И сердце рвется, рвется, рвется к небу »27
Глава 32 Гарпия
Я набирал высоту в широкой спирали, поглядывая в направлении, где скрылись ребята. Упомянутая тройка серокожих, упустившая одного очень шустрого икара, уже скрылась под пологом леса. Хоть Руслав уверял, что оркам в лесу их не поймать, беспокоиться о судьбе попутчиков я не переставал. Появилась даже мысль покружить с торца отрога, чтобы высмотреть ребят сквозь деревья. Но потом отбросил ее. Даже если я увижу что–то, например, засаду на пути, то как вмешаюсь? Сверху расстреляю из лука, учитывая, что фугасов осталось восемь, а остальными стрелами даже поцарапать орка не могу?
Предупредить? Как? Кидать записочки? Были бы мы в группе, мог бы написать сообщение, но мне нельзя – члены одной группы видят не только характеристики и статы друг друга. Представляю, как будет выглядеть окошко такой группы:
«Руслав, человек.
Анахита, эльф.
Феникс, икар?»
Хм, не сказать, чтоб это не вызвало вопросов. Даже хуже, чем крылья засветить. Крылья – а может, это такие приспособления, надевающиеся на плечи? Впрочем, о чем я, под NDA попадает даже сам факт полета игрока. Но обозначить расу, которой нет, – тоже верное средство нарушить все что можно.
«Хорошо, что Рус не предложил вступить в группу, когда я заговорил про метки на карте», – мелькнуло в голове. Вот бы пришлось искать причины, почему я отказываюсь! Мало что ли, что приходится отказываться от совместного восхождения? И в тот же миг другая мысль завладела сознанием.
Пораженный, я продолжал на автомате махать крыльями, удерживать угол тангажа и радиус виража, а перед глазами стоял Руслав, встретивший меня в лесу, после приземления с северного отрога. Я тогда спросил:
– Нельзя на карте метку поставить?
– Можно, но только для участников группы, – ответил Рус.
Подождите–ка, но это мне не резон вступать в группы. С точки зрения игрока, действующего по совместной задаче, объединиться в группу – это норма. Даже нет – это правило! Уже с момента, когда я первый раз решил отстать от группы, обещая догнать, уже тогда любой другой игрок мог бы сказать: «Кстати, кинул тебе приглос в группу, вступай, так не потеряемся».
Ну хорошо, до этого не подумали. Но потом я сам заговорил о том, как видеть положение друг друга на карте. Так какого лешего Руслав, сам заговоривший о подобном функционале, не хлопнул себя по лбу и не сказал: «Феникс, блин, а чего это мы еще не в группе?».
Мозг стал подсовывать различные варианты типа «стесняется», «не навязывается» и тому подобное. Нет, все не то! Парень просто обязан был предложить мне группу, вся логика игрового процесса об этом говорит, а то, что действует он вполне логично, я убедился.
Ох, ребята, да вы тоже непростые персонажи…
Не знаю, что меня заставило насторожиться. Я на высоте, подо мной уже не меньше полукилометра, от стенки отрога я тоже был далеко. Хоть Рус и говорил, что орки не знают метательного оружия, но я предпочел не проверять этот тезис на собственной шкуре.
И все же что–то как будто дернуло, заставив обернуться назад и вверх. Тело сработало на рефлексах, сознание даже не успело включиться: поджал правое крыло, энергичный взмах левым – меня кинуло в сторону.
Мимо, с противным то ли криком, то ли карканьем пронеслось нечто: оперенные крылья, побольше моих в размахе, выставленные вперед когтистые лапы, и сморщенное старушечье лицо, с носом крючком и прищуренными глазами. Гарпия?
Минуточку! Я вызвал в памяти карту, составленную перед тем как покинул Инкубатор. На ней я отметил места, где в диком виде водилась летающая живность Фанворда. Неужели я случайно забрел в ареал обитания гарпий? Точно нет, я уверен! Они же живут на севере, в Полярных горах. Точно! Они земляки орков! Тогда понятно откуда они здесь.
Тем временем промахнувшаяся гарпия заходила в новую атаку:
– Хочешь поиграть, птенчик?
