующих группировок, планирующихся заговорах, людях, несправедливо попавших в тюрьмы, поставляет Стае именно она. Вот если бы ты после вступления интересовался хотя бы половиной того, что происходит у тебя под носом, ты бы знал.

– Но Лайт не интересуется. Дальше носа Лайта – его отражение в зеркале. Потому его заботит только он сам, – изрекает Дженни. И повисает долгая тишина, которую никто не смеет нарушить. Потому сделать это снова приходится ей. – Однако сегодня он в зеркале увидел кроме себя отражение кого-то ещё. Потому и решил разобраться, кто же лезет в его жизнь. И почему. Я права?

Лайт продолжал молчать.

– Не копайся в этом слишком сильно. И не благодари за то, что я тебя прикрыла. Ты приехал за мной и пусть ничерта не помог, порыв засчитан. Хотя будь всё взаправду и мы бы с тобой сбежали под крики сирен, если бы Джэй не захотел больше видеть нас двоих в мафии, что бы ты делал? Вряд ли ты задумывался, как поступать дальше. После побега.

Дженни глядит на подбитую физиономию напротив, которая даже не пробует возразить. И понимает, что она права. Как же иначе?

Губы кривятся в саркастичной улыбке.

Машина тормозит у здания мафии.

– Продолжай упиваться отражением в зеркале. Но помни, что в случае чего оно тебе на помощь не придёт.

Оглушительный в ночной тишине хлопок двери.

Давящая тишина в салоне автомобиля, царапающая ушные перепонки.

И место, где раньше у Дьявола была душа.