История письменности. От рисуночного письма к полноценному алфавиту

Идентифицирующе-мнемонический прием

Давайте немного порассуждаем о других возможностях коммуникации между людьми, которые могли послужить основой для формирования развитой письменности. Допустим, что первобытный человек нарисовал на своем щите изображение пантеры. Этот рисунок первоначально мог иметь магическую цель – придать силу или стремительность пантеры владельцу щита. Однако с течением времени пантера на щите стала также символом, который всем сообщал, что щит принадлежит определенному лицу. Таким образом символ пантеры стал знаком собственности, который имеет то же назначение, что и утилитарное письмо. Рисунок пантеры в качестве знака собственности, конечно, еще не реальное письмо, даже если он обозначает личное имя и связан с конкретным человеком, потому что он еще не входит в устоявшуюся систему условных знаков. Но все же это важный шаг в сторону письменности.

Примером подобного рода специализированной системы являются геральдические эмблемы, используемые дворянами в качестве опознавательных знаков. К той же категории относятся воинские знаки отличия и рода войск, а также эмблемы различных профессий и ремесел, весьма популярные даже в современной Европе, например, ключ как эмблема слесаря, очки – оптометриста или конверт – почты.

Простые линейные, геометрические узоры часто встречаются на предметах повседневного обихода, таких как посуда, столовые приборы, оружие, кости, каменные блоки и т. д. Они применялись от постпалеолита до современности. Некоторые примеры на кремне из Мас-д’Азиля упоминались выше.

Метки гончаров часто встречаются на керамике додинастического и династического периодов Египта. На рис. 15 приведены примеры меток каменщика, обнаруженные на турецких строениях в Анатолии. Примеры меток, оставленных гончарами и каменщиками во всех частях мира, и аналогичных им можно перечислять бесконечно. Обычай клеймения животных относится к тому же разряду. Во всех случаях эти метки служат для идентификации либо владельца того или иного предмета, либо его изготовителя.

Идентификационный прием записи собственных имен включает в себя также различные способы, которыми американские индейцы обозначают личные имена и названия племен. Следует отметить, что отдельного человека могут называть как его настоящим личным или родовым именем, так и по его тотему.

Рис. 15. Отметки каменщиков из Анатолии

На рис. 16 мы воспроизводим часть так называемого «Списка отдала», который включает в себя имена восьмидесяти четырех глав семейств в группе или, возможно, клане вождя Большая Дорога из племени северных оглала. Все старшие и младшие вожди держат в правой руке знаки своего статуса. Имена во всех случаях указаны над головой человека.

Рис. 16. Имена из «Списка оглала»

Ниже приводится толкование некоторых имен: 1) вождь Большая Дорога, имя представлено в виде дороги с тропинками. Летящая птица олицетворяет быстроту, с которой можно двигаться по хорошей дороге; вождя часто называли Хорошая Дорога, потому что большая и широкая дорога, по которой удобно ездить, – это хорошая дорога. 2) Медведь-Смотрящий-Назад. 3) Приносящий Изобилие. 4) Белый Бизон. 5) Настоящий Ястреб. 6) Мальчик-Со-Щитом. 7) Остановившийся Медведь. 8) Носящий Перо. 9) Пес-Орел. 10) Краснорогий Бык.

Рис. 17. Имена из переписи Красного Облака

Другие личные имена, представленные на рис. 17, взяты из так называемой «Переписи Красного Облака», составленной около 1884 года под руководством Красного Облака, вождя племени дакота в резервации Пайн-Ридж, территория дакота. 289 перечисленных там человек – не все индейцы резервации, а лишь сторонники Красного Облака. По причине каких-то разногласий агент отказался признать вождя главой всех тамошних индейцев и назвал официальным вождем другого человека. Индейцы, однако, выразили свою верность Красному Облаку тем, что написали свои имена на семи листах обычной оберточной бумаги, которые затем отправили в Вашингтон. Ниже мы приводим толкование некоторых имен: 1) вождь Красное Облако. 2) Верхний Человек. 3) Медленный Медведь. 4) Пес. 5) Маленький Вождь. 6) Красная Рубашка. 7) Белый Ястреб. 8) Облачный Щит. 9) Добрая Ласка^[11]. Его доброта выражена в виде двух волнистых линий, идущих вверх от рта фигуры, имитируя жестовый знак «добрый разговор». 10) Боящийся Орел (интерпретация неизвестна). Еще больше личных имен можно найти в другой книге Маллери.

