Loe raamatut: «Пряные дни», lehekülg 3

Остановившись у стола секретарши, Кирилл помахал перед ее носом визиткой.

– Ленок, чтобы этого прощелыгу я здесь больше никогда не видел и не слышал! Ясно?

– Хорошо, Кирилл Геннадиевич.

– Я буду у себя, скинь мне скорректированный список дел на сегодня.

– Сейчас сделаю!

Войдя в кабинет, Кирилл сел в свое кресло и немного помассировал гудящие виски. Распорядок дня летел к чертям, но что хуже всего, встреча с журналистом начисто убила весь деловой настрой. Бросив взгляд на визитку, которую он продолжал держать в руке, директор недовольно крякнул и, разжав пальцы, уронил ее в корзину для бумаг.

* * *

Выдернутый на поверхность из глубин сна, Евгений долго не мог сообразить, что к чему. За окном ярко светило солнце, и часы на тумбочке показывали, что дело движется к полудню. Что за… хотя, если учесть, во сколько он лег спать вчера, а, точнее, уже сегодня, то все становится на свои места.

За вечер он успел состряпать несколько вариантов статьи, пробуя разные подходы и напирая то на одну версию, то на другую. Информации, имевшейся в распоряжении Евгения, недоставало для полновесного журналистского расследования, да он и не собирался его проводить. Вместо этого следовало на скорую руку слепить из кучи разносортных черепков некое подобие чашки желаемого фасона. Исходные осколки нашлись не все, но зато его никто не ограничивал в использовании посторонних фрагментов, которые Евгений в большинстве своем тут же, на месте высасывал из пальца. И не беда, что некоторые из посудин, выходивших из-под его руки, оказывались пугающе страшны и уродливы (почти как ночной горшок с ручкой вовнутрь) – в «Утренний курьер» как раз такие и требовались.

И все же ни одно из его творений так и не смогло удовлетворить Евгения в полной мере. Чего-то в них явно недоставало, а все те несуществующие подробности, что он выдумывал, были насквозь банальны, фальшивы и даже за километр не походили на правду. Особенно обидно становилось оттого, что имевшиеся на руках факты приятно щекотали воображение, но вот изящно слепить их в единое интригующее целое никак не получалось. Вдохновение взяло пару дней отпуска за свой счет и возвращаться пока не планировало. Не исключено, что его вспугнули обещания Кирилла Вельгера отравить Евгению жизнь, если что. А потому журналист продолжал биться над статьей до тех пор, пока буквы не начали расплываться перед его глазами, а на дворе уже зачирикали проснувшиеся воробьи.

Притихший, было, телефон заскулил снова, уже громче, нетерпеливо ерзая по тумбочке. Если это Кленовский, то придется спешно сочинять объяснения, почему было потрачено столько времени, а результата все еще нет. Главный редактор не нуждался в перфекционистах, он предпочитал послушных ремесленников.

– Алло! – гаркнул Евгений, стараясь, чтобы его охрипший спросонья голос звучал как можно бодрее.

– Евгений Полевкин? – вежливо осведомился у него приятный женский голосок.

– Он самый, – у него отлегло от сердца. – С кем имею честь?

– Меня зовут Лена, – представилась девушка, – я работаю секретаршей у Кирилла Вельгера. Вы встречались с ним вчера у нас в Вельярово.

Остатки сонливости вмиг слетели с Евгения. Судя по всему, намечался крайне интересный поворот. Если бы его собеседница звонила ему от имени своего босса, то она должна была представиться по всей форме. Но сейчас она, похоже, звонила исключительно по собственной инициативе.

– Да, было такое дело, – журналист спустил ноги на пол, нашаривая тапки. – А что, собственно, случилось? У Кирилла Геннадиевича появились новые мысли?

– Нет, просто я нашла вашу визитку в мусорной корзине и хотела бы с вами встретиться, – неожиданно заявила Лена и, не давая Евгению опомниться, продолжила, – я сейчас ухожу на обед и могу быть в городе примерно в полпервого. Знаете, на въезде в Ананьино у дороги есть кафе «Кудесница»?

