Loe raamatut: «Рассказы о Незнайке»

Игорь Носов

Font:

* * *

Сироп автомобильный

Незнайка всегда хотел научиться тому, чего не умел. Только он не любил трудиться и ко всему относился с ленцой.

Когда-то он очень плохо читал, но никак не мог собраться с духом, чтобы хорошо выучиться чтению. Каждый раз он отвлекался от занятий. То вдруг ему хотелось попрыгать через верёвочку с малышками на улице Маргариток, то поспорить с Гунькой. Например, какой ботинок надевать сначала – левый или правый. Спор частенько переходил в драку.

Словом, всегда он занимался чем угодно, только не учёбой. Но однажды произошёл случай, который заставил его подумать о чтении всерьёз.

Как-то вечером Винтик и Шпунтик чинили газированный автомобиль. Они закончили ремонт и решили налить в мотор нового сиропа для смазки. В последнее время они применяли сироп от кашля по рецепту доктора Пилюлькина. Этот зеленоватый сироп на травах лучше других смазывал движущиеся части автомобиля. А Пилюлькин был горд за свой рецепт и с удовольствием давал сироп механикам. Бутылка с этим лекарством всегда хранилась в медицинском шкафчике в комнате доктора.

В тот вечер мастера сильно устали. Винтик зевнул и сказал Шпунтику:

– Хватит. Пора нам отдохнуть. А Незнайка пусть сбегает к Пилюлькину, возьмёт сироп и всё смажет. Он же любит кататься на автомобиле, вот пускай и подольёт сиропчика в мотор.

– Верно, – согласился Шпунтик. – Эй, Незнайка, сгоняй за свежим сиропом!

Незнайка ничего не делал. Он просто сидел на заборе, но ответил:

– Ладно, так уж и быть. Сейчас брошу все дела и вам помогу.

Он слез с забора и отправился к Пилюлькину. И хотя доктора не оказалось дома, Незнайка сам взял из шкафа бутылочку: ведь в Цветочном городе все жили дружно, не запирали двери и запросто заходили друг к другу.

Уже смеркалось, и Незнайка не разглядел цвета жидкости, а прочесть надпись на этикетке поленился.

Через минуту со словами «Сироп как сироп» Незнайка влил зеленоватую жидкость в мотор автомобиля. Потом отставил бутылочку в сторону и отправился спать.

Забравшись под одеяло, он сказал сам себе:

– Дело сделано. Завтра покатаемся!..

Утром Незнайка проснулся от каких-то криков. Прислушался и узнал голос Винтика:

– Да этому ослу ничего доверить нельзя! Испортил машину: всё в моторе заклинило.

– И позеленело, – поддакнул Гунька.

– Сейчас у меня Незнайка позеленеет! – взвизгнул Шпунтик.

Спросонок Незнайка ничего не понял, выглянул в окошко и наивно спросил:

– Как это я позеленею?

– Сейчас узнаешь! – рявкнул Шпунтик. – Зачем ты в мотор вместо сиропа налил зелёнку?!

– Зелёнку? – прошептал Незнайка и сразу обо всём догадался. Но, увидев, что дело принимает плохой оборот, поспешил оправдаться: – Я же читаю плохо. Просто неправильно прочёл. Ведь очень похоже читается «сироп» и «зелёнка». Особенно в темноте!

Такое объяснение не устроило Шпунтика. Он ринулся к Незнайке, размахивая бутылкой с остатками зелёнки:

– Сейчас ты, безграмотный, у меня точно позеленеешь!

Незнайка понял, что действительно позеленеет. Он выскочил в окно и скрылся в высокой траве, крикнув:

– Я буду учиться читать, чтобы не ошибаться больше. Сегодня же буду! Честное слово коротышки!

Но к вечеру Незнайка забыл своё обещание. Он вздремнул в тени одуванчиков, потом встретил Гуньку и сказал:

– Завтра учиться буду. А сейчас купаться пойдём!

Акварельная ветрянка

Той осенью Знайка открыл в Цветочном городе школу, где малыши и малышки изучали самые разные науки. Кому какие нравятся.

