Loe raamatut: «Свет! Камера! Хоррор! Книга первая»

Font:

По преданию, когда в 1648 году капелланство Валкъярви отделилось от прихода Муолла и возникла необходимость в строительстве нового храма, местом для его строительства был выбран высокий мыс на южном берегу озера Пуннусярви (ныне оз. Красное). Но всё то, что строители успевали возвести на этом месте за день, черти по ночам сбрасывали вниз в озеро и никакого не было с ними сладу. Возвышенность прозвали за это Хииденселькя – т.е. «Чёртова гряда», а до того называлась она Вихиттюмяки или «Освящённая горка». Освятили её как раз перед постройкой церкви. Поскольку из-за дьявольских козней дело не пошло, то крестьяне решили подобрать другое место для храма.
Из книги Балашова Е. А. КАРЕЛЬСКИЙ ПЕРЕШЕЕК – ЗЕМЛЯ НЕИЗВЕДАННАЯ. Часть 9. Центральный сектор: Валкъярви (Мичуринское). – СПб.: ИПК «Нива», 2007.

Корректор Ольга Михайловна Денисова

ISBN 978-5-0053-5877-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая
КАПИЩЕ

Утром, где-то около десяти часов, мне позвонил Володя:

– Привет, Андрей! Как дела? Что-то мы с тобой в теннис давно не играли! У тебя сегодня вечер свободен?

– Вечер, вечер… Встреча у меня сегодня вечером, в шесть часов, – ответил я, слегка ошеломленный таким внезапным предложением.

– Отменить сможешь? – сразу же спросил приятель. В интонации, с которой он задал мне этот вопрос, я заметил жуткое напряжение!

– Что-то случилось? – тут же насторожился я.

– Случилось! Не телефонный разговор. Надо, чтобы ты приехал! Дело серьезное. Ну, и в теннис поиграем. Если настроение, конечно, будет, – еще больше повысил градус загадочности Володя. Явственно чувствовалось, что мой приятель был не в своей тарелке!

– Ну, если все так серьезно… Хорошо! Встречу я отменяю. Не такая уж она и важная. К пяти могу быть у тебя. В пять не рано?

– Не рано! Приезжай, как только сможешь, чем раньше, тем лучше. Если возьмешь семью – заселю вас в коттедж. Только набери меня, когда будешь подъезжать, я могу быть на территории…

Володя – мой старинный приятель и постоянный спарринг-партнер по большому теннису. Играем мы с ним примерно на одном уровне, явного фаворита среди нас нет. Должно быть, именно поэтому за десять лет нашей дружбы нам все еще было интересно встречаться на одном и том же корте, в одно и то же время. У меня в игре лучше получаются подачи и выходы к сетке, Володя очень цепко играет на задней линии и порой тащит просто нереальные мячи! Все это делает крайне непредсказуемым каждый розыгрыш в наших партиях! У нас даже имеются свои приятели-болельщики, которым интересно приезжать на наши баталии, чтобы просто посмотреть игру.

А еще, уже лет пять как, Владимир работает директором одной известной загородной базы отдыха, расположенной к северу от Санкт-Петербурга, на Карельском перешейке. База большая: два гостиничных корпуса и коттеджи. Коттеджи – самые разные, от однокомнатных домиков на две персоны, до больших просторных «сараев» (как в шутку называют эти шедевры деревянного зодчества сами сотрудники базы) в восемь спален, вместимостью чуть ли не до взвода, которые очень любят арендовать большие компании под всякие свадьбы-корпоративы и прочие «дни варенья».

Бани-сауны, различные навесы-беседки, детские и спортивные площадки, кафе с рестораном, разумеется, на территории базы тоже присутствуют. Имеются и спортзал, и бассейн. А еще – целых четыре очень приличных грунтовых теннисных корта, собственно. За состоянием кортов Володя следит особенно тщательно. Подозреваю, что только из-за наличия этих самых кортов он в свое время и согласился взвалить себе на шею всю эту курортно-туристическую махину.

