Панарин, Василевский, Тарасенко, Бобровский. Русские дороги к хоккейной мечте

– Очередь была, как в Мавзолей, – замечает дед.

Сам Панарин вспоминает, что часов пять расписывался почти без остановки – только с паузой в десять минут. Устал так, что неделю после этого не мог улыбаться – а это у Артемия, у которого уголки губ сами тянутся вверх, точный показатель утомления. Зато весь родной город смог прикоснуться к главному хоккейному трофею нашей страны.

Теперь еще бы Кубок Стэнли выиграть…

* * *

Панарин никогда не дает банальных ответов. И когда я спрашиваю его, чем он больше всего гордится, он вдруг говорит:

– Человеческими моментами. Более молодым я был понаглее, можно даже сказать, похуже человеком. Сейчас в этом плане удалось немножко достичь успехов. Думаю, очень большую роль в этом сыграл Виктор Тихонов-младший. Потому что, когда я пришел в СКА, то увидел человека, который тогда был в топе, одним из лучших в российском хоккее, получил приз лучшему игроку чемпионата мира – и при всем при том оказался очень хорошим парнем. Витя для меня был примером, и это было счастливое время – находиться рядом с ним, видеть и пытаться перенять все эти его качества.

Вот оно как! И опять же – какая интересная связь поколений. Внук великого тренера Виктора Тихонова, выросший в Америке, изменил характер будущей хоккейной звезды и будущего «американца» Панарина.

Капитаном того СКА был Илья Ковальчук. Грандиозный снайпер, автор двух легендарных голов в ворота сборной Канады в победном финале ЧМ-2008 в Квебеке – первом золоте России спустя 15 лет. У него Панарин тоже учился.

– Илья для меня большую роль сыграл даже одной фразой, – говорит он. – Мы с Витей Тихоновым достаточно много тренировались. Были ребята, которые говорили: «Да хорош уже тренироваться. Вы с ума сошли?» Это было в раздевалке, и Кови при всех сказал: «Панара, красава! Не слушай никого. Собаки лают, караван идет». Я потом неделю окрыленный ходил. Мне Илья Ковальчук такое сказал – значит, я на правильном пути! Он всегда ко мне хорошо относился.

Вот так одной фразой знаменитый ветеран может вдохновить молодого на большие дела.

Панарин с Тихоновым в одно и то же межсезонье перешли из СКА в «Чикаго». Но Панарин уточняет, что сделал это не из-за Виктора – подписал контракт с «Блэкхокс» чуть раньше. Человек, с которого он брал пример, надолго в «Черных Ястребах» не задержался – Скотти Боумэн считает, что тогдашний главный тренер «Чикаго» Джоэль Кенневилль Тихонова не любил, в то время как к Панарину относился совсем иначе.

Еще одним его кумиром из питерских стал боец ММА Федор Емельяненко – «успешная фигура спорта и при этом добрейший, правильный человек», как отзывается о нем Панарин. Поклонение Артемия Федору было заочным, они, насколько знаю, так пока и не познакомились. Но просмотр боев и интервью Емельяненко тоже были для Панарина вдохновляющими факторами.

– Очень хорошее время у меня в СКА вообще было. В плане прогресса как человека и хоккеиста. Меня ничто не интересовало, кроме как быть нормальным пацаном, всегда тренироваться, чего-то добиваться, расти. Заряд был такой огромный, что иногда, честно, даже скучаю по тому времени. И стараюсь вспомнить моменты, когда иду на тренировку. Все жаловались на зимнюю погоду в Питере, но я был настолько помешан на хоккее, что вообще ее не замечал. Ехал счастливый оттого, что сейчас пойду в зал с Витей Тихоновым, на льду еще позанимаемся. У нас всегда так было – первыми приходим, последними уходим…

* * *

Мысль об отъезде за океан у Артемия появилась не сразу.

– Когда я переходил из «Витязя» в СКА, в моих планах еще не было переезда в НХЛ, – рассказывал он мне. – Разговоры об этом начались только после первого сезона в Петербурге. А двухлетний контракт вместо предложенного армейцами трехлетнего я подписал потому, что у меня была уверенность в себе, в том, что могу играть лучше и заключить новый контракт на более выгодных условиях или перейти в какой-нибудь другой клуб на более выгодные условия.

