Loe raamatut: «Уборщик чародея»
Пролог
В пустоте высился старый ясень. Удобно устроившись в его корнях, лежал человек, мужчина. Глаза его были закрыты. Из одежды на нём – только штаны до колен. Человек был строен, плечист и темноволос.
Шмяк!
С ветки прямо на крупный нос мужчины свалился жирный паук. Сполз на щёку, просунул мохнатые лапки в приоткрытую щель рта…
Пауки посыпались градом. Путались в волосах, скребли и царапали кожу. Человек широко раскрыл раскосые глаза и… засмеялся.
– Да, Рагул, фантазия у тебя совсем ни к чёрту стала. Неужели ты думал напугать меня этими тварями!? – хохотал мужчина, цепляя пауков жилистыми пальцами и отбрасывая в сторону.
– С какой же радостью я бы разбил твою голову! – взвыл Лорд-демон Рагул, висящий в пустоте в паре шагов от мужчины.
– Да, конечно, ты можешь это сделать. Но не забывай, что тогда тебе придётся коротать вечность в полном одиночестве, – спокойно ответил И’Пак. Именно так звали мужчину.
Рагул и не забывал. Когда-то для развлечения он пробовал пытать своего «сокамерника», но тот пригрозил, что убьёт себя, остановив сердце усилием воли. Рагул не знал, правда ли это, но дразнить судьбу не стал.
Как же давно он не пил человеческого страха! Рагул взмахнул верхней правой рукой, и пауки обратились в дым.
– Моя тёща была и то страшнее, – заметил мужчина.
Рагул пошарил в голове И’Пака, но никакой тёщи там не обнаружил.
– Опять ты надо мной издеваешься, несносный человек! Неизвестно, кто из нас большее зло! – пожаловался Рагул.
– Зато известно, кто его больше натворил, – парировал И’Пак.
– Да разве это зло? Я оказал вам, людям, услугу, когда обратил пять городов в руины. Всё одно, там царили лишь разврат и пороки. Может быть, меня вообще послал Создатель! Ты об этом не думал, И’Пак?
– Не думал, – зевнул И’пак. – По мне так ты просто мелкий мстительный недоносок. – И тут же перевёл тему. – Как насчёт партии в Кта?
Что ж. Можно и сыграть, подумал Рагул, повёл левой нижней рукой и в пустоте возникла игровая доска. Да, он здесь, заперт с этим невозможным человеком, по вине которого он сюда и попал!
Но вечность? О, нет! Тут И’Пак ошибается. Там, в мире людей, осталась его, Рагула, часть, его кровь. Человек об этом знать не мог. И когда эта кровь попадёт в нужные руки…
– Что ты разулыбался, будто попал в бордель в бесплатный день? Никак вспомнил о своей кровушке, что оставил в нашем мире? – спросил И’пак.
– Откуда ты?!.
– Ходи давай, демонячья твоя башка! – расхохотался И’пак.
Они оба знали, что когда-нибудь заточение закончится. Что ж, почему бы в ожидании не сыграть в Кта?
А потом я разобью ему голову, подумал Рагул, делая первый ход.Пролог. В пустоте. Лорд-демон играет в кта
В пустоте высился старый ясень. Удобно устроившись в его корнях, лежал человек, мужчина. Глаза его были закрыты. Из одежды на нём – только штаны до колен. Человек был смугл, плечист и темноволос.
Шмяк!
С ветки прямо на крупный нос мужчины свалился жирный паук. Сполз на щёку, просунул мохнатые лапки в приоткрытую щель рта…
Пауки посыпались градом. Путались в волосах, скребли и царапали кожу. Человек широко раскрыл раскосые глаза и… рассмеялся.
– Да, Рагул, фантазия у тебя совсем ни к чёрту стала. Неужели ты думал напугать меня этими тварями!? – хохотал мужчина, цепляя пауков жилистыми пальцами и отбрасывая в сторону.
– С какой же радостью я бы разбил твою голову! – взвыл Лорд-демон Рагул, висящий в пустоте в паре шагов от мужчины.