Занятия вели опытные коротышки – профессионалы. Винтик и Шпунтик преподавали физику; сам Знайка – математику; Пилюлькин – химию и медицину; Цветик, разумеется, – литературу; Тюбик и Гусля занимались рисованием, музыкой и эстетикой – наукой о красоте; Пулька преподавал зоологию, а Стекляшкин – астрономию и философию.

Для обучения другим наукам приглашали знатоков из Солнечного города. Так, Вертибутылкин преподавал в школе архитектуру. И на уроках у него всегда было очень интересно. Сначала он рассказывал много занимательного о строительстве домов, а потом спрашивал учеников, как они будут строить дома.

Торопыжка, например, отвечал:

– Надо быстренько-быстренько строить, чтобы много-много сделать!

А Пончик, который любил простор, потому что сам был пухленький, утверждал:

– Строить надо повыше и пошире, чтоб было где развернуться!

Вертибутылкин всех выслушивал, а потом высказывал своё мнение:

– Строить надо красиво!

Особо любознательные коротышки ходили к двум или даже к трём учителям, на разные предметы. А Растеряйка шёл то на физику, то на литературу, то на философию, а то вдруг на музыку. Сначала все думали, что у него такая тяга к знаниям. Некоторые ему даже завидовали и говорили: «Ишь ты! Больно умный! Всё равно всего не выучишь!» А Ромашка однажды его спросила:

– Растеряйка, почему ты на все занятия подряд ходишь?

– Просто каждый раз я теряю расписание и поэтому хожу на все уроки подряд. На самом деле я хочу только астрономию изучать.

Другим везло больше: они не теряли расписания и усердно посещали выбранные уроки. Кнопочка и Мушка, к примеру, никогда не пропускали занятия по философии и воображали, что станут самыми умными малышками.

Ходил в школу и Незнайка. Правда, не из любви к наукам, а за компанию с Гунькой, которому тоже было лень ходить в школу одному. Поэтому он однажды сказал Незнайке:

– У меня в голове после занятий только половина остаётся. А другая куда-то улетает. Если же мы вдвоём будем на занятиях сидеть, то одна половина у меня в голове застрянет, а другая – у тебя. Значит, вместе мы обе половины выучим.

Так – напополам – друзья изучали физику, чтобы в каникулы применить знания и построить двухместную подводную лодку. Они даже название придумали заранее: «Огурцовая акула», так как подлодка должна была стать по форме, как огурец, но плавать быстро, как акула.

И хотя у Гуньки в голове оставалась лишь половина знаний, учился он неплохо, а вот Незнайка постоянно ленился делать домашнюю работу. И с каждым уроком всё меньше и меньше понимал объяснения Винтика и начал отставать. Скоро ему стало совсем не под силу учиться: он ничего уже не мог понять. Но сказать об этом – значило признать себя лентяем.

Однажды вечером Незнайка задумался, как бы бросить учёбу и в то же время не прослыть балбесом и недотёпой. Мозги-то у Незнайки работали хорошо, и он быстро придумал: «Прикинусь-ка я больным! Сделаю вид, что из-за этого в школу ходить не могу. А потом всем скажу, будто из-за болезни сильно отстал, и брошу занятия до следующего года. Чтоб заново всё начать».

Наутро все малыши пришли на завтрак, а Незнайка не пришёл. Это всех удивило. Ведь Незнайка никогда раньше завтрак не пропускал: у него всегда был отличный аппетит. Послали Авоську к Незнайке в комнату. Авоська вернулся и рассказал:

– Заболел Незнайка. Лежит и говорит, что есть совсем не хочет.

– Плохой признак, – заключил Пилюлькин. – Пойду проведаю больного.

Незнайка ждал прихода Пилюлькина и скорчил такую физиономию, что усомниться в его болезни было невозможно. И Пилюлькин клюнул на уловку:

– Оставаться дома, в школу не ходить!

– Как – в школу не ходить? Я хотел на твой урок химии пойти сегодня.

– Сегодня нельзя; пойдёшь через неделю-другую.

«И через три не пойду, не дождёшься, – подумал Незнайка. – Я до самого лета больным буду притворяться, а там каникулы!»

Пилюлькин прослушал специальной трубочкой, как у Незнайки бьётся сердце и нет ли хрипов в лёгких. Но, разумеется, ничего не обнаружил.

– А насморк у тебя есть?

– Нет, насморка нету.

– Может, кашель?