За месяц-другой до Кубка Гагарина из НХЛ начались уже активные предложения. Голова немного пошла кругом, и, чтобы разложить все по полочкам и принять правильное решение, Панарин понял, что ему нужен агент в Северной Америке. Познакомился с человеком, представлявшим как раз Тихонова, начал с ним работать. Помнит момент, как в Новогорске сидел с Виктором, обсуждал. И в конце концов решил, что больше всего ему по душе «Чикаго».

Я заметил Артемию, что вписаться в состав действующего обладателя Кубка Стэнли новичку, приехавшему из другой лиги, в тысячу раз сложнее, чем в какой-нибудь беззвездный клуб-середняк или аутсайдер.

– Это был огромный риск, разве нет?

Панарин пожимает плечами:

– Если честно, когда я был в России, то не чувствовал, что попасть в какую-то команду НХЛ так уж сложно. А сюда приехал – и теперь понимаю, что в этот клуб всем сложно пробиться. Тогда же была какая-то уверенность. Заключалась она в том, что по игре я подходил «Чикаго». Эта команда играет в техничный комбинационный хоккей – и я тоже. Сейчас очень рад, что выбрал ее.

– Неужели совсем не колебался?

– Без сомнений не обошлось, конечно, потому что выбор все-таки был. Несколько клубов проявляли очень большой интерес. «Чикаго» в этот момент играл в плей-офф, им было особо не до меня. Если честно, такого интереса, как от некоторых других команд, с их стороны не чувствовалось. Другие постоянно звонили, чем-то интересовались. А «Блэкхокс» сделал предложение – и замолчал. Помню, даже спрашивал агента: «Блин, они правда меня хотят или нет?» Тот подтвердил: «Хотят, хотят. Просто у них времени нет, самый разгар плей-офф».

И Артемий решился. Вспомнив заодно, что, даже когда играл в «Витязе», заказывал себе по интернету спортивные костюмы – и это были костюмы «Черных Ястребов»…

Когда мы обсуждали судьбу Панарина со Скотти Боумэном, великий тренер упомянул, что первым человеком в «Чикаго», кто указал клубу на его кандидатуру, был Барри Смит. Этот тренер, помогавший Боумэну в легендарном «Детройте» с Русской Пятеркой, позже работал во главе СКА. А затем стал скаутом «Блэкхокс», где генеральным менеджером трудился сын Боумэна, Стэн. Так кто же лучше Скотти может знать такие подробности?

Сам Панарин, когда я ему их пересказал, все подтвердил.

– Конечно! Первым человеком из «Чикаго», с которым я общался в Питере, был как раз Барри Смит. Мы с ним сидели, ужинали. Тогда у меня была огромная уверенность после очень крутого года и в СКА, и в сборной. Прямо не сомневался, что все будет хорошо.

Оттого он и подписал контракт с «Чикаго», а не с клубом послабее.

Владимир Ильич в интервью рассказывал, что перед отъездом внука в НХЛ Вячеслав Быков, «заманив в тренерскую» (дословная цитата), просил его уговорить Артемия остаться в СКА еще на год. Панарин подтверждает – и тренер, и дедушка прикладывали для этого все усилия. Хотя дед и сказал Быкову: «Когда он был поперек лавки, он меня слушал, а сейчас вдоль! Как же я ему прикажу? Сам будет решать!»

Но при этом панаринский Ильич признается:

– Мне тоже хотелось, чтобы Артем здесь играл. У них была прекрасная тройка с Шипачевым и Дадоновым. А он мне: «Дед, покамест я молодой, надо попробовать». Ну я и сдался: «Ты только смотри поляну, а то там бойцы!»

Ни убедить, ни купить его было невозможно.

– Мы договорились с клубом: если выигрываем Кубок Гагарина – я уезжаю в НХЛ. Да, и дед, и Вячеслав Аркадьевич пытались меня переубедить. И руководство во время победных банкетов. Но все видели мой серьезный настрой, и жесткого давления не было, за что благодарен. Если честно, даже не выиграй мы Кубок, я бы не сдержал слово. Мне стыдно в этом признаваться, но так настроился на НХЛ, что уехал бы в любом случае. Слава богу, что мы выиграли, и мне не пришлось унижать свое достоинство, показывать, что я нечестный человек…

Редко доводится слышать от людей такие признания. Но это – Панарин. Одновременно верящий в свою мечту и надеющийся на Всевышнего, искренний в желаниях и иногда стыдящийся их. За что, помимо игры, мы его и любим.

