Loe raamatut: «Как я стал боевым магом»

Font:

Пролог

Как я стал боевым магом? Долго. Больно. Страшно. Особенно когда заставляли лезть с чахленьким силовым щитом на пулемётную позицию по уши в грязи, когда заставляли идти по минному полю, прививая экстрасенсорную чувствительность, когда я впервые увидел человеческую кровь на своих руках. Да и нечеловеческую тоже.

Почему я стал боевым магом? Не знаю. Один бюрократ предложил. Другой утвердил. Маховик государственной машины потихоньку стал раскручиваться, и я попал в него, наматываясь всё больше и больше.

Но когда было принято решение, а я сидел в мягком уютном кресле лаборатории прикладного чародейства в Государственном Институте Магии и совершенно не подозревал о своей дальнейшей судьбе, на военном полигоне далеко от столицы уже начали потихоньку скрипеть шестерёнки бюрократического механизма. Они начали скрипеть, а на полигоне происходило следующее:

Медленно тлеющая сигарета висела в паре сантиметров над ладонью мужчины, который задумчиво на неё смотрел. У мужчины на полевой форме был шеврон с насупленной совой, держащей меч в одной лапе и волшебную палочку в другой, и надписью: «Управление боевой магии». Сигарета же висела в воздухе и покачивалась как в невесомости. Вскоре маг свёл пальцы щепотью, и невидимая сила смяла табачное изделие, превратив в комочек из сушёных листьев, белой бумаги, пепла и оранжевого фильтра, а потом мужчина щёлкнул пальцами, не касаясь этого комочка, и тот улетел в траву.

– Ладно, приступим. Первая группа, на исходную! – прокричал он командным голосом, а потом сделал ладонью лёгкий пасс, и в неё прыгнул серебристый секундомер. – К бою!

За небольшим бетонным блоком, имитирующим развалины дома, стояли четыре человека в полной экипировке и с оружием, один из которых, тоже имел шеврон мага, а остальные были простыми пехотинцами. По команде старшего, молодой маг из отряда выставил вперёд левую руку. Кончики пальцев вспыхнули жёлтым огнём, а воздух перед чародеем дрогнул, создав подобие громадного мыльного пузыря.

– Пошли! Пошли! – закричал он и выскочил на открытое пространство. Остальные, пригибаясь, как в окопе, вынырнули следом, стараясь при этом держаться в пузыре. Одновременно с этим неподалёку застрочил пулемёт. Вокруг отряда начали резко взметаться мелкие облачка пыли, противно засвистели срикошетившие от бетона и земли пули. По мыльному пузырю пошли радужные разводы, отражая попадания.

Обучаемый маг прикусил губу, изо всех сил держа силовой щит, отчего по подбородку пошла тонкая струйка крови. Солдаты группы огневой поддержки мага вскинули автоматы и начали вести ответный огонь.

– На исходную! – заорал руководитель, крутя в пальцах остановленную телекинезом пулю. – Дай вам потяжелее оружие, поубиваетесь, нахрен, – пробурчал он, когда стрельба стихла, а группа отошла к бетонным блокам.

Наставник хотел ещё что-то сказать, но не успел, в кармане зазвонил телефон. Старый маг достал его и приложил к уху.

– Да. Что, значит, ещё одну группу набирать будут? Каких ещё магов-резервистов? Тащ полковник, я со штатными-то еле успеваю программу отрабатывать! Есть, тащ полковник!

Маг дал отбой звонку, убрал телефон на место, тихо выругался, а потом посмотрел на обучаемых.

– Чиполлины вы мои, на хрен.

– Почему Чиполлины? – спросил один из них.

– А потому что без слёз не посмотришь, итить вашу мать! Вторая группа, на исходную! Мне ещё документацию на новую учебную группу делать. Буду из гражданских чародеев настоящих войсковых колдунов ваять.

Глава 1
За день до…

– Колдунам Нобелевку не дают, – прозвучал бодрый голос над ухом, заставив меня вздрогнуть от неожиданности и отложить в сторону небольшой прозрачный кристаллик, похожий на стеклянный шестигранный карандаш, разве что он светился изнутри зеленовато-голубым цветом. Здесь же лежал и длинный футляр к этому кристаллу.