– И кашля нету. Хотя, кхе-кхе, – притворился Незнайка, – кашля то нету, то вдруг есть. Кхе-кхе…

– Ага, кашель всё же есть! – обрадовался Пилюлькин. – Значит, касторочки надо выпить, и всё, может, само пройдёт.

– Касторочки выпить? От кашля – касторочки?! Ни за что! И вообще у меня на касторку – аллергия: я весь чесаться начинаю. Понял?

– Нет, не понял. От касторки не бывает аллергии. А чешешься ты от грязи: мыться надо чаще! Так что сейчас – три ложки касторки, и завтра будешь как огурчик! Если, конечно, ничего не случится.

– А что может случиться?

– Всё, братец, может случиться. Ну, например, начнёшь ты красными прыщиками покрываться. Значит, ветрянка. Но ничего страшного: мы их зелёнкой будем мазать. Правда, болезнь эта недели три продлится.

– Почти до каникул? Хорошая болезнь, то есть плохая, – поправился Незнайка. – Так что при ней бывает?

– Я же сказал: красными прыщиками весь покроешься, и температура может подняться.

– А чем ты меня от этой ветрянки лечить будешь?

– Да ничем. Только зелёнкой мазать.

«Вот это мне подходит. Отличная болезнь», – решил Незнайка и опять спросил доктора:

– Температуру мерить будем?

– Конечно. Вот тебе градусник. Я отойду и скоро вернусь взглянуть.

Тут из-за двери высунулся Сиропчик со стаканом чая в руке:

– Незнайка, может, хоть чайку горячего выпьешь?

– Чай больному не повредит, – подтвердил доктор и ушёл.

– Сиропчик, ты очень вовремя: чай мне сейчас просто необходим. Давай его сюда, а сам сбегай, пожалуйста, к Тюбику и скажи, что мне очень порисовать захотелось – от болезни, наверное, – краски акварельные нужны и кисточка.

Сиропчик пошёл к Тюбику, а Незнайка тут же окунул градусник в горячий чай и подумал: «Температуру под сорок сделаем!»

Он вытащил градусник:

– Эге, перебор: сорок два! Не поверит Пилюлькин. – Незнайка помахал градусником, чтоб остудить немного, и взглянул снова. – Теперь подойдёт: тридцать девять.

Тут вернулся Сиропчик и, снедаемый любопытством и недоверием, спросил:

– Что, правда порисовать хочешь или задумал чего-нибудь?

– Ну, задумал, задумал, – признался Незнайка и, послюнявив кисточку, полез ею в баночку с красной краской.

– А чего задумал-то, расскажи, – попросил Сиропчик.

– Всё тебе расскажи! Сам сейчас увидишь!

И Незнайка стал торопливо рисовать себе на левой руке, на животе и на ногах красные пятнышки.

– Ух ты, а зачем? – удивился Сиропчик.

– Потом узнаешь зачем! А сейчас бери кисточку и рисуй мне точечки на спине, на правой руке и на лице. Да побыстрей, пока Пилюлькин не вернулся.

Скоро Незнайка стал похож на какого-то жучка в красную крапинку. Сиропчик дорисовал пятнышки и опять спросил:

– Теперь так модно, что ли?

– Нет, так нужно!

– А зачем нужно?

– Чтобы в школу не ходить! Я ветрянкой акварельной буду болеть. Понял?

– Нет, – честно признался Сиропчик, – не понял.

– Ты, Сиропчик, – глупый. Ничего не понимаешь. Вот тебе в школу и надо ходить: может, поумнеешь немного. А я – умный. И в школу могу не ходить. Но не хочу, чтоб кто-то подумал, будто я ленивый. Лучше прикинусь больным и дома буду отдыхать. А вы там учитесь, умнейте! Понял?

– Теперь понял: ты хочешь всех обмануть!

– Не обмануть, а перехитрить! Но ты об этом молчи. Чужие секреты нечестно другим выдавать! Мы же с тобой друзья?

За дверью послышались шаги.

– Пилюлькин идёт, – шепнул Незнайка и нырнул под одеяло. – Краски, краски уноси!

Сиропчик схватил краски с кисточкой и выскользнул за дверь. Через мгновение вошёл Пилюлькин.