Дед в интервью «СЭ» вспоминал:

– За мной после чемпионства СКА в Челябинск самолет прислали, но Тёма не сказал, что всего пять-шесть человек летят. Захожу – а там всего несколько кресел и стюардесса: «Владимир Ильич, сейчас будем кушать!» Я не хотел, но она говорит: «Мы же в Финляндии продуктами закупаемся». В итоге первое, второе, еще два приема пищи. Министры в таких условиях ездят. В ресторане обмыли кубок, а обратно мы с Евгением Дадоновым летели и его женой. Вон на стене висит клюшка Ковальчука, на ней все подписи чемпионского состава СКА. Когда был в Петербурге, попросил Ковальчука: «Илья, ты как капитан сделай клюшку с автографами!» Артем рассказывал, он к каждому игроку подошел в раздевалке, а те расписались. Потом Ковальчук мне ее вручил.

Об отъезде в НХЛ Панарин говорил Белоусову: «Поеду, попробую. Получится – хорошо, не получится – вернусь назад». То есть не было такого, чтобы он сжигал все мосты. Настроен был достаточно спокойно, допускал отступление. Все теории вроде «для успеха нужно понимать, что назад пути нет» в его случае неактуальны. Все получилось!

Его очень хотел видеть в «Монреаль Канадиенс» генеральный менеджер клуба Марк Бержевен. «Мы хотели подписать контракт с Панариным, более того, думали, что он уже у нас», – признавался он мне в 2016-м.

А «Торонто Мэйпл Лифс» даже успел изготовить ему игровой свитер, фото которого прислал. Серьезно был настроен и третий канадский клуб – «Калгари Флэймз».

Но он выбирал по ощущениям. И у него не было сомнений в «Чикаго». Ему говорили, что там ищут партнера по звену для Патрика Кейна – стилистически похожего на него игрока и настоящей звезды. Ему это, конечно, нравилось, но он прекрасно понимал: если не покажет свой уровень, никакого Кейна ему не видать.

В контракте новичка, по которому он получал базовую зарплату в четыре (!) раза меньше, чем в СКА, Панарин подстраховался пунктом: если его не будут ставить, он в любой момент может уехать в Россию. Ему не хотелось ездить на автобусах по городам АХЛ. Все-таки в Санкт-Петербурге он был звездой, и на серебряном для россиян чемпионате мира-2015 в составе блистательного клубного звена с Шипачевым и Дадоновым он выдал отличный результат – 5+5 в десяти матчах, по очку за игру. И цену себе Тёма уже неплохо знал.

– Когда я приехал в Чикаго, в тот год сделали ремонт в раздевалке. И я увидел эти помещения, это отношение к игрокам… Кухня прямо в раздевалке, куча бассейнов, сауны, охрененные телевизоры. А как любят команду! И когда все это увидел своими глазами, то подумал: нет, даже если меня спустят в АХЛ – все равно останусь и пробьюсь. Но меня не спускали…

Тут следует добавить: не так-то легко спустить в фарм-клуб игрока с такими способностями, которые впоследствии принесли ему «Колдер Трофи», приз лучшему новичку НХЛ.

* * *

Январь 2016-го. Я иду в Air Canada Center, на Панарина.

Мало о ком в современном спорте можно так сказать; по сравнению с былыми временами что спорт, что музыка, что театр и кино – обезличились. Где сейчас найдешь таких ни на кого не похожих типажей, как Ив Монтан и Жан-Поль Бельмондо, Евгений Леонов и Андрей Миронов? А покажите мне хоть одного столь колоритного политика в мире, какими были Уинстон Черчилль или Джон Кеннеди, не говоря уже об их идейном оппоненте Эрнесто Че Геваре. А кто из спортсменов сейчас поведет за собой миллионы людей, как это сделал когда-то Мохаммед Али, возглавивший борьбу против войны во Вьетнаме?