Рис. 18. Обозначения индейских племен

Примеры племенных обозначений, воспроизведенные на рис. 18, взяты из счета зим, о которых речь пойдет на следующих страницах. 1–3) Племя кроу символизируют изображения людей (или, pars pro toto, только их голов) с характерно зачесанными волосами: вверх и немного назад. 4) Арапахо, что на языке дакота означает «синее облако», изображены в виде круглого облака, в оригинале нарисованного синим цветом, внутри которого помещена голова человека. 5) Арикара, или ри, символизирует кукурузный початок, потому что этих индейцев называли «лущилыциками кукурузы». 6) Ассинибойны, или хоэ, обозначены изображением органов речи (верхней губы, неба, языка, нижней губы, подбородка и шеи), исходя из того, что слово «хоэ» означает «голос», или, как говорят некоторые, «голос овцебыка». 7) Кайова изображены в виде человека, который совершает круговое движение руками, что означает «сумасшедший» или «дурная голова». В основе рисунка индейский жест – круговое движение вокруг головы, обозначающий безумие. 8) Омаха обозначены человеческой головой с обрезанными волосами и красными щеками.

Подобный же характер, что и в рассмотренных выше примерах, носят протописьменности, выраженные мнемоническими знаками. Кроме того, мы находим немало наглядных иллюстраций этого приема в символах, с помощью которых американские индейцы вели счет времени и записывали песни.

Индейцы дакота для записи времени пользуются счетом зим, которые называют в память о каком-либо важном событии предыдущего года, подобно древним шумерам и вавилонянам, которые тоже называли годы в честь тех или иных выдающихся событий. Дакота вели летоисчисление по зимам, причиной чего может быть тот факт, что в населяемых ими регионах холодное время года обычно длится более шести месяцев. Сравните этот обычай с обычаем у поляков, которые отсчитывают годы по летам. Как выбиралось то или иное событие для того или иного года, Маллери описывает следующим образом: «Вероятно, следуя совету старейшин и важнейших людей своего племени, Одинокий Пес [индеец из племени дакота, отвечавший за систематическое ведение счета зим] со времен своей юности имел обыкновение выбирать то событие или обстоятельство, которое было самым примечательным в каждом прошедшем году, и, приняв таковое решение, он рисовал знак, который считал подходящим символом или эмблемой, на заведенном для этой цели балахоне из бизоньей шкуры. Балахон в удобное время показывали другим индейцам народа [дакота], которые таким образом узнавали смысл и применение знаков, отмечавших годы, с тем, чтобы после смерти летописца знание не было утеряно… Также некоторые индейцы рассказывали, что в нескольких племенах имелись и другие копии таблицы на разных этапах ее составления, которые, видимо, хранились для справок, поскольку Одинокий Пес и его балахон столь часто были недосягаемы».

Разные редакции счета зим в племени дакота охватывают период от зимы 1775/76 года до 1878/79 года. Главная версия на бизоньей шкуре Одинокого Пса относится к периоду с 1800/01 до 1876/77 года. Хотя Одинокий Пес описывается как глубокий старик, видимо, в 1800/01 году он был еще слишком юн, чтобы тогда приступить к ведению счета зим. Как предположил Маллери: «Либо у него был предшественник, от которого он получил предыдущие записи или их копии, либо, если он приступил к своей работе по достижении зрелого возраста, он навел справки у старейшин и составил запись о предыдущих годах задним числом до того момента, до которого мог сделать это точно».

Ниже мы рассмотрим примеры счета зим у дакота. Во всех случаях цифры I, II, III относятся к разным версиям одного и того же текста.

На рис. 19 год 1800/01 назван в память о том, что индейцы кроу убили тридцать (или тридцать одного) человек из племени дакота. Рисунок состоит из тридцати параллельных линий в трех рядах, причем крайние линии соединены. Черные линии всегда означают смерть членов племени от руки врагов. 1801/02 год обозначен эпидемией оспы, от которой многие из них умерли. На рисунке голова и тело человека покрыты красными пятнами. 1802/03 год символизирует подкова в память о том, что тогда индейцы впервые увидели подкованных лошадей, или, как говорит другое индейское предание, о том, что индейцы дакота украли несколько лошадей с подковами (которые тогда же впервые и увидели).