– Ну, как температу… – начал было он, но так и не договорил.

Из-под одеяла на доктора смотрело лицо Незнайки – всё в красных точечках.

– Ого-го! – только и сумел произнести доктор и полез в карман за очками, но не нашёл их и вспомнил, что забыл очки в своей комнате. – Ого-го-о! Какая сыпь! Типичная ветрянка! Тебя обсыпало за четверть часа! А температура? Дай-ка взгляну… Тридцать девять! Несомненно, ветрянка. Значит, сидеть тебе, Незнайка, дома три недели!

– Ура! – не удержался Незнайка.

– Что значит «ура»? – не понял Пилюлькин.

– Ура Пилюлькину – самому опытному доктору! – выкрутился Незнайка.

– Ладно, ладно, не подлизывайся: никаких поблажек не будет.

«Всё равно здóрово, – подумал Незнайка. – Главное – в школу не ходить».

И вот потянулись дни. Незнайка сидел дома и не знал, чем бы себя занять. Другие коротышки гуляли, играли, учились. А Незнайка страдал от безделья. На третий день он уже не знал, куда себя деть. Ведь общался он только с Пилюлькиным, который приносил ему завтрак, обед и ужин, наблюдая за ровным течением «болезни» и закрашивая красные пятнышки зелёнкой. Скоро доктор заявил:

– Раз новых красных прыщиков не появляется, значит, болезнь пошла на убыль!

Разумеется, новые красные пятнышки не могли появиться: краски давно вернули Тюбику.

На четвёртый день Незнайка совсем изнемог от тоски по друзьям и играм. Он стал просить доктора:

– Пилюлькин, миленький, я себя уже хорошо чувствую: можно завтра на улицу выйти?

– Ни в коем случае. Из-за тебя весь Цветочный город действительно «зацветёт»: все коротышки, кто раньше ветрянкой не болел, станут разноцветными. В красную и зелёную крапинку.

Расстроенный Незнайка распахнул окно и, увидев Торопыжку, крикнул:

– Эй, Торопыжка, ты куда бежишь?!

– Я в школу бегу!

– Рано же ещё?

– А вдруг опоздаю. Надо торопиться. Это только тебе, Незнайка, теперь некуда спешить.

– Всё, с меня хватит! – буркнул Незнайка. – Лучше во всём доктору признаюсь.

Он тут же пошёл в душ и легко смыл с себя всю «ветрянку». Потом оделся и побежал в школу. Была как раз перемена, поэтому он смог, никем не замеченный, через окно забраться в пустой класс и спрятался под последней партой.

Прозвенел звонок, ученики расселись по местам, и вошёл учитель химии – доктор Пилюлькин. Он открыл блокнот с записями и сообщил:

– Сегодня у нас интереснейшая тема – система химических элементов Менделеева. Я начну с любопытного факта: учёный долго думал, и вот однажды эта таблица приснилась ему во сне!

Пилюлькин отвернулся от класса и повесил таблицу на доску.

В это мгновение Незнайка решился, вылез из-под парты и сел, как все.

– Повторяю, приснилась во сне! – произнёс Пилюлькин и обернулся. – Во сне…

Доктор уставился на Незнайку, который сидел на последней парте с чистеньким личиком, без зелёнки и прыщиков. Выражение лица у него было совершенно невинное.

Пилюлькин протёр глаза, понял, что не спит, и спросил Незнайку:

– А где твоя ветрянка?

– Ветрянка кончилась.

– Кончилась? Просто взяла и кончилась? Так не бывает!

– Бывает! Она же была не настоящая, а акварельная. Я сходил в душ, потом смотрю, а ветрянки больше нет! Ты уж извини меня за обман. Просто я от школы отлынивал. Но теперь понял: лучше учиться, чем больным притворяться и скучать целыми днями.

– Как же я не разглядел, что ветрянка акварельная? – сокрушался доктор.

В классе кто-то хихикнул и сказал вполголоса:

– Совсем наш Пилюлькин разучился, скоро и с простым насморком не разберётся.

А кто-то добавил:

– Зато Незнайка отличным актёром стал!

У Пилюлькина всё закипело внутри, и он был готов стукнуть Незнайку, но сдержался – всё-таки он был серьёзным коротышкой – и только процедил сквозь зубы:

– Ладно, Незнайка. Теперь я тебя от любых болезней касторкой лечить буду!..