«Володин заповедник», как я в шутку прозвал это место, уютно и с размахом раскинулся в светлом и просторном сосновом бору, у базы нет соседей, а до ближайшего населенного пункта от нее более двух километров. К тому же территория комплекса располагается на возвышенности, с которой открываются шикарные панорамные виды, в том числе и на расположенное прямо под горой довольно большое лесное озеро с живописными бухточками.

Просто рай на земле, одним словом! Только рай не южный, который с пальмами и на океанском побережье, а наш, северный, с сосенками-березками по берегам лесного озера и с обязательными утренними туманами.

И вот, в этом Вовкином туманном раю, похоже, что-то приключилось! Я почему-то сразу же подумал о том, что у Володи какие-то крупные проблемы, связанные с его работой, а я ему срочно понадобился, скорее всего, для совместного мозгового штурма. Такое уже случалось.

Да, забыл сказать! Еще в аренде у базы отдыха находится довольно приличная по площади территория в прилегающем сосновом бору, где последние пару лет по инициативе моего приятеля ведутся активные работы по прокладке различных туристических троп, а также модных в последнее время экологических маршрутов.

Этот Вовкин напряг, который я почувствовал во время нашего утреннего разговора, совершенно выбил меня из рабочей колеи. Если память мне не изменяет, в таком раздерганном состоянии я своего приятеля еще ни разу в жизни и не видел! Володя – он же всегда собран и уверен в себе. Вся его жизнь – это как точно выверенный механизм дорогих швейцарских часов, которые всегда тикают по распорядку: в семь утра – обязательная утренняя зарядка, в восемь – завтрак из всяких полезных продуктов, а с девяти Володя уже на службе.

До этого внезапного звонка график всех наших совместных теннисных баталий утверждался чуть ли не на месяц вперед, и вот – на тебе! Зачем же я ему так срочно понадобился? Что там у Володи приключилось? И почему – «не телефонный разговор»? Промаявшись в офисе со своими догадками добрых три часа и так ничего толком не сделав, я засобирался домой.

Семью с собой решил не брать. Непонятно было, в конце концов, что же там у Владимира произошло, да и на сборы ушло бы много времени. К тому же планы на этот вечер у близких уже наметились свои. Жена, конечно, поворчала немного, что мы, мол, в последнее время редко куда-то вместе ездим, да и с Володей давно не виделись, а тут такой удобный случай, но почему же все так внезапно? Поворчала, собрала мой тревожный рюкзачок и до двери проводила. «Вы там только с коньяком не переборщите!» – сказала мне вместо напутствия. Мудрая она у меня женщина! Как в воду глядела!

До «Вовкиного заповедника» мне удалось добраться много раньше, чем я обещал – где-то к половине четвертого я был уже на месте. Охранник у шлагбаума оказался какой-то новенький и мне совсем не знакомый, поэтому пришлось пока что припарковаться на внешней стоянке. Только я собрался звонить приятелю – а он уже, гляди-ка, и сам нарисовался! Выскочил из ворот (в будке, что ли, у охранника сидел?) и чуть ли не бегом ко мне. Весь какой-то всклокоченный! Что же у моего Вовки произошло?! Что же приключилось?!

– Я как раз мимо ворот проходил, смотрю – а ты уже и приехал! – выпалил приятель. И никакой тебе улыбки при этом, никакой радости встречи! Не до веселья, видать, Володе. И глаза-то у него, смотрю – с какой-то сумасшедшинкой, и лицо – растерянно-испуганное! – Идем-идем, – говорит мне, – пока не стемнело!

Видать, совсем человеку плохо! Какое «стемнело» в середине июня под Питером? Но я молчу. К обстановке привыкаю. К приятелю присматриваюсь. А Вовка меня в это время прямо в лес куда-то тащит. И говорит возбужденно:

– Это же ты во всем виноват! Ты меня надоумил!

– Виноват? В чем? – озадаченно я его спрашиваю, пока мы прямо через густые кусты куда-то там продираемся.

– Скоро придем! Сам все и увидишь!

Минут через пять вышли на лесную полянку.