– Славка, ты меня напугал! Что тебе не отдыхается! – воскликнул я, развернувшись в жалобно скрипнувшем стареньком кресле к своему товарищу.

– У меня жена к маме в гости поехала, холостякую сегодня, пива не с кем попить. А ты что колдуешь? – спросил друг, подвинув в сторону беспроводную мышку и оперевшись руками на столешницу.

– Призрачных пчёл нашаманиваю, – ответил я, показав на большое мохнатое создание, неспешно шевелящее слюдяными крылышками, сидя на краю монитора.

– На фига? – не унимался Слава.

– Для красоты. Летают туда-сюда, жужжат и светятся жёлтым. На мирный лад настраивают, – со вздохом ответил я, недовольно поглядев на достаточно назойливого товарища.

– Так это пчёлы. А я думал, синицы. Уж больно здоровые, – скорчив физиономию диванного знатока, произнёс товарищ.

– Недоделал пока. Не могу чары к своему компакт-кристаллу привязать.

Слава достал из сумки от ноутбука, что висела у него на плече, запотевшую алюминиевую баночку, а потом сделал жест, от которого язычок сам собой отдёрнулся, выпуская шипящую пену на свет божий.

– Мои остолопы завалили теорию призрачной материи и основы колдовства, вот упрашивали провести дополнительную консультацию. Будешь?

– Достань одну, – ответил я, показав ладонью на коврик для мыши.

Из сумки показалась ещё баночка пива, скользнув, послушная телекинезу, в ладонь товарищу. Он поставил банку на стол передо мной и зашуршал пакетиком с чипсами. Те, уподобившись вареникам из книги «Вечера на хуторе близ Диканьки», выпрыгивали в воздух, а Слава пытался их поймать ртом. Не всегда успешно.

– Ты мне всю лабораторию загадишь, – огрызнулся я на него.

– А это что за ерундовина? – вместо ответа спросил Слава, кивнув на потолок.

– Это?

Я глянул на огромную модель галактики, не меньше двух метров в поперечнике, висевшую под потолком и сияющую миллиардом разноцветных искр.

– Это сыну на день рождения.

– Твоя бывшая разрешает с ним общаться? – проглотив чипсы, спросил товарищ.

– Немного. Как деньжат подкину лишних, так и разрешает. Ну, и переписываемся в соцсетях.

Я аккуратно открыл банку и отхлебнул прохладного напитка, наблюдая за другом, который исследовал мои апартаменты.

Тот как раз наклонился к крошечному замку с горящими окнами и бродящими по крепостным стенам миниатюрными рыцарями, которые были чуть больше спичечной головки.

– Из игрушки вырезал? – последовал очередной вопрос, и я кивнул.

– Да.

– Забавно.

Я хотел сказать, что такие иллюзии – достаточно простые для дипломированного мага вещи, но в дверь постучались, и в приоткрытую щель сразу просунулась голова миловидной студентки.

– Егор Олегович, а Вячеслав Евгеньевич у вас?

Я с ухмылкой кивнул в сторону Славы. Тот сразу же выпрямился, отодвинул своё пиво поближе ко мне, мол, трезвенник, и поправил галстук.

– Чем обязан, Котейкина?

– Можно ещё раз попробовать пересдать? – проканючила девушка, старательно изображая из себя послушного ребёнка. – Ну, пожалуйста. Мне на бюджете остаться надо, а без этой оценки не получится.

Я оторвался от магосхемы пчелы и откинулся в скрипнувшем кресле, наблюдая за дальнейшим развитием событий.

– Вы на часы смотрели? Рабочий день давно окончен, – ответил Слава, нахмурив брови с видом сурового лектора, который ни за что в жизни не будет повторять сказанное дважды. Ну, разве что за приятную улыбку, и только за неё.

– Ну, пожалуйста, – уже плача, протянула студентка.

– Хорошо, – сжалился мой товарищ. – Заходите, давайте зачётку и отвечайте историю зарождения колдовства.

Юное создание улыбнулось, скользнуло в кабинет, встало перед импровизированной аудиторией в нашем лице и затараторило ответ, нервно ломая пальцы.

