Loe raamatut: «4. Хашар. Беспощадная жестокость»

Font:

Иллюстратор Игорь Николаевич Евтишенков

ISBN 978-5-0060-8770-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

4. ХАШАР. БЕСПОЩАДНАЯ ЖЕСТОКОСТЬ

Возвращение домой оказалось не таким радостным, как ожидалось. Прошлое изменилось и повлияло на настоящее. Радужные мечты в одно мгновение исчезли. Невозможность жить в чужом мире заставляет Богдана искать способ всё исправить. И единственным выходом оказывается возвращение в то время, из которого он ушёл. Монголы угрожают племени туматов, и он снова пытается им помочь, однако на этот раз всё заканчивается ужасным пленом. В попытке спасти дочерей вождя Богдан старается приспособиться к ужасной жизни обречённого на смерть раба, чтобы сбежать из плена вместе с девушками. Однако монголы быстро захватывают города, переходя с места на место, и удобный момент никак не наступает. Спасение неожиданно оказывается совсем рядом, однако оно связано с серьёзной опасностью. Теперь уже для его жизни. Но Богдан об этом не знает. Он рискует и добивается успеха. Однако цена, которую за это приходится заплатить, оказывается для него невероятно высокой.

Глава 1. Возвращение

С вершины скалы открывался прекрасный вид на предгорье и пологую долину. Однако радости этот вид не доставлял. Там расположились монголы. Хаотично разбросанные походные палатки тянулись до самого горизонта. Дым от костров поднимался в небо белыми струйками. Каждый костёр означал десять воинов. Много, очень много, не меньше трёх тысяч.

Богдан вытер рукой пот со лба и осторожно сполз по горячему камню вниз, к маленькому плоскому валуну. Дальше – спрыгнул на землю. В голове крутилась одна мысль: «Уже здесь! Уже здесь! Как быстро.»

По прямой до стойбища было недалеко, но он не знал дорогу, а камни и деревья могли помешать, если рвануться напролом. Лучше было по тропинке. Так надёжнее.

Богдан мчался, не замечая ничего вокруг. На одном из поворотов кусты у скал вдруг зашевелились, где-то в глубине треснула ветка, и посыпались камни. Однако свистевший в ушах ветер заглушил эти негромкие звуки. Когда он выбежал на вытоптанную площадку перед первыми гэрами, то сразу наткнулся на детей и женщин. Они закричали и присели от страха. А через мгновение радостно заверещали:

– Билбэт! Билбэт! Это – Билбэт!

Все повторяли его имя. Дети хватали за руки и дёргали. Их лица казались Богдану незнакомыми. Когда он добрался до гэра вождя, позади уже шла целая толпа подростков.

– Привет, бандиты! Отец тут? – крикнул он сыновьям Баргуджина. Дари и Саха тоже были на голову выше. Ребята явно подросли.

– Билбэт? – опешив, пробормотал один из них.

– Ну а кто ещё? Не камень же!

– Отец здесь. Подожди.

– Ждать некогда! Давай быстрей! – с плохо скрываемым раздражением бросил Богдан. Он хотел закричать, что за хребтом стоят монголы, но это могло вызвать панику. Внутри всё кипело, как перед самым важным поединком в жизни. Тело требовало движения и действий. Он злился на себя и всех вокруг, потому что уходило драгоценное время.

– Билбэт? Там?.. – послышались из холомо сразу три голоса. Они принадлежали Баргуджину, Уйгулане и её матери. Но из-за полога вышел только вождь. Он тоже внешне изменился: под глазами появились мешки, щёки осунулись, волосы поседели, плечи подались вперёд. Как будто прошло много-много лет…

– Ты?.. – нерешительно произнёс Баргуджин. Его голос дрогнул, но в глазах промелькнула искорка радости. – Где ты был?

– Э-э… Далеко, в своём племени, – и тут у Богдана вдруг сорвался с языка вопрос, который он даже не собирался задавать: – А сколько прошло?

– Одну зиму и лето, – последовал короткий ответ.

