Нильс смотрел на планету, на ее ненавязчивую красоту, и его мысли текли широко и неторопливо. Между тем в его сердце забрезжил рассвет какого-то необъяснимого чувства, говорящего о том, что сейчас произойдёт нечто необыкновенное. Это чувство росло и ширилось и вскоре из едва заметного лучика превратилось в огромный нестерпимый столб света. И что это? Континенты планеты вдруг ожили! Покрывающие их леса приняли вид шелковистых серебристых волос, черных бровей и длинных ресниц, поля и степи – бледных гладких щек, горы – прямого носа, океаны – разрезов глаз, пещеры – небольшого с тонкими губами рта, а холмы – изящного подбородка. И вся планета превратилась в лицо одухотворенной молодой женщины. Она будто спала и была неописуемо прекрасна. Ее шелковистые волосы, изгибы шеи и плеч мерцали мельчайшими звездочками и терялись в звездах Млечного пути…
Секунда… и легкий стон слетел с губ планеты, принявшей облик девы. Затем дрогнули ее ресницы и глаза открылись. Они, как после тяжелого мучительного сна, сначала были отрешенные, затем сделались осмысленными и смотрели теперь на Нильса. Они были как два чистейших озера, как два безбрежных океана. Их глубины казались сутью самой Вселенной, скрытой под мириадами звезд и даже под самим пространством Космоса, кажущегося нам пустым и не имеющим за собой ничего более. Сутью, откуда исходит все – от самой огромной звезды до самой обыкновенной песчинки, и куда (после миллиардов и миллиардов лет) все это возвращается, подобно падающим в воду снежинкам…