– Двадцать лет назад у семи процентов населения начали фиксировать проявления сверхъестественных способностей, выразившихся в воздействии на окружающую действительность при помощи биополя человека. Это были телекинез, пирокинез и прочие силы. В ходе изучения появилась возможность создания аналогичного поля приборами, назваными магогенераторами. Как частный случай, в поле, производящимся генератором, стало возможным создавать стабильные оптические структуры, именуемые фантомами. Впоследствии их стали широко использовать в обиходе.

Исчерпав свои знания, девушка замолчала, глядя на Славу преданными-преданными голубыми глазами.

– Откуда берётся энергия на колдовство? – продолжил допрос с пристрастием товарищ, начав расхаживать по моей лаборатории, словно по лекционному залу.

– Из магополя Земли и генераторов, но нужно синхронизироваться с ними. Это требует практики, – выпалила девушка, после чего шумно вздохнула.

– Маловато. Там ответ на три листа, – глянув на греющееся рядом с монитором пиво, произнёс Славка.

– Ну, Вячеслав Евгеньевич, спросите ещё что-нибудь.

Товарищ достал из кармана флешку, в торец пластикового корпуса которой был вделан маленький прямоугольный компакт-кристалл, и протянул студентке.

– Если ответите, какая фантомная фигура здесь закодирована и какой комментарий к ней идёт, поставлю зачёт.

Девушка быстро взяла предмет и сжала его в ладонях, зажмурившись, что есть сил.

– Куб. Я дура, – произнесла студентка, наконец, сильно покраснев.

– Хорошо. Какую премию дают за достижения в области чародейства? – добавил Слава небольшой вопрос к пыткам неизвестными юному созданию знаниями.

– Премию Мерлина.

– Котейкина, за проявленную самокритику и поставленную перед собой цель ставлю вам хорошо. Идите, – произнёс мой товарищ, снисходительным тоном.

– Спасибо! – выкрикнула студентка, радостно подпрыгнув на месте, подхватила зачётку и убежала.

Мы проводили её взглядом, после чего Слава тяжело вздохнул.

– Я пойду. А то ведь даже из-под земли достанут, – произнёс он и исчез, оставив свою сумку с пивом у меня на столе.

Я тоже встал и потянулся, разминая затёкшие мышцы, потом свернул призрачную пчелу, словно компьютерную программу, сунул кристалл в карман и вышел.

Да, рабочий день давно закончился. Последние студенты, невесть по каким делам торчавшие допоздна, спешно и шумно разбегались по домам, занятые проблемами молодой, бурной и малообеспеченной жизни. Редкие преподаватели тоже покидали громадное казённое здание ГИМа – Государственного Института магии.

Я не был ни учащимся, ни преподавателем. В моём ве́дении был большой зал и крохотный личный кабинетик, заставленные шкафами с барахлом и книгами, представлявшие собой лабораторию прикладного чародейства, отвечающую за основы синтеза фантомной материи. Особого успеха это направление у нас в институте не имело, ведь им в куда бо́льших масштабах занимались другие, более специализированные организации. Однако и простаивать ценным колдовским ресурсам, накопленным в нашей лаборатории, тоже не давали. Надо же было как-то учить подрастающее поколение магов.

На ясном небе сияла луна, соревнуясь в яркости с уличными фонарями. Идти до места моего обитания в этой бренной вселенной недалеко, но нужно ещё было заскочить в магазин купить что-нибудь на ужин, поэтому пришлось сделать небольшой крюк. Всё равно дома меня никто не ждал, так как с некоторых пор я жил совершенно один, скрашивая своё одиночество посиделками допоздна в лаборатории, где мог позволить себе не думать о превратностях судьбы, редкими походами на природу и компьютерными играми. Зарплата штатного мага позволяла без проблем снять двухкомнатное жильё, но мне хватало и квартиры-студии на восемнадцать квадратов.

Мимо меня, задумчиво бредущего по тротуару, проплывали серые многоэтажки. Они бросали из окон на газон, асфальт дороги и припаркованные автомобили тусклый жёлтый свет. А из каждой машины за мной бдительно наблюдало синтетическое рукотворное привидение, светящееся, словно ожившая полупрозрачная фосфорная фигурка. Владельцы покупали их в комплекте с сигнализацией. Навредить кому-либо призраки не могли, но вовремя поднять шум и запомнить автовора – это запросто. И будучи рядом с ними единственным человеком, я являлся потенциальным нарушителем. Это их беспокоило.

