Перед сном Владимир обошёл палаточный лагерь батальона, проверил охранение, визуально осмотрел технику. Стояла довольно холодная февральская ночь. Утром Владимир встретился с командиром полка, на территории которого временно дислоцировался его батальон. Договорились о бане для солдат. После завтрака Владимир приказал построить личный состав. Пока все подтягивались к месту построения, он ходил из стороны в сторону, как бы подыскивая те самые нужные слова, которые ему предстояло им сказать. Для самого Владимира ситуация была морально и психологически сложной. Он не мог рассказать личному составу о том, что когда-то, в недалёком прошлом, будучи молодым парнишкой, он был лучшим другом для злейшего в их понятии главаря моджахедов Ахмад-Шаха Масуда. Того самого, чьи люди безжалостно убивают их сослуживцев, того самого, который отдал приказ сбивать даже беззащитные «чёрные тюльпаны». И что вот теперь, их комбат, лично поведёт всех в бой, чтобы убить хоть и бывшего, но друга. Интересно узнать, как бы он выглядел в их глазах, если бы они узнали всю эту горькую правду сейчас.
От этих нехороших мыслей, Владимира отвлёк громкий командный голос его заместителя, майора Верхова Сергея Ивановича: «Батальон равняйсь! Смирно! Равнение на середину!
Выслушав доклад, Владимир поприветствовал личный состав и приняв встречное приветствие, дал команду: «Вольно!». Всматриваясь в эти минуты в лица солдат, сержантов и офицеров, он подсознательно заметил в нацеленных на него взглядах, их настоящую, безграничную и непоколебимую уверенность в нём, как в командире.
– Нашему батальону, – с волнением начал говорить Владимир, – поручено ответственное задание по уничтожению действующих баз моджахедов на вершинах Панджшерского ущелья. Задание по-своему сложное и опасное. Для того чтобы, вертолётная эскадрилья могла выявить многочисленные группы противника и обрушить на них разрушительный залп, мы с вами должны выманить их из укрытий и первыми вступить с ними в бой. Но сделать это мы сможем, если, ночью разминировав их минные поля поднимемся на одну из открытых площадок, где сосредоточились существенные силы моджахедов. Подъём будет тяжёлым, потому что на себе нам придётся нести много вооружения, благодаря которому нам возможно удастся продержаться до прибытия, как я уже и говорил основных сил. Однако, есть обстоятельство, которое не позволит нам совершить подъём всем подразделением: у нас просто не будет на это времени. Мною принято решение о создании тактической мобильной группы в количестве тридцати человек. Руководить данной группой буду лично я. Остальные офицеры, в составе своих стрелковых рот поднимутся десантом на вертолётах. – Владимир сделал небольшую паузу, после чего продолжил.
– Учитывая опасность восхождения и другие важные факторы, прошу выйти из строя тех, кто добровольно согласен пойти со мной в первых рядах, кто осознаёт риск и отдаёт себе отчёт в принятом им решении. Да, вы правильно меня поняли, шансов вернуться обратно живыми, будет немного и не у всех. Но проявив профессионализм, мы сможем увеличить такие шансы и выполнить боевое задание. Разрешаю не выходить из строя тем, кто уходит на дембель.
Владимир подозвал к себе офицеров, чтобы исключить какого-либо нажима на личный состав с их стороны. Закурив, офицеры мельком наблюдали за батальоном, который ожил будто пчелиный рой. Через минуту из строя гурьбой стали выходить старослужащие и в основном те, у кого подходил к концу срок службы.
– Командир, мы тут сообща решили, что молодняк пойдёт в составе десанта, – ответственно заявил дембель, старший сержант Букреев. – А первыми пойдём мы. И это наше общее решение.
Неописуемое волнение охватило Владимира целиком, и чтобы хоть как-то скрыть влажные от слёз глаза, он задвинул на них козырёк афганки.
Глава 8
В просторном и светлом кабинете директора ЦРУ стоял устойчивый запах дорогих сигар и виски. У разгоревшегося камина, в кожаных креслах сидели двое мужчин.
– В личной беседе с президентом, я убедил его в активизации по ослаблению Советских войск в Афганистане, в частности разговор зашёл о Панджшерском ущелье, – сказал своему собеседнику из пентагона, глава ЦРУ. – А именно, о целесообразности оказании срочной военной помощи группировке, возглавляемой Ахмад – Шахом Масудом. Наши разведывательные данные показали, что вести активные бои моджахедам мешает авиация, как правительственных войск, так и авиация советов. Под угрозой находится единственный и проверенный путь, по которому моджахедам доставляется всё необходимое из Пакистана, Ирана и Китая. Господин президент, был крайне обеспокоен этим фактором. В итоге, на днях, центральное разведывательное управление получило от правительства США директиву с указанием о предоставлении моджахедам новейшего вооружения, способного изменить возникшую негативную ситуацию в лучшую сторону. Как вам известно, против советских войск в Афганистане объявлен джихад. К войне присоединилось большое количество арабских наёмников. Теперь, исходя из мною сказанного, я хотел бы услышать и ваши доводы, как представителя пентагона.