– Да, знаю.

– Встретимся там.

– В полпервого?

– Да.

– Ладно, я приеду.

Его собеседница повесила трубку.

Вот те раз! И что бы это значило? Судя по тому, как торопливо говорила секретарша, то и дело опускаясь до шепота, ее беспокоило нечто действительно серьезное. Выходит, чутье не подвело Евгения, и Кирилл действительно чего-то недоговаривал. Что ж, сегодня удача сама шла в руки, и от такого подарка судьбы грех отказываться.

Времени оставалось в обрез, а потому журналист вскочил с постели и помчался в ванную.

Немного везения плюс пара обгонов по встречной полосе – и в двенадцать часов двадцать восемь минут Евгений уже сидел за столиком у окна, а его некормленый с утра желудок дразнили доносящиеся с кухни запахи. И ведь прекрасно известно, что еда, подаваемая в подобных заведениях скорее сокращает жизнь, нежели поддерживает, но его пищеварительная система наотрез отказалась внимать голосу разума, и теперь журналист сидел и глотал слюни.

Его информаторша подоспела почти вовремя, на свиданиях девушки обычно заставляют своих кавалеров ждать дольше. А тут имела место почти деловая встреча. Наблюдая за тем, как она вылезает из машины, Евгений в очередной раз подивился, как такие дамские автомобильчики выживают на дорогах российской глубинки. С другой стороны, если все маршруты исчерпываются поездками из Вельярово в Тверь и обратно, то еще ладно. Здесь асфальт вполне приличный. Не иначе, как клиенты питомника позаботились.

Лена быстрым шагом вошла в кафе и стразу же направилась к столику Евгения. Ему даже не пришлось махать рукой, чтобы привлечь ее внимание.

– Здравствуйте! – она присела на стул напротив, положив сумочку себе на колени. Журналист сразу же узнал ее – именно эта девушка встречала их вчера в холле и приносила ему чай. Но тогда она столь умело прикидывалась предметом мебели, что он почти не обратил на нее внимания.

Строгий темно-бордовый деловой костюм с юбкой до колен, собранные в тугой хвост на затылке волосы и минимум косметики на почти детском лице с маленьким вздернутым носиком – Лена представляла собой квинтэссенцию вышколенной секретарши, целиком и полностью сосредоточенной на работе. Единственным элементом декора выступал большой бант на том месте, где мужчины обычно повязывают галстук. Большие, немного навыкате глаза придавали ей слегка удивленный, и даже встревоженный вид, что, впрочем, вполне могло соответствовать действительности.

– Добрый день! – Евгений подозвал официантку. – Что есть будете?

– Ничего, спасибо. Я не голодна.

– Вы же вроде как на обед отправились?

– Но не здесь же! – сия истина представлялась Лене абсолютно очевидной. В любое другое время Евгений был бы с ней полностью солидарен, но сейчас, когда он не успел даже позавтракать, ему пришлось совершить над собой некоторое усилие, чтобы сдержаться и заказать только чай.

– Итак, – он сложил руки на столе перед собой, – вы хотели меня видеть?

– Я могу вам доверять?

Феноменально! Просто потрясающе! Такой поворот представлялся одним из ярчайших примеров женской логики в действии, которые доводилось встречать Евгению. Задать такой вопрос журналисту, работающему в самом известном городском сборнике и распространителе сплетен, казалось верхом гениальности. На секунду он даже ощутил, как оттягивает его карман включенный диктофон. Но лишь на секунду.

– Разумеется! – Евгений, подавив рвущуюся на лицо улыбку, с предельно серьезным видом убрал в сумку заготовленные блокнот и авторучку. – Все останется строго между нами.

В этот момент официантка принесла им заказ. Увидев перед собой полупрозрачный пластиковый стаканчик, от которого поднимался пар, болтающийся сбоку желтый ярлычок и даже с такого расстояния учуяв запах хлорки, Евгений ощутил, как в его душе постепенно восстанавливается внутренняя гармония, слегка повредившаяся после вчерашнего визита в Вельярово. Теперь он снова был в своей тарелке. В отличие от сидящей по ту сторону стола девушке, которая ерзала на стуле точно наэлектризованная.

