Loe raamatut: «Опасный дар»

Font:

Продюсерское агентство Антон Чиж Book Producing Agency

Корректор Татьяна Исакова

Дизайнер обложки Ольга Третьякова

ISBN 978-5-0060-0989-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Тайна

Тёплым солнечным утром в начале июня Лена Ностав сидела у открытого окна. Внизу цвела сирень. Воздух был насыщен сильным ароматом, но она его не слышала. Разнообразный и удивительный мир запахов для неё не существовал. С детства, сколько себя помнила, Лена была лишена обоняния. Когда она училась в школе, это стало предметом злых шуток одноклассников. Как-то, в пятом классе, ей положили в портфель мёртвого воробья, уже порядком разложившегося. Когда шутники проходили мимо Лены, то демонстративно зажимали нос. Она не могла понять, в чём дело, несколько раз заходила в туалет и тщательно осматривала себя. Всё было в порядке. К своему ужасу, Лена обнаружила погибшую птицу только дома после уроков. Проплакала до вечера. Несколько дней не ходила в школу. Заботливые и понимающие родители перевели её в другую, подальше от дома. Пришлось ездить до школы на городском транспорте, но это оказалось не в тягость. В автобусе Лена читала книжки, и время проходило незаметно. Она решила для себя, что такой физический недостаток – большая ущербность, и это стало её тщательно охраняемой тайной.

Потихоньку Лена приспособилась. Когда в разговоре речь заходила о запахе чего-либо, она делала паузу, чтобы другие высказались первыми. Потом просто присоединялась к мнению большинства. Вариантов ответов было всего три: «прекрасно», «отвратительно» и «так себе». Оказалось, что этого совершенно достаточно. Когда Лена повзрослела, то стала, как и все подруги, пользоваться косметикой. Ходила и на свидания. Принимая цветы, Лена подносила букет к лицу, делала глубокий вдох и одаривала ухажёра счастливым взглядом человека, который наслаждается восхитительным ароматом, а сама, понятное дело, ничего при этом не чувствуя.

Прошли годы. Лена вышла замуж, родила дочь. Количество свечей на торте, которые нужно было задуть в прошедший день рождения, достигло цифры тридцать четыре. Она стала прекрасной матерью, заботливой женой и хорошей хозяйкой. Но здесь её подстерегала опасность. Многие моющие средства, и особенно отбеливатели, имели запах, который был настолько сильным, что мог повредить слизистые оболочки – если долго вдыхать запах этих средств. Лена несколько раз сильно обожгла носоглотку, но потом и с этим справилась.

…Она отошла от окна, но продолжала отчётливо слышать шум редких машин, которые проезжали по тихой улице к Садовому кольцу. Было только семь утра, но оттуда уже доносился монотонный безостановочный гул. Москва спешила начать новый трудовой день. В квартире Лена была одна. Муж, Виктор Смлох, дежурил в прокуратуре. Москва готовилась к проведению чемпионата мира по футболу, и график работы всех оперов был особенно плотный. Нужно было обеспечить безопасность многочисленных болельщиков-иностранцев. Только американцев ожидалось больше ста тысяч. Дочка Лены Полина проводила лето с бабушкой, мамой Лены, на даче в посёлке Мятлево.

Лена подсела к столику с зеркалом. На нём среди множества баночек и тюбиков лежал крем для рук с экзотическим названием «Африка». Неделю назад он чем-то привлёк её внимание в магазине. Лена тратила деньги на духи лишь затем, чтобы не отставать от подруг. Но кремами для ухода за кожей она пользовалась с большим удовольствием.

Лена покрутила крышку, раздался щелчок, и баночка открылась. Крем оказался белого цвета, довольно плотной текстуры. Лена зачерпнула немного с поверхности баночки, растёрла на ладонях. Крем впитывался достаточно быстро. Таким она ещё не пользовалась. Лена поднесла ладонь к лицу, собираясь намазать крем на лицо, и поняла, что произошло кое-что странное. Это было совершенно незнакомое ощущение. Она дышала, казалось, точно так же, как и раньше, но сейчас при каждом вдохе воздух как будто глубже проникал в лёгкие. И запах… Лена чувствовала запах крема! Она отставила руку в сторону – и новое ощущение пропало. Затем опять поднесла руку к лицу, и обоняние вернулось. Да, она ощущала запах этого странного африканского крема!