До чего противный голос! Я энергично погреб вверх, лихорадочно вспоминая все, что знаю о гарпиях. Вот, блин, почти ничего, разве что летают бесшумно – это да, убедился. Обладают интеллектом. И как мне это поможет? Еще они сильные, в состоянии поднять некрупного человека. Ха, я не человек…
Крылатая старуха догоняла. Страха пока не было, скорее удивление. Мозг, как компьютер, обрабатывал информацию. Ну да, раз может поднять такой груз, значит, крылья о–го–го какие. Глянул вниз: черные, как у меня, только длиннее раза в полтора крылья росли из плеч, модифицированные руки. И как она с такими ходит? Не дракон, конечно, но сильнее меня – это точно, грудь на грудь лучше не сходиться. Постойте! Вот оно! Ну не может грузоподъемный летательный аппарат при одинаковой конструкции быть маневреннее более легкого!
– Куда ты, птенчик? Я давно не обедала.
Еще и облизывается, зараза. Да, вспомнил, они же плотоядные. Когда между нами оставалось не более полутора метров, резким переворотом через крыло ушел вниз. Старуха выполнила маневр с заметной задержкой. Пара взмахов для разгона, и тут же вверх. Страшные когти опять пронесли мимо, гарпия заметно просела по высоте. Я опять значительно выше и продолжаю набирать.
– Все равно не уйдешь! Ты не сможешь играть вечно. Такие птенчики, как ты, быстро устают!
Блин, старуха права: три четверти шкалы выносливости, и продолжает убывать. Интересно, откуда она знает о «таких птенчиках»? Впрочем, это же непись, с не очень развитым интеллектом. Скорее всего, принимает за орла, которых гарпии ненавидят. А у меня и крылья орлиные, и лапы похожи.
О чем я думаю! Меня хочет поймать и сожрать крылатая тварь, от которой я пока ухожу, но силы не бесконечны, а я тут в орнитологию ударился! Или в монстроведенье? А, неважно! Я снова увернулся, повторив маневр.
Так, конечностей у нее две пары, в отличие от меня, хватать будет ногами. Ноги снизу, значит, надо все время держаться выше. Ага, как, если у нее скороподьемность выше? И сколько можно набирать? В космос? Вон и облака уже рядом! Но в пикировании она меня точно догонит – она тяжелее.
Снова повторил маневр: переворот через крыло, короткое пикирование и уход в набор. Старуха снова промахнулась, я чередую стороны, через которые уклоняюсь, но когда–нибудь она меня подловит. Поднимающийся откуда–то от желудка страх заставил мозги шевелиться еще активнее. В сознании, как кинопленка на ускоренной перемотке, замелькали сотни вариантов: а что, если… нет. А вот так… Не выйдет. А может… Не получится.
Блин, блин, блин! Страх постепенно сменяла паника.
После очередного маневра бросил взгляд вверх и чуть не застонал от обиды. В нескольких метрах надо мной во все стороны простиралось подбрюшье огромного кучевого облака, и я почти влетел в его середину – пятачок подошвы, свисающие то тут то там грязно–серые лохмы. Наслаждаетесь белоснежными барашками? Посмотрите их поближе, а я все, приехал! Выше нельзя, в облаке же ничего не видно, как я буду контролировать положение врага? Заметался туда–сюда, уворачиваясь от крылатой гадины. Надо как–то выбираться под чистое небо, там я хоть смогу набирать высоту. Впрочем, горизонтальный маневр пока удавался, только не лететь по прямой – догонит!
Вдруг в какой–то момент самым краешком сознания, тщетно ищущим варианты спасения, я зацепился за то, что гарпия усердно облетает облачные лохмы. Я иногда их прошиваю, а она вроде как облетает. Случайность? И тут же прошил по прямой здоровый облачный язык, свисающий вниз на десяток метров. Гарпия облетела. Она что, как Бастинда из «Волшебника Изумрудного города», боится воды? В ту же секунду перед глазами красным транспарантом вспыхнули строчки из когда–то читанного описания: «Летают гарпии бесшумно, что конструктивно достигается за счет подавления аэродинамических шумов мягким и пористым краем задней кромки маховых перьев, как у совы. Эта же особенность делает невозможным полет гарпии в дождь».
Вот! Лучик надежды робко постучался в оцепеневшее от ужаса сознание. У них намокают крылья! Так надо мной же тоны воды в виде пара и конденсированной взвеси. А я боюсь туда сунуться! Да, мои перья тоже мокнут, ухудшаются характеристики, но лететь я смогу. А гарпия? И я тут же подскочил чуть выше.
С боков навалилась мутная тьма, я даже боялся смотреть по сторонам, чтоб не потерять ориентировку, – только вниз. Земля внизу как будто подернулась белесой пленкой, детали размазались, зелень поблекла. Через секунду снизу промелькнула тень. Гарпия проскочила вперед, но вернулась, уверенно держась подо мной. До слуха, как сквозь вату, донесся ее скрипучий голос:
– Куда это ты собрался? Думаешь, я тебя не вижу? Я слышу, как бьется твое трусливое сердечко. Спускайся, и я вырву его!