– Я тороплюсь, – она посмотрела на часы, – поэтому придется обойтись без вступления. Что вам рассказал Кирилл Геннадиевич?

– Почему вы не спросите об этом у него сами? – парировал Евгений.

– По долгу службы мне не положено задавать слишком много вопросов, – Лена озабоченно поджала губы, – но я в курсе того, что произошло в Верховцах. Там дача у одной моей знакомой, я позвонила ей сразу же после вашего отъезда. Меня куда больше интересует, как отреагировал директор на ваш рассказ.

– Собственно, никак, – хмыкнул журналист. – Его речь состояла главным образом из цитат с вашего рекламного буклета и попыток от меня избавиться.

– А вы не задумывались, почему он так быстро согласился с вами встретиться? Ни одному печатному изданию он никогда не давал никаких интервью, а тут – на тебе!

– Я обратил внимание, но ваш босс весьма ловко выкрутился, когда я поинтересовался причинами его необыкновенного радушия.

– В этом деле он мастак! – кивнула девушка. – Но чутье вас не подвело.

– Кириллу есть что скрывать? – оживился Евгений. – Вельярово как-то связано с тем ограблением?

– Наш питомник – весьма уважаемое заведение, и мы стараемся не выносить на публику внутренние разборки. Однако, на сей раз дело зашло слишком далеко.

– Что случилось?

– Утром в четверг случился серьезный хм-м… конфликт между руководством питомника и кое-кем из персонала. В результате которого двое наших сотрудников, Николай и Оксана покинули территорию и скрылись в неизвестном направлении, прихватив с собой одну из собак, Ортею.

– Что за конфликт? Что они с Кириллом не поделили?

– Они повздорили не лично с ним, а подробности мне неизвестны. Ясно только, что бежали они в спешке, без денег, и не взяв с собой ничего из вещей.

– Как же так получается, вещи взять не успели, а на собаку у них время нашлось?

– Николай и Оксана с ней работали, поэтому Ортея почти постоянно находилась при них.

– А дома они не объявлялись?

– Они проживали на территории питомника.

– Ясно, – Евгений чувствовал, что их беседа бродит кругами, не осмеливаясь приблизиться к ключевым вопросам. – И вы полагаете, что они могут быть причастны к ограблению?

– Надеюсь, что нет, но не исключаю и такой возможности.

– Сегодня уже вторник. Вы в полицию сообщили?

– Нет, конечно!

– Почему так?

– Я же сказала, мой босс не любит выносить сор из избы! Если Вельярово свяжут с драмой в Верховцах, это станет для питомника настоящей катастрофой.

– Ваш директор, помнится, клятвенно заверял меня, будто увести у вас собаку невозможно! Что все они носят радиомаяки, которые поднимут тревогу при попытке выйти за территорию. Разве не так?

– Так-то оно так, но все сказанное относится только к тем собакам, которых мы готовим по договорам. Они и застрахованы, и ошейники носят, но Ортея не из них.

– А что с ней не так?

– Она является в каком-то смысле сотрудницей питомника, помогает в подготовке молодняка. А наши сотрудники ошейников не носят.

– Так сказать, член семьи? – прищурился Евгений.

– Что-то вроде.

– Как Апис?

Только сейчас, задним числом, он вспомнил, что на шее огромного черного пса, что напугал его вчера до полусмерти, также не наблюдалось никакого ошейника. К немалому удивлению Евгения, Лена отреагировала на его реплику неожиданно бурно.

– Апис – щенок, который любит совать свой нос, куда не следует!

– Щенок?! Апис – щенок?!

– Да рядом с Ортеей он – малолетний вислоухий бездельник!

– А Ортея, стало быть?.. – такой поворот несколько выбил Евгения из колеи. Секунду назад он полагал, что Апис – самое жуткое, что могло с ним приключиться в жизни, как вдруг выяснилось, что тот пес был всего лишь «малолетним бездельником».