– Да, конечно, ты можешь это сделать. Но не забывай, что тогда тебе придётся коротать вечность в полном одиночестве, – спокойно ответил И’пак. Именно так звали мужчину.
Рагул не забывал. Когда-то для развлечения он пробовал пытать своего «сокамерника», но тот пригрозил, что убьёт себя, остановив сердце усилием воли. Рагул не знал, действительно ли И’пак на это способен, но дразнить судьбу не стал.
И всё-таки: как же давно он не пил человеческого страха! Рагул взмахнул верхней правой рукой, и пауки обратились в дым.
– Моя тёща была и то страшнее, – заметил мужчина.
Рагул пошарил в его голове, но никакой тёщи там не обнаружил.
– Опять ты надо мной издеваешься, несносный человек! Неизвестно, кто из нас большее зло! – пожаловался Рагул.
– Зато известно, кто его больше натворил, – парировал И’пак.
– Да разве это зло? Я оказал вам, людям, услугу, когда обратил пять городов в руины. Всё одно, там царили лишь разврат и пороки. Может быть, меня вообще послал Создатель! Ты об этом не думал, И’пак?
– Не думал, – зевнул И’пак. – По мне так ты просто мелкий мстительный недоносок. – И тут же перевёл тему. – Как насчёт партии в Кта?
Что ж. Можно и сыграть, подумал Рагул, повёл левой нижней рукой и в пустоте возникла доска и набор цветных камешков для игры. Да, он здесь, заперт с этим невозможным человеком, по вине которого он сюда и попал!
Но вечность? О, нет! Тут И’Пак ошибается. Там, в мире людей, осталась его, Рагула, часть, его кровь. Человек об этом знать не мог. И когда эта кровь попадёт в нужные руки…
– Что это ты вдруг разулыбался, Рагул, словно попал в бордель в бесплатный день? Никак вспомнил о своей кровушке, что оставил в нашем мире? – спросил И’пак.
– Откуда ты?!.
– Ходи давай, демонячья твоя башка! – расхохотался И’пак.
Они оба знали, что когда-нибудь заточение закончится. Что ж, почему бы в ожидании не сыграть в Кта?
А потом я разобью ему голову, подумал Рагул, делая первый ход.
Глава 1. Приезд. Помощник чародея
Ивон встал до рассвета, взял удочку и заранее приготовленную наживку и вышел из башни. Путь к озеру лежал через лес. Было приятно шагать в предрассветных сумерках, вдыхая утреннюю прохладу, потому что лето выдалось жарким и каждый день до самого вечера солнце шпарило, как ненормальное.
Добравшись до озера, Ивон устроился на большом камне, закинул удочку и достал из сумки припасы – кусок сыра, немного колбасы, пара редисок и ломоть вчерашнего хлеба. Запивать всё это Ивон собирался водой из ключа, которую набрал по дороге. Для него такой завтрак получше любой королевской трапезы! Хотя, конечно, случая сравнить Ивону никогда не представлялось.
Поплавок безмятежно торчал из воды. В кронах щебетали птицы.
Птицы и выдали шпиона. Ивон услышал, как несколько пичуг одновременно вспорхнули с веток. Мальчик насторожился, потому что за те два месяца, что жил у дяди, никогда не встречал здесь других рыбаков. Конечно, птиц мог спугнуть какой-нибудь зверь. Воображение тут же нарисовало волка, такого же, как он сам, любителя раннего завтрака на свежем воздухе.
Ивон проглотил кусок колбасы, не успев как следует им насладиться, и медленно обернулся. Как будто, ничего необычного. Узкая полоска рыжего песка, деревья, кусты. Никаких волков. И всё-таки парень кожей чувствовал направленный на него взгляд. Дома верили, что у каждого человека есть дух-хранитель из давно умерших предков, и в минуту опасности он может предупредить подопечного, вызвав в нём чувство тревоги. Что, если хранитель предупреждает Ивона?
Ивон тихонько сполз с камня. Он вспомнил слова старшего брата, Увана: самый верный способ победить страх, заорать ему прямо в морду.
