Loe raamatut: «Чеченский капкан: между предательством и героизмом»
Посвящается всем павшим в Чеченской войне
Фото автора на обложке Д. Каманина
Фото для оформления книги предоставлены ООО «Телекомпания «ФОРМАТ ТВ»
В коллаже на обложке использована фотография: Владимир Вяткин / РИА Новости
Предисловие
Я прилетел в Моздок 27 декабря вместе с группой спецназа. Разведчики молча погрузились в «Урал» и укатили куда-то в ночь, а нас с напарником повели через множество постов в самую охраняемую зону, где в нескольких железнодорожных вагонах располагался Штаб группировки федеральных сил.
Задача, которую нам поставили, была простой – вместе с передовыми частями предписывалось войти в Грозный и работать в качестве тележурналистов, пока в запретную зону не будут допущены гражданские лица… Почему-то предполагалось, что город будет взят быстро и без серьезного сопротивления.
Мы сдали наши удостоверения личности. Взамен нам выдали бумагу, на которой глава временной администрации Чеченской Республики написал от руки: «…Всем сотрудникам ГРУ, ФСК, МВД, МО оказывать обладателям сего всяческую помощь и содействие …» «Это на всякий случай», – сказал он, скрепляя бумагу печатью.
«…Ну да, на тот случай, если мы без документов и в гражданской одежде окажемся у боевиков», – невесело подумал я, пряча подальше эту магическую и опасную бумажку.
Потом нас отвели поесть. В вагоне-ресторане, который располагался здесь же, ужинали несколько пожилых генералов. Официантки в накрахмаленных передничках разносили борщ, мурлыкал радиоприемник, покачивались подвешенные на нитках бумажные конфетти, а над барной стойкой красовался плакат, поздравлявший с Новым, 1995 годом…
В эти минуты тысячи солдат и офицеров, собранные из самых разных войск и округов, утопая по пояс в чеченской грязи, выгружали боевую технику, которая, лет двадцать простояв на хранении, не хотела заводиться. Ругали руководство за неподготовленность операции. И ждали, чтобы хоть кто-то объяснил, кто и кем здесь командует. В штабном же вагоне-ресторане было тихо, уютно и по-домашнему. В ту предновогоднюю ночь невозможно было даже представить, каким кошмаром обернется этот новый год…
Рано утром мы вылетели в район селения Толстой Юрт, откуда и двинулись на Грозный. В Толстом Юрте я и оказался тринадцатого января.
…Доктор кольнул меня какой-то хренью, и, пошатываясь, я вышел из медицинской палатки. «Этого в тыл!» – кивнув на меня, крикнул он кому-то. Мысли путались. Что было?.. Было, во-первых, то, что сегодня я умудрился послать на три буквы главного «идеолога» Вооруженных сил, вспомнил я… Оборванные, грязные, почти ничего не соображающие, утром, выбравшись из Грозного, мы предстали перед генерал-полковником, облаченным в новенький бушлат без погон, который начал учить нас патриотизму…
Была страшная окопная болезнь, когда невозможно заставить себя выйти на открытое пространство, потому что кажется, что за каждым углом сидит снайпер…
Было окровавленное тело полковника Житаренко, который в новогоднюю ночь был рядом с нами. Мы тащили его труп и никак не могли поверить, что он уже мертв…
Был настоящий огненный ад, когда вокруг все плавилось и рвалось, и истошный крик в эфире солдатика-радиста: «Янтарь, я – Каскад… духи окружают… командир убит… что делать – не знаю…»
Я тоже не знал, что делать. Потому, что солдатик этот кричал из соседней машины, а еще потому, что Янтарь лежал рядом со мной без признаков жизни…
…Ноги не держали. Я присел рядом с медицинской палаткой и вдруг понял, что сижу на трупе… У мертвого парня были капитанские погоны, светлые волосы и голубые глаза, которые неподвижно смотрели в небо. Я вскочил и вдруг увидел, что вокруг медицинской палатки десятки трупов солдат и офицеров. Их привозили, увозили, и эта деловитая суета была за гранью разумного…
«За что?!! – спрашивал я сам себя. – За что погиб этот голубоглазый капитан?» Никогда в жизни я не испытывал такого страшного чувства несправедливости, как тогда у той медицинской платки.