– Министерство обороны уверено, – ответил сотрудник пентагона, – что изначально, советы, вводя в Афганистан свою группировку, прежде всего готовились к ведению обычных военных действий. Однако на деле, им приходится воевать против партизанских формирований, и в основном в горах. Абсолютным минусом такой войны для наших оппонентов, является тот факт, что тот же Масуд воюет, как говорят у русских – в своём огороде. Мы же, стараемся пока избегать втягивания наших сухопутных войск в горные районы, используя при этом авиаудары для поддержания войск коалиции против талибов. Но и у нас есть проблема. Смертники с поясами шахидов, раз за разом оказываются вблизи военных объектов, государственных учреждений Афганистана и международных организаций, находящихся под нашей охраной.
– Как вам известно, – продолжил глава ЦРУ, – военными конструкторами создано мощное оружие, которое нуждается в боевом крещении.
– Вы имеете в виду «Стингер»?
– Совершенно, верно.
– И чтобы вы хотите от пентагона?
– Мы бы хотели, чтобы ваши представители, секретно переправили к
Ахмад – Шаху– Масуду нашего инструктора и несколько экспериментальных единиц данного оружия.
– Но, если я не ошибаюсь, моджахеды уже используют некоторые наши системы, я говорю об «Ред Ай», а также о британских ракетах «Блоупайп».
– Да, вы правы. Но у ракеты «Ред Ай» со слов военных экспертов ненадежные контактные и бесконтактные взрыватели, ракета разбивается об обшивку и отлетает от того же вертолёта или самолёта. В добавок ко всему
дальность обеих ракет не превышает трех километров. Если новейшее оружие при его использовании моджахедами покажет положительный результат, то как я уже и озвучил, ситуация на территории Афганистана кардинально изменится, а значит у советов возникнут проблемы. Президент останется довольным.
Представитель пентагона на секунды задумался.
– Я ознакомился с тактико-техническими характеристиками «Стингера» и ничего не имею против его испытания в Афганистане. Но не окажется ли так, что Масуд, использует это оружие против нашей авиации?
– Я понимаю суть вашего вопроса. Ахмад – Шах капризен, своенравен и преследует в большей степени свои интересы, но у него есть то, что нам нужно: у нас с ним общий враг. И пока наши интересы с ним совпадают, мы можем рассчитывать на хороший результат.
– Хорошо. Сообщите мне дополнительно о том, когда бы вы хотели предоставить оружие для отправки.
– Ну, зачем же дополнительно? Оружие должно отправиться в ближайшие двадцать четыре часа.
Владимир внёс в список тактической мобильной группы последнего солдата. Так получилось, что вышедших из строя старослужащих и дембелей, желающих идти первыми, оказалось куда больше, чем запланированное им общее количество солдат, задействованных для операции. Поэтому, пришлось расширить состав группы ещё на шесть человек. До самого вечера кропотливо занимались сборами, составили перечень самого необходимого, что взять с собой в горы, а это: оружие, боеприпасы, медикаменты, верёвки с карабинами, радиостанцию, воду и сухой паёк. После чего, распределив собранные комплекты, и учитывая при этом физические возможности каждого члена группы, уложили всё по рюкзакам. На следующий день было намечено изучить сигнальный язык жестов, который в обязательном порядке был нужен для исполнения команд, общения друг с другом в особенных условиях, не нарушая тишины и конспирации. Этому Владимир решил уделить особое внимание, поскольку знал, что знание таких жестов, на практике многим спасло жизни. Вечером после отбоя, он собрал всех командиров в своей палатке.
– Завтра, в двадцать два ноль ноль, группа покидает место дислокации и уходит в горы, – объявил он. – Вы остаётесь с личным составом. Утром, после построения и завтрака, начинаете готовиться к десантированию. Вы у меня опытные командиры и каждый из вас знает, что необходимо для этого сделать. Утром я встречусь с начальником штаба группировки и передам ему подготовленный нами в письменном виде план боевой операции, где всё будет расписано, а именно: позывные радиостанции, схема движения группы в горах, а также предположительная открытая площадка на вершине, с которой в указанное время мы и начнём движение в тыл противника. Ваша задача: после сигнала, переданного радистом группы на радиостанцию батальона, организовать быструю посадку личного состава на вертушки и вылететь для десантирования в указанный квадрат. Координаты будут переданы командиру эскадрильи. – Владимир вынул из планшета план операции с подробными инструкциями и положил на снарядный ящик, предназначающийся вместо стола.