– Она – одна из наших лучших собак, – Лена поумерила свой пыл и снова недовольно поджала губы, словно прикидывая, не сболтнула ли она лишнего, – и все мы очень за нее беспокоимся!

– А за людей?

– Пока Ортея с ними, ни Оксане, ни Николаю ничего не грозит, но если сообщить в полицию, то предсказать, как повернутся события, уже невозможно.

– Почему?

– Дело может дойти до стрельбы. Стрелять в безоружных людей никто просто так не станет, но вот в собаку…

– Вы боитесь, что при задержании Ортея может пострадать?

– Что? – Лена поперхнулась и была вынуждена отпить вонючего чая. – Да-да, именно. Поэтому-то я и обратилась к вам.

– А чем тут я могу помочь? – удивился Евгений.

– Я бы хотела использовать все доступные возможности уладить конфликт мирным путем. Вы все равно уже занимаетесь распутыванием этого дела, и у вас есть связи, свои источники информации. Мне не нужно от вас никакого специального содействия. Просто, если у вас вдруг появятся какие-нибудь новые сведения, дайте мне знать.

– Я не против, но и мне самому для этого нужно знать побольше. Вы можете хотя бы примерно описать мне ваших беглецов? Есть ли у них особые приметы, какая одежда была на них в тот день, когда они исчезли?

– Да, конечно! – Лена раскрыла сумочку и извлекла из нее пару фотографий. – Вот. К сожалению, насчет одежды я ничего сказать не могу, меня в тот день не было на работе.

Евгений взял у нее фотографии и повернулся к свету, чтобы получше их рассмотреть.

На первой был изображен ничем особо не примечательный темноволосый молодой человек лет семнадцати-восемнадцати, присевший на корточки и обнимающий за шею большую рыжую собаку, вид которой заставил учащенно забиться сердце журналиста.

– Это, как я понимаю, Ортея? – уточнил он у девушки.

– Верно. А с ней рядом – Николай.

Теперь Евгений постепенно начал понимать, что имела в виду Лена, сказав, что по сравнению с Ортеей Апис – всего лишь щенок. Журналист почувствовал, как покрылся испариной его лоб, и зашевелились волосы на затылке. И это при том, что в руках он держал всего лишь фотографию! Черному псу в кабинете Кирилла Вельгера для достижения аналогичного эффекта потребовалось обнажить клыки.

Ортея также отличалась огромным ростом, но была менее грузной, нежели Апис. То ли дело было в более светлом окрасе, то ли в том, что она была девочкой. Если Апис вызывал ассоциации с тяжелым боевым молотом, то Ортея походила на смертоносную и острую как бритва японскую катану. Фигурой и пропорциями она напоминала немецкого дога, темно-палевого с более светлыми грудью и животом, очень тонким черным обрамлением на морде и не с такими отвислыми щеками. Всем своим видом Ортея демонстрировала спокойную уверенность и невозмутимость, в отличие от Евгения, которому от мысли, что эта элегантная машина убийства бродит где-то неподалеку, становилось немного не по себе. Ни с того ни с сего он вдруг подумал, что бедные ротвейлеры, скорее всего, умерли, даже не успев сообразить, что произошло.

– Такой красавице, наверное, сложно не привлекать к себе внимания, – предположил он. – Вряд ли беглецам удастся долго скрываться вместе с ней.

– Грамотная собака умеет оставаться незаметной, – отрицательно покачала головой Лена, – а Ортея в этом деле – профессионал.

– Ладно, – Евгений взял вторую фотографию.

На ней оказалась запечатлена другая, не менее примечательная сцена. Перед шеренгой здоровенных мужиков в камуфляжной форме, некоторые из которых держали за ошейники крупных немецких овчарок, стояла девушка, казавшаяся в сравнении с ними маленькой и хрупкой. Одетая в футболку цвета хаки и мешковатые камуфляжные штаны, она что-то объясняла выстроившемуся перед ней взводу. У нее были коротко стриженные темно-песочные волосы, и строгое, четко очерченное лицо. Это, пожалуй, и все, что можно было сказать о ее внешности по небольшой и не самой удачной фотографии.