…Такой же парень, как я, лежит сейчас с дыркой в груди, а генерал-двоечник, что послал его на бессмысленную смерть, пойдет кушать борщ в вагон-ресторан со снежинками… Советники, чиновники, олигархи, насоветовавшие Ельцину эту войну, закроют кабинеты и разъедутся по своим рублевским дачам. Московские улицы будут гудеть рождественским весельем, «братки» в малиновых пиджаках ближе к вечеру выйдут на свои «стрелки». А погибших парней, которых, как дрова, погрузят сейчас в «труповозки» и отправят домой в цинковых гробах, не вернуть… И вопрос – за что они погибли – ответа не имел…
Книга, которую вы сейчас держите в руках, результат многолетней работы большого количества журналистов программы «Военная тайна», которые вместе со мной пытались ответить на вопрос, почему с нашей страной случилась страшная трагедия под названием «Чеченская война»? Почему государством было сделано столько ошибок? Почему по масштабам глупости, предательства, коррупции и цинизма эта война не имела себе равных? Причем я убежден, что не только в российской, но и в мировой истории.
Эта книга строго документальна. Она охватывает период с момента, когда бравого советского генерала Джохара Дудаева Москва решила сделать лидером Чечни, и до момента, когда с ее территории ушел последний солдат федеральных сил.
Мы перевернули килограммы документов. С самого начала мы решили, что у нас не будет политиков, аналитиков и других «кабинетных грамотеев». Только непосредственные участники и очевидцы тех трагических событий. Солдаты и офицеры, сотрудники спецслужб и мирные жители. Генералы, начиная от Павла Грачева и всех его заместителей, и бывшие члены незаконных бандформирований. Каждый рассказывал свою правду. Порой она была горькой, порой циничной, порой бесхитростной.
Эта книга – дань всем павшим на этой войне.
Вечная память тем, кто погиб, попав в чудовищные жернова этой бесславной истории.
Долгих лет тем, кто выжил.
И вечная слава героям.
Тем, кто стоял насмерть и не запятнал великое имя русского солдата!
И. Прокопенко
Глава 1
Заговор
…Звено российских штурмовиков четко выполнило боевую задачу. Вылетев с аэродрома в Моздоке, они взяли курс на горную Чечню. Когда был запеленгован сигнал спутникового телефона, была дана команда «пуск», и ракета ушла в цель.
А целью был кортеж первого президента «Республики Ичкерия» Джохара Дудаева. Операция, которую в глубокой тайне и во всех деталях прорабатывали российские спецслужбы, завершилась.
От автомобиля президента мало что осталось. Сам Дудаев был убит.
Правда, однозначных доказательств его гибели нет. Есть кадры, снятые любительской камерой, на которых виден чей-то труп, якобы вынесенный с места бомбардировки. Но действительно ли это тело погибшего Дудаева?
Не случайно вскоре распространились слухи о бегстве Дудаева за границу. Однако сами приближенные первого президента непризнанной республики их не поддерживали, и слухи быстро сошли на нет. Но вся история с его устранением обросла множеством версий и недоговоренностей.
Кто же такой был Джохар Дудаев? Как он оказался во главе Чечни? И почему российские спецслужбы так стремились его уничтожить?
Передо мной фотография бравого офицера в форме летчика. Это Дудаев. Таким его запомнили сослуживцы военных гарнизонов, где проходила жизнь будущего генерала. Многие тогда и помыслить не могли, какой путь уготован этому боевому офицеру, коммунисту, прошедшему войну в Афганистане.
Джохар Дудаев
Начало 90-х, закат перестройки Джохар Дудаев встретил в Прибалтике, где командовал дивизией стратегических бомбардировщиков и местным гарнизоном в эстонском городе Тарту.