– Эй там, в кустах! Выходи, я тебя вижу! – заорал Ивон. Он никого не видел, но… Если это зверь, крик напугает его, если человек – заставить показаться. Во всяком случае, таков был план.
То ли план проварился, то ли в кустах на самом деле никого не было. Никакой реакции на воинственный крик не последовало.
Ивон подумал о том, чтобы вернуться к удочке, но решил проверить особенно густые заросли справа от камня. Если бы он захотел спрятаться, засел бы именно там. Ивон поднял с земли камень и швырнул в кусты. Послышался треск веток, затем тонкий вскрик. С криком «Ага!» Ивон прыгнул в кусты.
В следующий миг в Ивона будто на полном скаку врезался бык. Его отбросило. Он попытался встать, второй удар обрушился в основание черепа. Ивон упал, а когда очнулся никого рядом не было.
Ивон выбрался из зарослей. В затылке гудело. Солнце уже успело перебраться через горизонт, окрасив небо в густой синий цвет. Начинало припекать.
Остатки еды пропали. Даже крошек на камне не осталось. Выходит, какой-то бродяга позарился на его завтрак? Что ж, надеюсь ты подавишься редиской, подумал Ивон.
Пожелав таким образом обидчику приятного аппетита, он смотал удочку (время клёва безвозвратно ушло) и выпустил червей на волю.
– Хоть кому-то сегодня повезло, – сказал он, глядя на то, как червяки расползаются, кто куда.
Ивон двинул было к дому, но тут же остановился. Одна мысль вдруг пришла ему в голову.
Бродяга бы и удочку прихватил!
Ивон шагал к башне и размышлял (каждая мысль отдавалась в затылке тупой болью). Если это не бродяга, то кто? Кто следил за ним? Ерунда, зачем за ним вообще следить? Не такая он важная птица. Всего лишь ученик… то есть, уборщик чародея.
Стоп!
А если это как-то связано с чародеем?!
То есть с дядькой Риберином. Все знают, волшебникам дай только повод друг за другом пошпионить – вечно они пытаются выведать чары товарищей по цеху.
– Наверное, решил, что я ученик и хотел подсмотреть пару заклинаний, – заключил Ивон вслух.
Мысли понеслись вскачь. Шпион, наверняка, попробует пробраться в башню, чтобы подглядеть уже за самим Риберином, а то и стащить магические книги!
В голове сам собой сложился план. Ивон выследит соглядатая, выдаст его дяде и тот, оценив по достоинству преданность и находчивость племянника, тут же переведёт его из уборщиков в ученики!
С удвоенной энергией и улыбкой в пол-лица Ивон поспешил к дому.
В то же время, кто-то затаившийся в высокой траве, проводил его взглядом и закинул в рот последнюю редиску.
Однако времени на выслеживание шпиона у Ивона сразу не нашлось. Едва он вернулся, чародей вывалил на него целый ворох поручений. Как будто мстил за то, что остался на обед без любимой рыбки.
Закончив с прополкой Душицы Отворотной и отскабливанием старого алхимического котла, Ивон приготовил чародеям обед, а сам устроился на перекус рядом с осликом.
– Ничего, Колючка, скоро ты станешь не только ослом волшебника, но и лучшим другом его ученика, – пообещал Ивон ослику, уминая картошку с маслом и укропом.
– Йа! – жизнерадостно согласился Колючка.
После обеда Ивон собрался было облазить местность вокруг башни – вдруг удастся найти следы шпиона. Но дядя и тут не дал ему такой возможности.
– Ты что там ползаешь? Забыл, где отхожее место, балда?! – прикрикнул он, выйдя на порог и увидев, как племянник копошится в кустах.
– Да я… потерял тут кой-чего.
– Голову не потеряй, – поворчал Риберин, но затем смягчился и велел:
– Наведайся-ка в Выси и купи шесть дюжин перепелиных яиц.
Ивон, пряча досаду, выбрался из зарослей и принял из рук дяди мешочек с медяками. Из башни выглянул Виктор и протянул Риберину дымящуюся кружку с травяным чаем, который по традиции после обеда заваривал для наставника.