Знаки следующих трех лет отличаются по форме рисунков в разных версиях. Обратите внимание на разное положение лука на изображении 1815/16 года, а также дымовой трубы и дерева на рисунке, обозначающем 1817/18 год. 1815/16 год назван в честь большой землянки, сделанной индейцами итазипчо. Нарисованный над землянкой лук может намекать на племя итазипчо, хотя и без какого-либо знака отрицания^[12]. А может быть, лук следует понимать как перо, то есть Воронье Перо, который был вождем племени итазипчо. 1816/17 год, изображенный шкурой бизона, указывает, что в то время было очень много бизонов. 1817/18 год олицетворяет здание торговой лавки из сухой древесины; сухость древесины показана мертвым деревом.

Год 1866/67 назван в память о смерти вождя племени по имени Лебедь, который изображен в виде человека с тотемом лебедя в воде. 1867/68 год, изображенный флагом, символизирует мир, заключенный с генералом Шерманом и другими в Форт-Ларами. 1868/69 год назван либо в память о том, что правительство передало говядину индейцам, либо о том, как в их регион ввезли крупный рогатый скот из Техаса. Обратите внимание на неполный рисунок быка в версии I. Подобные обрезанные изображения встречаются и в обозначениях других лет, как, например, 1864/65 года, где вместо целых людей нарисованы только головы.

Рис. 19. Дакотский счет зим

Иногда мы видим расхождения в выборе события для обозначения года. Так, в версии I 1870/71 год назван в память об убийстве сына Пламени, а в версиях II и III выбор пал на битву между племенами ункпапа и кроу.

Аналогичный мнемонический характер имеют рисунки на бересте, которыми индейцы оджибве записывали свои песни. По словам Маллери, эти песни в основном связаны с религиозными церемониями и главным образом исполнялись при посвящении неофитов в тайные религиозные сообщества. Слова в неизменном виде передавались от поколения к поколению, так что многие из них устарели и уже не входят в состав разговорного языка. Фактически их не всегда понимают даже лучшие певцы-шаманы. Однако ни одному индейцу не позволено менять слова древних песен, потому что таким образом песни утратят силу, которую им приписывают.

На рис. 20 мы приводим подборку Песен миде (шаманов) с объяснением первых четырех групп рисунков по Маллери:

№ 1. Знахарский шатер наполнен присутствием Великого Духа, который, как утверждают, спустился на крыльях вниз, чтобы научить индейцев этим обрядам. Миде, или шаман, поет: «Дом Великого Духа – ты слышал о нем. Я войду в него». Распевая и повторяя эти слова, шаман потрясает своим ши-ши-гвуном, и все члены сообщества воздевают руку в молитвенной позе.

Все стоят, никто не танцует. Барабан молчит во время этого вступительного песнопения.

№ 2. Кандидат на вступление в сообщество, увенчанный перьями, держит подвешенную к его руке суму из шкуры выдры, из одного конца которой как бы вырывается ветер. Он поет, повторяя за шаманом, все танцуют под аккомпанемент барабана и трещотки: «Я всегда любил то, что ищу. Я войду в новый вигвам из зеленых листьев».

№ 3 обозначает паузу, во время которой вносят яства, приготовленные для пира.

Рис. 20. Песни оджибве

Рис. 21. Песни оджибве

№ 4. Человек держит в руке блюдо, его запястья украшены волшебными перьями, указывающими, что он распорядитель на пиру. Все поют: «Я дам тебе долю, мой друг».

На рис. 21 изображена группа песен, связанных с обрядом посвящения новых членов в Мидевивин, или Великое знахарское общество.