– Как же так? Целый год? Не может быть! Я же всего один день… – он растерянно оглянулся по сторонам. Теперь было понятно, почему все казались немного другими. В этот момент, как плетью, хлестнула мысль о монголах! – Надо поговорить. Там… там проблемы, – он понизил голос, чтобы никто, кроме вождя не слышал.

– Говори здесь, – Баргуджин сделал знак рукой, и все стали расходиться. Толпа подростков схватила младших братьев и сестёр, оттаскивая от жилища вождя. Вскоре рядом никого не было. Даже мелькнувшее лицо его жены Айланы спряталось за пологом.

– Монголы, – не повышая голоса, произнёс Богдан. – За хребтом. Много. Больше трёх тысяч. По всей долине, до самого горизонта. Думал, успею раньше. Но как-то странно всё. Целый год прошёл. Если бы не это, то… – он замялся, чувствуя, что путается в мыслях, не зная, как объяснить своё отсутствие.

– Ты вернулся из-за них?

– Да, я узнал, что они не простят. Там пришёл Субэдэй. Я это точно знаю, сам читал. Но как же он быстро! Вот чёрт! Надо срочно уходить. Прямо сейчас!

– Хм-м… – и без того узкие прорези глаз стали ещё уже, две глубокие морщины вдоль носа сжались, выражая недовольство, и какое-то время вождь молчал, обдумывая его слова. – Значит, пора, говоришь? Я ждал этого… – как-то странно протянул он.

– Все здесь? Охотники тут?

– Да, вчера вернулись последние. Из рода Талая. С той стороны озера.

– Что ты молчишь? Надо срочно собираться. Всем.

– Не спеши. Откуда они могут прийти? Только из-за леса. Там горы ниже. И проход узкий, – предводитель туматов говорил медленно и явно не спешил.

– Отправь туда людей. Прямо сейчас. Пусть сделают два лагеря и следят за перевалом. А все остальные пусть уходят, – горячился Богдан. Он никак не мог понять, почему тот ведёт себя так спокойно.

Пристальный взгляд сменился глубоким вздохом. Баргуджин действительно задумался. За последний год он постарел на целую жизнь. Об этом говорили ослабшие мышцы. Да и в душе возник какой-то непонятный страх. В сердце больше не было огня, как раньше, там образовалась пугающая пустота, похожая на вязкое болото, и с каждым днём оно всё больше и больше высасывало из него силы. Иногда ему казалось, что внутри поселился страшный неведомый зверь, который наконец дождался своего часа и стал медленно поедать волю, приближая неизбежный конец. Тем не менее появление чужака внезапно изменило всё наоборот: чёрный шар в груди вдруг наполнился чем-то горячим и ярким. Вместо слабости Баргуджин вдруг почувствовал невероятный прилив сил. Не понимая, что с ним происходит, он прислушивался к внутренним ощущениям, пытаясь найти ответ, и именно этим было вызвано его молчание.

– Билбэт! Билбэт! – вдруг раздалось вдалеке. Это были Тускул и Тэлэк. Богдан улыбнулся. Они почти не изменились. Только на правой щеке у каждого появились по две полоски тату. Да плечи стали немного шире. Увидев суровый взгляд вождя и толпившихся неподалёку подростков, парни в недоумении остановились. На их лицах застыло смешанное выражение радости и настороженности. Разговор, судя по всему, был серьёзный.

– Позовите главных охотников! – приказал вождь. – И шамана тоже…

Юноши поспешили за соплеменниками. Радость сменилась недоумением. Они не знали, что происходит и даже не успели поговорить с Билбэтом. Это было явно не к добру.

– Ты хочешь собрать совет? – осторожно спросил Богдан, нервно поглядывая в сторону горных вершин.

– Нет. Будем собирать гэры. И готовить стрелы, – уже совсем по-другому ответил Баргуджин. В его глазах загорелся весёлый огонёк. Для Богдана это было странно, но он решил промолчать.

Весть о возвращении Билбэта разлетелась по становищу быстрее ветра. Все старшие охотники сразу поспешили к гэру вождя. Места хватило не всем, поэтому толпились у других жилищ, стараясь увидеть Билбэта и поделиться тем, что услышали.

– Монголы, монголы… – слышалось вокруг, и лица охотников темнели, в глазах появлялась суровость, кулаки сжимались, но они всё равно ждали решение вождя.