А кроме того, какой-то рекламный морок, витающий у закрытого магазинчика, неспешно потёк ко мне по воздуху. Закон о частном чародействе чётко регламентировал их габариты, запрещал делать мороки быстрыми, страшными для детей, опасными для населения, слишком шумными в ночное время, напичканными политической пропагандой. Вот и сейчас призрачное создание чуть больше ладони, сияя красочными огнями, текло по воздуху, чтобы рассказать о том, какие у хозяев низкие цены на заморские женские тряпки. Я отмахнулся и свернул в сторону, где располагался мини-маркет.

Проходя мимо одной из витрин, глянул в стекло. В нём отразился мужчина тридцати двух лет, метр семьдесят ростом, когда-то жилистый и подтянутый, а сейчас со слегка намечающимся брюшком. Густые соломенного цвета волосы были коротко стрижены. Из-под выгоревших почти до белизны бровей сверкали серо-голубые глаза. На правой стороне подбородка виднелся маленький шрам, огрубляя мягкое от природы лицо с небольшим прямым носом. Отросшая за сутки щетина красовалась на манер эспаньолки. Если бы захотелось отрастить усы и бороду, то щёки подбривать бы не понадобилось, на них и так ничего не росло. Это был я.

Зайдя в магазин, я неспешно оглядел залитый ярким светом торговый зал. По нему ходили редкие покупатели, а сотрудница единственной открытой кассы с сонным взглядом пропускала товар через пищащий сканер. Выбор у меня небольшой. Несколько яблок, пачка пельменей и бутылка минералки. Готовить, откровенно говоря, было лень.

Покинув магазинчик и пройдя ещё сотню шагов, я, наконец-то, оказался у панельной многоэтажки с решётками на первом этаже, где располагалось моя холостяцкая берлога.

Пикнув домофоном и поднявшись по лестнице, открыл дверь. В квартире сразу загорелся свет, а на пороге меня встретили три фантома: мультяшный повар Пингвини, заменяющий поваренную книгу; строгая секретарша из бесплатной версии магософта; немногословный дух-хранитель. Полупрозрачные фигурки были размером с ладонь, совсем как тот рекламный дух, и висели на уровне лица. Повара я купил за сотку, а страж был бесплатным. Дух-защитник надёжно охранял жилище от нежелательных, в том числе и вредоносных мороков, совмещая функции антивируса, но электроэнергии ел прорву. Полуметровый тонкий цилиндр генератора, стоявший на полу под большим телевизором, чуть слышно гудел, раздавая силу иллюзорным существам. Подобных приборов много наделали, когда создание призрачной материи было поставлено на поток.

– Зафиксировано неразрешённое потребление энергии мощностью в сорок два ватта, – вместо приветствия отрапортовала Марго.

Я вздохнул и вытащил содержимое пакета. Пластиковая бутылка была наполнена чёрной комковатой мутью, среди пельменей шевелились какие-то червяки, а яблоки, лежавшие там же, сморщились и покрылись белой шапкой плесени. И только одно, лишнее по счёту, с ярлычком известной продовольственной компании на черешке, улыбалось в тридцать два зуба и, часто моргая, смотрело на меня.

Всё ясно. Плесень и паразиты – это морок, насланный конкурентами посещённого мной магазинчика, а вот яблоко порадовало. Я поднял весёлый рекламный фрукт и положил на край стола.

– Марго, сколько он потребляет? – спросил я, с любопытством глядя на обладающего широкой-широкой улыбкой зелёного колобка.

– Семь ватт, – тут же отозвалась секретарша.

– Внеси в список разрешённых, – отдал я приказ, сев на диван.

– Исполнено.

А затем к остальному содержимому пакета подплыл маленький страж.

– Изыди, – тихо произнёс он, и с его крохотной ладони сорвался пучок белого света. Морок на продуктах сразу же растаял, вернув покупкам прежний вид.