– Вот! – сказал он и руками театрально развел.

– Что – «вот»? – не понял я. – Что это?

– Как? Ты разве не видишь? Это же древнее саамское капище в виде лабиринта! Ты же мне сам схему нарисовал!

Я стал приглядываться. Место выглядело странно. Конечно, ни на какое капище это было не похоже. А похоже было на то, что тут совсем недавно случилась какая-то грандиозная «движуха»: трава была вырвана-вытоптана, кое-где валялись небольшие камни, а некоторые деревья по краям поляны каким-то мистическим образом были переломлены примерно посередине! Немаленькие такие деревья, скажу я вам! Справа от нас на земле лежал большой сломанный щит. Я подошел к щиту и перевернул его.

«Реконструкция саамского капища» – было написано там крупными буквами сверху. Ниже была изображена схема капища и правила проведения ритуала: «если вы идете к центру лабиринта – ладони следует повернуть книзу, негативная энергия уйдет в землю. Когда вы выходите из лабиринта – ладони кверху…» – ну, и так далее. Да, это я предложил тут саамское капище в лесу соорудить. Потому что очень давно, после Валдайского оледенения, здесь же жили саамы! Еще до карелов, еще до финнов. И что?!

«Что же тут случилось?!» – про себя думаю, а по спине уже какой-то неприятный холодок побежал. Мурашки размером с воробья запрыгали! Да и в лесу почему-то тихо как-то стало. И очень-очень неуютно.

Захотел я было спросить что-то уточняющее, и даже рот успел открыть, помнится, но Володя меня опередил:

– Теперь идем ко мне! – и обратно, так же через кусты, в сторону базы ломанулся. Я послушно засеменил следом, чувствуя себя каким-то нашкодившим котом. Страшно мне почему-то вдруг сделалось. Вокруг – светло, солнце в небе вовсю светит, а я иду за приятелем по лесу и по сторонам озираюсь! А Володя, наконец, рассказывать начал:

– Лабиринт мы первый раз две недели назад собрали. Двое суток он тогда простоял, а потом кто-то все камни на поляне раскидал! Охранник вспомнил, что пацанов местных из поселка вечером в лесу видел. И даже пару человек узнал. Выловили мы их. Поприжали. Припугнули. Сознались они в итоге. «Зачем?» – спрашиваю. А они – молчат! Только носами шмыгают. И перепуганные такие! Тогда я еще подумал, что это охрана у меня с воспитательными мерами просто перестаралась. Заставил я потом этих пацанов рабочим моим помогать, когда мы капище восстанавливать стали. Отказаться они не могли, так как у большинства из них родители на моей базе работают. И знаешь, пока с лабиринтом ковырялись, я за ними наблюдал: испуганные они были, подавленные какие-то, по сторонам все время озирались! Словно ждали чего-то страшного! Еще тогда у меня сложилось впечатление, что боятся они совсем даже не нас и не родителей. А боялись они именно этого места! Я тогда подумал даже, что капище, оказывается, реально обладает какой-то мистической силой и теперь мстит своим обидчикам, внушая им такой ужас! Пацанам я насочинял, что у меня тут камеры скрытые по всему лесу поставлены и в следующий раз без полиции у нас уже не обойдется. Еще и у родителей из зарплаты ущерб вычту! – тут Володя замолчал, потому как мы из леса опять к базе выскочили. Видимо, не хотел, чтобы персонал что-то услышал. Мы молча сели в мою машину, въехали на территорию и припарковались у директорского домика.

– Ты не голодный? – спросил у меня приятель.

– Нет. Дома перекусил, – ответил я.

– На корты пойдем?

– Ну, пойдем на корты.