– Туматы! – послышался наконец голос Баргуджина. – Билбэт вернулся. Он видел монголов. За Медвежьей горой. Они стоят в долине, – вождь обвёл соплеменников хмурым, тяжёлым взглядом. Они не шевелились и, казалось, даже не дышали. Он продолжил: – Нам надо уходить. Всем. Снова. Да, прошла всего одна зима. Я знаю… Охота была хорошей. Но туматы не готовы воевать. Сейчас не готовы. Нас мало. Монголов много. Они рядом. У нас нет времени. Надо отправить людей к перевалу. Род Талкая и Нурэя, дайте десять охотников. Пойдут туда. А где Нурэй? – все стали с удивлением переглядываться. Его почему-то не было среди глав родов. Родственники сразу засуетились, и несколько человек стали проталкиваться к краю, чтобы найти его. – Эй, приведите Нурэя! Все остальные – по гэрам, собирайтесь! Талкай, твои идут на перевал. Тихо, очень тихо. Ты понял? Не высовывайтесь.

– Не волнуйся, вождь. Талкай слышал. Ляжем в кустах. Не увидят.

Охотники разошлись. Но вокруг гэров уже чувствовалась молчаливая напряжённая суета. Женщины, сурово насупившись, стягивали шкуры и скатывали войлок, убирали мешки и утварь. Дети испуганно жались друг к другу. Подростки помогали матерям. Со стороны сборы туматов напоминали немое кино, и, засмотревшись, Богдан не заметил, как к нему подошёл Баргуджин.

– Пошли! – спокойно сказал он. Появившаяся у входа в гэр Айлана замерла, сжав в руках край полога. Баргуджин заметил на лице жены испуганное выражение и негромко добавил: – Собирайся. Дочки помогут. И сыновья. Мы к скале.

– Зачем? – тихо спросила она, и в этом коротком вопросе, который сорвался с её губ, как лёгкий порыв осеннего ветра, чувствовалась неподдельная тревога.

– Он должен знать путь. И ещё… Мы не были там двадцать дней. Вдруг они уже пришли? – в ответе вождя тоже ощущалось напряжение, но не такое отчаянное и резкое, как у его жены. Айлана явно не хотела, чтобы Баргуджин уходил.

– Это выход в другую долину? – осторожно спросил Богдан.

– Да. Пошли! Там поговорим, – явно недовольный тем, что позволил своим чувствам вырваться наружу, проворчал вождь. Из гэра показались Уйгулана и Аруна. Обе выглядели, как испуганные косули: губы сжаты в полосочку, в уголках глаз затаился страх, пальцы дрожат. Почему они не радовались его возвращению? Почему не подошли раньше?

Уйгулана смотрела задумчиво и серьёзно. В её глазах была непонятная решимость. В то время как немая сестра, чуть не плача, поджимала губы и тяжело вздыхала. Уйгулана видела во сне старого шамана. И тот сказал ей, что племя должно пойти за чужаком. Чужак вернётся, чтобы спасти их. И ещё Уйгулане надо всегда быть рядом с ним. Всегда.

Бедняжка Аруна выслушала сестру утром и показала знаками, что тоже видела старого Улуга. Она взяла Уйгулану за локоть и прижала к себе. Это означало «помогать». Когда они разговаривали, у обеих ещё оставалось сомнение, что это была случайность, что всё это сон и, может быть, чужак не вернётся. Но теперь жизнь резко изменилась. Билбэт стоял перед ними, живой и невредимый, полный сил и желания помочь. А вместе с ним вернулась и угроза их племени, их жизни.

Богдан ничего этого не знал. Он стоял, не в силах оторвать взгляд от лица Уйгуланы. Она совсем не изменилась. Только губы, казалось, стали немного тоньше. Или это она их просто поджала? А в глазах читался немой вопрос. Главный вопрос. Но что он мог сейчас ответить? «Да, всегда да!» Но не при всех.

Сердце заколотилось, Богдан сглотнул комок и набрал воздух, чтобы подбодрить девушек, но Баргуджин бесцеремонно толкнул его в плечо и кивнул в сторону спуска.

