Loe raamatut: «Эдгар и Маргарита»

1. Королевская охота

Белеет снег в полях безбрежных,

Река покрыта коркой льда,

Деревья в полушубках снежных

Гурьбой собрались у огня.

Вокруг костра народ ликует:

Гитары звон и бубенца,

Вино несут, где торжествуют,

Где смех и песни без конца.

Охота кончилась успешно,

На вертеле тут жарится кабан,

Прислуга вьется хлопотливо,

В угоду знатным господам.

Покой сей трапезы усердно охраняет

Отважных рыцарей воинственный отряд,

Вкруг пиршество по двое объезжают,

О чем-то меж собою говорят.

– И что, король одним ударом,

Свалил на землю кабана?

– Молва о нем трубит недаром,

Его рука еще сильна!

Покрыт он славой с головой!

– Сейчас в лучах вниманья свиты…

– Мужчин вниманье для одной,

Принцессы Маргариты.

Она сегодня, как всегда,

Сидит поодаль от отца,

И снова герцог рядом с ней

«Свои» стихи читает ей.

Она смеется! Как всегда,

Обворожительна, нежна

И недоступна, как звезда.

Каким огнем горят глаза…

И все смеются, все ликуют…

Вот лицемеры! Знают, чуют,

Другому честь быть мужем ей.

Я слышал, что король о ней

С заморским принцем говорил.

Тот окрыленный укатил

В свои далекие владенья

Ждать на помолвку приглашенья.

– Судьба ее, выходит, решена?

– Иная мысль просто смешна,

А два «гамбургских петуха»

И здесь сидят как два врага:

Один смеется, другой зол…

– О ком ведешь ты разговор?

– Да вон о князе, что сидит

Напротив герцога.

– Сердит!

– Еще бы, вместе с герцогом они

В принцессу нашу влюблены.

Меж ними вечная вражда.

Пред ней соперники ж всегда

Хотят друг друга обойти,

В расположенье чтоб войти.

Любовь их, видимо, с ума…

– И не одних! Таких здесь тьма.

А к слову, я тебе скажу,

Я тоже раненый хожу.

– О, Поль! Как мог ты оступиться?

В принцессу рыцарю влюбиться!

– Ах, Эдгар, сердце не кремень,

Ты просто рядом не был с ней.

Бьюсь об заклад, в глаза взгляни –

Уверен, влюбишься и ты.

Одна, мой друг, у нас беда:

В сравнении с ней мы нищета.

Кто рыцарь для нее? Слуга.

А слуг не любят господа!

Затем немного помолчали

И вновь дозор свой продолжали.

А пир в разгаре, и, гремя,

Под звон бокалов льются песни,

Звучат тосты в честь короля

И в честь чарующей принцессы.

2. Похищение

Вмиг крики, топот, ржанье лошадей

Окрестность всю оборотили адом.

Скрывая солнца луч, из леса на людей

Метнулись стрелы черным водопадом.

Переполох, лишь рыцарский отряд

К врагу пустился с гиканьем навстречу.

Залязгали мечи, сметая все подряд,

И лес наполнился отборной бранной речью.

Пир превратился в страшную резню,

Сам воздух стал от крови будто красный …

Убитые валялись на снегу,

Живые ж создавали вой ужасный.

В ту пору местные леса

Немало беглых укрывали.

Те собирались иногда,

Разбойничали, убивали.

Ну, на обозы нападут

Иль на почтовую карету,

Но чтоб напасть на короля?

И мысль не знали эту!

Ходили, правда, слухи там,

Что в тех местах озорничает

Какой-то «черт», не то «шайтан»,

Да бог его там знает.

Что много сброду всякого

Собрал он в шайку под начало

И что народу разного пропало уж немало.

Сюда, хоть лакомый кусок,

Рискуя, он явился.

Не видеть он дозор не мог,

Быть может, разум помутился?

О! Так и есть, сошел с ума!

Добычей стала Маргарита!

Прикрытый боем, сатана

С принцессой скрылся уж из вида.

Но, к счастью, рыцарь молодой,

Эдгар, о ком в начале говорилось,

Заметил, что в тот миг случилось.