– В Выси? А я хотел поручить нашему Ивону отскоблить мой алхимический котёл, – сказал юноша. Как обычно, его мантия сияла белизной.
– Сам отскобли, совсем обленился, – нахмурился дядя.
Виктор побледнел, приближаясь цветом лица к мантии. Ивон улыбнулся.
– Давай, топай, – поторопил Ивона волшебник и скрылся за дверью. Виктор фыркнул, глядя на Ивона и поспешил за наставником.
Отвязывая Колючку, Ивон услышал скрип лестницы – дядя поднимался в свой кабинет.
– Ладно, Колючка, делать нечего, если ты, конечно, не готов снести нам сейчас немного перепелиных яиц.
– Йа! – оскорбился ослик.
Несмотря на гордое название, Выси были всего лишь захудалой деревушкой. Зато там разводили перепелов, яйца которых в варёном виде Риберин-волшебник любил не меньше рыбки.
Покачиваясь на ослике, Ивон сосчитал медяки, выданные дядей, и с удивлением обнаружил, что монет больше, чем нужно. Улыбка расплылась на лице мальчишки, ведь путь до Высей, лежал через Овражек – ближнюю деревню, где Ивон обычно закупался продуктами. А в тамошнем трактире пекли превосходные пироги с грибами!
– Как раз хватит на пирог и кружку клюквенного морса! – воскликнул Ивон.
– И на порцию первоклассного овса для тебя, дорогой Колючка, – тут же добавил он, желая порадовать единственного друга.
Колючка довольно дёрнул ушами и как будто ускорил шаг.
Образ большого тёплого пирога и запотевшей кружки морса уверено вытеснили из головы Ивона все мысли об утреннем происшествии.
Глава 2. За Ивоном шпионят. Грибной пирог
Ивон встал до рассвета, взял удочку и заранее приготовленную наживку и вышел из башни. Путь к озеру лежал через лес. Было приятно шагать в предрассветных сумерках, вдыхая утреннюю прохладу, потому что лето выдалось жарким и каждый день до самого вечера солнце шпарило, как ненормальное.
Добравшись до озера, Ивон устроился на большом камне, закинул удочку и достал из сумки припасы – кусок сыра, немного колбасы, пара редисок и ломоть вчерашнего хлеба. Запивать всё это Ивон собирался водой из ключа, которую набрал по дороге. Для него такой завтрак получше любой королевской трапезы! Хотя, конечно, случая сравнить Ивону никогда не представлялось.
Поплавок безмятежно торчал из воды. В кронах щебетали птицы.
Птицы и выдали шпиона. Ивон услышал, как несколько пичуг одновременно вспорхнули с веток. Мальчик насторожился, потому что за те два месяца, что жил у дяди, никогда не встречал здесь других рыбаков. Конечно, птиц мог спугнуть какой-нибудь зверь. Воображение тут же нарисовало волка, такого же, как он сам, любителя раннего завтрака на свежем воздухе.
Ивон проглотил кусок колбасы, не успев как следует им насладиться, и медленно обернулся. Как будто, ничего необычного. Узкая полоска рыжего песка, деревья, кусты. Никаких волков. И всё-таки парень кожей чувствовал направленный на него взгляд. Дома верили, что у каждого человека есть дух-хранитель из давно умерших предков, и в минуту опасности он может предупредить подопечного, вызвав в нём чувство тревоги. Что, если хранитель предупреждает Ивона?
Ивон тихонько сполз с камня. Он вспомнил слова старшего брата, Увана: самый верный способ победить страх, заорать ему прямо в морду.
– Эй там, в кустах! Выходи, я тебя вижу! – заорал Ивон. Он никого не видел, но… Если это зверь, крик напугает его, если человек – заставить показаться. Во всяком случае, таков был план.
То ли план проварился, то ли в кустах на самом деле никого не было. Никакой реакции на воинственный крик не последовало.