Пока переодевались в домике у Володи, он продолжил свой рассказ:

– А где-то через неделю история повторилась! Только если в первый раз лабиринт просто разрушили, в бесформенную каменную груду превратили, то теперь камни по всей поляне были раскиданы! Кто-то уже серьезно так заморочился. По старым следам притащили ко мне опять тех же пацанов. Повел я их в лес, на место преступления, так сказать. А они – аж дрожат все! Побелели! К поляне подходить боятся! Один даже разревелся: «Владимир Олегович, – говорит, – у вас же здесь нечистая сила! Черти здесь водятся! Или еще что похуже!» И тогда уж рассказали они мне все про тот, первый, случай… Крутились они тогда около базы просто так, делать им нечего было. Пришли к базе потому, что один из них ключ от дома где-то потерял-забыл, а мать ночным администратором в гостинице дежурила. И вот, уже глубоким вечером, после одиннадцати где-то, только они обратно в поселок идти собрались, тут их всех какая-то неведомая сила и накрыла! И дальше они действовали абсолютно бездумно и словно по чьей-то указке. Без всяких предварительных разговоров, все они, как один, вдруг поперлись в лес к капищу и стали его разрушать! И ты учти, что до этого момента ни про какое капище они не знали и о поляне в лесу не подозревали. Если не врут, конечно. Но тут уж ты сам подумай: кому это нужно – каменюки здоровенные за просто так ночью в лесу ворочать? Очухались наши ребятишки только тогда, когда от лабиринта ничего не осталось. Лес, сумерки. Как-то очень тихо кругом, и такое у всех ощущение, будто за ними из-за деревьев кто-то пристально наблюдает! Паника одновременно накрыла всех, ну и бросились они с поляны кто куда! Не каждый помнит, как и дома-то тогда очутился. А ночью потом еще и сны кошмарные им снились!

Мы с Володей уже давно переоделись в теннисную форму, и теперь я просто слушал приятеля, сидя в большом кожаном кресле с теннисной ракеткой на коленях.

– Короче, поверил я им, – продолжал Володя. – Они так упорно меня просили, чтобы я эти свои «секретные камеры» посмотрел, про которые я им в первый раз насочинял! Чтобы я сам убедился, что это не они были. В конце концов, так гениально сыграть испуг невозможно! Да и блефовать так – тоже! Они же не заслуженные артисты Советского Союза! Поверил я им и отпустил. И тут уж решил действительно камеру на поляне поставить. Потому как – мистика ведь какая-то получается! Да и раскидать камни так далеко – не каждый мужик еще и справится. Камеру решил ставить сам, без посторонней помощи, чтобы никто на базе не знал, что у меня там – камера. Для чистоты эксперимента, так сказать. Купил автономную видеокамеру, которая от внутреннего аккумулятора работает и на движение реагирует, спрятал на сосне у поляны. Капище после этого мы опять восстановили. Работяги матерились – словами не передать! И стенд, который ты там на поляне сейчас сломанным видел, как раз к этому времени уже готов был. Его тоже вкопали. А теперь иди сюда, я тебе авторское кино про полтергейста покажу!

Володя сидел у компьютера за своим большим директорским столом. Я встал с кресла, взял стул и сел рядом с ним. Приятель щелкнул по компьютерной мышке, и я увидел на экране знакомую поляну, только в черно-белом цвете. Посреди поляны – саамское капище в виде большого лабиринта из камней. Симпатично у Володи получилось, ничего не скажешь!

Стоп, а это что? Один из камней внезапно зашевелился и сам собой поднялся в воздух. Высоко поднялся – метра на три! Немного повисев в воздухе, камень качнулся и, стремительно сорвавшись с места, полетел куда-то в лес! Далеко улетел. Я думаю – метров на пятьдесят, не меньше! Хороший такой камешек – килограммов на тридцать! А потом и другие булыжники стали вытворять что-то подобное. Основная масса камней покидала поляну похожим образом: они поднимались над землей, зависали на какое-то мгновение, потом делали в воздухе что-то похожее на петлю и, резко ускорившись, летели в лес. Некоторые камни из тех, что были поменьше, просто стремительно стартовали сразу с земли, но эти летали уже не так далеко. Через пять минут от «реконструкции саамского капища» и камня на камне не осталось!

Володя повернул голову ко мне:

– Ну и как тебе киношка? «Оскара» дадут?