Внимание Евгения привлекло то, с каким вниманием и сосредоточенностью слушали ее мужчины. Разглядеть выражения их лиц также не представлялось возможным, но их позы выглядели весьма красноречивыми. Никакой легкомысленности или расслабленности, не говоря уже о снисходительной насмешке, которую следовало бы ожидать в ситуации, когда симпатичная девчонка распинается перед дюжиной солдафонов. Только собранность, внимание и сконцентрированность на деле.

Добиться такого отношения аудитории к себе возможно, только завоевав ее уважение. Насколько Евгений знал армейские нравы, самым действенным способом сделать это являлась демонстрация своего неоспоримого превосходства. Чтобы ни у кого даже тени сомнений не возникало. И, судя по фотографии, Оксана неким образом все же сумела доказать стоящим перед ней слушателям уровень своей компетенции.

– Что здесь за мероприятие? – журналист развернул фотографию к Лене и постучал по ней пальцем.

– Наш питомник оказывает помощь кинологическим службам МВД и ФСБ в подготовке собак и персонала. Тут Оксана проводит одно из таких занятий.

– Чему же она их учит?

– Не знаю, – девушка пожала плечами. – Я с ней по работе почти не пересекаюсь, а специалисты не любят распространяться о своих профессиональных секретах направо и налево.

Евгений имел более чем достаточный опыт общения с людьми, чтобы понять, что секретарша явно чего-то недоговаривает. Поначалу он хотел немного на нее надавить, чтобы сделать ее более разговорчивой, но потом отказался от этой мысли. В последнее время ему не особо везло на откровенных собеседников. Стоило ему немного подковырнуть участкового в Верховцах, как тот тут же забился как черепаха в свой панцирь и сделал вид, будто никого нет дома. От Кирилла Вельгера все наскоки вообще отлетали как горох от каменной стенки. Неизвестно, как отреагировала бы на провокацию Лена, но, судя по тому, как она нервно ерзала на стуле, дело вполне могло закончиться очередной неудачей и разрывом их «контракта». А Евгений хотел сохранить фотографии при себе – они отлично вписались бы в его статью!

– Что ж, – он убрал фотографии в бумажник, – я посмотрю, что можно придумать. Если вы не хотите привлекать к ситуации чрезмерного внимания, то мне придется действовать осторожно. Я не смогу задавать интересующие меня вопросы в лоб, потребуется искать обходные пути.

– Я не хочу создавать вам дополнительных проблем! – воскликнула Лена. – Не надо ничего выяснять специально, не копайтесь в чужом грязном белье, какая вам с того радость? Вы просто много мотаетесь по окрестностям, вдруг что увидите или услышите. Позвоните мне и все, этого будет более чем достаточно!

– Я все понял, не беспокойтесь, – заверил ее Евгений, – перенапрягаться я не буду. Все равно я постоянно держу в голове целую ораву слухов и сплетен, которые требуют уточнения или проверки. Одним больше, одним меньше – погоды это не сделает. Если что подвернется – я вам звякну.

– Спасибо! – у девушки прямо камень с души свалился. – Я вам очень признательна!

– Пока еще не за что, – отмахнулся журналист, и его рука замерла на середине жеста, – но, быть может, я могу вас чем-нибудь угостить?

– Нет-нет, что вы! – секретарша взглянула на часы и поспешно вскочила на ноги. – Я и так уже опаздываю! Мне надо бежать!

– Жаль. Но все равно, я был рад с вами пообщаться!

– До свидания!

Лена выпорхнула из кафе и, просеменив по тротуару, юркнула в свою машинку. Дождавшись, когда она отъедет, Евгений вынул из кармана диктофон и остановил запись. Он никак не мог прийти к решению – полученная им сегодня новая информация облегчает задачу, сужая круг его поисков, или же наоборот, еще больше расширяет горизонт возможностей, все глубже погружая его в пучину проблем, с которыми лучше дела не иметь? Получалось, что теперь он знал, кого искать, но понятия не имел, где и как к этой задаче подступиться.