Рис. 22. Якобы индейская надпись

Говоря о надписях американских индейцев, я хотел бы привлечь внимание читателя к тому их типу, который представлен примерно полудюжиной иллюстраций, опубликованных в качестве приложения к книге о языке жестов американских индейцев. Одну из них, воспроизведенную здесь на рис. 22, Томкинс толкует следующим образом: «Индеец поссорился с женой; он хотел пойти на охоту, а она не хотела этого. Он сделал отрицательный жест: он не станет поступать, как она хочет, взял лук и стрелы и отправился в лес. Началась метель, и он стал искать убежище. Он увидел два типи, подошел к ним, но застал там двух больных человек. В одном типи был мальчик с корью, в другом – мужчина с оспой. Он побежал оттуда со всех ног и вскоре вышел к реке. Он увидел в реке рыбу, поймал ее и съел и отдыхал там два дня. Затем он снова тронулся в путь и увидел медведя. Он выстрелил и убил медведя и устроил себе настоящий пир. Потом он пошел дальше и увидел индейскую деревню, но там оказались враги, и он побежал, пока не достиг небольшого озера. Обходя вокруг озера, он увидел оленя. Он выстрелил и убил оленя и потащил его к себе в типи, к жене и маленькому сыну». История начинается с рисунков индейца и его жены в центре и разворачивается по спирали против часовой стрелки, заканчиваясь в верхнем левом углу, где изображены знаки женщины и ребенка. Одного взгляда на иллюстрацию достаточно, чтобы понять: эта пиктография совсем не похожа на надписи американских индейцев, рассмотренные выше. Конечно, большинство символов, возможно, взяты из какой-то индийской системы, но в целом их расположение и написание «два дня» с помощью цифры 2 и символа «день» (в верхнем левом углу) вместо двух символов «день» вызывают подозрение, что автор сам мог состряпать иллюстрацию. Это подтверждается и той беспечной манерой изложения, в которой написана вся книга, адресованная «нашим юным друзьям – бойскаутам», и это должно было предостеречь Якоба ван Гиннекена от чрезмерно серьезного отношения к этой надписи в его труде о письменности американских индейцев.

Рис. 23. Пословицы народа эве

Негритянский народ эве из Того умеет записывать пословицы с помощью мнемонических знаков, подобно тому как это делают индейцы оджибве. На рис. 23 приведены следующие примеры: рисунок с иголкой и ниткой передает пословицу «нитка следует за иголкой» (а не наоборот), по смыслу примерно то же, что и «яблоко от яблони недалеко падает». Изображение иголки с ниткой и ткани означает «иголка сшивает большое полотно», другими словами, из мелочи может получиться нечто великое, как в английской пословице «большой дуб вырастает из маленького желудя». Пословица «двум врагам не выстоять» (потому что рано или поздно одному из них придется отступить) выражена в виде двух человек, вооруженных луком и стрелами. Пословица «то, что найдено, и то, мне принадлежит, – не одно и то же» означает, что найденные вещи следует возвращать владельцам, и противоречит поговорке «что упало, то пропало». Пословицу эве символизирует человек, который указывает на свою грудь, что значит «мое», и второй человек, который держит в левой руке найденную вещь. Пословица «мир похож на баобаб» – то есть столь велик, что его невозможно объять, – выражена в виде человека между деревом и миром (который олицетворяет круг), тщетно пытающегося дотянуться до них руками. Пословица «хамелеон говорит: даже если быстро бежать, от смерти не убежишь» (поэтому он ходит медленно) не без труда выражена в виде высокого человека (который умеет быстро бегать), прямой линии, символизирующей движение, и крылатого зверя, который символизирует смерть. Божество смерти должно двигаться очень быстро, ведь люди умирают одновременно в разных местах земли.

Использование письменных знаков в качестве мнемонических средств для записи пословиц известно и в регионе Конго.

Есть одно существенное отличие в том, как рисуночные знаки применяют индейцы и африканцы. Индейцы достигли уровня систематизации и стандартизации, совершенно неизвестного африканцам. Как выразился Маллери:

«Одна весьма характерная особенность индейских рисунков заключается в том, что в рамках каждой конкретной пиктографической системы, такой, которую можно назвать племенной, каждый индеец выполняет рисунки в совершенно одинаковой манере. Каждый, кто изображает фигуру человека, лошади или какой-либо иной предмет, старается добиться строгой точности, прикладывая все свое техническое мастерство, демонстрируя тем самым идентичность концепции и мотивов».

У индейцев знаки, нарисованные одним членом племени, как правило, понятны другим членам того же племени. У африканцев знаки понятны только тому человеку, который их нарисовал, или в лучшем случае его ближайшим друзьям, которые знакомы со смыслом этих знаков.

Наряду с рассмотренными выше идентифицирующе-мнемоническими системами, существуют и другие, имевшие ограниченное применение в разных частях света. Среди них следует отметить систему индейцев куна в Панаме, аймара в Боливии и Перу, надписи, обнаруженные в Сикасике в Перу, систему нсибиди, бытующую среди туземцев Нигерии, и, пожалуй, систему символов у догонов, бамбара и других племен Судана.