– Обалдеть! – только и смог выговорить я. Повисла пауза.

– Пойдем по мячику постучим, а? А то у меня с самого утра – ступор в голове! Ни о чем думать не могу! – пожаловался мне горе-режиссер.

– Обалдеть! – ответил я ему утвердительно, и мы пошли на теннисные корты.

Глава вторая
МЫСЛИ ПОД КОНЬЯЧОК

Поиграть в тот вечер у нас толком не получилось. У меня куда-то пропала подача, да и вообще что-то случилось с координацией, Володя тоже постоянно бил мяч то в сетку, то в аут. Тем не менее мозги у меня от беготни вроде как немного даже разблокировались, но говорить на ЭТУ тему мы пока не могли – на соседнем корте играли клиенты. Промаявшись таким образом около часа и даже не доиграв партии, мы зашли в кафе, взяли немного маринованного мяса и вернулись к Володиному домику. Сходив в душ и переодевшись, мы вышли на улицу, к беседке, и стали готовить шашлык.

– Помнишь, я тебе как-то про местную финскую легенду рассказывал? Про «Проклятую гору»? Она же – «Чертова гора»? – спросил я у приятеля.

– Я тоже об этом сразу подумал! Еще утром! Поэтому и решил звонить сначала тебе.

Легенда эта не очень-то и замысловатая: когда-то давно, во времена Шведского королевства, решили жившие тут финны себе новую кирху построить. В старую кирху, в двадцати километрах отсюда, уже не все прихожане помещались. Место выбрали очень живописное – аккурат на той самой горе, где мы сейчас сидим с Володей, шашлыки жарим. Место под церковь, как и положено, освятили. Лес заготовили и тоже освятили. Ну и, усердно помолившись, приступили к возведению «храма на горе».

Строить-то вроде строили. Старались! Да только никакой кирхи в итоге на Горе у озера так и не появилось. Потому что все, что за день плотники соберут, ночью кто-то опять по бревнам раскатает и с Горы в озеро спустит! И так – несколько раз подряд! Мистика! Слухи по округе нехорошие поползли. Плотники-то – они же все из местных крестьян были.

Решили посадить на ночь трех строителей в засаду, чтобы этих «антихристов-храмоненавистников» изобличить-выловить. Утром хватились – бревна опять в озере плавают, а сторожей и след простыл! Сгинули куда-то, сердешные! Черти их забрали! Жены – в рев, по деревням – паника! Пасторы из соседних приходов крестятся сутки напролет так, что аж персты дымятся!

А мужики чуть позже нашлись-объявились. Живы и невредимы оказались. Только все – в разных местах обнаружились. Один из них даже за тридцать верст, к сестре своей замужней, на дальний хутор через лес убежал! Из рассказов сторожей стало окончательно понятно: точно, нечистая сила! Потому как видели они какие-то большие полупрозрачные силуэты на фоне закатного неба. И эти полупрозрачные силуэты, которые они видели, на людей совсем были не похожи! Во-первых, много крупнее, ростом под четыре метра (впрочем, у страха глаза велики!), и даже двигаются – не как человек! А во-вторых, бревна они в озеро швыряли, совсем не напрягаясь, играючи как-то, словно палочки какие!

Обуял мужиков ужас неодолимый, и ломанулись они в панике от подобного невообразимого зрелища кто куда. Не помнят сами, как всю ночь куда-то с выпученными глазами неслись. Очухались только утром уже, когда солнышко поднялось. Все, как я и говорил уже – в разных местах и в изрядном удалении от места событий.

Кирху в итоге построили в другом месте. А эту гору с тех пор финны так и называли: «Чертова гора», «Paholaisen vuori», «Проклятое место»! Очень долго в этот лес на Горе люди даже за грибами-ягодами ходить боялись. И только уже в девятнадцатом веке в этом месте опять селиться стали. Да и то ведь не на самой Чертовой горе, а рядом, в двух километрах. Вот такая история из позднего Средневековья!