Бац – и готово!

Гунька и Незнайка сидели посреди улицы Маргариток и рисовали что-то палочками на земле. Мимо ехал на велосипеде Микроша. Он остановился рядышком и спросил:

– Чего рисуете?

– Разное: домики, цветы, солнышко…

– Значит, пейзажи, – важно сказал Микроша. Он любил всякие умные словечки и как раз недавно слышал от Тюбика, что картины с видами лесов, полей, рек и гор называются пейзажами.

– Значит, пейзажи, – согласился Незнайка и спросил: – А ты откуда катишь?

– С выставки. Фотограф Объективчик из Солнечного города привёз к нам свою фотовыставку. Такая красота – закачаешься. Тебе, Незнайка, надо обязательно сходить.

– А где эта выставка?

– В фойе нашего театра. И открыта каждый день.

Микроша уехал, а Незнайка тут же отправился на выставку.

При входе висела афиша: «Виды Страны коротышек». И фотопортрет самого автора – Объективчик около большого фотоаппарата на треноге.

Незнайка вошёл в зал. Все стены были увешаны фотографиями.

– Ух ты! – вырвалось у Незнайки.

Пейзажи в соломенных рамочках висели на стенах, стояли на подставках, свисали на паутинках с потолка, кое-где даже лежали на полу под кусочками слюды.

«Это вам не у Тюбика. Совсем другое дело. Фотографом, видно, быть гораздо интереснее, чем художником».

В этот момент появился сам Объективчик. Один фотоаппарат висел у него на шее, другой на плече. Одет он был в шорты и жилетку с дюжиной карманов, почти как у Винтика и Шпунтика. Правда, в карманах у него лежали не гаечные ключи и гвозди, а плёнки и другие фотографические принадлежности. Шея повязана платком, похожим на бант Тюбика, а длинные, как у малышек, волосы собраны на затылке в хвостик! Словом, вся его внешность как бы говорила: «Фотографы – особые коротышки!»

Незнайка как зачарованный смотрел на Объективчика и, набравшись смелости, почтительно сказал:

– Здравствуйте!

– Привет, – небрежно отозвался фотограф.

А Незнайка продолжал смотреть на Объективчика, совсем позабыв о его пейзажах. Больше всего ему понравилась жилетка с карманами и походные ботинки на толстой подошве.

«Сразу видно – мастер», – решил Незнайка и спросил:

– Скажите, пожалуйста, как вам удаётся снимать так много красивых фотографий?

– Ну, как… Беру фотоаппарат, иногда – два, а порой и три. Ещё – десяток плёнок и – клац-клац-клац! – картиночка готова!

– Неужели так просто: клац-клац-клац. И всё?

– Нет, конечно, не так уж и просто. Потом ещё проявляю плёнку и печатаю фотографии в тёмной комнате при свете красной лампы.

– Вот это да! Три фотоаппарата, десять плёнок, жилетка с карманами, тёмная комната, – размечтался Незнайка. – Значит, фотографом может стать каждый?

– Разумеется, каждый! Хотя… – Объективчик, видимо, испугался, что раскрыл профессиональную тайну. – Хотя настоящим фотографом, вроде меня, может стать только гениальный коротышка.

Незнайка почувствовал прилив восторга:

– Спасибо за разъяснения, маэстро. До свидания!

Выйдя на улицу, Незнайка увидел Гуньку, который опять рисовал веточкой на земле.

– Ты, Гунька, бросай это дело, – заявил Незнайка. – Рисовать – только время терять.

– А что же делать, чтоб время не терять?

– Фотографировать надо. Это же так просто, только сначала надо фотоаппарат сделать.

– А как его сделать?

– Вот этого я и не знаю. Надо у Знайки выяснить.

Они пошли к Знайке.

– Знайка, помоги нам фотоаппарат создать. А мы за это твой фотопортрет на выставку повесим.

– Нет уж, спасибо, Незнайка! Ты уже однажды всех нас изобразил, так что даже друзья никого бы не признали, если бы подписей под рисунками не было.

– Ты, Знайка, в этот раз не бойся. Фотоискусство, можно сказать, – голая правда: что есть, то и есть. А тебе ведь нечего беспокоиться, ты коротышка симпатичный.