– Давай! Пошли!

– Да, да, иду, – только и смог пробормотать он, ещё раз бросив на Уйгулану полный любви взгляд. Она жалко улыбнулась, не в силах преодолеть охвативший её страх, но это короткое движение губами говорило, что Уйгулана всё поняла. Она тоже его ждала и любила!

Глава 2. Долгая охота Нурэя

Кусты были высокие, выше головы. Только по дрожавшим от тяжёлого дыхания листья можно было сказать, что здесь кто-то прячется. Они почти касались лица, когда Нурэй смотрел в узкий просвет между ветками на другую сторону холма. Там, у самых деревьев, паслась небольшая косуля. Она робко переступала с ноги на ногу, то и дело дёргая ушами, и была готова в любой момент сорваться с места, чтобы умчаться в долину или в лес.

Хотя до заката ещё было далеко, на небе уже появились дряблые белые облака и на землю стали налетать резкие порывы ветра. Нурэй крался вдоль скалы, выслеживая добычу, когда за поворотом послышался тихий шум. Животное встрепенулось, подняло голову и навострило уши. По напряжённой позе было понятно, что его что-то спугнуло. Нурэй оглянулся, но ничего не увидел. Только сухая ветка предательски хрустнула под ногой, и по склону скатилось несколько мелких камней. Косуля не спеша отошла в сторону, но недалеко. Потом долго стояла, прислушиваясь к шуму листвы на деревьях и кустах, пока, наконец, не успокоилась и снова стала есть траву.

Нурэй сделал долгий вдох и выдох. После чего начал медленно приближаться, держа перед собой лук. Косуля была подходящая – в самый раз, чтобы дотащить до гэра вождя и задать главный вопрос. Отказать тот не мог. С таким подношением – точно.

В воздухе стоял аромат цветущих трав. Это мешало животному почувствовать запах его тела. Нурэй вспотел и боялся, что дующий в ту сторону ветер может донести до животного присутствие человека. Но сильных порывов не было. Только знойная тишина, в которой слышалось монотонное жужжание жуков, да лишь изредка где-то среди деревьев хлопали крылья птиц. Косулю это не пугало.

Она медленно перебирала ногами, делала несколько шагов, срывала траву и передвигалась дальше. К сожалению, делала она это слишком быстро, поэтому расстояние между ними не сокращалось. К тому же, Нурэю приходилось постоянно смотреть под ноги и по сторонам. В согнутом положении, прячась за кустами, делать это было трудно. Поэтому он шёл медленно.

Наконец, расстояние сократилось до двух десятков шагов. Теперь можно было стрелять. Нурэй выпрямился, натянул лук, но косуля заметила его движение и успела рвануться в сторону. Подойдя к тому месту, где только что стояла его надежда на будущее с Уйгуланой, он поднял стрелу и посмотрел вслед исчезнувшему животному. Косуля убежала в сторону каменистого склона, за которым начинался крутой, очень крутой спуск в долину. Пройти там было невозможно. Только если прыгать.

Эта мысль заставила Нурэя остановиться. Можно было притаиться за большим камнем и дождаться её возвращения. Другого пути назад у неё не было.

В голове ещё проплывали картины каменистого склона и замершего на краю красивого силуэта животного, как вдруг сбоку послышались короткие резкие звуки, как будто кто-то стучал камнем о камень. Нет, это был стук копыт!

Через мгновение прямо на него вылетела та самая косуля. Нурэй не успел подумать или принять какое-то решение. Руки всё сделали сами. Стрела почти в упор поразила тонконогое животное, и, споткнувшись, оно упало прямо к его ногам. В круглых выпученных от быстрого бега глазах застыл ужас. Рот не закрывался, косуля тяжело дышала, видимо, в последней агонии, но смерть никак не наступала.

Нурэй опустился на колени и пристально посмотрел в большие глаза. Что же так могло её испугать? Он спокойно добил животное и встал. Надо было осмотреться. Вдруг там прятался медведь? Тогда охота могла быть очень удачной.