– Посмотри-ка за шашлыком! – попросил меня Володя, а сам в своей избушке директорской ненадолго скрылся. Вернулся он с бутылкой элитного французского коньяка, и мы тут же, не дожидаясь мяса, «под шоколадку», произвели предварительную дегустацию изделия. Сразу же стало чуток веселее!

– А ты заметил, – сказал я Володе, – что все твои гостиницы и коттеджи с ресторанами – они нафиг никому не нужны! Их ведь не трогают. Сколько здесь уже база стоит? Лет двадцать? Хотя размером любое здание на базе куда крупнее нашего лабиринта! Как ты думаешь, почему это?

– Черт знает! – чертыхнулся вдруг Володя и сам же осекся.

Было заметно – помянул черта и теперь испугался! Двадцать первый век на дворе. Два взрослых человека с высшим образованием и руководящими должностями сидят, транжирят дорогущий представительский коньяк и чертей боятся!

– Ты сегодня у меня в домике ночуешь! – безапелляционным тоном сообщил Володя.

– За святой водой надо бы в ближайшую церковь сгонять! – пошутил я. – И кольев осиновых побольше заготовить!

Володя притащил готовый шашлык. Я налил себе и приятелю еще по одному бокалу французского коньяка. Мясо было очень вкусным, а коньяк – просто обалденным! Обстановка на Чертовой горе потихоньку устаканивалась.

– Есть версия! – сказал я и встал, словно тост произносить собрался. – Обрати внимание: разрушениям подвергаются только сооружения религиозного культа! В средние века – кирха, у нас сейчас – капище.

– Это ты хорошо подметил! – удивленно заметил Володя. – Хотя капище-то у нас – не настоящее. Фальшивое! Музейный экспонат, так сказать.

– Но выглядит-то оно, как настоящее!

– И что?

– А то! Слышал такое выражение: «намоленное место»? В старых церквях или монастырях, где множество людей столетиями молятся, образуется особенная атмосфера. И ее, эту атмосферу, можно даже почувствовать, если туда зайти. В таких местах какая-то сильная энергетическая подпитка посетителями ощущается. Но это надо, чтобы ты на одной волне с этим всем резонировал! У истово верующих это получается. То есть на уровне тонкого мира в этом месте происходят какие-то энергетические изменения. Надеюсь, наличие «тонкого мира» после всей этой чертовщины ты отрицать уже не сможешь?

Володя хмыкнул и налил нам еще коньяка.

– Так, дальше! – сказал он и даже насмехаться над «тонким миром», как он обычно любил делать, не стал. Похоже, человечество сегодня потеряло еще одного ярого материалиста!

– А все эти наши «намоленные места» там, в тонком мире, допустим, как-то сильно фонят! И чему-то там мешают. Помехи создают! Поэтому здесь нам строить ничего такого и не дают. И финнам в средние века – не давали. Именно в этом месте. Именно религиозные объекты.

– Ладно, допустим. Но у нас же капище не настоящее. Оно же и не станет никогда «намоленным местом»!

– Ну, во-первых, я бы это так категорично не заявлял. Может быть, мы с тобой на основе нашего капища со временем тут какую-нибудь неоязыческую секту замутим! – пошутил я. – А во-вторых, любая церковь, пока она строится – она же еще не «намоленное место». Ее и разрушали-то у финнов еще во время строительства, если ты помнишь. Очевидно, у них там, в тонком мире, есть какой-то свой каталог религиозных объектов, которые в будущем могут стать фонящими!

И тут Володя, наконец, улыбнулся! Лечебный французский коньяк и мои бредово-веселые версии понемногу исцеляли наши израненные мистическим беспределом души.

– То есть у чертей существуют какие-то утвержденные самим Дьяволом каталоги, по которым они работают? – спросил Володя с кривой улыбочкой. – Ходят черти ночью по объектам и по каталогу все сверяют. А потом всю незаконную застройку сносят нафиг! Так, что ли?