Несколько минут Лена сидела неподвижно. Затем принялась метаться по квартире и нюхать всё подряд. От духов до половой тряпки. Нет! Никакого другого запаха она уловить не могла, кроме крема «Африка».

Лена вернулась к зеркалу и стала себя рассматривать. Изменений не было никаких. Те же большие глаза, чувственные губы. Аккуратный, немного курносый нос. Выпуклый лоб закрыт тёмно-русой чёлкой… Неожиданно Лена заметила на лице влажные следы, как от слёз. А в углу глаза чёрный потёк – как будто тушь «поплыла»… Но с утра Лена ещё не успела сделать макияж. Это было странно. Она провела пальцами по щеке. Кожа была совершенно сухая. А что же с глазом?..

Ещё пять минут Лена сидела у зеркала, пытаясь осознать случившееся. Больше никаких изменений не заметила, решила, что ей показалось, пересела за компьютер и принялась проверять документы по финансовой отчётности магазинчика «ЛенЛён», которым владела. Из налоговой инспекции пришло письмо с просьбой дать дополнительные разъяснения по декларации о доходах. На такие запросы нужно было отвечать быстро и чётко. Другое письмо было из банка. Лене напоминали о просроченном платеже по кредиту, который она взяла под залог квартиры. Она посмотрела на часы и поняла, что не заметила, как прошло почти два часа. Нужно было не мешкая собираться на работу. Смотреть в интернете прогноз погоды не было времени. Лена подошла к окну и увидела, что на небе ни одного облака. Из дома можно было выходить без зонта.

Тщательно накрасившись и одевшись, перед выходом она с удовлетворением осмотрела себя в зеркале. Небольшого роста. Лёгкое платье добавляет воздушности стройной фигуре. На ногах изящные босоножки без каблуков. Стильная, молодая, яркая.

Она решила пройтись до метро пешком. Густые зелёные кроны деревьев вдоль аллеи почти смыкались и оставляли в поле зрения только узкую полоску неба. Неожиданно потемнело, и начался проливной летний дождь. Лена успела добежать до метро, почти не промокнув. Вынула из косметички пудреницу, чтобы оценить повреждения макияжа и, если нужно, что-то поправить, посмотрелась в круглое зеркальце. На лице были потёки от дождевых капель. Лена машинально коснулась щеки. Да, кожа влажная. Ещё тогда, дома, Лена заметила у края глаза след от потёкшей туши. Сейчас у края глаза явственно было видно чёрное пятнышко точно такой же формы, размера. Сомнений не оставалось. Лицо было точно таким, как его видела Лена дома в зеркале.

«Кажется, два часа назад я видела своё будущее», – подумала Лена.

Глава 2. Труп в памятнике

Дождь, который намочил Лену у метро «Чистые пруды», застал опера Виктора Смлоха совсем рядом, на Цветном бульваре во время начала следственных действий. Сообщение об обнаружении трупа пришло в самом конце ночного дежурства, когда Виктор уже собирался ехать домой. Лена просила заняться ремонтом стиральной машины, которая барахлила. Должен был прийти мастер. Вместо этого пришлось поехать к цирку на Цветном бульваре, чтобы определить, есть ли у преступления криминальная составляющая. В отличие от Лены, Виктор был с зонтом, который позволил ему остаться сухим. Чего нельзя было сказать о месте происшествия.

Поверхность бронзовой копии автомобиля авантюрной троицы из комедий Леонида Гайдая, которая располагалась перед входом в цирк, была совершенно мокрой. Бронзовый Никулин стоял рядом с открытой дверцей и, как всегда, улыбался с абсолютно невозмутимым видом. Труп находился на переднем сиденье машины-памятника. Мужчина лежал грудью на руле. Козырёк бейсболки с трилистником Adidas полностью закрывал лицо. Совершенно естественная поза для человека, который просто заснул после утомительной дороги. Длинный белый шарф и цветастая куртка указывали на то, что, скорее всего, это иностранец.