Вытирая на ходу нож, Нурэй приблизился к камню и уже хотел взобраться на него, как вдруг заметил вдалеке что-то странное: на фоне неба, прямо над кронами уходящих вдаль деревьев вились тонкие белые полоски дыма. Их было очень много. Осторожно оглядываясь, он взобрался на камень и увидел бесконечное количество маленьких точек. Это были походные палатки. Между ними горели костры. Рядом виднелись силуэты лошадей. И всё это простиралось от каменистого склона до самого конца уходившей за горизонт долины.

– Монголы… – сорвалось с губ, и сердце, вздрогнув, заколотилось с бешеной силой. Бежать, быстрее бежать! Назад, в стойбище. Там ничего не знают. Он расскажет первый. Он спасёт их. Все будут говорить, что Нурэй спас туматов…

Косуля оказалась тяжёлой и явно мешала. Двигаться быстро по каменистой тропе не получалось. Под маймахи то и дело попадали острые камни. Они больно впивались в стопы. Когда через триста шагов появились десять хмурых охотников, в сердце что-то дрогнуло и оборвалось. Что случилось? Почему они здесь? Зачем?

– Нурэй, где ты был? – спросил Кээрым, охотник из рода Талкая. – Тебя искали. Твои там, ниже стоят, – он махнул рукой, показывая вниз по тропе.

– Кто искал? Где стоят? – растерянно пробормотал он, чувствуя, что произошло что-то нехорошее.

– Билбэт вернулся, – хмурясь, ответил Кээрым. – Монголы пришли. Он их видел. Баргуджин говорил. Все собирают гэры. Племя уходит.

– Э-э-эх! – вырвалось из горла. Этот звук был похож на рычание разъярённого зверя, и все охотники уставились на него с недоумением и настороженностью. Никто не понимал, что случилось. Да и как они могли понять? Ведь проклятый чужак снова разрушил все его планы! Получалось, что он первый рассказал о монголах, он оказался у гэра вождя и видел Уйгулану, он заставил племя собрать гэры. Теперь об Уйгулане не могло быть и речи. Хотя… Всё же надо было закончить начатое!

Ничего не ответив, Нурэй подкинул косулю на плечах и поспешил в сторону становища. Охотники с недоумением переглянулись и пошли дальше, к большому камню, где он заметил монголов и где им теперь надо было спрятаться.

Стойбище напоминало растревоженный муравейник – туматы суетились вокруг своих жилищ, быстро разбирали войлок и жерди, выносили мешки, набивали тюки и складывали у выхода бурдюки для воды. Та напряжённая тишина, с которой они передвигались, не поднимая глаз, и та неестественная серьёзность, с которой им помогали дети, их тревожная суетливость, нервозность и даже страх – всё это должно было сразу привлечь внимание любого охотника. Но только не Нурэя. Он шёл к своей цели уверенным шагом, тяжело ступая на пыльную землю и стараясь смотреть только вперёд.

Возле гэра вождя никого не было. В небо жалко смотрели наполовину закрытые войлоком тонкие жерди. В стороне возилась с мешками немая Аруна. Услышав шаги и тяжёлое дыхание, девушка сразу бросилась внутрь и оттуда появилась жена вождя.

– Нурэй?.. – на лице Айланы застыл вопрос.

– Вот, – мёртвая косуля упала к её ногам. – Я пришёл к Баргуджину, – он говорил медленно, хриплым, низким голосом, стараясь соблюдать важность момента. Но у него плохо получалось. Нурэй чувствовал это и злился. Но остановиться уже не мог.

– Они ушли. К проходу.

– Кто?

– Баргуджин и Билбэт.

– Билбэт? – прорычал Нурэй, и его глаза налились кровью.

– Да. Он видел монголов.

– Я тоже видел монголов! – выкрикнул он и стукнул себя кулаком в грудь. – В долине. За перевалом. На охоте. Их много. Я пришёл сказать вождю… – всё это звучало глупо, и от этого было ещё обидней. Он снова опоздал. И снова из-за этого подлого чужака.

– Да, да, это хорошо, – Айлана всё понимала. – Ты – молодец. Баргуджин вернётся, и ты ему расскажешь.

– Где он?

– Я же сказала. Они ушли к проходу между скал.