Есть мнение, что символы, которые мы рассматриваем в этой главе, стоят на той стадии письменности, которую Майнхоф называет Satzschrift, то есть фразовое письмо, или письмо предложениями. Я считаю этот термин совершенно неуместным. Отдельные символы используются не для обозначения реальных фраз или предложений как элементов речи, но играют роль мнемонических приемов для запоминания прошедших лет или песен. Рисунок подковы, соответствующий 1802/03 году, о чем говорилось выше, сам по себе является не предложением «это год, в который индейцы впервые увидели подкованных лошадей», а символом, который помогает вспомнить конкретное событие. По этой причине я предпочитаю называть эту группу протописьменностей «мнемонической» или «регистрирующей» стадией.

Системы мнемонических знаков в виде предметов применяются во всем мире с целью ведения учета. Древние шумеры тоже испытывали необходимость вести учет при помощи мнемонических знаков, но вместо того, чтобы использовать непосредственно предметы, они предпочли метод ведения записей на табличках. Это важное нововведение, которое мы всесторонне рассмотрим в главе 3, и привело в конечном счете к развитию подлинной письменности.

Ограниченные системы

К системам, описанным на предыдущих страницах, можно добавить еще несколько, в основном существующих на Американском континенте, о которых следует сказать в этой главе. Главные среди них – ацтекская система в Центральной Мексике и майянская на Юкатане, в Сальвадоре, Британском Гондурасе и Гватемале.

Возможно, некоторые ученые буду шокированы, что чрезвычайно сложные надписи Центральной Америки отнесены в один разряд с примитивными системами североамериканских индейцев и африканских негров. И тем не менее это не может быть иначе, если рассматривать вопрос с непредвзятой точки зрения. Какими бы сложными по форме ни казались прекрасные рукописи и каменные надписи ацтеков и майя, по внутренней структуре они не стоят на гораздо более высоком уровне развития, нежели примитивные системы Северной Америки и Африки. Надо четко понимать, что центрально-американские надписи в первую очередь принадлежат к системам математических и астрономических обозначений. Вне этих рамок порой можно понять отдельные надписи или их части, но лишь в том смысле, что североамериканские рисунки понятны сами по себе, без посредства какой-либо языковой формы. Хотя зачатки фонетизации можно наблюдать как у ацтеков, так и у майя, ни те ни другие даже близко не подошли к фонетической стадии письменности, которую мы находим весьма развитой уже у древнейших шумеров. Однако же, прежде чем делать еще какие-либо заявления априори, давайте взглянем на некоторые типичные надписи Центральной Америки.

Рис. 24. Ацтекская надпись на примере страницы из Кодекса Ботурини

На рис. 24 приведены страницы из так называемого Кодекса Ботурини, повествующего о переселении ацтеков. Сцена слева изображает четыре ацтекских племени (их «имена» показаны значками над их головами), которые идут (движение обозначено следами ног) в место под названием Тамоанчан, «место рождения» (показано срубленным деревом и алтарем), чтобы попрощаться с восемью родственными племенами. Там, пока некоторые ацтеки и их сородичи пируют или совершают религиозный обряд (две сцены в правом нижнем углу), их вожди принимают решение об уходе. Два человека, изображенные чуть выше сцен с пиром и обрядом, – вожди: слева вождь ацтеков (отмечен словом «Ацт-ан» в виде знаков «вода» и «столб»), а справа вождь родственного племени, одного из восьми остающихся, которые показаны в верхнем правом углу в виде домов с соответствующими «именами» внизу. Вождь справа изображен плачущим, как видно из знака воды, который проходит у него от левого глаза к уху. Церемония совершается ночью, что следует из рисунка звездного неба над названиями восьми родственных племен. Об уходе этих племен говорят следы, направленные в противоположную сторону от центра.

Рис. 25. Ацтекская надпись на примере страницы из Гамбурского кодекса

Еще один образец ацтекской письменности приведен на рис. 25, который в симметричном расположении изображает следующее: фигуры 1—20 обозначают 20 дней (год у ацтеков состоит из 13 месяцев по 20 дней каждый); 21–24 указывают на божества четырех сторон света, а именно Шочипилли, принца цветов, показанного цветком в левой руке (21); Миктлантекутли, владыку подземного мира, показанного черепом (22); Чальчиутликуэ, богиню воды, которая показана водой (с улитками), стекающей с ее плеч (23); и Тлалока, бога ненастья, который держит в левой руке нижнюю челюсть как символ своей всесокрушающей силы (24); 25–40 изображают 16 вождей с их именами, выраженными в виде знаков ребусного типа; 41 обозначает Майяуэль, богиню агавы и плодородия.