– Фу! Ну зачем так примитивно-то? Черти здесь, скорее всего, ни при чем. Никаких чертей и не существует вовсе! Экий вы, Владимир, ортодокс, оказывается! Ты находишься в плену традиционных предубеждений, навязанных твоему европейскому сознанию тысячелетиями христианства. У христианина ведь как: если где-то что-то мистическим образом разрушается, значит, во всем этом черти виноваты? А ты вспомни, что с точки зрения христианской церкви все эти языческие погремушки: эти капища, идолы и священные камни – это как раз все сатанинское и есть! Христианская церковь всегда была лютым врагом языческих капищ. С самого момента своего появления. Она их намеренно сама и разрушала! Потому как – жесткая конкуренция за души человеческие. На войне как на войне, так сказать. Следовательно, черти, разрушающие церковь – это логично и понятно; черти же, разрушающие языческое капище – такое мне представить трудно! В чем тут логика? Черти должны капище, наоборот, охранять! Чтобы с помощью этих языческих культов сбивать побольше христиан с пути истинного и клиентов для своей Геенны огненной заготавливать. Потому что все язычники, согласно христианским воззрениям, после смерти попадают именно в Ад!

– Ну а кто тогда, если не черти? Полтергейст какой-нибудь? Что тогда? – спросил Володя.

Языки у нас уже заметно заплетались, но это никак не мешало креативному полету моей мысли. Наоборот! Я вдруг стал ощущать себя неким мессией, который вот сейчас, экспромтом, на основе имевших место в «Вовкином заповеднике» событий, вдруг возьмет и придумает для Человечества настоящую, правильную и современную религию, которая все разом объяснит, всех друг с другом помирит, и вообще… Что – «вообще»? А вот этого мой пьяный мозг все никак не мог окончательно сформулировать.

Между тем на столе каким-то непонятным для меня образом появилась вторая бутылка французского коньяка. Когда это Володя успел за ней сходить? Опять – мистика! Или же он сразу две притащил, а одну пока что под столом держал? Мы что, уже бутылку употребили?! «Не пей! – вспомнились мне тут напутственные слова супруги, – козленочком станешь!»

– Если не черти, то кто? – упрямо повторил Володя, смотря мне прямо в глаза.

– Блин, да здесь версий можно миллион напридумывать! Всяких-разных! И даже, если хочешь, совсем без религии. Я же тебе уже говорил: может быть, именно здесь, в этом самом месте, но только в какой-нибудь параллельной нам вселенной, объект какой-то важный расположен. Перегородка между мирами тут, допустим, совсем тонкая. Настолько тонкая, что у наших соседей получается из своего «астрала» к нам сюда проскакивать, когда это нужно. Чтобы людишек неразумных попугать! А всякие наши человеческие «церкви» и «капища» – они, видимо, как-то работе этого объекта мешают. Помехи своей аурой, которая от молящихся людей появляется, создают. А объект этот, который в тонком мире – какой-нибудь жутко военный и страшно стратегический! Это я утрирую, конечно. Но перенести его в другое место невозможно! Или же нецелесообразно. Куда проще просто прийти и гнездо осиное разрушить, и пусть осы потом в другом месте жужжат!

– Какие осы, какое гнездо? – по-пьяному утерял логическую нить моей проповеди приятель.

– Осы – это мы! Земная цивилизация! Человечество! – пояснил я. – Это аллегория такая, пусть и не совсем уж точная, но простая: допустим, у тебя на даче осы стали гнездо строить. Где-нибудь в бане или в дровяном сарае. И ты их за этим занятием застукал. Естественно, что ты не будешь дожидаться, пока осы построят большое гнездо и когда их там много разведется. Правильно? Ты постараешься сразу им продемонстрировать, что место они неудачное выбрали. И гнездо у них разрушишь! И будешь разрушать до тех пор, пока осы не поймут, что строить им надо где-то в другом месте. А то и вовсе всех ос дихлофосом перетравишь, чтобы не кусались! А осам этим, кстати, будет мерещится, что на них инопланетяне какие-то напали, ведь ты же предстанешь перед ними в каком-нибудь дурацком зеленом резиновом плаще до пят и в противогазе!