Ну и бог с ним, дело может малость и обождать, никуда не денется! Сейчас самого пристального внимания к себе требовали две других проблемы: пропущенный завтрак и подоспевшее время обеда. Поскольку дама отказалась составить ему компанию, Евгений с полным правом мог потратить сэкономленные средства на себя, любимого и голодного.

Он вскинул руку, подзывая официантку…

* * *

Майор Акулов бросил трубку на телефон. Из-за охватившего его раздражения движение получилось резким, а потому он промахнулся, и трубка загремела по столу. Пришлось ее ловить и класть снова, но уже аккуратнее. Полученную от начальства взбучку требовалось как можно скорее нейтрализовать, причем самым надежным и проверенным способом – передав ее по эстафете сверху вниз кому-нибудь из собственных подчиненных, а потому майор набрал в грудь воздуха и заорал:

– Левченко!!!

Спустя несколько секунд в коридоре послышался топот и в кабинет вбежал растрепанный молодой капитан, на воротнике которого еще виднелись крошки от недоеденной булки.

– Звали, товарищ майор?

– А как ты догадался? – сварливо отозвался Акулов. – Кто дежурил в ночь с субботы на воскресенье?

– В субботу? Я и Венский, а что?

– Почему я узнаю о том, что здесь у вас произошло, от районного руководства, а не из ваших рапортов?

– Вы о чем? – капитан никак не мог сообразить, чего от него хотят.

– Оказывается, Прикупова и Саенко собака искусала, да так, что Вовчик теперь на койке валяется, а в ваших писульках об этом нет ни слова. Как так получилось?

– Но откуда?… – Левченко хлопнул себя по бокам. – Вот ведь стерва!!!

– Ага! Еще немного соображаешь, значит? – майор погрозил ему толстым пальцем. – Его мамаша, если надо, ради сыночка и до Президента дойдет.

– Но я не думал, что Егорьевна…

– Не думал он, значит, да? А у меня теперь от твоего недуманья зад ноет! Где рапорт? Где протокол?

– Товарищ майор! – взмолился несчастный полицейский. – Эти двое в тот вечер в таком непотребном состоянии находились, что от них никаких внятных показаний добиться было совершенно невозможно! Я хотел составить протокол задним числом, когда они немного в себя придут.

– Ну и когда твое заднее число настанет? Уже два дня прошло!

– Я… я…

– Через час чтобы все бумажки лежали у меня на столе! Понял?

– Да, но…

– Что «но»?

– Мы с Венским так и не смогли разобраться, что же там произошло!

– И в чем же проблема?

– Я не знаю, что они там курили, но из того сумбура, который из них удалось вытрясти, ничего связного не получается.

– Неужели так сложно выяснить, почему их собака покусала? И какой умник вообще догадался привести ее с собой на дискотеку?

– Понятия не имею.

– А свидетелей, что, ни одного не нашлось?

– Нет, другие уже потом сбежались, только услыхав их вопли.

– Где их нашли?

– В туалете.

– Где?! – майор удивленно приподнял брови. – Ты хочешь сказать, что псина их обоих прямо в сортире покусала?!

– Получается так, – обреченно кивнул капитан.

– Как интересно! Ладно, давай разбираться, – Акулов указал на стул сбоку от стола. – Садись, рассказывай все по порядку.

– Я же говорю, у них в мозгах сумбур полный, – Левченко тяжело осел на стул.

– Ты можешь не комментировать, а просто пересказать?

– Ну, – капитан почесал нос, – в их изложении все началось после того как они там, на дискотеке, познакомились с какой-то девчонкой.

– Не из местных, значит, – заметил майор. – Имя?

– То ли Олеся, то ли Ксения. Ни тот, ни другой так и не смогли вспомнить точно.

– Думаю, про приметы спрашивать бесполезно?

– «Клевая», «классная», «конкретная» – это все, что у нас есть.

– Что дальше?

– Потом они пошли в туалет.

– Обрати внимание, какая стройная и логичная последовательность действий! – Акулов одобрительно покивал головой. – Познакомились – и айда в сортир! Они туда всей компанией ломанулись, что ли? Втроем? Или вдвоем?