Встречающиеся примеры фонетического письма обращают на себя внимание своей редкостью и появляются почти исключительно в написании собственных имен. Например, ацтекский топоним Quauhnauac (Куаунауак), «около леса», состоящий из слов quauh, «дерево, лес», и nauac, «около», написан знаками «дерево» (quauh) и «речь» (naua-tl); слово Teocaltitlan (Теокальтитлан), «храмовые служители», написано знаками «губы» (te-n-tli), «дорога» (o-tli), «дом» (cal-li) и «зубы» (lan-tli), пропустив только слог ti. Единичные случаи фонетизации нельзя считать доказательством высокого уровня центральноамериканских систем, поскольку принцип фонетизации порой встречается у примитивных народов, не имея при этом никаких перспектив развития в полноценную фонетическую систему.

Система письма (рис. 26), бытовавшая у индейцев майя, гораздо менее понятна, нежели ацтекская. Несмотря на многочисленные и разнообразные попытки расшифровать письменность майя, достоверно установить удалось только одно: единственное, что нам совершенно понятно в этой системе, – это математические и астрономические знаки. Не считая их, известны лишь несколько символов богов и других терминов, из которых часть, по-видимому, выражена фонетическим методом, подобным ацтекскому.

Как бы ни относиться к утверждению испанского епископа Диего де Ланды в его книге, изданной в середине XVI века, о том, что в его времена юкатанские майя пользовались алфавитом из двадцати семи знаков, ясно одно: никому так и не удалось расшифровать надписи майя на основе алфавита де Ланды. Даже если допустить, что этот алфавит составлен в XVI веке под влиянием испанцев и имел ограниченное хождение в некоторых областях Юкатана, из этого не следует, что он воспроизводит систему, существовавшую у доколумбовых индейцев.

Рис. 26. Майянская надпись из Копана

То, что письменность майя не является фонетической, лучше всего доказывает тот простой факт, что она до сих пор не разгадана. Этот вывод неизбежен, если вспомнить важнейший принцип теории дешифровки: фонетическое письмо может и в конечном счете будет дешифровано, если известен язык, на котором оно написано. Поскольку языки майя используются и по сей день и, следовательно, хорошо известны, наша неспособность понять систему майя означает, что она не представляет собой фонетического письма.

Еще одно доказательство того, что ни одну из центральноамериканских систем нельзя назвать фонетической, со всей очевидностью следует из анализа следующей надписи. На рис. 27 представлен катехизис, составленный в XVI веке под влиянием европейцев для обращенных в католичество мексиканцев. Хотя рукопись содержит ряд знаков, соответствующих словам языка, ее невозможно прочесть так, как обычно читают фонетическое письмо. Знаки и группы знаков лишь предполагают смысл, который можно восстановить, только опираясь на знание католического катехизиса. Читателю будет легче понять характер текста, если мы попытаемся разобрать некоторые его части. Семь догматов веры, касающихся Иисуса, начинаются со второй группы второй строки; их отмечает изображение креста и орудий пытки как символа Иисуса. Статья I, гласящая: «Единородный Сын Божий, зачатый Святым Духом, рожденный Девой Марией», выражена цифрой «один», рисунком в виде листка бумаги, то есть статьи, изображением Бога (узнаваемого по характерной короне и бороде), Святого Духа (олицетворенного птицей) и, наконец, Марии с младенцем Иисусом на груди. Вторая статья находится в первой группе третьей строки, так как текст выполнен бустрофедоном, и рисунок означает просто «распят и погребен». Начиная со второй группы пятой строки излагаются десять заповедей. Первая заповедь, «Возлюби Бога превыше всего», изображена в виде человека с сердцем в руке. Пятая, «Не убий», представлена в виде человека с мечом и второго человека в оборонительной позе. Остальной текст можно расшифровать аналогичным образом с помощью католического катехизиса и без какого-либо знакомства с языками и письменностью ацтеков и майя. Анализ этого мексиканского катехизиса ясно показывает, что он написан не фонетическим письмом, а методом, который мы наглядно продемонстрировали на примере систем, рассмотренных выше в числе протописьменностей. Следовательно, если ацтекам и майя не удалось разработать фонетическую систему к XVI веку, несмотря на испанское влияние, едва ли можно утверждать, что они знали ее еще в доколумбовы времена.