Множество болельщиков со всех континентов собрались в Москве на футбольное биеннале. Перед началом матчей они ватагами бродили по центру столицы, устраивали пивные банкеты. Прохожие, вероятно, принимали человека на сиденье за одного из них: ну, интурист просто не рассчитал своих возможностей, бывает. Поэтому они шли мимо, не останавливаясь. Только когда одна из сотрудниц цирка, направляясь на работу, увидела его, возмутилась, попыталась призвать к порядку. Вот тут и выяснилось, что мужчина мёртв.

Осмотр места происшествия принёс плачевные результаты. Короткий, но сильный ливень уничтожил все возможные улики. При погибшем не оказалось ни документов, ни денег. Медэксперт сделал предварительное заключение, что смерть наступила в результате травмы головы. Это мог быть несчастный случай – результат неудачного падения. Но нельзя было исключить намеренного удара по затылку чем-то тяжёлым.

Памятник находился на тротуаре рядом с проезжей частью. Пришлось закрыть одну из полос. Движение замедлилось ещё больше из-за того, что машины притормаживали у металлических барьеров, которыми огородили место происшествия. Из окон высовывались любопытствующие. Сразу образовалась пробка до Садового кольца. Когда движение совсем останавливалось, по улице прокатывалась волна гудков машин, за рулём которых сидели особенно нетерпеливые водители.

На бульваре собралась толпа пенсионеров. Пожилые люди напряжённо следили за работой следственной группы и обменивались короткими репликами.

Начало расследования складывалось неудачно, но Виктор Смлох не унывал. Он всегда следовал правилу переживать неприятности по мере их поступления. Пока огорчаться было нечему. Возможно, потерпевший был не иностранец, а какой-нибудь забулдыга без близких родственников, которые могли бы ходить по всем инстанциям с требованием найти виновных. А дальние после непродолжительного траура будут только рады унаследовать московскую квартиру, если такая имеется.

…Виктору было тридцать восемь лет. Он имел пятнадцатилетний стаж работы в полиции. Карьера его складывалась удачно. Скоро Виктору должны присвоить звание майора. В детстве его пытались учить играть на скрипке. Он отчаянно сопротивлялся этому и был так убедителен, что родители от него отстали. В школе самым любимым уроком Виктора Смлоха была физкультура. В общем, у него имелись способности к точным наукам, но на уроках он скучал. В младших классах говорили, что ему не хватает усидчивости, а в старших стали называть просто лодырем. Служба в армии прошла легко. Там тоже прыгали и бегали, но, кроме этого, ещё и много стреляли. После армии Виктор поступил на работу в полицию, что было неудивительно. Мундир хорошо сидел на его крепкой ладной фигуре. Виктору нравилось выходить из патрульной машины с автоматом на плече. На него посматривали с невольной опаской и уважением. Это льстило, но он хотел быть сыщиком. Что и осуществил – окончил Московский университет МВД России и стал опером.

Но и на этом Виктор не остановился. Он постоянно ходил на курсы повышения квалификации и регулярно читал сетевой журнал «Полицейская деятельность». Особенно нравилось ему читать статьи о применении новых технологий в сыске. Как раз час назад, коротая время на дежурстве, Виктор читал статью об использовании нейросети. Оказалось, что с помощью специальных программ буквально за минуты можно обнаруживать подозреваемых на записях с камер наблюдения без того, чтобы часами просматривать эти записи. Быстро находить в аудиофайлах информацию, которую можно представлять в суде как доказательства. Например, распечатку фразы, произнося которую преступник угрожал потерпевшему оружием. Определять, откуда был произведён выстрел, и даже прогнозировать место в городе, где может сложиться криминальная ситуация.

– Как дела? – неожиданно услышал Виктор.

Мысли о нейросети оборвались, он повернулся и увидел своего начальника, полковника Василия Ивановича Адгокина.

– Всё по плану, сейчас уточним, – ответил Виктор и вызвал криминалиста Андрея.

– Мы закончили, – отрапортовал тот.

– Что удалось обнаружить? – спросил Адгокин.

– Невдалеке от тела на асфальте нашли пластиковую трубочку. Такую, через которую пьют кофе.

– И это всё?

– Да.

– Василий Иванович, – вмешался Виктор. – Был сильный дождь. Всё смыло.

– Какой дождь, как смыло?