Ивон подумал о том, чтобы вернуться к удочке, но решил проверить особенно густые заросли справа от камня. Если бы он захотел спрятаться, засел бы именно там. Ивон поднял с земли камень и швырнул в кусты. Послышался треск веток, затем тонкий вскрик. С криком «Ага!» Ивон прыгнул в кусты.
В следующий миг в Ивона будто на полном скаку врезался бык. Его отбросило. Он попытался встать, второй удар обрушился в основание черепа. Ивон упал, а когда очнулся никого рядом не было.
Ивон выбрался из зарослей. В затылке гудело. Солнце уже успело перебраться через горизонт, окрасив небо в густой синий цвет. Начинало припекать.
Остатки еды пропали. Даже крошек на камне не осталось. Выходит, какой-то бродяга позарился на его завтрак? Что ж, надеюсь ты подавишься редиской, подумал Ивон.
Пожелав таким образом обидчику приятного аппетита, он смотал удочку (время клёва безвозвратно ушло) и выпустил червей на волю.
– Хоть кому-то сегодня повезло, – сказал он, глядя на то, как червяки расползаются, кто куда.
Ивон двинул было к дому, но тут же остановился. Одна мысль вдруг пришла ему в голову.
Бродяга бы и удочку прихватил!
Ивон шагал к башне и размышлял (каждая мысль отдавалась в затылке тупой болью). Если это не бродяга, то кто? Кто следил за ним? Ерунда, зачем за ним вообще следить? Не такая он важная птица. Всего лишь ученик… то есть, уборщик чародея.
Стоп!
А если это как-то связано с чародеем?!
То есть с дядькой Риберином. Все знают, волшебникам дай только повод друг за другом пошпионить – вечно они пытаются выведать чары товарищей по цеху.
– Наверное, решил, что я ученик и хотел подсмотреть пару заклинаний, – заключил Ивон вслух.
Мысли понеслись вскачь. Шпион, наверняка, попробует пробраться в башню, чтобы подглядеть уже за самим Риберином, а то и стащить магические книги!
В голове сам собой сложился план. Ивон выследит соглядатая, выдаст его дяде и тот, оценив по достоинству преданность и находчивость племянника, тут же переведёт его из уборщиков в ученики!
С удвоенной энергией и улыбкой в пол-лица Ивон поспешил к дому.
В то же время, кто-то затаившийся в высокой траве, проводил его взглядом и закинул в рот последнюю редиску.
Однако времени на выслеживание шпиона у Ивона сразу не нашлось. Едва он вернулся, чародей вывалил на него целый ворох поручений. Как будто мстил за то, что остался на обед без любимой рыбки.
Закончив с прополкой Душицы Отворотной и отскабливанием старого алхимического котла, Ивон приготовил чародеям обед, а сам устроился на перекус рядом с осликом.
– Ничего, Колючка, скоро ты станешь не только ослом волшебника, но и лучшим другом его ученика, – пообещал Ивон ослику, уминая картошку с маслом и укропом.
– Йа! – жизнерадостно согласился Колючка.
После обеда Ивон собрался было облазить местность вокруг башни – вдруг удастся найти следы шпиона. Но дядя и тут не дал ему такой возможности.
– Ты что там ползаешь? Забыл, где отхожее место, балда?! – прикрикнул он, выйдя на порог и увидев, как племянник копошится в кустах.
– Да я… потерял тут кой-чего.
– Голову не потеряй, – поворчал Риберин, но затем смягчился и велел:
– Наведайся-ка в Выси и купи шесть дюжин перепелиных яиц.
Ивон, пряча досаду, выбрался из зарослей и принял из рук дяди мешочек с медяками. Из башни выглянул Виктор и протянул Риберину дымящуюся кружку с травяным чаем, который по традиции после обеда заваривал для наставника.
– В Выси? А я хотел поручить нашему Ивону отскоблить мой алхимический котёл, – сказал юноша. Как обычно, его мантия сияла белизной.
– Сам отскобли, совсем обленился, – нахмурился дядя.
Виктор побледнел, приближаясь цветом лица к мантии. Ивон улыбнулся.