В неосознанном испуге я судорожно взмахнул крыльями, отдаляясь от опасной твари, и мир вокруг померк. Грязно–белая мгла окутала меня. Она была выше, она была сбоку, она была ниже. Мгла была вокруг. Спустя секунду–другую я уже не мог понять, где верх, где низ. Тело тут же стало мокрым, по лицу заструились потоки воды. Холщовка! Я в который уже раз летел в такой одежде, забыв ее поменять сразу после расставания с ребятами. Эх, вот и давай зароки! Она тут же напиталась водой и стала весить, как кольчуга. Крылья отяжелели, так, по крайней мере, мне стало казаться. Благо в облаке можно было держаться и без взмахов.
Вообще в реале у нас был строжайший запрет на влет в облако. Во–первых, как и здесь, ничего не видно, а значит, есть шанс столкнуться с таким же, как ты, любителем полетать в облаках. Во–вторых, так же, как сейчас, – полная потеря ориентировки. Если нет приборов для слепого полета, понять, что с тобой происходит, невозможно. В наборе ли ты и сейчас потеряешь скорость и свалишься, или в пикировании и сейчас превысишь конструктивный предел по скорости и развалишься? А может, в крене? А еще в облаке сильная турбулентность – любой, кто пробивал облачность пассажиром самолета, может подтвердить. Процесс конденсации водяного пара идет с выделением тепла, и это тепло заставляет содержимое облака буквально бурлить, как кастрюля на огне, – читал я такое сравнение. А еще эти процессы могут забросить тебя на такую высоту, где без кислородного оборудования не выжить. Из всех счастливчиков, которых облако затянуло и выплюнуло, я знаю только об Эве Виснерске. Грозовое облако в Австралии выкинуло ее почти на десять километров. Ну так она одна такая на весь мир, кто после этого выжил.
Здесь я облака еще не исследовал, максимум – прошивал по кромке. Причины все те же: ни фига не видно, мокро, никакой ориентировки. Так глубоко внутри я оказался в первый раз. Болтало, но не так чтоб очень: я парил, расправив крылья, без взмахов. Если облако не засасывает, то через некоторое время я опущусь ниже и вывалюсь из него. Шли минуты, но по–прежнему вокруг был мокрый, душный сумрак. Выносливость почти не тратилась, поэтому я решил задержаться: вдруг эта гадина на самом деле меня слышит? Через такой слой «ваты» это вряд ли, но рисковать не хотелось.
Мысли стали собираться, я успокаивался. Так, скорее всего, именно эта тварь засекла нас. Наверно, когда мы с Русом раскачивались на вершинах елок, играя в великовозрастных медвежат. Может ли она рассмотреть людей под кронами? Если «да», то у ребят проблемы – с таким авиаразведчиком орки их не потеряют. А что хуже всего – смогут устроить засаду. Гадство! Ну чем я могу помочь? Гарпия тяжелее меня, сильнее, летает не хуже. Спикировать с таким расчетом, чтоб угодить когтями в голову? Но я же не сова! Она меня услышит заранее. Может, сбросить ей на голову каменюку? А что, десяток килограммовых булыжников я подниму запросто. Если кидать метров со ста или больше, то таким булыганом, да по башке… Ага, только сначала надо попросить: «Мадам, не могли бы вы лететь по прямой с равномерной скоростью, мне прицелиться надо». Как мне справиться с этой старухой двукрылой?
Стоп! Кажется, я что–то нащупал. Двукрылой! А я? У меня те же два крыла и две ноги, но руки… Я поднес свои почти к лицу, будто впервые их разглядывая. Ну да, у меня на пару конечностей больше! Вот же пришлось когда–то помучаться из–за этого. А еще у меня есть лук и восемь стрел с взрывными зельями.
Я расхохотался, разрывая цепи напряжения. Господи, да как же все просто! Я бегал от этой летающей курицы по всему небу, даже в облако забрался, а решение было у меня в мешке, вот же оно! Меня колотило то ли от пережитых эмоций, то ли уже замерзать стал, – продолжал заливаться истерическим хохотом до колик в животе.