– Прошу всех расписаться за полученную копию плана операции.
Он выдал командирам стрелковых рот и взводов батальона копии документа.
– Все свободны кроме Верхова.
После того, как командиры вышли из палатки, Владимир обратился к заместителю.
– Сергей Иванович, хочу попросить тебя лично проконтролировать завтрашнюю выброску. – Владимир протянул ему руку для рукопожатия.
– И смотри там… Береги и себя и бойцов. – Они дружески обнялись.
– Не волнуйся комбат, – сказал Верхов. – Я думаю, что всё будет хорошо.
Владимир кивнул.
– Надеюсь.
Верхов ушёл. Оставшись один Владимир прилёг на топчан. Сейчас у него появилось время, чтобы вспомнить Лену. Он не видел её уже три года. До тюрьмы она писала ему еженедельно, высылала фотографии детей, расписывала в подробностях о том, как воспитывает их. Писала, что дети часто спрашивают о нём. Пытаясь обуздать волнение и переживание, он вышел из палатки. Проходящий рядом дежурный по батальону, заметив его тут же подошёл с докладом.
– Товарищ подполковник, за время дежурства происшествий не случилось. Дежурный по батальону старший лейтенант Садреев.
Владимир молча кивнул головой, дав понять, что доклад принят.
– Алибек, сигаретой не угостишь?
Тот полез в карман и вытащив начатую пачку «Охотничьих» протянул Владимиру.
– Вот, возьмите товарищ подполковник. Но, вы вроде не курите?
Владимир слабо улыбнулся.
– Да, но сейчас что-то захотелось. Спасибо.
Зайдя в палатку, он закурил, после чего долго раскашливался.
Утром Владимир прибыл в штаб группировки и сразу же зашёл к заместителю начальника штаба, Андрею Викторовичу.
– О, Володя, здравствуй. Как раз ждал тебя. – Они поздоровались, пожав друг другу руки.
– Андрей, я принёс план операции, – сказал Владимир. – Его нужно согласовать с начальником штаба.
Андрей махнул рукой.
– Пошли, он на месте.
Постучав в дверь, они вошли в кабинет начальника.
– Ну, что же, – громким басом проговорил Пётр Фёдорович, ознакомившись с планом. – Толково! Я бы даже сказал – стратегически грамотно! Одобряю. Сегодня же ознакомлю с ним командира вертолётной эскадрильи. В два часа дня проведём экстренное совещание, на котором согласуем важные детали операции. Прошу прибыть без опозданий.
Андрей и Владимир вышли из кабинета начальника штаба.
– Володь, зайди ко мне.
Пройдя к столу, Андрей достал из сейфа конверт и протянул Владимиру.
– Я сейчас выйду по делам, а ты не спеша прочти.
Он ушёл. Владимир сел на стул и развернув чистый без адреса конверт, вынул из него исписанный аккуратным почерком лист.
Он узнал этот почерк. Нервничая и подёргивая плечами, Владимир стал читать. Поначалу торопливо, но потом вернувшись опять к первым словам, словно не веря, что письмо предназначалось ему, уже медленнее и вдумчивее.
«Любимый, дорогой мой, здравствуй! Андрей прислал человека с запиской, где сообщил, что ты слава богу жив. Пишу тебе это письмо, а человек этот ждёт, на кухне сидит с мамой. Говорит: скорее пишите мужу письмо, а то нужно ехать. Почему ты не написал мне, когда тебя привезли в тюрьму? Хотела написать тебе первой, но адреса то я ведь не знаю. После того, как мне сообщили в военкомате, что тебя арестовали якобы за преступление, меня сразу же уволили с работы, над детьми в школе стали изгаляться. Короче вся извелась, все слёзы выплакала. Пришлось нам уехать к маме и к сестре. Ты уж держись, ведь я же знаю, что тебе не легко сейчас. Помни, что я и дети гордимся тобой! Хочу собрать тебе передачу, а как только смогу, то сразу же приеду к тебе на свиданье. Напиши мне свой адрес. Целую. Люблю. Твоя Лена».
Прочитав письмо Владимир еле сдерживал слёзы. В кабинет вошёл Андрей. Он молча сел напротив Владимира.
– Ты извини Володь, но я не написал Лене, что ты здесь, в Афгане. Пока этого делать нельзя. Но, думаю, что скоро ты и сам ей всё расскажешь.
Владимир убрал письмо в карман.
– Я пойду, надо готовиться, ночью уходим.
Глава 9
К рассматривающему в бинокль Панджшерскую долину и горный массив Ахмад – Шаху, подошёл глава его разведки Бахтияр.
– Ахмад, я получил две срочные информации, не терпящие отлагательств.