– Давай, топай, – поторопил Ивона волшебник и скрылся за дверью. Виктор фыркнул, глядя на Ивона и поспешил за наставником.
Отвязывая Колючку, Ивон услышал скрип лестницы – дядя поднимался в свой кабинет.
– Ладно, Колючка, делать нечего, если ты, конечно, не готов снести нам сейчас немного перепелиных яиц.
– Йа! – оскорбился ослик.
Несмотря на гордое название, Выси были всего лишь захудалой деревушкой. Зато там разводили перепелов, яйца которых в варёном виде Риберин-волшебник любил не меньше рыбки.
Покачиваясь на ослике, Ивон сосчитал медяки, выданные дядей, и с удивлением обнаружил, что монет больше, чем нужно. Улыбка расплылась на лице мальчишки, ведь путь до Высей, лежал через Овражек – ближнюю деревню, где Ивон обычно закупался продуктами. А в тамошнем трактире пекли превосходные пироги с грибами!
– Как раз хватит на пирог и кружку клюквенного морса! – воскликнул Ивон.
– И на порцию первоклассного овса для тебя, дорогой Колючка, – тут же добавил он, желая порадовать единственного друга.
Колючка довольно дёрнул ушами и как будто ускорил шаг.
Образ большого тёплого пирога и запотевшей кружки морса уверено вытеснили из головы Ивона все мысли об утреннем происшествии.
Глава 3. Овражек. Гонка через лес
Овражек… мало кто в это сейчас поверит – Ивон не верил, – но когда-то это место было знакомо многим.
Деревня стоит на Старом большаке, соединяющем портовый Аст с Красным хребтом на юго-востоке. Было время, торговые караваны везли по нему разнообразный товар, полученный морем, вглубь страны, сбывая его по дороге к горным выработкам. Там закупались оружием и серебром и пускались в обратный – более опасный, ведь оружие и серебро куда милее разбойнику, чем горшки и специи – путь к морю.
Для негоциантов, почтарей и проходимцев всех мастей в Овражке выстроили просторный трактир с постоялым двором. Бывали дни, когда чужаков в деревне оказывалось больше, чем местных!
Всё это в прошлом.
Лет тридцать назад горняки докопались до странных изогнутых кольцами тоннелей, из которых хлынули безглазые, зато полные зубов твари. Справиться с ними не вышло. Как выразился начальник одной из шахт: «Они прут, как младенцы из утробы моей жёнушки».
Копи спешно закрыли, шахты завалили. Горнодобытчики и кузнецы перебрались севернее, в безопасные места. За ними потянулись торговцы, а за торговцами – куда же без них – разбойники. Тракт зарос травой и получил нынешнее название «Старый большак».
А вот трактир остался!
Напоминая о былом величии, его горбатая крыша, крытая не абы чем, а глазированной черепицей, по-прежнему возвышается над деревней. На перекладине у крыльца покачивается на ветру вывеска с гордым названием – «Гербовый гусь» (в простонародье просто «Гусь»).
Деревянный в натуральную величину гусь у крыльца, пару лет назад при постыдных обстоятельствах лишившийся клюва, всё так же приветственно машет крылом, зазывая посетителей.
Торговцы здесь нынче бывают редко, зато люд со всех окружных деревень приезжает пропустить кружечку-другую пива и обменяться новостями.
Поэтому Ивон был сильно удивлён, увидев в зале троицу явно неместных типов. Выдали чужаков короткие тяжёлые на вид мечи. Крестьяне, как известно, мечей не носят – сено косить да грядки полоть ими неудобно, и дров толком не нарубишь. А стоит один такой меч, как целый огородный инвентарь с косами, лопатами и мотыгами, и сарай для всего этого добра.
Едва Ивон вошёл в трактир, чужаки повернули к нему заросшие щетиной морды, оглядели из-под пыльных шляп хмуро-равнодушно и вернулись к своим мискам.
Трактирщик велел обождать, так как пироги были отправлены его женой в печь не так давно и ещё не поспели. Ивон заплатил за овёс и отправился исполнить обещание, данное Колючке.