– Кто ещё? – со злостью спросил он.

– Все там: вождь, главы родов и Билбэт.

– А-а-а… – вцепившись пальцами в волосы, Нурэй замотал головой и оскалил зубы. Он готов был разгромить стойбище, убить любого врага и даже прыгнуть со скалы в пропасть – в таком состоянии его ещё никто не видел.

– Иди к своим, – успокаивающим тоном посоветовала Айлана. – Иди! Помоги им собрать еду и вещи.

– Э-э-эх! – вместо ответа выдохнул с отчаянием старший охотник и махнул рукой. Что он мог сказать? Вождя не было. Говорить было не с кем. Косуля оказалась ненужной. Можно было бросить её и уйти. Всё пропало. Всё!

Широкая спина Нурэя закачалась и стала удаляться. Айлана с облегчением вздохнула. Однако женская интуиция подсказывала ей, что это ещё не конец. В глазах Нурэя было написано всё, что он думал. Неприятности ждали не только Билбэта, но и Уйгулану, и всю их семью. Как некстати всё это случилось! Туматам надо было спасаться от смертельной опасности, а тут… среди охотников могли возникнуть разногласия. И причина снова была в чужаке.

Глава 3. Неприятная новость

Река в этом месте уходила влево, а провал в горах – вправо. Под ногами хрустели обломки камней, зачастую большого размера, идти приходилось с осторожностью, чтобы не порвать старые маймахи. Дорогой эту полоску щебня назвать было трудно. Богдан внимательно осматривал висевшие над головой глыбы. Проход был настолько узким, что порой между скалами мог протиснуться только один человек. В двух местах лежавшие сверху огромные плиты образовали крышу. Снизу получился коридор. Даже днём здесь было сумрачно и темно.

Все шли молча. Баргуджин тяжело дышал. Такого с ним раньше не было. У остальных охотников дыхание тоже участилось, однако не так сильно, как у него. Вождю было явно тяжело. Особенно в конце пути, где короткое ущелье, петляя, выходило к небольшому подъёму перед довольно широкой площадкой. До неё было шагов пятьдесят, но дались они вождю с явным трудом. Губы у него посинели, и грудь под широкой рубахой тяжело вздымалась, как высокая волна. Но он держался.

Богдан немного отстал, пропуская вперёд глав родов. Те постепенно заполнили всё пространство, но почему-то молчали. Протиснувшись к краю, он наконец увидел то, что приковывало внимание всех остальных. Площадка заканчивалась крутым обрывом, и только слева склон был более пологим. По нему можно было пройти вниз, к предгорью, к кустам и траве, где ноги почувствовали бы под собой твёрдую почву. Оттуда начинался спасительный путь к северным горам.

Однако для того, чтобы добраться туда, надо было миновать долину, которая была сплошь усеяна маленькими точками. Это были походные палатки монголов. Пройти мимо них незамеченными было невозможно. Именно этого и опасался Баргуджин, именно поэтому и позвал главных охотников проверить старый проход.

Решение надо было принимать немедленно. Скоро первые обитатели крайних гэров потянутся в эту сторону, и тогда будет трудно возвращать их обратно.

– Это конец? – спросил один из охотников. Как ни странно, ответа не последовало. Все молча смотрели вниз, как будто огромная численность монгольского войска парализовала их волю и разум. Богдану не терпелось вмешаться, но что-то удерживало его от этого поспешного шага.

– Баргуджин, что делать? – спросил другой тумат.

– Здесь не пройти. Только внизу. По реке, – мрачно ответил вождь.

– Вода холодная, – с сомнением произнёс кто-то.

– Да, – согласился Баргуджин. – Но другого пути нет. Мешков нет. Лодок нет. И времени тоже нет.

Эти слова прозвучали как приговор. Лица туматов стали мрачнее тучи, брови сурово сдвинулись, они ссутулились и вжали головы в плечи.

Богдан поднял взгляд на небо. Оно было безоблачным. Солнце за горой светило ярко, всё пространство над головой казалось хрустально-прозрачным, с лёгким оттенком голубой акварели. Однако на лицах туматов застыло другое выражение. Смерть, и только смерть. Монголы пришли, чтобы уничтожить их. В этом никто не сомневался.