Полковник Адгокин, пятидесятидевятилетний мужчина с внешностью античного громовержца, набрал в лёгкие воздуха, но длинной гневной тирады не последовало. Полковник понимал, что отчитывать Виктора при всех не нужно – это наверняка пошло бы и ему во вред.

– Жду тебя через день с предложениями, – громко выдохнув, произнёс он и удалился.

После ухода Адгокина Виктор принялся усиленно думать, что делать дальше. Не выполнить распоряжение полковника Адгокина было бы смерти подобно.

Глава 3. Сомнение

– … станция «Курская», – услышала Лена и очнулась.

Ей нужно было сделать пересадку на Арбатско-Покровскую линию. Магазинчик Лены находился в четырёхэтажном пространстве торгового центра рядом с метро «Семёновская». Центр здания был отдан лифтам и лестницам, которые можно было обозревать во всех подробностях. Этажи нависали друг над другом ярусами, как в оперном театре. Лена арендовала небольшое помещение за прозрачной стеной из стекла. Места было достаточно, чтобы разместить только с десяток гардеробных стоек для одежды из натурального льна и пару витрин для мелких изделий.

«Неужели я могу видеть будущее?» – в толпе пассажиров выходя из метро и направляясь к торговому центру, думала Лена. Она перебирала в памяти все подробности того, что произошло утром. Как намазалась кремом, как вдруг у неё появилось обоняние. Своё лицо в зеркале – точно такое, как она увидела, когда открыла пудреницу через два часа в вестибюле станции «Чистые пруды»… Потом машинально пошла по длинному, извилистому коридору к поездам. Такие проходы были характерны для многих первых станций метро. Похожий вёл к выходу на Гоголевский бульвар со станции «Кропоткинская». Лена любила подмечать особенности, которые были связаны с историей города. Но в этот момент ей было не до этого. Затем вошла на эскалатор, по которому спустилась на станцию «Чистые пруды». Она совершенно забыла, что переход на станцию «Сретенский бульвар» закрыт на ремонт. Ей пришлось вернуться и воспользоваться переходом со станции «Тургеневская».

Работа отвлекла её от этих мыслей.

Льняные изделия из новой партии были хороши. Лена и продавщицы с удовольствием и спорами долго их развешивали – так, чтобы они производили впечатление на покупателей. Потом все успокоились, вместе выпили чаю, и Лена ушла за ширму. Здесь был её импровизированный кабинет. Села за стол и попыталась править ответ в налоговую инспекцию, но сосредоточиться не смогла.

Лена подумала, что, наверное, не случайно купила крем «Африка». Она родилась в 1986 году, и местом её рождения был пригород Луанды, столицы Анголы. В какой-то степени Лена могла считать Анголу своей родиной. Как и большинство государств африканского континента, эта страна имела колониальное прошлое. После получения независимости от Португалии в 1975 году в Анголе разразилась гражданская война, победу в которой при поддержке СССР одержала МПЛА. Отец Лены был строитель и по соглашению между СССР и Анголой был направлен туда на работу. Без семьи там делать было нечего. Он по-быстрому женился и приехал к месту работы уже с молодой женой. Через положенный срок родилась Лена.

В Анголе она прожила только пять лет, и её воспоминания носили очень обрывочный характер. Лена ходила в элитный детский сад, где всё общение и занятия были на английском языке. Девочки носили белые платья, а головы от жаркого полуденного солнца закрывали красными панамками. При посольстве СССР имелась своя школа, где занятия велись на русском, но дошкольников было недостаточно, чтобы организовать ещё что-то и для них. У Лены осталось в памяти, как вместе с чернокожими девочками она разучивала короткие стишки, которые нужно было произносить нараспев:

Star light, star bright,
First star I see tonight,
I wish I may, I wish I might,
Have this wish I wish tonight¹…

Кроме таких приятных, были и воспоминания, от которых и сейчас становилось страшно. Ночь, бой барабанов, полуголые негры с размалёванными лицами. Пламя огромного костра. Укол чем-то острым в руку… Ещё Лена помнила истошные крики, когда вместе с родителями ночью бежала куда-то в толпе народа. Кругом грохотало, но не как во время грозы. Всё кругом горело, но запаха гари она не чувствовала. К этому времени у неё уже было потеряно обоняние.