– Это неудачный пример! – по-пьяному возмутился Володя. – Люди все-таки – не осы! Мы же разумные существа. Нас нельзя просто так травить дихлофосом!

– Ой-ли! – развеселился тут я. – Это люди-то – разумные существа? Не смеши меня! Ты новости по телевизору когда последний раз смотрел? Если на Человечество вдумчиво со стороны поглядеть, как-то не очень мы на разумных существ-то похожи! Бардак на Планете – просто космический! И явственный запах очередного, стремительно приближающегося, как бы это помягче сказать-то… Ну, ты меня понял! А все почему? Потому что большинство из нас от этих самых ос не сильно и отличается. Гнездо соорудил, еды в гнездо натаскал, личинок наоткладывал, и все – можно не жужжать! О судьбе человечества пусть ученые и политики рассуждают-дискутируют. Им – можно! У них лбы высокие. Им за это деньги платят. У большинства наших с тобой «однопланетников» – только голые рефлексы в голове. И ничего более! Разум-то, он в чем? В осознании своей смертности, что ли? Так большинство из нас о конечности своего бренного существования только тогда и вспоминает, когда их жареный петух в попу клюнет! Что у нас там еще? Родительский инстинкт и инстинкт самосохранения? Так эти самые инстинкты – они и у ос в полной мере присутствуют!

Володя приставил палец к губам. Я замолчал и завертел головой. Мимо нашего домика проходил охранник.

– Валера, все в порядке? – спросил у него директор четким и абсолютно трезвым голосом (умеет же брать себя в руки, зараза!).

– Да, Владимир Олегович! – ответил Валера, – к двадцать первому коттеджу ходил. Там народ на улице шумел немного. Соседи пожаловались! Сейчас они уже в коттедж ушли.

«А сколько времени-то уже? – спохватился я и посмотрел на телефон. – Ого, уже начало двенадцатого!»

– Пойдем внутрь! – сказал Володя. Встав из-за стола и прихватив начатую бутылку с коньяком, приятель направился к коттеджу. Уверенной походкой пьяного человека я зашагал следом.

В домике мы прошли на маленькую уютную кухню, где Володя зашторил окно и достал из холодильника нехитрую закуску: сыр и ветчину в нарезке.

– Еще по одной – и спать! – предложил он мне.

– Что-то я уже пьяный! – честно заявил я.

– А меня хоть немножко отпустило! – признался приятель. – С утра понятия не имел, куда бежать, кому сдаваться. Паника! А с твоими веселыми версиями, да под коньячок… Поживем еще, думаю… Давай, валяй свою следующую байку!

– Вообще-то, уже давно твоя очередь! – возмутился я, но тут же сам с готовностью и продолжил плести словесную кружевную чушь. Язык мой, правда, вовсю заплетался, но полету фантазии это никак не мешало. – И это совсем даже не байки! Ты вот, к примеру, в курсе, что наш видимый Мир со всеми звездами, планетами, астероидами и всякой там звездной пылью – это какие-то жалкие четыре процента от общей массы Вселенной, – решил я добавить научности в нашу беседу, – а остальные девяносто шесть процентов – это так называемые «темная энергия» и «темная материя»? Ученым известно только, что они где-то там, в подпространстве, существуют. И ничего более! Пощупать-потрогать – не получается! Нет у нас пока что таких приборов.

– Ну да, читал где-то… Или в институте преподавали… Не помню уже! Это что, тоже как-то с нашей чертовщиной связано, что ли? – удивился Володя.

– Самым непосредственным образом! – убежденно заявил я. Остапа несло! Мой пьяный мозг, испытавший сегодня сильный шок от увиденного, сейчас, должно быть, пытался приколотить Вселенную на привычное для нее место. Восстановить статус-кво. Объяснить все с помощью логики. То есть найти новую точку опоры в этом ужасном мистическом мире, в котором камни летают по воздуху сами по себе. И все эти версии, которые я абсолютно спонтанно сейчас накидывал, как раз и были теми «гвоздями», которыми испуганное подсознание пыталось заново скрепить порушенное мировоззрение.