Конюшня была из прежних времён. Длинная, со стойлами, отделёнными дощатыми стенками, большая часть которых обычно пустовала.
В первых трёх сейчас стояли лошади. Вероятно, тех мордоворотов, что сидели в трактире. Через одно – скучал Колючка.
– Йа! – обрадовался ослик, увидев Ивона с мешочком овса.
– Конечно, я ж обещал. А Ивон всегда держит слово, запомни это, Колючка.
Ивон высыпал овёс в ясли, и ослик довольно захрупал.
– Давай что ли проверим твой тыл, – сказал Ивон, поглаживая друга.
Колючка обладал удивительной способностью – где бы он ни прошёл, всегда умудрялся посадить на хвост целую гроздь колючек. Ивон подозревал, что этим ослик и заслужил своё имя.
Ивон протиснулся вглубь стойла и принялся отдирать репьи, запутавшиеся в кисточке хвоста. Тогда-то он и услышал слова, поделившие его жизнь на «до» и «после».
Раздались нестройные, тяжёлые шаги. Кто-то вошёл в конюшню.
– Седлайте скорее, – велел сиплый голос.
Звуки седлаемых коней. Скрип кожи.
– Гадёныш мог прислать знак и после того, как мы пожрём, – злой, грубый голос.
– А если чародел нас в жаб превратит? – гнусавый.
Ивон замер. Чародел – странное, непривычное слово. Но, ясно одно, головорезы из трактира – а кто ещё это мог быть? – говорили о Риберине. Других волшебников в округе не водилось.
– Если черепушку раскроить, небось не превратит. Да и вообще он же дрыхнуть будет, забыл?
Ивон почувствовал, как зашевелились волосы на затылке.
– А мальчишку, значит, тоже того?
– Всех, – был ответ.
Сердце упало.
Глухо застучали копыта, затем всё стихло. Ивон ещё постоял, замерев в полуприсяде с колючкой, до боли зажатой в ладони.
Колючка невозмутимо хрупал.
Сердце снова пошло, ускоряясь, будто навёрстывая упущенное. Надо бежать! Предупредить Риберина!
Молотом по голове грохнуло воспоминание об утреннем случае. Шпион на озере! Конечно, это он послал знак бандитам! Он не просто хочет выведать заклинания Риберина, он собирается убить его и завладеть всеми книгами, волшебными предметами и что там ещё у чародея есть!
Надо спешить!
– Срежем через лес, – сказал Ивон ослику, выводя его из стойла.
Но Колючка упёрся. Он ещё не закончил с овсом, и уходить не собирался. Ивон взял голову ослика в свои ладони и посмотрел ему в глаза.
– Колючка, дружок, послушай меня. Твой хозяин в опасности. И только мы можем его спасти, – сказал он. – Прости, но овёс отменяется.
– Йа! – обиженно воскликнул осёл, но послушно поплёлся за мальчиком.
Тем временем кто-то подкрадывался к башне Риберина. Нужно было найти хорошее место для наблюдения. Человек, одетый в тёмно-зелёные одежды, подогнанные так, чтобы не стеснять движений и обутый в мягкие кожаные туфли, позволявшие ступать неслышно, как рысь, по кругу обошёл жилище волшебника.
Вот этот дуб, пожалуй, сойдёт. Шпион ловко взобрался по стволу и устроился в переплетении ветвей напротив окна в кабинет волшебника. А если изогнуть шею, видно крыльцо башни. Лучшего места и пожелать нельзя.
Шпион сунул руку в просторный карман и достал горбушку серого хлеба. Всё, что осталось от утренней добычи. Всё-таки неприятно, что мальчишка его обнаружил. Мастер бы огорчился, узнав об этом.
«Больше таких промахов я не допущу», подумал шпион.
Затем дверь в кабинет волшебника открылась.
Риберин вошёл в кабинет и плотно закрыл дверь. Времени мало. Волшебник встал на колени и извлёк из-под кресла, на котором обычно дремал после обеда, свёрток. Развернул, достал фарфоровую куклу с локоть высотой. Можно было обойтись иллюзией. Но так надёжней.