Вскинув копье над головой,

Рванул узду

И, жеребца не пожалев,

Так шпоры в бок вонзил ему,

Что тот от боли, захрипев,

Встал на дыбы, что птица, взвился,

Да, с места бросился в галоп.

И долго поднятый искрился

На хладном солнце снежный сноп.

Погоня! Вор стрелою мчится.

Все ближе к лесу, напрямик.

Успеет в лес – там сможет скрыться.

Погоня! Дорог каждый миг!

Пред ним река, совсем уж близко,

Каких-то лошади две-три.

Беглец замешкался не слишком

И все ж решил на лед идти.

Но прогадал, поторопился,

Весна уж скоро – тонок лед.

И конь в пучину провалился,

Храпит, ногами воду бьет…

Бандит увидел: плохо дело,

Все бросил да с коня на лед…

В сей миг копье пронзило тело,

И труп теченье унесет.

А Маргарита от испуга

Вцепилась в гриву жеребца,

А их под лед уж тянет – худо.

Конь ржет в предчувствии конца.

Не растерялся рыцарь, с ходу

Соединив себя с конем

Веревкой прочной, прыгнул в воду.

Принцессу обхватил, потом

Он крикнул верному коню,

Как шпоры в бок, вонзив ему:

«Но-о! Друг, давай скорей, не стой!»

И в тот же миг на брег пустой

Их за спасительный аркан

Конь вытащил и тут же стал.

Одежда их ледком покрылась.

Чуть успокоилась река,

Уж в полынье она не билась,

Как зверь разбуженный, рыча.

Спаситель бережно берет

Принцессу на руки, несет…

И тут… глаза их встретились,

Сердца в единый ритм слились.

И пусть стояли, пусть молчали,

И пусть мороз уже крепчал,

Развеяв мысли и печали,

Огонь любви их согревал.

И миг сей вечностью казался,

Но грез возвышенный туман

Печальной дымкой расползался…

И вот опять мирской обман.

Бежит к ней сам отец-король,

В тулуп песцовый одевает,

А рыцарю, сказав «Изволь!»,

К ногам «дешевый грош» бросает.

Тот поднял кошелек уныло.

Печальный взор свой на карету устремил.

Карета тронулась, а сердце так заныло,

Что целый свет ему вдруг стал не мил.

3. Болезнь

Купание даром не прошло.

И в тот же день ее знобило,

И кашель, страшный до чего,

Как в лихорадке тело било.

Собрались лучшие врачи,

И днем, и ночью с ней сидели.

Что нужно было, все учли

И делали все, что умели.

Как результат, за две недели

Она смогла уже вставать,

Ходить, пока вокруг постели,

Да на балкон весну встречать.

С восходом к ней являлись силы,

И солнце теплое весны

Радужным светом озаряло

Ее прекрасные черты.

Природа пела в упоенье…

Однако в глубину души

Закралось томное сомненье

О мимолетной той любви.

И грустный взгляд, тоску на сердце

Не излечил весны дурман.

И с каждым днем то чаще сердце

Стучит, предчувствуя обман,

То вдруг тоскливо замирает,

Когда в сознанье юном вновь

Любимый образ возникает.

Горят уста, в глазах любовь.

– О, где ты, друг, спаситель милый.

Мне трудно справиться с собой.

Явись ко мне, мой рыцарь дивный.

Но, может быть, беда с тобой?

Или, боюсь тому поверить,

Ужели ты забыл меня?

Или не любишь? Я не верю!

О, где же ты? Любовь моя!

А может, у тебя другая?

Меня прекрасней и умней…

О, ревность, ревность – боль тупая,

Змеей вползаешь в душу к ней.

– Да что я, право, успокоюсь,

Ведь я принцесса, а он кто?

Но я люблю его! Не скрою.

Так что мне делать? Ждать его?

Или не ждать, себя взять в руки

И потушить огонь в душе.

Невыносимы эти муки,

О, боже! Дай же силы мне.

В подобных мыслях заплутавшись,

Грустя, покинула балкон.

Но, в одиночестве оставшись,

Опять все думала о нем.