Офицер, каких тысячи. Звезд с неба не хватал, особыми талантами не отличался. Правда, именно в этот период что-то в нем начало меняться. И это не ускользнуло от внимания сослуживцев и соседей по дому, где жила семья Дудаева.
Вот что мне рассказал Виктор Карнаухов – он был штурманом самолета Дудаева, когда тот командовал 326-й дивизией Дальней авиации.
«Когда начался распад государства, заканчивалась советская эра, я заметил, что возле дома, где жила семья Дудаевых, стали появляться люди кавказской национальности, чеченцы. Как правило, это были два-три человека. То, что называется аксакалы, пожилые люди. Я видел, как они вместе с Дудаевым садились в «Волгу» и уезжали. У нас лётный профилакторий тут недалеко, и вот они ехали туда. Там беседовали».
Тем временем в Чечне уже окончательно зашаталась советская власть, подняли головы националисты и республику охватила волна митингов. Стало ясно: новым чеченским демократам нужен символ и лидер, национальный герой. Свита уже ждала его возле пустующего трона.
Я нашел человека, который хорошо знал Дудаева в те годы. Это Марьям Вахидова. В начале 1990-х она вернулась в Чечню из Казахстана, занималась общественной работой. Ее активная деятельность была отмечена Дудаевым, и вскоре она стала его личным пресс-секретарем. Находилась на этом посту в 1991–1994 годах.
Вот что мне рассказала Марьям Вахидова:
«Когда встал вопрос, кто может возглавить общественное движение в Чечне, я вспомнила Джохара и сказала, что только он может от начала и до конца пройти этот путь. И что надо поехать за этим генералом».
Экспромта здесь не было. Появление в Грозном Дудаева готовилось загодя и не афишировалось. Эмиссарам из Чечни не пришлось его долго испытывать на лояльность Москве. К этому времени Дудаев уже успел прослыть в Эстонии «мятежным генералом». Он отказался выполнить приказ Москвы о блокировании телевидения и парламента во время известных событий в Вильнюсе и Риге.
В январе 1991 года советские войска захватили телецентр в Вильнюсе, оттеснив при этом толпу защитников телецентра. В этих событиях погибли люди. В Риге произошел конфликт с участием рижского ОМОНа.
Однако все это была лишь репетиция. Главные события должны были произойти в Чечне, которая уже затаилась в предчувствии схватки за независимость. Дудаев понял это. А может, ему помогли это понять; теперь это уже неважно. Важно то, что уже начался отсчет времени до того момента, как Чечня взорвалась войной.
Весна 1991 года. Грозный. В это время здесь происходят события, о которых не любят вспоминать в Кремле. Мало кто знает о том, что весной 1990 года Борис Ельцин приехал в Грозный.
О событиях тех дней мне рассказал Абдулбек Даудов. В 1990–1991 годах он был первым заместителем министра внутренних дел Чечено-Ингушской АССР. После разгрома ГКЧП на короткий срок был назначен исполняющим обязанности министра внутренних дел автономной республики. Несмотря на предложения Дудаева занять прежний пост, отказался и ушел в оппозицию. После расстрела митинга оппозиции в июне 1993 года был объявлен Дудаевым государственным преступником и заочно приговорен к смертной казни.
«В марте, как мне помнится, в республику прибыл Борис Николаевич Ельцин вместе с Виктором Павловичем Баранниковым, который опередил Ельцина на сутки, и Андреем Федоровичем Дунаевым, – рассказывает Даудов. – Тогда Ельцин прямо спросил у Председателя Верховного Совета Чечено-Ингушетии Доку Завгаева: «Вы в составе России или нет?» Ясного ответа он не получил».
Завгаев еще не знал, к какому лагерю примкнуть. Это была его ошибка. Ельцин ошибок не прощал.
Доктор исторических наук, профессор Джабраил Гакаев стоял у истоков создания общественной организации «Объединенный Конгресс чеченского народа». Являлся дальним родственником Дудаева. После прихода к власти национал-радикалов во главе с Дудаевым покинул Конгресс и ушел в оппозицию.