Фух! Наконец успокоился, пульс пришел в норму. Значит, сейчас вываливаюсь из облака, достаю из мешка лук. Нет, не так. Вдруг она по–прежнему ждет меня под облаком? Вдруг и правда слышит стук сердца? Самонаводящаяся, как акустическая, чтоб ее, торпеда! Я спешно залез в мешок, вытащил и пристроил на бедро саадак, проверил, как выходит лук. Потом взял его в руку – так быстрее, если что. На ощупь попытался определить, где мои «фугасы». Не получается, надо доставать, но здесь не видно ничего. Вытащил одну стрелу наугад, ощупал наконечник. Не угадал. Эх, надо на будущее для «фугасов» какое–нибудь отличное оперение придумать, чтоб на ощупь в колчане определять. Ладно, если что, обычной стрелой собью первую атаку, а там уж посмотрим, чье конфу круче!
Вот теперь я готов, пора покидать это гостеприимное облачко, только как? Это в реале реальная проблема, а здесь – да здравствует гравитация! И я сложил крылья. Какое–то время ничего не происходило, меня по–прежнему окружала муть. Я падаю? Да, вроде. Что за лифт, который никак не дойдет до первого этажа?! Я уже начал беспокоиться, и тут рывком, как зонтик, передо мной распахнулся мир во всей своей цветной красе. Зеленый ковер бескрайнего леса, голубое небо, белые облака и солнце! Как я люблю солнце!
С хлопком за спиной раскрылись крылья, меня даже брызгами обдало. Так, а где вражина? Я крутанулся, высматривая цель и одновременно натягивая лук, – никого. А где я?
Посмотрел вниз, пытаясь зацепиться за знакомые ориентиры. Где–то должен быть восточный отрог, где он?
Прямо подо мной проплывал какой–то горный пик, в нагромождении скал. Взгляд скользнул дальше. Ниже центрального массива во все стороны лучами разбегались хребты поменьше. Раз, два, четыре… восемь. Это что, Рассветный Утес? Цель моего путешествия до того, как встретил ребят? До которой я не могу добраться уже сколько дней? Мозг отказывался считать. И сейчас вот так вот просто спланирую на вершину, и все? Цель закрыта?
«А высокая сегодня база, – отметил про себя, – и какой из них восточный?». Точно, вон же море! Море… Взгляд прикипел в хребтику, который тянулся в сторону побережья, – какой же он игрушечный отсюда! Свел крылья, оставляя маленькие треугольнички, лук прижал к телу, стрелу в колчан. В лицо дохнул плотный поток, опять из глаз побежали слезы. Мгновенно просохшие рубашка и штаны затрепетали в набегающем урагане. Без фанатизма, икар, нечего опять одежду трепать. Немного скинул скорость. Рассветный Утес уполз куда–то назад, море отдалялось, а восточный отрог постепенно увеличивался в размерах.
Ну и где же? Неужели ошибся? Взгляд обшаривал лес вокруг отрога. Не–е–ет, не ошибся. Вон она, тварь, ходит кругами, уже намного южнее торца. Видать, ребята прошли узкое место и теперь держат путь к посту стражи. Кстати, где он? А то столько разговоров… Взглянул на юг. У различимой с высоты оконечности южного отрога, чуть выступая над лесом, раскинулось поселение. Я почти рассмотрел высокий тын, крыши. Над одной, повыше, колебалась какая–то тряпица на шпиле. Ладно, пост от меня не сбежит.
Снова нашел взглядом гарпию. Машет крылышками, подлюка, высматривает моих друзей. Как ворона – той тоже недоступен парящий полет. Это ж какая у нее выносливость? Ну сейчас долетаешься!
Раскрывшись, встал в широкий вираж. Так, где мои «фугасы»? Вытащил шесть штук. Четыре прихватил пальцами левой руки, удерживающей лук. Еще две сунул в зубы. Две пусть побудут в резерве: мне же еще за травой слетать надо, наверняка на вершине кто–нибудь дежурит.
Гарпия кружила восьмерками почти над самыми деревьями, смещаясь со скоростью пешехода. Периодически она подлетала к хребту. Ага, вот и наведение – в этом месте на скале я заметил фигурку. Орк? Не разглядеть, хотя кому тут еще быть?
Дождавшись, когда очередная передача информации завершилась и гарпия вернулась к патрулированию, завис метров на пятьсот выше моей будущей жертвы. Ну, отсюда мне ее точно не достать! Приноравливаясь к ее полету, начал снижение. Стрела на тетиве. Взгляд на цели. В голове и сердце вакуум, только «щелкает» вычислитель: ветер восточный, шесть–семь метров в секунду; скорость цели около сорока километров в час, значит, одиннадцать–двенадцать метров в секунду. Буду бить на курсе девяносто, то есть точно против ветра. Дистанция триста метров. Далеко.