Да и в спорте с универсализмом пришла похожесть, и узнаваемых лиц – по стилю, катанию, бегу, осанке, финтам – теперь днем с огнем не сыскать.

У него и прозвище в Северной Америке появилось сразу – Хлебушек. Никнеймы ведь и дают только колоритным, ярким людям, и тут недостатка в колорите точно не было. В США есть сеть кафе-кондитерских под созвучным его фамилии названием Panera Bread. Отсюда он и стал Breadman, а для упрощения для тренеров и игроков – просто Bread. Единственное, как Тёма выражается, погоняло до того у него было известно только среди хоккеистов «Витязя» – Питон. Откуда оно взялось – история умалчивает.

Я неспешно шагал к Air Canada Center, расположенному в самом центре Торонто сверкающему хоккейному дворцу, на матч «Торонто» – «Чикаго», и думал о том, что 24-летний новичок «Черных Ястребов», главный кандидат на «Колдер Трофи», приз лучшему дебютанту НХЛ – как раз из таких, узнаваемых. И дело не в том, что он метеором ворвался в состав ни много ни мало действующего обладателя Кубка Стэнли, команды, выигравшей три трофея из шести за предыдущие шесть лет при жестком потолке зарплат. И не в том, что на момент этой игры он был девятым бомбардиром и десятым ассистентом всей лиги.

Дело в легкости, озорстве, остроумии, с которыми расправлялся на маленьких площадках со своими плечистыми оппонентами этот, казалось, Мальчик-с-пальчик. Лишь годы спустя я узнаю, как он, столкнувшись в юношеском возрасте с серьезными проблемами с позвоночником, примется как сумасшедший закачивать спину. И обрастет мышцами, которые позволят ему твердо и несгибаемо стоять на коньках…

В январе 2016-го уже невозможно было поверить, что ни шестью, ни пятью годами ранее этого парня не задрафтовал ни один клуб НХЛ. Теперь он в тройке с лучшим бомбардиром и снайпером лиги (далеко не в последнюю очередь благодаря ему, Панарину) Патриком Кейном и соотечественником Артемом Анисимовым, отвечавшим в их звене за черновую работу, ставил на уши дворец за дворцом.

И дело в широченной улыбке до ушей, с которой и играет, и живет это кудрявое хоккейное чудо, веселое, раскованное и дерзкое. Так было тогда, так остается и теперь. Эта улыбка сохранится, потому что он не превратится в робота, а останется ни на кого не похожей, независимой личностью. Он никогда не скажет и не сделает чего-то такого, что ему повелят сказать или сделать важные дяди при галстуках, «потому что так надо».

Я шел на Панарина. И на «Чикаго», который живьем в его тогдашнем сиятельном статусе мне посчастливилось увидеть впервые. И обернись матч с «Мэйпл Лифс» пустышкой – не знаю, как я бы это перенес. Мне невыразимо хотелось изумиться. Воскликнуть по-русски любимое Панариным: «Блин!»

Через три часа я уходил из торонтского ледового дворца счастливым. Вечер удался уже после второй голевой передачи Панарина – на пустые ворота Кейну, да чтобы тот успел еще выкурить виртуальную сигару, бросить даже не с первого, а со второго касания… Это было – ах!

Тут я вспомнил, как часами ранее, во время беседы в отеле Four Seasons, где остановился «Чикаго», мы с Панариным говорили о Кейне.

– А он ведь твой должник, – заметил я Артемию.

Ведь без панаринского гола в пустые ворота «Виннипегу» Патрик не побил бы вечный клубный рекорд Бобби Халла – 22 матча подряд с набранными очками.

Гол тот вышел уникальным. Шли последние секунды, и тут Кейн рукой отдал пас Панарину внутри своей зоны. То, что именно внутри, было ключевым – в таком случае судейский свисток молчит. Артемий выпорхнул из зоны, ушел к борту и, не доходя до чужой синей линии, бросил. И попал. И рухнул рекорд.

– Должник-то должник, – хмыкнул Панарин, – но долг все никак не отдаст, ё-моё!

– Не проставляется?

– Нет, пас пусть голевой отдаст!