Я встретился с Джабраилом Гакаевым, членом ОКЧН в 1991 году. Вот что он мне рассказал:
«В честь приезда Ельцина был дан прием. Меня на этом приеме не было, но мне подробно рассказывали обо всем, что там произошло. Прием давал первый секретарь обкома, тогда Председатель Верховного Совета республики Доку Завгаев. Хотя Ельцин пробыл в Грозном всего несколько часов, он в том числе был и на этом фуршете. И там практически был дан карт-бланш, скажем так, тем процессам, которые вскоре начались в Чечне. По крайней мере, Ельцин заверил Завгаева, что никто не выступает против суверенитета Чеченской Республики. В то время, оказываясь в очередной этнической среде, Ельцин, так сказать, выдавал целую гору обещаний, которые должны были потрафить этой этнической группе. Тогда сначала в Татарстане, а потом в соседней с Чечней Назрани Ельцин бросил в толпу: «Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить». Он, скорее всего, еще не предполагал, какого джинна выпустил из бутылки».
Но это было не просто опрометчивое заявление. Ельцин знал, о чем говорил. Руководство России, в пику руководству СССР, решило разыграть эту козырную национальную карту.
12 июня 1991 года Борис Ельцин становится президентом России. Примерно в это же время на съезде чеченского народа Дудаева избирают Председателем Объединенного Конгресса чеченского народа (ОКЧН).
В те дни Дудаев заявлял:
«Мы планируем расширить связи с Россией, основываясь на доброй воле народа. Они могут быть намного полезнее не только нам, но и России».
Правда, на этом же съезде было заявлено, что Чечня теперь называется Чеченская республика Нохчийчо (Ичкерия) и не входит ни в состав Советского Союза, ни в состав России.
События в Грозном начинают приобретать свою внутреннюю логику. Дудаев тем временем, не без помощи извне, начинает концентрировать в своих руках все большую власть. Он знает, как играть на противоречиях между Ельциным и Горбачевым, Хасбулатовым и Завгаевым. Выступления его становятся жестче, а амбиции больше. Это уже другой Дудаев.
О событиях тех дней я беседовал с Бадруди Джамалхановым. В 1990–1991 годах он был председателем Шалинского райисполкома. Позже в оппозиционном режиму Дудаева Временном Совете занимал пост вице-премьера.
«Я слышал выступление Дудаева в те дни. Он выступает и рублеными фразами говорит: «Мы должны отстоять свое право на независимость! 200 лет у нас шла война за независимость. 200 лет угнетает нас империя. Эта империя должна быть сметена с лица земли. Мы должны отделиться. При этом нельзя забывать о том, что у России, у Советского Союза есть ядерное оружие, которым они должны с нами поделиться». Собравшимся это очень понравилось, и раздались бурные аплодисменты».
Москва, кажется, не замечает таких заявлений Дудаева. Там идет своя междоусобная война. В стране два президента, два центра власти – и полное безвластие. Советский Союз доживает свои последние дни.
В то утро, 19 августа 1991 года, все мы проснулись уже в другой стране. ГКЧП, путч… Но путч провалился. Ельцин победил, а счастливое освобождение Горбачева превращается в его же публичное унижение.
По-другому дела обстоят в Чечне. «Сейчас или никогда!» – считают лидеры националистов. Близкое окружение Дудаева начинает все громче заявлять о своих намерениях. Среди самых активных – Зелимхан Яндарбиев.
В советское время этот человек был несостоявшимся писателем. В Грозном живет с 1989 года. Основатель националистической партии, ярый сторонник Дудаева, вел его банковские счета за границей. Позднее он выпускник Исламского университета в Каире, сторонник экстремистского ислама. С 2000 года проживал в Катаре на положении беженца, объявлен в розыск Интерполом. В 2004 году погиб в результате теракта.
Яндарбиев ведет себя активнее других. Его линия – никаких компромиссов. Если депутаты Верховного Совета республики старого созыва не уйдут, они будут уничтожены. Окружение Дудаева знает, как работать с толпой. Сценарий отработан, роли расписаны.