– Мамма миа, – заголосил повар, – опять пельмени. Как это вульгарно. Но я могу всё исправить. Есть несколько восхитительных рецептов, пальчики оближешь.

– Не хочу, – ответил я, с бурчанием поднимаясь с мягкого диванчика и ставя на плиту кастрюлю с водой, – как закипит, скажешь.

– Разумеется, хозяин, – раскланялся тот.

Я снова сел и откинулся на подушку и заложил руки за голову. Марго, связанная с операционной системой компа, включила телевизор. Сразу же нудно забубнили новости. Хранитель уже висел в своём любимом углу под потолком.

Время было позднее, и я ждал, когда шеф-повар сообщит о закипевшей в кастрюле воде, но голос подал не он.

– Зафиксировано неразрешённое потребление энергии.

– Сколько? – спросил я, подняв глаза на красотку в строгом чёрном платье-футляре.

– Тысяча семьсот ватт.

– Офигеть, – вырвалось у меня.

От такого заявления я аж подскочил с дивана. Все мои домашние мороки, вместе взятые, потребляли триста ватт. Это ж что за вредитель такой?

А паразит нашёлся в книжном шкафу. Это был стандартного для духа габарита старичок, кропотливо исполненный в стиле крестьянина эпохи Ивана Грозного: меховая жилетка, дублёной шкурой наружу; белая льняная рубаха, подпоясанная обычной пеньковой верёвкой с завязанными в узлы концами; серые штаны, заправленные снизу в белые обмотки-портянки и закреплённые бечёвкой; новенькие лапти из бересты; седые волосы подхватывал кожаный ремешок; пышная белоснежная борода свисала до самого пояса. Лицом он немного походил на Льва Толстого, каким его изображали на развешанных в школах картинах. Старик качал свисающими с полки ногами и молча щурился на меня.

– Объект не идентифицирован, на запрос не отвечает. Предположительно, кустарная внесистемная сборка, – продолжила доклад Марго.

Одновременно с этим хранитель медленно подплыл к нарушителю и замер в метре от старичка.

– Ну, здравствуй, дурилка картонная, – раздался со стороны незаконного морока скрипучий старческий голос, – неужто прогонишь?

Я с интересом наблюдал за разыгрывающимися событиями и даже забыл про поставленную на плиту кастрюлю. Страж же некоторое время сверлил взглядом пришлого.

– Под строгий надзор надобно, – наконец произнёс защитник и полетел в свой угол.

Я подошёл к старику и попытался дотронуться до маленького нахала, но палец, как и положено, прошёл сквозь призрачное тело.

– Внести в список разрешённых объектов? – спросила Марго.

Я не ответил, долго стоя перед шкафом с ночным гостем и разглядывая его.

– Что ж ты за сущность такая? – задал я риторический вопрос.

– Дед Семён я, – неожиданно ответил старичок, ощерившись.

Я улыбнулся и провёл ладонью по волосам на затылке, так как передо мной находился очень хорошо исполненный призрачный модуль, и творческого труда в него вложено очень много. Даже не представляю, что за фанат старины так заморочился. Это я могу заявить со всей ответственностью как лицо, имеющее о колдовстве и призрачных модулях очень хорошее представление. Маг, всё же, хоть и не очень сильный. Да ещё и при лаборатории прикладного чародейства.

Речь старичок понимал, да и зрение у него тоже было нормальное, это проверил, проведя пальцем у него перед лицом из стороны в сторону. Ну что ж, продолжим.

– Твоё назначение, и кто создал? – отдал я приказ, в общем-то, не очень надеясь на ответ, ибо ветка диалогов, в противовес внешности, могла быть весьма скудная.

– Я сам по себе, никто меня не создавал, – огрызнулся старик, поглядев на меня с той снисходительной ухмылкой, с какой смотрят на сумасшедших, гуляющих во дворе психбольницы.

– И кто же ты тогда?

– Ну так я и говорю. Дед Семён я, домовой. Только я бездомный домовой, слышал про такое?

– Ладно, допустим, – подыграл я забавному ответу старичка, – а что ты тогда умеешь?

– За домом следить, чтоб беды какой не было. Ну, пожара там или крыс, – ответил домовой, загибая пальцы на каждом пункте.