А вечером на две его передачи Кейн все-таки ответил своей. Тёма забил – и они вместе, 27-летний американец и 24-летний не говорящий по-английски русский, словно братья-близнецы (похожи и габариты, и катание, и стиль игры), по-мальчишески радовались очередному голу.

А закончилось все хет-триком Кейна – между прочим, первым в жизни в регулярных чемпионатах НХЛ. Панарин и тут был рядом, только шайбы во время этой атаки коснуться не успел, а то для полного счастья случился бы еще и ассистентский хет-трик. И хоть дело было на выезде, на лед торонтского 19-тысячника полетели десятки бейсболок – хоккейный знак празднования трех шайб, забитых одним игроком. Лететь-то от Чикаго до Торонто – отнюдь не на край света.

О взаимодействии Кейна и Панарина лучше всего сказал Игорь Ларионов. Мы беседовали с Профессором в 2016 году, и он сформулировал сочно:

– Будучи нестандартным мастером, ты не можешь играть с двумя сантехниками. Есть такое хоккейное выражение. С тобой должен играть артист, художник, Пикассо. Вот связка Панарин – Кейн – четкое подтверждение этому.

– Если бы Панарин прошлым летом выбрал не «Чикаго», а «Монреаль», где с художниками проблемы, он бы и в запас мог угодить?

– Не думаю. Этот игрок сам по себе очень неординарный. У него есть качества Дацюка. Кстати, «Монреаль» в лице Скотта Мелланби разговаривал со мной по нему – могу ли как-то повлиять, чтобы он оказался у них. Но я Артемия не представляю, а он решил подписать с «Чикаго». С другой стороны, у Мишеля Террьена в «Канадиенс» он мог бы затеряться, этот тренер мог бы положить на него крышку, чтобы он никуда не вылезал. Важно было правильно оценить Панарина и отнестись к нему терпеливо. Двадцать четыре года, прилично играл в КХЛ и за сборную, где был ведущим игроком. И в компании с Кейном, Тэйвзом, Хоссой не затерялся.

– Бытует мнение, что игроки должны сначала сформироваться в КХЛ, а потом уже поехать в НХЛ…

– Это популизм, – отрубил Ларионов. – Ну, приехали они лет в двадцать пять, двадцать семь, а дальше что? Адаптироваться очень сложно, это совсем другой хоккей, два разных мира. Конечно, все индивидуально, но здесь всегда предпочтут игрока, который говорит по-английски, рос в этой системе, которого видели. Панарин – исключение…

Насчет Террьена Ларионов мог быть и не прав – юного Малкина же он в «Питтсбурге» оценил и развил в полной мере. Другое дело, что 24-летний свободный агент – не 20-летний второй номер драфта НХЛ, а панаринские 180 сантиметров – не малкинские 190.

Оценил ли бы Террьен новичка лиги Панарина? Этого мы уже никогда не узнаем. Но главное, что Джоэль Кенневиль в «Чикаго» сразу все понял.

– Мне просто комфортно при нем, – говорил мне Тёма. – Нравится хоккей, в который мы играем. Он не закрепощает, не загоняет в узкие рамки, дает получать удовольствие от игры.

Три года спустя, когда Панарин уже играл в «Коламбус Блю Джекетс», я приехал на Матч звезд НХЛ-2019 в Сан-Хосе. С трудом продрался к Кейну сквозь толпу репортеров, которые обожают Патрика за подвешенный язык и гарантию, того, что никакой банальщины он не произнесет. И спросил: мол, недавно стало известно, что Артемий Панарин подарил вам дорогие часы больше чем за десять тысяч долларов в благодарность за то, что в первые два сезона вы «кормили» его голевыми передачами и тем самым помогли получить серьезный бонус к контракту.

Американец широко улыбнулся и, даже не дослушав вопрос, среагировал моментально:

– Да, так и было! Мы приехали с «Чикаго» на матч в Коламбус и вечером за день до игры встретились с Артемием. Болтали с ним больше получаса, а в конце разговора Панарин вручил мне коробку. Я даже не знал, что внутри – сразу открывать не стал. А когда уже спустя время сделал это, то обнаружил там прекрасные часы.

– Ваша реакция?