– Какая разница?

– Кабинка там, насколько я помню, небольшая, и для того, чтобы в ней уместились два, а тем более три человека, надо очень сильно захотеть. Вопрос в том, чего именно они захотели.

– У двух здоровых бугаев, познакомившихся со смазливой девкой, желания могут быть только одного рода.

– Это я прекрасно понимаю, чай уже не маленький, – майор постучал пальцем по столу, – но я сейчас о другом толкую.

– Простите, не уловил, – капитан нахмурился и подался вперед. – О чем вы?

– Предположим, что они забились в кабинку вместе с девчонкой. Тогда, если Егорьевна будет и дальше усердствовать и попытается довести дело до суда, эта Олеся-Ксения вполне может подвести ее сынка под статью. Достаточно будет произнести перед судьями правильные слова, и суд почти наверняка примет ее сторону, – Акулов откинулся назад. – Это я так, чтобы ты лучше понимал, как следует себя с этой мымрой вести, когда она сюда в очередной раз заявится.

– А если девчонка ни при чем?

– Тогда следует поинтересоваться сексуальной ориентацией наших пострадавших. С чего бы им в клозете уединяться? Или в тихих Омулях геи водятся?

– Ничего такого я про них не слышал, – капитан скептически выпятил губу. – Типичные деревенские мачо.

– Не имеет значения. Просто задай их соседям пару наводящих вопросов – и дело в шляпе. Вовкина мамаша сама будет умолять нас, чтобы мы все замяли.

– Понял, – Левченко буквально просиял. Перспектива вколоть хорошую шпильку с детства ненавидимой Егорьевне озарила его будущее ласковым теплым светом. – Я могу идти?

– Погоди. Сначала дорасскажи, коли уж начал. Что дальше-то случилось?

– А потом их собака покусала.

– …а потом мы отравились печеньем, – пробормотал Акулов. – Вот так сразу?

– Не могу сказать, дальше в их показаниях царит полная каша.

– Как их угораздило с собой в туалет еще и собаку затащить?! Сколько их всего в кабинку набилось?! Они там что, Ноев Ковчег организовать решили?

– Понятия не имею, – развел руками капитан.

– Знаешь что, ты на досуге прижми Кольку где-нибудь в уголке, ладно? Быть может он кроме травы еще какие вещества на наших дискотеках толкать начал, более сильнодействующие? Иначе откуда столько дури, да еще в двух головах сразу?

– Попробую.

– Дай ему понять, что проблемы со зрением и слухом мы можем испытывать только до определенного предела. И где этот предел находится, я ему уже объяснял.

– Я понял.

Акулов рассеянно поскреб начинающий лысеть затылок.

– А что если их девка и покусала? – вернулся он к обсуждаемой теме. – А им признаться стыдно?

– Да нет, не похоже, – отверг такой вариант Левченко. – Я же видел след от укуса на руке у Саенко! Да и врач сказал, что это собака. Причем крупная.

– Тогда, очевидно, их покусала собака той девчонки, но я никак в толк не возьму, как она там оказалась? Окон в том туалете нет. Или они забыли за собой дверь запереть? Ты замок на кабинке проверял? Он исправен?

– Не обратил внимания.

– Да что ты там вообще делал? – деланно возмутился майор. – Ты ни на один мой вопрос внятно ответить не можешь!

– Я же говорю – сумбур!

– Ты и в протоколе так напишешь, да? – Акулов вздохнул. – Сильно хоть покусала?

– Не очень, но на прививки от бешенства они заработали.

– Почему же тогда Вовчик на койке оказался?

– Но так его же…

– Что?

– Разве я не сказал? – удивился капитан. – Его же собака укусила за… это… – он помахал рукой ниже пояса.

– Как? Прямо за?…

– Ну да, – кивнул Левченко. – Когда народ на крики сбежался, Саенко прыгал, схватившись за прокушенную руку, а Вовчик без штанов сидел на толчке и держался обеими руками за свои драгоценности.

– Вот как? – Акулов неторопливо положил ладони на стол, словно хотел покрепче ухватиться за реальность, так и норовящую ускользнуть под напором фактов, что с каждой минутой становились все безумнее.