Потом Лена помнила, как она стоит с огромным букетом на линейке перед первым классом школы уже в Пензе. В классе не было ни одной чернокожей девочки или мальчика. Вначале это было странно, но она быстро привыкла.

Это было в начале проклятых девяностых. Отец Лены, вернувшись из Африки, не смог устроиться на хорошую работу. Ездил шабашить на строительство дач в Подмосковье. Инфляция исчислялась в сотнях процентов. Предприятия закрывались по всей стране. Но столица, как всегда, жила неплохо.

На частных стройках всё было за наличные, а материалы – кто какие смог достать. И технической безопасности никакой. Циркулярные пилы жрали много электричества, которое можно было своровать, если зацепиться крючками за оголённые алюминиевые провода перед участком до счётчика. Отцу Лены не повезло. Как-то он работал после дождя на такой пиле. Кругом было сыро. Его ударило током, и он умер от остановки сердца.

Лена тогда училась в восьмом классе. Пришлось помогать матери, которая работала на вещевом рынке. Вообще-то Лене нравились иностранные языки, и она уже достаточно хорошо владела английским. Но неожиданно торговать ей понравилось. В жизни Лена была достаточно замкнута. Сказывалось отсутствие обоняния. А на рынке каждый день встречи с новыми людьми. С человеком, которого видишь первый и последний раз в жизни, можно было и пооткровенничать. Лене это было интересно, и она не упускала удобных случаев.

Торговля шла успешно, Лена с матерью накопили денег и перебрались в Москву. И, оказалось, не зря. Скоро на одном из московских вещевых рынков у них была уже своя палатка. Но Лене хотелось ещё большего успеха, и она поступила в университет изучать экономику. На отдыхе в Хосте она познакомилась с Виктором. Он был хороший парень, да ещё и с московской квартирой! Они поженились. Через некоторое время у Лены появился свой, хоть и маленький, магазин, был любимый муж и росла прекрасная дочка. Жизнь удалась!

…«Может быть, выбросить этот чёртов крем и забыть всё, что случилось?» – подумала Лена. Её приятной удачной жизни грозили изменения. И кто их знает, к плохому или к хорошему. Рисковать не хотелось.

Глава 4. Смущение цыганки

Следующим утром Лена подошла к трюмо и взяла в руки баночку крема «Африка».

«Это должно было лежать в помойном ведре ещё вчера», – с досадой подумала она.

Решимость прошла. Теперь она не знала, что делать, и поставила крем обратно. Чтобы переключиться на что-нибудь простое и понятное, она отправилась на кухню готовить завтрак. А домывая посуду, подумала, что хорошо бы поехать на дачу.

Активное освоение участка в садовом товариществе рядом с посёлком Пушкино в Калужской области началось сразу после рождения дочери. Теперь там был уже построен дом, вырыт колодец, обустроены несколько грядок с овощами и, конечно, высажена клумба с цветами. Лена соскучилась по пятилетней дочери Полине, и, кроме этого, нужно было привезти чистое бельё. Стиральную машину они так ещё на даче и не установили.

Предложение Лены поехать на дачу застало Виктора врасплох. Адгокин ждал доклада о продвижении дела! По решительному виду жены ему стало понятно, что уговорить перенести поездку не удастся. Конечно, до дачи можно было доехать и без машины. На электричке до Малоярославца и там взять такси. Но Лена собиралась везти огромную сумку с бельём. Предложить ей добираться самостоятельно было просто немыслимо. Виктор рассказал о новом деле и о том, что Адгокин завтра ждёт отчёта. Лена вошла в положение и согласилась добираться обратно с дачи своим ходом.

Чтобы попасть на Киевское шоссе, которое вело в направлении Малоярославца, нужно было доехать до Парка культуры и там сверкнуть на Ленинский проспект. Потом двигаться всё время по прямой, никуда не сворачивая. Виктор не поехал через Садовое кольцо, а выбрал более далёкий путь до Парка культуры. Вдоль бульварного кольца по направлению к Храму Христа Спасителя, потом вдоль Москвы-реки до Крымского моста. Выбор маршрута был не случаен. Виктора просто тянуло проехать мимо места возможного преступления, в котором было столько неясностей. Когда проезжали Трубную площадь, Виктор посмотрел в сторону цирка. В машине-памятнике, где ещё недавно лежал труп, веселились дети. Жизнь продолжалась как ни в чём не бывало.