Зелимхан Яндарбиев
Рассказывает Бадруди Джамалханов:
«Приезжаю в город Грозный. Смотрю, напротив выхода из здания, в котором тогда располагалось правительство Чечено-Ингушской Республики, стоит толпа. Различные ораторы ратуют за немедленное разоружение милиции, КГБ и всех прочих силовых ведомств. Был и Удугов там, и Яндарбиев присутствовал. А потом, где-то часа в 3 ночи, появился и Дудаев. Дудаев с ходу заявил: «Я знаю, что за нами следят снайперы со всех крыш, они готовы выстрелить. Если раздастся хоть один выстрел и прольется капля крови, то мы адекватным ударом уничтожим всех, кто находится в Верховном Совете».
Такое развитие ситуации Центр, как ни странно, вполне устраивало.
Говорит член ОКЧН в 1991 году Джабраил Гакаев:
«Была специальная телефонограмма из Москвы о том, что ни в коем случае не надо разгонять этот митинг, который проходил на площади (а он шел целый месяц), ни в коем случае не трогать ни Дудаева, ни Яндарбиева, ни Юсупа Сосламбекова, что это демократы, что они там делают нужную и полезную работу».
Через 10 дней после провала путча в Москве в Грозном сторонниками Дудаева уже взяты под контроль телецентр, Дом радио и другие объекты. Наконец и до Москвы докатилось: пора на месте выяснить, что происходит в Чечне. Ведь по замыслу кремлевских радикалов именно Чечня должна стать тем полигоном, где будут оттачиваться технологии смещения старой партийной советской номенклатуры. В Грозный приезжает делегация во главе с Геннадием Бурбулисом.
Геннадий Эдуардович Бурбулис – земляк Бориса Николаевича Ельцина, выпускник философского факультета Уральского университета. В разные годы трудился в Свердловской области на разных должностях. В 1991 году руководил избирательной кампанией Бориса Ельцина на выборах президента Российской Федерации. Стремительный взлет на пост государственного секретаря Российской Федерации, по сути, ставит Бурбулиса на место второго человека в стране.
Геннадий Бурбулис
Бурбулис приехал в Грозный не один: его сопровождает министр печати и информации Михаил Полторанин. Бурбулис и Полторанин – это самые близкие к Ельцину люди, серые кардиналы, идеологи и начинатели многих громких дел.
А Дудаева что-то гнетет. Преувеличением было бы сказать, что Дудаев, как говорят разведчики, работал под контролем, хотя было похоже, что у него чем-то или кем-то связаны руки. И об этом хорошо помнят очевидцы тех событий.
Во время нашей встречи Джабраил Гакаев вспомнил вот какой эпизод:
«Мы с Дудаевым из одного района, мои двоюродные братья связаны узами родства с его двоюродными братьями, то есть мы являемся родственниками. И вот меня попросили сходить к Дудаеву и попросить его не делать этот силовой захват власти.
И вот мы с ним сидим – очень близко сидели, – и я в его глазах увидел безысходность. Он меня слушал и не нашел практически ни одного аргумента против того, что я говорил, но он мне давал всем своим видом, глазами давал понять, что он не волен распоряжаться собой».
Действительно, Дудаев был не волен распоряжаться собой. Бурбулис, имея особые полномочия на переговорах с Дудаевым, предпочитал говорить с ним наедине. Тема их бесед в этот же день докладывалась Ельцину.
Рассказывает бывший первый заместитель министра внутренних дел Чечено-Ингушской АССР Абдулбек Даудов:
«То, что он буквально через сутки, через двое постоянно докладывал о развитии ситуации Ельцину, это абсолютно точно, потому что он сам говорил, что «мне нужно доложить Верховному». Я ставил своей целью задержание Дудаева, Гантамирова, Сосламбекова и Яндарбиева. И я обратился к Бурбулису: «Геннадий Эдуардович, я полагаю, что, видимо, вы зашли в тупик в развязывании чеченского узла». Мне было сказано категорически: «Абдулбек Валиевич, это политические процессы, и я здесь делегирован Ельциным разрубить этот политический узел. Никаких силовых операций, пока я здесь, проводить вы не можете».