Масуд опустил бинокль.
– Говори.
– Из кишлака Руха прибыл наш связной. Информатор шурави передал ему, что сегодня в ночь, со стороны Саланга на вершину будет подниматься тактическая группа в количестве около тридцати человек. Это опытные шурави и хорошо вооружённые. Они планируют рано утром с боем прорваться к нашим господствующим высотам. Им на помощь вертолёты выбросят десант.
Ахмад – Шах отреагировал спокойно.
– Вызови подкрепление с верхних площадок и встреть их как положено. Что ещё?
– Вечером мои люди встречают караван из Пакистана. С ними придёт инструктор – американец, который доставит новое оружие для испытания в боевых условиях.
– Хорошо.
Бахтияр не уходил.
Масуд внимательно посмотрел на него.
– Ты, что-то забыл сказать?
– Да Ахмад. Группа шурави, о которой я тебе доложил, придёт во главе с Богдановым. Это с его батальоном мы вели тяжёлые бои три месяца назад у кишлака Пишгор. Они настоящие шайтаны и не боятся умереть.
Масуд на секунду замер.
– Ты сказал…Богданов?
– Да. Помнишь, это тот смелый полковник, который сам пришёл к тебе за своими солдатами?
– Ну, конечно.
– Ты его отпустил, а теперь он опять идёт к нам.
«А я всё думаю, куда же ты Володя пропал» – подумал про себя Масуд, ненадолго погрузившись в воспоминания. Бахтияр ждал что ответит Ахмад.
– Вот что, – произнёс Масуд. – Как стемнеет, разминируй тропы у входа в ущелье. Думаю, они поднимутся именно там. Пропустишь их, а потом сразу же заминируй все пути отхода. Никто не должен выйти отсюда живым. Теперь по поводу американца. Как только он прибудет на базу, проводи его ко мне.
– Да Ахмад, я понял.
Бахтияр был удовлетворён его ответом.
После ужина Владимир вновь собрал всех офицеров.
– Сегодня в штабе было проведено оперативное совещание, на котором рассмотрены все шаги по взаимодействию между тактической группой, вертолётной эскадрильей и стрелковыми ротами во время проведения боевой операции. Через три часа я со своей группой начинаю подъём на вершину. Для остального личного состава отбой с рюкзаками и оружием у изголовья. Марш-бросок до вертушек займёт около десяти минут, ещё пять минут погрузка. Связисту батальона от радиостанции не отлучаться ни на секунду. Ждёте нашего сигнала. – Владимир посмотрел на часы.
– Встретимся на вечерней проверке.
Ахмад – Шах – Масуд вместе со своими полевыми командирами, осматривал собранные из камней у скальных проёмов бойницы для пулемётчиков, а также ходы сообщения между огневыми точками. Остановившись у пропасти, он стал всматриваться в просторы долины.
– Ахмад, – обратился к нему один из его командиров. – Ещё не поздно отменить разминирование склона. Все выступы и вершины со времени начала войны находятся под нашим контролем. К чему этот риск?
– Мой дед был великим охотником, – не отводя задумчивого взора с Панджшерской долины, ответил Масуд. – Однажды, когда я находился с ним на охоте, он сказал мне: «Если зверь идёт по твоим следам и ты чувствуешь спиной его дыхание, нужно остановиться и повернувшись к нему лицом достойно его встретить».
Владимир медленно шёл вдоль строя личного состава батальона.
– Обстоятельства и ситуация, потребовали от меня моего участия в подъёме тактической группы на вершину. Обращаюсь к тем, кто будет в составе десанта. Ваши старшие боевые друзья и сослуживцы, пойдут в бой самыми первыми. Поэтому, сейчас вы должны забыть и вычеркнуть из памяти, все случившиеся ранее между вами передряги и ссоры, а именно, те отношения, которые называются неуставными. Большинство из вас, а это те, кто прибыли сюда из учебных подразделений, расположенных в Термезе, Маарах и Кушке, ещё не успели участвовать в боевых операциях. Но этой ночью, каждому из вас предстоит принять боевое крещение. Бой будет очень тяжёлым и пообещать кому-либо, что он выйдет из него живым, я не могу. Я бы мог этого вообще сейчас не говорить, но в случае моей гибели, я хочу остаться в вашей памяти честным и искренним командиром. Берегите себя и своих товарищей. Для меня вы все до одного герои. Надеюсь, что, выполнив боевую операцию, мы все с вами вернёмся сюда обратно и продолжим службу. Благодарю за внимание. – Отдав честь личному составу, Владимир направился к своей палатке. Некоторое время воцарившееся молчание нарушалось лишь негромким стуком его отдаляющихся шагов, и лишь последующие окрики командиров прервали его окончательно.