…В Малоярославце они припарковались на привокзальной площади. Виктор в спешке забыл купить в Москве водки и отправился в магазин. На даче вечером они собирались приготовить шашлык и посидеть у костерка. Ну какое может быть любование луной без рюмочки сорокаградусной! Пока муж будет в магазине, Лена решила сходить на рынок и, пересекая площадь, направилась к нему.

В это время подъехала электричка из Москвы. Как только двери открылись, на платформу начали выскакивать пассажиры. Большинство не было похоже на обычных дачников с тяжёлыми рюкзаками и перегруженными сумками, которые спешили занять места в пригородных автобусах, чтобы ехать дальше в деревни и садоводческие товарищества. Это были молодые люди с музыкальными инструментами. Они с весёлым гоготом бежали от контролёров электрички. Безбилетников было несколько десятков, и две средних лет женщины в униформе быстро прекратили преследование. На привокзальной площади безбилетники решили отметить свою победу и устроили импровизированный концерт. Скрипки, барабаны, гитары, флейты, африканские трубы и испанские кастаньеты зазвучали все вместе. Из инструментов не присутствовали разве что только арфа и фортепиано. Девчонки и ребята ехали на музыкальный фестиваль «Пустые холмы» на реку Угру. Зёрна американского Вудстока ветром перемен занесло и на Калужскую землю, где они дали всходы. Особым шиком считалось добраться до Угры автостопом или хотя бы безбилетником. Регулярные пассажиры рейсовых автобусов смотрели на них неодобрительно, а некоторые водители даже со злобой.

– С жиру бесятся, – часто можно было услышать в их адрес подобный комментарий.

Некоторым всё-таки удавалось втиснуться в автобусы, но большинство шло пешком вдоль шоссе в надежде поймать попутку.

В толпе, окружившей музыкантов, стали шнырять цыганки. Район, где жил табор, располагался за железнодорожными путями с другой стороны от вокзала, и поэтому их появление не стало для Лены неожиданным. Две цыганки направились в её сторону. На одной из них, миниатюрной, была длинная, до пят, малиновая юбка с узорами из пайеток, которые блестели, как начищенное серебро. Вторая цыганка была выше ростом, её стройную фигуру облегало лёгкое тёмно-зелёное платье, тоже расшитое блёстками. Складки его подола сходились и расходились с каждым шагом. Волосы закрывала накидка, концы которой, скрученные в жгут, точно коса, спускались до пояса. Это придавало цыганке сходство с римлянкой. К платью у пояса был пришит за край большой квадратный кусок материи, похожий на фартук. Время от времени цыганка брала его за края и встряхивала – это делало её похожей на тореадора, который дразнит быка. Вероятно, при необходимости цыганка могла им закрыть лицо от нежелательного взгляда.

– Дай бог тебе здоровья! Тебе скоро счастье будет! Колдовство снимаем, порчу снимаем. Удача будет тебе хорошая, радоваться будешь, – затараторила цыганка.

На этот раз обычное предложение погадать Лена не проигнорировала, остановилась. И, неожиданно для себя, поинтересовалась:

– А сколько стоит?

– Что дашь, то и хорошо, милая, – ответила цыганка бодро.

Лена открыла кошелёк и вытащила первое, что нащупала пальцами. У неё появилось странное желание ничего не продумывать, а довериться случаю. Цыганка взяла тысячерублёвую банкноту и быстро спрятала в складках юбки, где оказался потайной карман. В глазах у неё промелькнула искорка удивления, которую она сразу же погасила. Она явно рассчитывала максимум на сотню, а здесь целая тысяча!

Цыганка взяла руку Лены и повернула ладонью к себе.

– Надо посмотреть, – начала цыганка.

Но неожиданно осеклась, сунула банкноту назад Лене в руки и быстро отошла.

– Это тебе гадать на будущее! – пробормотала она совершенно непонятную Лене фразу.

1.Яркий-яркий свет звезды, Первой звезды я вижу. Я хочу, я могу, я надеюсь, что сумею Загадать желание сегодня вечером… – примерный перевод начала старинной английской детской песенки.