Он медленно набрал полную грудь воздуха и с шумом выдохнул, потом повторил процедуру. Левченко оставалось лишь молчать и терпеливо ждать вынесения вердикта.

– Я тут сижу и представляю себе эту сцену, – прошептал его начальник, наконец, – картина маслом! В рамочку – и на стену!

– Грешно, конечно, над чужой бедой смеяться, – согласился капитан, – но согласен, удержаться было очень сложно.

– Ну и как он там? Жить будет?

– Врач сказал, что ничего страшного, только до конца месяца придется воздержаться от общения с женщинами, и пи́сать осторожнее.

– Прямо как в анекдоте: «Чудо распухло и мешало ходить», – хмыкнул Акулов.

– Ну, не настолько, конечно…

– И, все-таки, я по-прежнему не понимаю, чего добивается Егорьевна. Она хочет раструбить об этом на весь мир? Нет проблем! Но из нее же тогда ходячую кунсткамеру сделают, причем бесплатную! Туристам показывать будут! – майор перевернул ладонь и принялся загибать пальцы. – Два здоровых парня, собака, туалетная кабинка, спущенные штаны… ты точно уверен насчет их ориентации?

– Теперь уже и не знаю, – Левченко аж раскраснелся от с трудом сдерживаемого смеха.

– Интересно, а чего они ожидали? Будь я на месте той дворняги – поступил бы точно так же.

* * *

Евгений расстелил перед собой на столе старую потрепанную карту Тверской области, поскольку экран компьютера не позволял охватить одним взглядом всю требуемую территорию. Впрочем, от одного этого взгляда на раскинувшийся простор журналист сразу же впал в уныние. Разве возможно в одиночку отыскать двух беглецов, затерявшихся среди десятков и сотен квадратных километров лесов, полей и болот? Не переоценил ли он свои силы?

Да, теперь в его распоряжении имелось больше сведений, нежели ранее, но все они отличались редкостной расплывчатостью и неконкретностью. Даже фотографии – и те паршивенькие.

Журналист достал их из бумажника, чтобы рассмотреть еще разок. Интересно, что связывает Оксану и Николая? Парню на вид было не более двадцати лет, и его насупленный взгляд из-под густых темных бровей отдавал юношеским максимализмом, когда все вокруг либо черное, либо белое. На данном этапе жизни Николая окружающий мир, очевидно, рисовался ему исключительно в мрачных тонах, если только такое выражение лица не являлось следствием особенностей строения его черепа.

Оксана же выглядела заметно старше, хотя судить по внешнему виду о женском возрасте – неблагодарное занятие. Тем не менее, третий десяток она явно разменяла, это точно. Невозможно поверить, чтобы совсем юная девчонка могла так уверенно верховодить здоровыми мужиками. Так что, скорее всего, руководящая роль в их дуэте почти наверняка принадлежала ей, но какое место занимал при ней Николай?

Сообщники? Любовники? Брат и сестра? Хотя, будь они в родстве, Лена бы непременно об этом упомянула, а так остается только гадать.

Чтобы хоть с чего-то начать, журналист взял в руку карандаш и отметил на карте Вельярово и Верховцы. Потом приложил линейку и прикинул, куда могли бы попасть двое беглецов, если после ограбления магазина продолжали двигаться с такой же скоростью. Получалось, что к сегодняшнему дню они вполне могли уже плескаться в холодных водах Тверцы или даже Волги. М-да, неудачная попытка.

Надо попытаться для начала более-менее внятно сформулировать те исходные данные, которые есть в наличии. Что известно об отправной точке? Что между этими двумя и руководством питомника случился конфликт. Причем, конфликт достаточно серьезный, чтобы заставить их пуститься в бега и даже спровоцировать на откровенное преступление. Разбой в Верховцах определенно свидетельствовал о том, что возвращаться в ближайшее время в родные пенаты ни Оксана, ни Николай не намерены. Теперь у них есть деньги и продукты в количестве, вполне достаточном для автономного плавания.