– Для меня это, конечно, особенный момент. Он очень хорошо характеризует Панарина как человека. Это не так часто встретишь – парень через полтора года после обмена в другую команду подумал обо мне! Хлебушек – мой большой друг. Он был одним из тех парней, с которым мы больше всего общались в «Чикаго» вне льда.

– Даже несмотря на его слабенький английский?

– Да, не идеальный – ну и что? Артемий очень открытый человек, к нему все в «Чикаго» относились здорово. И в «Коламбусе» он подтверждает свой уровень. Мне очень нравилось и проводить с ним время, и, конечно, играть с ним в одном звене. У нас сложилась замечательная «химия». Вне площадки отлично общались и понимали друг друга, а на льду ему переводчик не нужен!

Интересно, о чем подумал Кейн, получив те часы от Тёмы. Может, об этих странных русских – эмоциональных, непрактичных, сентиментальных? Об этом мы вряд ли узнаем, зато самого Панарина я спросил, откуда возник такой порыв спустя столько времени после обмена.

– Порыв был сразу же, просто сначала руки не доходили. Я в принципе человек благодарный, как мне кажется. С финансами сейчас стараюсь обращаться умно, но на такие вещи денег не жалею. Кстати, рад, увидев в одном из интервью, что он носит эти часы. На самом деле очень крутые. Не в плане дороговизны, а для тех, кто в часах «шарит». «Ролекс Дайтона», очень редкие, их достаточно сложно найти. Мне было очень приятно увидеть их у него на руке.

Самое интересное, что поначалу в играх они с Кейном сильно ругались. Потому что, по словам Панарина, он пришел в «Чикаго» с «менталитетом простого русского парня, который никогда в обиду себя не давал». Даже в КХЛ старшие ребята ему никогда не говорили: давай, мол, пас, соберись. А Патрик, человек вспыльчивый и любящий быть с шайбой, начал выговаривать. Тёма – сразу в штыки:

– Мы даже бутылками друг в друга бросались на скамейке, постоянно цапались…

Но вскоре во всем разобрались, заговорили на одном хоккейном языке. А открытость Тёминого характера такова, что недостаток английской лексики никогда ему в общении не мешал. Дискомфорта он не испытывал, шутил на своем уровне – и все его понимали. У него по театру мимики и жестов все ясно. Поэтому, говорит, хорошо английский и не выучил…

– Классный пацан! – говорил мне Кейн о Панарине. – Два сезона, которые мы играли вместе, были просто супер. По-прежнему улыбаюсь, когда вспоминаю его приколы. Он очень смешной!

А Георгий Белоусов к тому, что его другу повезло получить в звено такого напарника, добавляет:

– Тёма попал к нужному тренеру, нужным партнерам. Естественно, если бы его с дуборезами поставили, сказали: «Сейчас будешь в четвертом звене играть, там и посмотрим на тебя» – могло бы и по-другому получиться. Но все сложилось как надо.

К словам Белоусова нужно добавить еще одну важную деталь. Панарину помог генеральный менеджер его «Витязя», а впоследствии «Спартака», Алексей Жамнов, в прошлом блестящий центрфорвард, игравший в том числе и в «Чикаго». Когда они заинтересовались Артемием, попросили: «Юрьич, позвони им, ты же там свой. Чтобы не получилось: обещают одно, а делают другое. Они ведь все красиво обещают».

Жамнов созвонился – и его заверили, что видят Панарина как свободного художника, которого не будут загонять в жесткие рамки. Это тоже повлияло на его решение. Обещание в «Чикаго» выполнили, жестких установок ему не давали.

* * *

В первом сезоне казалось, что Панарин словно всю жизнь играл в НХЛ и жил в Чикаго. Я поинтересовался у него тогда – неужели не накрывала тоска по дому? Все-таки первые месяцы после смены страны – психологически сложнейшее время. И неужели в плане игры ни разу он не говорил себе: «Ух, как тяжело!»?