– Ага, разобрались. Завтра тебя товарищу покажу. Пусть прикол заценит, – выпрямившись и поглядев на телефон, произнёс я. Время уже позднее, и мчаться куда-то, словно беззаботный подросток, не солидно. Да и лень, откровенно говоря.

– Не стоит. Я всё равно не пойду, – приняв серьёзный вид, ответил гость, – я тебе не безделица какая. Я домовой. Самый что ни на есть настоящий. Ты лучше на кухню иди, там тебя зовут, дозваться не могут. Поди, выкипело уже всё.

Я пожал плечами и вытянул руку в сторону плиты. На кухне под действием телекинеза щёлкнула кнопка на чайнике и сразу зашипела вода, а на середину стола выползла коробка с чаем. Магия магией, а технику люди не зря придумали, могли бы бегать пешком всю жизнь, но нет, автомобили и поезда не собираются чахнуть и пропадать в небытии, ну и волшебную силу можно сэкономить, она же не бесконечная.

Затем отошёл от шкафа с домовым и взял со стола пачку пельменей. Белые комочки полетели в бурлящий кипяток, а следом за ними соль и лавровый лист. Лежащее на столе яблоко опять широко мне улыбнулось. Хорошо, что хотя бы оно не сулило неожиданностей.

Вздохнув и оглянувшись на гостя, я ухмыльнулся. Забавный домовой. Не буду его развеивать. Запас мощности ещё есть, так как мой генератор на пять киловатт рассчитан.

Пельмени сварились, так что осталось выловить их поварёшкой.

– Сметана у тебя испортилась, – раздался голос домового, когда я потянулся к навесному шкафчику, что висел над плитой.

Я достал посуду и обернулся, ища, чем «прокомментировать» слова непомерно сообразительного старичка: хотелось кинуть свёрнутым полотенцем или поварёшкой, но желание тут же испарилось, как только я осознал представшее передо мной зрелище. Оно заставило меня сначала замереть, а потом попятиться. Крохотный дед деловито осматривал содержимое холодильника, придерживая открытую дверцу. Морок, призрак, дух, как его ни называй, не мог воздействовать на материальные объекты. А здесь налицо именно это.

– Что ты такое? – прошептал я. Представляю, насколько глупый у меня был в тот момент вид: круглый черпак в руках и не менее круглые глаза.

– Так, я я ж уже три раза сказал, дубина ты стоеросовая. Я дед Семён. Домовой, – ощерившись ответил незваный гость.

– Так разве бывает? – не веря старичку, пробубнил я.

– Ты вроде чародей, а в нечисту силу не веришь. А мы есть. Вы тута понатворили бестолковых чучел, меж них теперя и спрятаться можно. Никто и не поверит, что настоящий, – потянув на себя упаковку с сосисками, ответил дед.

– Надо срочно друзьям рассказать, – промолвил я сам себе, – может, кто-нибудь с похожим сталкивался.

– Да кто же тебе поверит? – захлопнув холодильник, произнёс домовой, – я ж могу уйти в любой момент. А ежели не погонишь, буду верой и правдой служить.

Осмысливая происходящее, я не сразу услышал телефон, пиликающий на фоне бубнящего телевизора.

– Начальник, – прокомментировала Марго.

Несколько раз обернувшись на домового, я дошёл до дивана, где валялся аппарат. Тот обозначал себя светящимся экраном и от вибровызова норовил свалиться с края дивана, словно настырная черепашка. Я поднял его и нажал на зелёную кнопку.

– Слушаю, Андрей Викторович.

– Познакомился? – раздалось из аппарата голос моего шефа.

Я глянул в сторону холодильника, которым опять хлопнул призрачный дед.

– Познакомился. Что это?

– Он разве не представился? – без всякого ехидства спросил начальник.

– Я как-то не верю в домовых, – неуверенно ответил я.

– Придётся. А завтра с утра зайдёшь ко мне, черканёшь подпись об ознакомлении с требованиями безопасности при обращении с нечистью и на листе доведения приказа о распределении.

– Хорошо, зайду разобраться. Но мне-то зачем?

– Извини, не я это затеял. Сверху так решили. Но это нетелефонный разговор, – ответил начальник, и аппарат отобразил надпись о завершённом звонке.