Виктор Иваненко
Такой же ответ из Москвы получил и Председатель КГБ Чечено-Ингушетии Игорь Кочубей, когда 6 сентября толпа ринулась на захват здания Госбезопасности. Удивляет то, с какой подозрительной легкостью в их руки перешло все – оружие и архивы КГБ. Может, потому что накануне захвата, как утверждают, в Грозный инкогнито пожаловал шеф КГБ РСФСР Виктор Иваненко.
Во время нашей встречи бывший пресс-секретарь Джохара Дудаева Марьям Вахидова рассказала следующее:
«Не было никакого штурма здания КГБ. Кто-то позвонил из Москвы в грозненское Управление КГБ и сказал: «Ключи на стол, сейчас к вам придут люди, ключи на стол и уходите». Потом, когда Джохар узнал, что из здания КГБ не все архивы вывезены, что большая часть осталась, он послал Гантамирова и сказал: «Возьми этот объект под свой контроль».
Бислан Сайдалиевич Гантамиров родился в 1963 году в селе Гехи Урус-Мартановского района Чечено-Ингушетии. По образованию юрист, окончил Ставропольский филиал Всесоюзного юридического заочного института. В 1984 – 1987 годах работал в органах МВД. В 1991-м вместе с Басаевым участвовал в разгоне республиканских органов власти. После переворота в ноябре 1991-го назначен Дудаевым мэром Грозного и командующим национальной гвардией. С 1993 года в оппозиции. В первую чеченскую кампанию отвечал за распределение выделяемых из Москвы средств на восстановление Чечни. В мае 1996 года арестован по подозрению в хищении этих средств в особо крупных размерах. Но уже накануне второй чеченской кампании освобожден из-под стражи по решению Ельцина.
Именно Гантамиров со стороны Дудаева обеспечивал безопасность Бурбулиса во время приезда последнего в Чечню.
О том, в какой накаленной обстановке проходили переговоры между Дудаевым и Бурбулисом, вспоминает человек, отвечавший за безопасность Бурбулиса по указанию МВД.
Рассказывает бывший первый заместитель министра внутренних дел Чечено-Ингушской АССР Абдулбек Даудов:
«И вдруг Бурбулиса как бы осенило что-то, у него какая-то мысль возникла, и он просит нас всех выйти. Выходят из кабинета буквально все, и даже охрана. Я противлюсь, я говорю Бурбулису: «Геннадий Эдуардович, я не могу оставлять вас, потому что здесь есть запасная дверь, вторая дверь, и я не знаю, что с вами будет через 5 минут. А я человек военный, я исполняю приказы». Он мне улыбается и говорит: «Бек, не беспокойся, идите и ждите, это не затянется». И так оно и получилось. Вышли все, и они остались с Джохаром Дудаевым где-то часа на полтора».
В Москву на доклад к Ельцину о событиях в Чечне Бурбулис приехал с готовым решением. А заключалось оно вот в чем. В качестве единственной кандидатуры на роль преемника Председателя Верховного Совета Чечено-Ингушетии Доку Завгаева был предложен Джохар Дудаев. Это подтверждает и второй член делегации, министр печати и будущий хозяин всех кремлевских партийных архивов Михаил Полторанин.
Я встретился с Михаилом Полтораниным, и он, по сути, подтвердил слова Даудова. Полторанин заявил:
«Нас послал Борис Николаевич Ельцин с Бурбулисом. Мы приехали туда, проводили переговоры с Дудаевым, и в результате этих переговоров для меня стало ясно, что Дудаев готов пойти работать под президента».
Абдулбек Даудов продолжает свой рассказ:
«Полторанин был правой рукой Бурбулиса. Полторанин вместе с ним, насколько мне известно, расписывал механизм прихода Дудаева к власти. Полторанин и Бурбулис, которые крайне неприязненно относились к бывшему председателю Верховного Совета России Руслану Хасбулатову, может быть, даже где-то в пику желанию Хасбулатова, на мой взгляд, и сделали этот сценарий, который привел Дудаева к власти».