– Тяжело только у нас в головах бывает, – отвечал Артемий. – Сумасшедшие моменты, когда немножко переживал, что не могу забить, случались. Это оказалось ерундой. Все нормально – нужно просто выходить на каждую игру и делать то, что умеешь. А насчет тоски… Постоянно Россию вспоминаю. Почему-то в этом сезоне чаще всего в памяти всплывает какой-нибудь отдых. Как, например, на Алтае прошлым летом в палатках жили. Хочется повторить. Но понимаешь, что впереди еще половина сезона, и стараешься забыть об этом, сконцентрироваться на хоккее. Но сильнее всего мне домой захотелось, когда на Новый год дедушке с бабушкой позвонил и спросил деда: «Что делаете?» Он ответил: «Да вот бабушка пирог испекла, сейчас концерт смотрим…» Я чуть не вылетел в Россию в ту же секунду – так домой захотелось!

Россия тоже вспоминала о Панарине – он ведь блистал в ней совсем недавно. По ненасытности, с которой страна глотала даже самые краткие новости о нем, в последние годы что-либо сравнимое было только вокруг Кирилла Капризова, перешедшего перед прошлым сезоном из ЦСКА в «Миннесоту». Недаром оба, самобытнейшие мастера, взяли «Колдер Трофи».

– Знаете, что некоторые известные представители других видов спорта в вашу честь уже номер берут? – спросил я Панарина в январе 2016-го.

– Да, конечно, – рассмеялся Артемий. – Саша Кержаков – мой друг. Нас познакомил Игорь Захаркин, и мы стали общаться. У нас много общего. Он постоянно смотрит игры «Чикаго» и после каждого матча мне пишет. И по поводу того, что Саня в «Цюрихе» возьмет 72-й номер, как у меня в «Блэкхокс», я знал заранее, недели за три. После того, как выяснилось, что 11-й занят. Он спросил, сильный номер или нет. Я заверил: «Сильный!»

Еще бы! С 72-м номером Панарин в том сезоне взял приз лучшему новичку НХЛ, опередив самого Коннора Макдэвида! Правда, не последнюю роль сыграла и травма Next One, как называют центрфорварда «Эдмонтона» по аналогии с Great One – его великим одноклубником былого поколения Уэйном Гретцки. Макдэвид пропустил из-за нее почти полсезона.

– И без Макдэвида, блин, будет сложно, – улыбался Панарин в январе 2016-го. – Конечно, он отличный игрок. Я был бы очень рад, если бы выиграл «Колдер Трофи». Но зацикливаться на этом не буду. Надо просто выполнять свою работу и делать все, что от меня зависит. А там уж как получится.

Все получилось. Даже почти без английского.

– Я его не учу, а хватаю на ходу, – признавался мне Артемий. – Рассказывал тут всем, что по скайпу занимаюсь, да какое там! Один раз позвонил – и все. Руки никак не дойдут даже до того, чтобы скачать сериалы на английском с русскими субтитрами. Но уже прибавил, немного понимаю.

– Сильно ли помогло, что одновременно с тобой в «Чикаго» взяли Анисимова и Тихонова? И брали ли их специально под тебя?

– Конечно, это очень облегчило мое пребывание в клубе и городе. Когда подписывал контракт, речь шла о том, что в «Чикаго» должен ехать один. Тогда думал, что справлюсь. Когда приехал в Америку, понял, что на самом деле это все очень сложно. Анисимов и Тихонов были тут и сильно мне помогли. Но не думаю, что их брали под меня. Конечно, я расстроился, когда «Аризона» забрала Витю с драфта отказов. С другой стороны, обрадовался за него, потому что в «Аризоне» он будет играть. В «Чикаго» у него такой возможности не было.

В «Аризоне» у Тихонова тоже получалось не очень, и следующим летом внук великого тренера вернулся в Россию. А Панарин продолжил путь наверх. Обозначив мне в январе 2016-го свои цели не как-то конкретно, а необычными для спортсмена словами:

– Цель – просто расти. И не только в хоккее, а вообще в жизни, во всех ее компонентах – например, духовных. Постоянно двигаться вперед.

Мне кажется, его последующие громкие интервью и высказывания, в том числе на общественно-политические темы, покажут: с поставленной целью Артемий справляется.

* * *

В «Чикаго» Панарин провел два года. Рассчитывал, конечно, на гораздо более долгий срок, тем более что в конце декабря 2016-го, в середине второго его энхаэловского сезона, «Черные Ястребы» продлили с ним контракт еще на два года. Теперь – на 12 миллионов долларов. Тот шаг назад по деньгам перед приездом в НХЛ быстро обернулся двумя, а то и тремя вперед.