Я тяжело вздохнул и опять поглядел на свой многострадальный холодильник. Домовой уже вытащил из него просроченную сметану, и картонная упаковка сама собой переплыла в мусорное ведро, а старик инспектировал очередную полку.

– Сколько смотрю, столько радуюсь сему морозильному сундуку, – раздался старческий голос, – чудной ледник. Не такой, как на моей памяти мастерили, лёд тута же делается, прямо в нём. Чудной, но добрый. Не то пришлось бы живую птицу или блохастую скотину покупать и дома разделывать. Откуда, думаешь, пошло название-то блошиный рынок? Так ведь оттуда. Вся живность страсть как кишела кровопийцами.

Я стоял и смотрел на это самовольство с печальной озадаченностью, ведь не каждый день тебе на голову всамделишный домовой сваливается.

– Сыр из плёнки в бумагу положить надо, а то задохнётся, – продолжил дед Семён.

В какой-то момент что-то во мне вскипело. Я подошёл к открытому холодильнику и щёлкнул пальцами. Привычное упражнение послало невидимый импульс чистой силы в непрошеного нарушителя. Тот взвизгнул и запричитал на разные лады, а я разразился гневной тирадой:

– Слышь, ты. Мне всё равно, фантомный модуль ты или настоящий домовой. Будешь ерунду всякую творить, развею на хрен. Усёк?

– Понял, понял, хозяин. Не горячись. Не буду бесчинствовать.

Дед Семён мгновенно переместился на стол, а дверца холодильника сама собой захлопнулась. Я сел на табурет и начал сосредоточенно накалывать немного остывшие пельмени на вилку прямо из кастрюли, делая вид, что всё нормально, что всё как всегда.

– Хозяин, ежели я остаюсь, мне бы место нужно, где обитать буду, – опасливо протянул дед, сидя за моей спиной.

– Тебе же холодильник нравится. Вот и живи за ним. Или возражения есть? – огрызнулся я.

– Нет-нет. Что ты. Самое то для домового, – всплеснул руками старичок. – Наведу там порядок и жить стану. Подпола либо кладовки-то нет, зато этот морозильный шкап наличествует.

Я доел последний комок теста с мясом и хлебнул бульона, а потом поставил кастрюлю в раковину. Мыть не хотелось, но воду налил, чтоб не присохло ничего. К чертям домовых. Хотя надо выкинуть из обихода фразу про чертей, а то вдруг и те существуют.

В комнате было жарко, и потому я открыл форточку. Лёг, укрывшись тонким одеялом, но выспаться не получилось, так как всю ночь ворочался, думая о завтрашнем дне. Тем более что домовой несколько раз лазил в холодильник, громко хлопая дверцей. Убил бы гада. Но любопытство от происходящего перевешивало злость и неудобства, и потому решил посмотреть, что будет дальше.

Чуть свет я встал и умылся. Есть не хотелось, кусок в горло не лез, так как в коротких урывках забвения снилась всякая ахинея, и только во вред здоровью хлебнул воды из-под крана. В итоге вышел из дому раньше положенного, немного поколебавшись, оставить домового без моего надзора или нет.

Ноги сами быстро принесли к ГИМу. Охранница ещё не успела смениться, и я быстренько получил ключи от кабинета, но туда не пошёл, а направился сразу к шефу. Тот имел обыкновение появляться раньше всех и был уже на месте.

– Андрей Викторович, я по поводу вчерашнего, – сразу начал я, зайдя в кабинет.

– Садись, – ответил шеф, поправив на столе свой канцелярский набор, – разговор долгий будет.

Я аккуратно присел на стул. Там уже лежало несколько листов и авторучка, назначение которых было сразу понятно.

– Моя роспись под этим обязательна? А если без неё?

– Не получается. Сверху спустили бумагу. Там указано, что все маги должны подписать. И всем будут рассовывать разную… – Он покрутил кистью руки в воздухе в неопределённом жесте. – Нечисть. Тебе достался домовой. И там написано, что рекомендуется не распространяться о нём. Есть домовой, да и ладно.

– А если расскажу кому-нибудь? Например, на телевидении.