Знайке эти слова понравились, да к тому же ему хотелось увидеть свой хороший портрет на выставке.

– Ладно, сделаю вам фотоаппарат.

Знайка набросал на листе бумаги чертёж и стал объяснять устройство простейшего фотоаппарата:

– Возьмём коробочку, сделаем в ней две круглые дырки – одну против другой. В одно отверстие вставим линзу (у Стекляшкина попросите), а позади второй дырочки поместим кассету с плёнкой (это вам Винтик со Шпунтиком сделают).

Так появился фотоаппарат, который назвали «Знаечка».

Незнайка стал расхаживать по Цветочному городу с фотоаппаратом и рассуждать о фотоискусстве, говоря массу непонятных слов: «диафрагма», «выдержка», «блиц»…

Гунька, правда, предупреждал Незнайку:

– Ты бы лучше поучился сначала, а потом уж нос задирал. Вдруг у тебя ничего не получится!

– В творчестве нельзя быть неуверенным, Гунька! Или тебе дано, или не дано!

– А тебе – дано?

– Конечно, дано!

– А откуда ты знаешь?

– Чувствую! Я современный коротышка! Фотография – моментальное искусство. Бац – и готово!

Скоро Незнайка сфотографировал всех своих соседей. Вдобавок Микрошу, Гуньку, Кнопочку, Ромашку и Мушку. И стал мечтать, как его фотовыставка под названием «Портреты от Незнайки» затмит коллекцию Объективчика «Виды Страны коротышек».

И хотя нужно ещё было проявить плёнку и напечатать фотографии, Незнайка уже объявил на завтра открытие выставки. Он даже упросил Цветика, которому также был обещан «изумительный портрет», написать красивым почерком пригласительные билеты, а Гунька разнёс их всем друзьям и знакомым.

К вечеру Незнайка закрылся у себя в комнате на втором этаже, занавесил окно одеялом и стал проявлять плёнку.

Когда он увидел на негативах физиономии своих друзей, то никого не узнал, потому что чёрное было белым, а белое – чёрным.

– Чуднó получилось! – пробормотал Незнайка. Потом зажёг красную лампочку и приготовился печатать фотоснимки.

Он отпечатал все негативы, проявил снимки и окунул их в закрепитель.

В это мгновение в дверь постучался Гунька:

– Ну, получилось?

– А как ты думал! – ответил Незнайка, тут же вынул все отпечатки из закрепителя, зажёг свет и открыл Гуньке дверь. И сразу стал хвалиться фотографиями.

Гунька был в восторге.

– Давай их сушить скорее. И начнём сейчас же развешивать на первом этаже, пока все спят.

Друзья подождали, пока фотографии подсохли, взяли клейкую ленту и развесили снимки по стенам.

Спать Незнайка лёг поздно. И хотя он очень устал, но засыпал с радостными мыслями о завтрашнем дне: «Утром все будут меня хвалить и спрашивать, как же я так быстро всему научился? А я скажу, что ничего тут особенного нет…»

Незнайка проснулся и увидел, что солнышко уже выглянуло из-за голубых колокольчиков. Он понял, что проспал. Скорей нацепил на себя одежду, схватил шляпу и приоткрыл дверь в надежде услышать восторженные восклицания зрителей. Но ничего не услышал. Внизу – ни звука. Незнайка спустился по лестнице на первый этаж.

Там оказалось много малышей и малышек, которые с удивлением рассматривали какие-то чёрные листы с еле заметными изображениями.

«Ну и ну! А фотографии мои куда делись?» – ужаснулся Незнайка.

И тут послышался голосок Кнопочки:

– Я ничего не понимаю!

– Да никто не понимает, – поддакнул Пилюлькин. – Вместо фотографий – какая-то чёрная бумага!

В этот миг все увидели самого автора.

– А вот и мастер, – ехидно сказал Ворчун.

– Мастер-фломастер, – буркнул Авоська.

– Ну и где тут мой портрет? – спросил Стекляшкин.

Незнайка осмотрелся и показал пальцем на лист с подписью: «Известнейший астроном Стекляшкин».

– Совсем не похож! Отдавай линзу!

– А мне верни фотоаппарат! – крикнул Знайка.