8 октября Дудаев с молчаливого согласия Москвы разгоняет Верховный Совет Чечено-Ингушетии. Начинают всё четче проступать контуры той власти, которую бывший генерал стремится установить в Чечне: режима личной власти.
В результате выборов 27 октября Дудаев становится президентом и объявляет о государственном суверенитете Чечни. В движение приведены горные тейпы – самая взрывоопасная часть Чечни. На бывшей площади имени Ленина, теперь площади шейха Мансура, чеченцы исступленно круглые сутки танцуют воинственный танец зикр.
Текст Указа №178 Президента РФ от 7 ноября 1991 года
Так с подачи и под бдительной опекой Кремля Дудаев пришел к власти. Из соображений сиюминутной политической выгоды российское руководство позволило окрепнуть опаснейшему врагу – чеченскому радикальному национализму. И только теперь в Кремле поняли, что в Грозном ситуация выходит из-под контроля. И всполошились не на шутку.
Выборы в Чечне признаются недействительными. Спешно готовится указ о введении в Чечне чрезвычайного положения. 7 ноября Ельцин наконец-то подписывает его.
В этот же день в Чечне объявляется поголовная мобилизация. Намеренно распущен слух о якобы готовящейся новой депортации чеченцев.
Из Москвы в Грозный вылетает спецназ. 300 бойцов отряда «Витязь», после спешных сборов, уже в самолете, фактически на подлете к Чечне, получили приказ – локализовать стихию толпы, а самое главное, захватить оружие и архивы КГБ. А позже сообщили, что, возможно, придется еще арестовывать Дудаева.
Но как только самолеты садятся в Ханкале, их уже на взлетно-посадочной полосе блокируют грузовики. Отметим примечательный факт: при себе у бойцов «Витязя» только легкое стрелковое оружие. Все прочее вооружение шло другим бортом, который сел на другом аэродроме. Странная операция, не правда ли?
Уже 9 ноября ни с чем спецназовцы уносят ноги обратно в Москву. Шанс локализовать кризис был окончательно упущен. Российское руководство совершило еще одну непростительную ошибку: оно показало сепаратистам свою слабость. В один день рейтинг Дудаева в Чечне подскочил до неимоверных высот. Отныне он национальный герой.
Вот что говорил в те дни сам Джохар Дудаев:
«Лучше умереть, чем лишиться свободы. Жизнь и смерть – это совершенно естественные явления, поэтому я не чувствую никакого страха перед смертью, никакого».
Шамиль Басаев
В тот самый день, когда отряд «Витязь» ни с чем возвращался из Грозного в Москву, в Минводах три чеченских террориста захватывают самолет ТУ-154. Рейс «Минеральные Воды – Екатеринбург» со 170 пассажирами на борту берет курс на Турцию и через час приземляется в Анкаре. Ни о какой выдаче угонщиков Турция и слышать не хочет.
Дав пресс-конференцию об информационной блокаде вокруг Чечни, террористы вместе с заложниками в тот же вечер прилетели в Грозный. По трапу в числе прочих спустился не кто иной, как Шамиль Басаев. Террористов уже встречали, как национальных героев.
Шамиль Салманович Басаев родился в 1965 году в селе Дышне-Ведено Веденского района Чечни. Его предками были русские, принятые в чеченскую общину. После школы работал разнорабочим в Волгоградской области. Служил в армии в частях аэродромного обслуживания. Трижды пытался поступить на юридический факультет МГУ, но всякий раз проваливался на экзаменах. В 1987-м поступил в Московский институт инженеров землеустройства, но спустя год был отчислен.