– Ты думаешь, один такой умный? Покажут хороший макет, поднимут на смех, мол, жертва розыгрыша. Это несложно. Будешь упираться – упрячут в психушку, – с усмешкой ответил шеф.

– Как расписку написать?

– Ты листы переверни, там бланк будет. Останется только вписать собственноручно фамилию, имя и отчество и поставить подпись.

Я сделал, как он сказал. Распечатанный на трёх листах шаблон гласил, о чём я не могу рассказывать, а также куда обращаться в случае непредвиденных ситуаций с указанием телефонов, электронной почты и городского адреса. Я быстренько заполнил нужные пункты и расписался в самом низу.

– Подпись на каждом листе, – прибавил шеф.

Пришлось ещё два раза черкануть.

– Теперь-то расскажете? – спросил я, с надеждой глядя на начальника.

– Особо говорить нечего, кроме того, что ты уже видел своими глазами, – начал рассказ шеф, крутя в пальцах авторучку. – Существование реальной нечисти – это тайна, так сказать, во избежание паники среди населения. Не ахти какая, конечно, но государство выполняет важную миссию. Сравни. Рукотворные фантомы, выполненные по ГОСТу, абсолютно послушные и безопасные, и дикие непредсказуемые духи, испокон веков служившие страшилками для детей и взрослых. А поскольку этих духов надо держать под контролем, решили их по максимуму распределить для надзора среди магов. Ты теперь допущен к тайне, потому и получил подарок. Кстати, вдобавок хочу дополнить: домовой – это ещё не самый плохой вариант.

Он хлебнул воды из стеклянного стакана, прежде чем продолжить. А я почувствовал, что под непонятной ерундой только зря автограф оставил.

– Там наверху, – начал он свой рассказ, ткнув пальцем в потолок, – кому-то в голову пришла мысль, что имеющихся магов в министерстве обороны в случае предполагаемых непонятных действий по их профилю может не хватить. Решили осуществить подготовку внештатных боевых магов про запас. К нам пришла разнарядка отправить одного мага.

– Шеф, я не пойму, при чём тут домовой? Вы мне совсем не то рассказываете.

– А ни при чём тут домовой, – произнёс шеф так, словно ему самому не до конца было всё ясно, – домовой – это отдельная песня.

Он встал с кресла и подошёл к сейфу. Звякнули ключи, и дверца бесшумно открылась. Шеф достал бумажный пакет и, старательно заперев железный ящик, сел обратно.

– Здесь командировочные на тебя и билет на самолёт, а также другие нужные документы. Пропуск на месте выдадут. Вылететь надо завтра.

Пакет лёг на стол, и я подозрительно уставился на жёлтую бумагу упаковки с надписями, сделанными от руки.

– На самолёт куда?

– Недалеко. Есть закрытый городок Малольдинск, в паре часов езды от крупного Новониколаевска. Это в Сибири.

– Вы издеваетесь? Это за четыре часовых пояса, – произнёс я, непроизвольно повысив тон, отчего шеф нахмурился, но не стал меня осаждать, а осаждать он умел вежливо, с лёгким нажимом, но так, что самому потом стыдно становилось. Это он научился за тридцать лет общения со слишком борзыми студентами, из тех, у кого папики при власти.

– Не страшно. Я там был. Хороший городок. Всего-то полгода, потом вернёшься. Место за тобой сохраним. За квартирой приглядим. Заберёшь с собой персональных духов и домового. И не забудь генератор для подпитки фантомной материи, он тебе однозначно пригодится.

– Шеф, я не хочу никуда лететь, – продолжил я упираться, глядя на конверт с документами, как на ядовитую гадину. – Я лучше при своей лаборатории буду самосовершенствоваться.

– Мне казалось, что ты у нас любитель новых впечатлений и всяческих мероприятий, а тут всё за счёт государства, – произнёс начальник, снова встав с места и начав ковыряться в своём сейфе, ставшем частью нашего служебного фольклора, совсем как пещера дракона, где лежат золотые горы, черепа нерадивых и принцессы. Только вместо золота там были грамоты, вместо костей объяснительные, а принцесса – резюме для секретарши, которые у него часто менялись, не выдерживая тирании.