– Вождь, можно сказать? – Богдан изо всех сил старался соблюдать почтение и вежливость, хотя ему хотелось кричать и махать руками, чтобы вывести этих тугодумов из состояния немого лицезрения врага.

– Что? – большая, полуседая голова с недоумением повернулась в его сторону, но он не стал ждать продолжения.

– На реке есть мост? Правильно? – выпалил он, впившись взглядом в непроницаемое лицо вождя.

– Нет.

– Э-э… А что есть? – такая медлительность в ответах раздражала, но ему приходилось терпеть. – Ты сказал, можно перейти. Как? Пороги? Брод?

– Перейти? Хм-м… Да, узкое место, пороги. Но надо идти по одному. Быстрая вода. Скользкие камни.

– Фух! Отлично! – вырвалось у Богдана. – Смотри, ещё не знают, что мы здесь, – он кивнул в сторону монголов.

– Не знают? – задумчиво переспросил Баргуджин, как будто с трудом понимал смысл его слов.

– Да, не знают. Иначе уже давно пришли бы в гости, – не сдержался Богдан. – Видишь, стоят. Лагерь разбили. Значит, не знают, что вы под боком. Так?

– Так, – последовал первый разумный ответ.

– Ну тогда надо всех разворачивать и идти к порогам. Прямо сейчас. Натяните две или три верёвки между берегами. И пусть переправляются. И вечером, и ночью, и утром. Понимаешь?

– Чужак, ты умеешь видеть ночью? – с сомнением покачал головой вождь. Все тоже одобрительно закивали, соглашаясь с ним.

– Костры, костры надо разжечь с двух сторон. Большие. Место там узкое. Ты сам говорил. Видно будет хорошо. Перейдут, не волнуйся, – после этих слов туматы стали переглядываться, хмыкая и фыркая, как олени, но в их глазах засветилась надежда. – До утра точно время есть. Они, похоже, только пришли. Видишь, стоят. Даже лошади не скачут. Ждут чего-то. Так что надо драпать! Я хотел сказать, уходить надо. Уходить.

– Не кричи так! Монголы услышат, – сказал кто-то сбоку. – Вождь, стоит попробовать. Сейчас отправим детей и женщин. А ночью сами пойдём. А?

– Да, ты прав, – согласился Баргуджин. – Кто здесь останется? – спросил он. Но ответ уже был готов.

– Я! – выпали Богдан. – Только ребята, это, пусть еды и воды принесут. И маймахи, если можно. И шкуру старую. Ночью холодно.

Ответа не последовало. Но он был уверен, что его услышали. Широкие, приземистые фигуры туматов скрылись за поворотом, и Богдан остался один. На какое-то время возникло ощущение нереальности происходящего. Как будто прошлое догнало его волной предыдущих переживаний.

Он стоял у скал, перед долиной, и в то же время ещё витал в облаках воспоминаний о том «перевёрнутом мире», из которого чудом смог сбежать через последний вагон электрички. Кто был тот странный попутчик? Что за книгу читал? Откуда и куда ехал? Ведь он выскользнул перед самым носом. Значит, он тоже здесь? Или в другом месте? Неужели всё это правда? Или всё-таки сон?

Рука коснулась прошитой щеки. Кожаный шнурок был на месте. И ещё – шрам на груди, слева, под ключицей. Камни в тени были прохладные. Он прижался к ним лбом, потом – щекой. Стало приятно.

Нет, это не сон. Всё наяву. Только кто и зачем это придумал? Ведь не мог же он сам попасть в прошлое во второй раз? Или мог?

Постепенно вопросы закончились. Ответов не было. Внимание Богдана снова привлекли видневшиеся вдали монголы. Он собрал маленькие камешки и стал раскладывать, чтобы сосчитать их. Так легче было скоротать время пока не принесут еду и воду.

Итак, первый день начался с подсчётов. Это уже было неплохо. Никто не выразил своё недовольство, видимых причин для беспокойства не было, поэтому можно было сосредоточиться на главном – как уйти от врага. И что делать потом. Об этом Богдан тоже ещё не думал. Но теперь можно было начать.