Регулярный сезон получился у него таким же хорошим, как первый (74 очка после 77), но не прорывным. В плей-офф же у команды совсем не заладилось – годом ранее «Чикаго» уступил в первом раунде «Сент-Луису», но все-таки в семи матчах (и Панарин набрал столько же очков), теперь же «Нэшвиллу» – насухо, 0–4. И очко в плей-офф у Тёмы оказалось лишь одно. Соперник, правда, дойдет до финала, проиграв там «Питтсбургу». Но разве трехкратным победителям Кубка Стэнли в период с 2010 по 2015 год от этого было легче?

И 23 июня 2017-го вдруг случилось то, чего Панарин мог ожидать меньше всего. Его обменяли. В обратном направлении проследовал мощный форвард Брэндон Саад, который уже выигрывал с «Чикаго» два Кубка – и в руководстве решили, что он и есть тот недостающий ингредиент, без которого «Блэкхокс» уже два года ничего не может сделать в Кубке. А Тёма к тому же оказался слишком дорог – разумеется, на взгляд боссов – для и без того очень высокооплачиваемой команды.

– В клубе беспокоились насчет следующего контракта Панарина, – рассказал мне Скотти Боумэн, и он знает, о чем говорит, поскольку генеральным менеджером «Чикаго», напомню, в то время работал его сын. – Если бы у «Чикаго» было место под потолком зарплат, его бы оставили. Но «Ястребы» знали, что ему придется платить 9–10 миллионов. А у них уже были Тэйвз и Кейн с такими же зарплатами. «Блэкхокс» увязли в них.

– То есть причина была не в игре Панарина?

– Нет. Причина была в том, что «Чикаго» выиграл Кубки до него. Если хочешь сохранить чемпионский состав – надо платить. Не даешь ведущим игрокам деньги – они уходят. Это реальность жизни НХЛ с потолком зарплат. Если ты берешь Кубок Стэнли, и тем более не однажды, через несколько лет жди проблем со строительством команды. Потому что сегодня игрок в порядке, тебе надо его переподписывать, а через какое-то время он начинает сдавать. Ты бы рад от него избавиться, но его с такой зарплатой никто не берет.

Боумэн очень простыми словами описал проблемы любой чемпионской команды. В случае с «Блэкхокс» они срикошетили на хоккеиста, который пришел и заблистал уже после выигранных Кубков. Вместо того чтобы жить реальностью текущего дня, «Чикаго» выбрал славное прошлое. И ничего хорошего избавление от Панарина «Черным Ястребам» не принесло.

Легенда НХЛ Никлас Лидстрем, шестикратный обладатель «Норрис Трофи», приза лучшему защитнику лиги, убежден, что обмен Артемия был со стороны «Чикаго» ошибкой. Мы говорили с ним в Стокгольме, и он прибег к той же аргументации, что и Боумэн-старший: «Блэкхокс» не смогли его удержать из-за потолка зарплат. Но в «Коламбусе» он доказал, что способен здорово играть не только с Кейном.

«Езжай в Коламбус и покажи им всем Кузькину мать!» – по-хрущевски напутствовал Артемия дед. Как Владимира Ильича не послушать?..

Игорь Ларионов не был шокирован этим обменом: мол, Кейн с Панариным были хорошей связкой, но Тэйвзу не хватало Саада – нужен был игрок пробивного плана, без которого был потерян баланс.

– Надеюсь, у Панарина в «Коламбусе» пойдет, – говорил мне Ларионов. – Ответственность на него ляжет большая. Знаю, что на Артемия очень рассчитывает Джон Дэвидсон, директор по хоккейным операциям, мой коллега по выборному комитету Зала хоккейной славы. В «Коламбусе» у Панарина будет роль лидера, и дай бог, чтобы он с ней справился.

Это пожелание Профессора сбылось на все сто. Впоследствии Артемий и Дэвидсон, каждый в своей роли, почти одновременно перешли в «Рейнджерс». И кто знает – чистое ли это совпадение?..

– От обмена Тёма охренел, честно. В шоке был, – вспоминает Георгий Белоусов. – Говорил: «Я же ничего не сделал, чтобы меня обменяли! Из-за чего?!»