Шпион видел, как чародей положил нечто, похожее на фигурку человека, на кресло, протянул в сторону предмета руку и что-то произнёс. Фигурка стала расти, меняя очертания. Прошло десять ударов сердца, и вот – на кресле сидела копия чародея.
– Прекрасно! – Риберин потыкал пальцами шею «куклы». Кожа, как настоящая. Даже температура, как у человека. А вот и жилка бьётся. Превосходная работа!
А я неплохо выгляжу для своих лет, подумал Риберин, разглядывая копию. Жаль, в этой глуши некому это оценить. Не приударять же за крестьянками.
– Было время, я знал немало чародеек, – задумчиво произнёс он.
Хм… этот животик… Год назад его не было.
Риберин тряхнул головой. Не время для таких мыслей! Он оглядел кабинет. ЭТО лежало на столе. Соблазн спрятать его, был велик. Но нельзя. Враг знает, что ОНО должно быть здесь, и, если увидит, что его нет – заподозрит неладное. Любая ошибка может стоить ему жизни.
А вот самому необходимо спрятаться.
Наблюдатель на дереве видел, как волшебник огляделся, поправил чёлку у своей копии, открыл дверцу шкафа… и забрался внутрь. Дверца закрылась.
Шкаф. А где ещё спрятаться в кабинете, не применяя магию?! Риберин прислонился к задней стенке и стал ждать.
Ивон торопился. Хорошо, что лес был изрезан тропами охотников и грибников.
Колючка настойчиво пёр вперёд, ходко перебирая лапами. Как будто понял слова Ивона или просто почувствовал его настроение.
В какой-то момент Ивон подумал, а не слезть ли с ослика и не припустить самому? Он был уверен, что сможет бежать быстрее, но, что, если он заблудится, свернёт не туда на одном из лесных перекрёстков. А Колючка, каким-то образом всегда знал дорогу домой.
Где-то справа раздалось журчание ручья, и через несколько мгновений пропало. Пахнуло болотом. Ветка больно хлестнула по щеке.
– Колючка! – возмутился Ивон.
Колючка не ответил. Колючка шёл вперёд, будто лесной фрегат.
Трясясь на ослике, Ивон впервые подумал: а что, если он опоздает? «Раскроить черепушку», так сказал один из бандитов. Перед глазами возникла картина. Голова волшебника расколота, как перезревшая тыква. Рядом, поджав ноги, лежит Виктор. Ещё дышит. Его мантия в крови.
– Ивон, прости, что заставлял тебя чистить алхимический котёл, – произносит он и делает последний вздох.
Ну, это вряд ли.
– Ивон, немедленно отстирай мою мантию! – вот это уже более правдоподобно. – И будь уверен, что я не умру, пока она не будет блестеть, как зад снежного великана!
Ивон усмехнулся, и тут новая мысль: а что, если он опоздает, но не совсем. Что, если дядя и Виктор будут уже мертвы, а убийцы будут всё ещё там? Что делать в таком случае, Ивон придумать не успел, потому что выскочил из чащи к холму, на котором стояла башня.
Он увидел, как по дороге к башне подъезжают головорезы на лошадях. Что делать? Рвануть ко входу? Ну уж нет! Тогда он наткнётся прямо на них! Закричать, поднять тревогу? А что это там у сёдел? Уж не арбалеты ли? Кричать, пожалуй, не стоит.
Ивон соскочил с Колючки и, пригибаясь, метнулся к башне.
Дядя этого не знал, но Ивон давно научился залезать по стене к его окну и выше – на крышу. Это было в общем-то не сложно, и время от времени Ивон развлекался, лазая наверх. Он доберётся до кабинета, где, как он знал, обычно это время суток проводил Риберин.
Колючка смотрел, как мальчик скрылся за стеной башни. Ему хотелось сказать: «Йа!», но он почему-то чувствовал – надо молчать. Жалко, конечно, что не удалось доесть тот овёс!