Ему больше нравилась карьера боевика. Летом 1991 года он создает в Грозном вооруженную группу «Ведено». Воюет в Карабахе на стороне Азербайджана, затем в Абхазии, где входит в контакт с представителями российских спецслужб. Весной 1995-го захватывает роддом в Будённовске, за что получил прозвище «Гинеколог». В результате этой операции боевые действия в Чечне были приостановлены. Тем самым Басаев спас карьеру Дудаева. Хотя еще в декабре 1994-го, перед вводом войск, Басаев предлагал российскому командованию сдать Дудаева.
Захват самолета в Минводах стал началом большой террористической войны, которую позже, всего через два года, чеченские боевики развяжут с другим размахом, но с похожими целями.
Летом 1994-го серия подобных захватов самолетов в Минводах произойдет по одному трагическому сценарию, с пугающей регулярностью, в последний четверг каждого месяца.
Вот какие задачи ставил осенью 1991 года генерал Дудаев:
«Сотни тысяч чеченцев, которые живут в России, должны стать сотнями тысяч солдат в защиту интересов чеченской нации и объявить газават. Каждый чеченец должен быть смертником. А уязвимых мест много – тысячи человек достаточно, чтобы Россию перевернуть и стереть в ядерной катастрофе».
Как-то невероятно быстро внутренние разборки в Чечне переросли в антироссийские выступления с призывами к неизбежной войне с Москвой. Продайте последнюю корову, машину, дом и купите оружие, говорят чеченцам сепаратисты. Отныне оружие и деньги становятся самым большим проклятием Чечни.
И в это же время разворачивается геноцид русских, которым уже не место в «республике Нохчийчо». Даже если предки этих русских жили здесь веками. За время правления Дудаева с 1991 по 1995 год из Чечни выехало свыше трехсот тысяч русских беженцев. Крики о помощи людей, оставшихся в Чечне, в Москве не слышат.
Я разыскал некоторых из этих людей. Вот что мне рассказал Алексей, бывший житель Грозного:
«Я занимался на стадионе «Динамо», когда начались эти митинги. И я своими глазами видел плакат: «Русские, не уезжайте отсюда, нам нужны рабы и проститутки». Вот их же кто-то на это надоумил! Кто-то сказал: надо такой плакат большими буквами написать. Это было запугивание русскоязычного населения. В это время как раз это запугивание и началось. Чеченцы все говорили, и даже наши соседи по дому говорили: «Уезжайте лучше, иначе вас здесь просто всех вырежут».
А тем временем жители республики спешно вооружаются. Анатолий Белясов, фотокорреспондент «Комсомольской правды», в 1991 году находился в Чечне. В беседе со мной он вспоминал те дни:
«В Чечне в 1992 году был полный беспредел. Все ходили с автоматами, все с оружием, процветала торговля оружием. Вот как на рынок вы идете за фруктами, вот так же вы приходите на базар, покупаете автомат. Тут же покупатель отходит к оврагу и начинает проверять автомат: та-та-та-та. Все, бьет нормально, по рукам, пошли. Мне понравилось объявление, которое там висело: «Продается вертолет, 50 миллионов, БТР, «стечкин»… За «стечкина» машину давали».
Кажется, обороняться здесь собираются все против всех. Однако это оружие еще не стреляет в спину наших парней. Рядовые чеченцы, когда я их спрашивал, зачем им оружие, обычно отвечали так: «Вокруг нападения делают, убивают, воруют, так что без оружия у нас нельзя. Сейчас время такое – без автомата не проедешь до дома».
Получив моральную поддержку, Чечня медленно и бесповоротно вползает в преступный беспредел. Об этом уже не хотят вспоминать в московских кабинетах, но ведь именно на это время приходятся баснословные махинации с нефтью. Тогда только за первые три года в Чечне под покровительством высоких чиновников из Центра пропали 25 миллиардов нефтедолларов.
Свидетельствует бывший первый заместитель министра внутренних дел Чечено-Ингушской АССР Абдулбек Даудов:
«За три с половиной года сколько нефти продали! И куда все улетело? Ни одной дороги нет, ничего нет. Нефть регулярно в республику поступала, она перерабатывалась, эшелонами и емкостями она уходила и по трубе, и железной дорогой, а деньги уходили неизвестно куда».