Двести метров. Вверх не смотришь, гадина, хорошо. Чувствуешь себя в безопасности. Кстати, а у меня как? Крутанул головой – вроде никого.
Сто пятьдесят метров. Цель вошла в правый разворот в конце нужного мне курса. Подождем, я замедлил снижение. Только не смотри вверх. Зачем тебе смотреть вверх? У тебя же нет здесь летающих врагов! Откуда им взяться! Тот птенчик сбежал давным–давно.
Гарпия вошла в левый разворот. Я параллельно ей слил еще пятьдесят метров. Фигурка на склоне, видимо, заметив меня, активно замахала ручонками. Поздно, дядя. Всё, цель на курсе, превышение сто, эмоции вон, атака!
Семьдесят метров. Рано! Лук натянут, взглядом держу точку упреждения. Шестьдесят. Еще! Пятьдесят. Черт! Холстина флаттерит, издавая трепещущий звук, – ну почему я ее не поменял! Гарпия оборачивается, вижу, как расширяются ее глаза, перекашивается криком рот. Н–на, гадина!
Промах! Стрела проходит впритирку к ее голове. Хватаю следующую стрелу, натяг, выстрел, тридцать метров. Крылатая старуха уворачивается и, развернувшись в воздухе, выставляет мне навстречу здоровенные когтищи. А, блин! Увернувшись, подныриваю; используя набранную скорость, разрываю дистанцию; стрела на тетиве, разворот. И тут же выстрел – гарпия почти меня настигла. Промах! А я, сложив крылья камнем, падаю на несколько метров, уходя от страшных лап.
Стрела на тетиве, краем сознания отмечаю, как внизу рвутся мои «фугасы». Интересно, а где ребята? Прилетит Ане в лоб знакомая стрела, вот удача так удача! Некогда, разворот. Опять мимо мелькает пернатое тело. У нее что, голая грудь? Разрабы, вы маньяки?! Вы видели старух с девичьей грудью? Выхватываю стрелу из зубов, в руке кончились, изо всех сил гребу вверх, мне нужно секунду, чтоб прицелиться.
Нагоняет, дистанция метров двадцать. Разворачиваюсь, зависнув над гадиной на распахнутых крыльях. Полсекунды задержка оперенья возле уха, поймал взглядом довольно скалящееся лицо. Нет, морду! И в эту морду н–на! Стрела бьет в грудь – вспышка!
Крик боли лупит по ушам ультразвуком, но тварь жива, хотя здоровье просело наполовину. Вот же живучая какая, сдохни уже, наконец! Последняя стрела опять не попадает в голову, но бьет в плечо, в основание руки–крыла. Вспышка, и я вижу, как брызнули в стороны перья, а оторванная конечность кружась отлетает в сторону. Да–а–а! Поверженная гарпия, кувыркаясь, как сбитый самолет с отстреленной плоскостью, падает на камни. Камни?
Я лихорадочно осматриваюсь. Ну точно: пока мы кружили, сместились к самому отрогу, вот он, почти подо мной. А что с выносливостью? Зараза, последние проценты!
Наскоро осмотревшись, плюхаюсь на отрог между усеявшими его гребень валунами. Неудачно бьюсь ногой. Фигня, синяк не травма! Грудь ходит ходуном, накачивая в легкие кислород, набатом отдает в висках и ушах, перед глазами плавают круги, в рот попадает соленая капля. Кровь? Нет, пот, вытираю рукавом лоб. Ноги подрагивают, чувствую, что сейчас они откажутся держать мою тушку.
А это что? Как в прострации, отмечаю, что по склону в мою сторону мчится какая–то фигура, ловко перепрыгивая с камня на камень. Высокий, сухощавый, на плечах то ли пальто без рукавов, то ли плащ из знакомого черного меха. На голове высокий меховой колпак. Сухощавенькие ручки потрясают узловатым посохом. Ты кто, дедуля? Гарпин муж? Судя по личику, такой же сморщенный, вполне возможно. Совершенно бездумно достаю предпоследнюю стрелу с ампулой, механически натягиваю лук, подпуская поближе. Дед останавливается от меня метрах в десяти, разводит руки и что–то голосит. Да отстань ты уже! В правый глаз попадает капля пота, прищурившись, ловлю цель левым. Щелк.
Бах! Вспышка! И фигурку сносит со склона. Убил? Да пофиг, на меня наваливается апатия, ноги подгибаются, я рушусь на камни.