Рис. 21. Ацтекский катехизис

Кто-то может спросить, разве не удивительно, что доколумбовы индейцы, создавшие культуру, которую часто сравнивают с высокоразвитыми культурами древнего Ближнего Востока, не имели письменности того же уровня, что и на Востоке? Я ответил бы на это, что индейские культуры нельзя, в сущности, сравнивать с культурами Ближнего Востока. Не чувствуя себя вполне свободно в области американской археологии, я не могу претендовать на то, что в состоянии компетентно сравнивать культуры столь несходного происхождения. Однако я не могу не поделиться своими взглядами или, вернее, чувствами, по этому вопросу. Доколумбовы культуры в Америке, для которых характерны дефицит металлов, скудость орудий труда и оружия, неразвитое сельское хозяйство и почти отсутствие одомашненных животных, незнание колеса и, следовательно, повозок и гончарного круга для производства керамической посуды, многочисленные человеческие жертвоприношения и каннибализм, не выдерживают сравнения с восточными культурами, которые практически с древнейших исторических этапов имели развитую медную и бронзовую металлургию, изобилие инструментов и оружия, полноценное сельское хозяйство и животноводство, гончарное колесо и повозки, при почти полном неприятии человеческих жертвоприношений и отсутствии каких-либо следов каннибализма. Самой заметной особенностью индейских культур является высокоразвитая календарная система, которая выделяется как уникальное достижение среди культурной неразвитости в других сферах. Столь высокий уровень развития в специализированной области вызывает удивление, но он не единственный в своем роде. Прекрасные луристанские бронзы выделяются на фоне общей культурной отсталости региона Загросских гор, как и высокие нравственно-религиозные идеи библейских евреев возвышаются над их посредственными успехами в сфере политики, экономики и технологии.

Неверно было бы говорить, что индейские культуры находились «в зародыше» во времена конкисты, как утверждают некоторые ученые, полагая, что индейские письменности уже стояли на прямом пути к становлению полноценной системы. Испанские конкистадоры обнаружили многие города майя уже в руинах, и это свидетельствует о том, что по крайней мере культура майя пребывала в упадке. Кроме того, даже поверхностного знакомства с ацтекскими и майянскими надписями достаточно, чтобы убедиться в том, что они никогда не смогли бы перерасти в подлинную письменность без иноземного влияния. Особенности письменных форм, застывшие примерно на семьсот лет, возникновение гротескных вариантов изображений головы с характерной перегруженностью лишними деталями – ужасный недостаток письменности с точки зрения принципа экономии – все это признаки развития, ведущего к упадку и почти барочной вычурности.

Говоря об отнесении систем ацтеков и майя к классу протописьменностей, мы хотели бы добавить еще одно поясняющее замечание: этой классификацией мы не хотим сказать, что центральноамериканские системы стоят на том же низком уровне развития, что и их североамериканские аналоги, о которых говорилось в начале этой главы. Даже стороннему наблюдателю систематизация формальной стороны письма у ацтеков и мая покажется значительно более прогрессивной, чем у североамериканских индейцев. Кроме того, мы можем отметить в Центральной Америке случаи фонетизации, совершенно неизвестной в сопоставимых системах на севере континента, и прежде всего чрезвычайно развитой системы записи чисел, по сравнению с которой все, что создано на Севере, выглядит детским и примитивным. Метод записи чисел и предметов счета у центральноамериканцев, как, например, в написании «5 человек» с помощью числа «5» и знака «человек», совпадает с методом восточных письменностей и радикально отличается от метода, применяемого на Севере, где выражение «5 человек» было бы написано в виде пяти отдельных рисунков «человек». Все эти особенности свидетельствуют о более высоком уровне развития письма в Центральной Америке, нежели в Северной, однако на этом основании никоим образом нельзя сделать вывод, будто центральноамериканские системы по общей структуре тождественны какой-либо из восточных письменностей. Сходство в использовании описательно-изобразительного приема в Северной и Центральной Америке, с одной стороны, и общее отсутствие систематической фонографии у индейцев – с другой – вот два главных качества, которые резко отличают все индейские системы от систем Старого Света. Я полностью согласен с мнением двух выдающихся американистов, которые писали: «Ни один туземный народ Америки не обладал полноценной письменностью»; «Иероглифы майя ни в коей мере не являются подлинной письменностью в том смысле, в каком ее понимаем мы, и несопоставимы с египетскими иероглифами».