– Вообще-то нет. Оно не такое уж и тёплое, на самом деле. Сшито действительно под заказ и стоит побольше вашего. Всё для безопасности. С виду это вещь элитного бренда, внутри – защита. Очень плотная, но лёгкая ткань. Спина вообще, я бы сказал, сделана из кольчуги, хоть и мелкой. Дело в том, что Уайтчепел – район опасный. На меня не раз совершали покушения, одно почти удачное. Парниша всадил мне нож в спину, чудом не задел ничего важного. С тех пор у меня паранойя, поэтому всегда хожу в этом пальто.

– Весьма практично, – Стед подышал на ладони. – Знаете, я видел, как вчера вы разговаривали с Гуггенхаймом. Мне показалось, что беседа была отнюдь не из приятных.

– Он догадывается, что я убийца. Скотланд-Ярд искал меня восемь месяцев, ему хватило пары секунд.

– Он страшный человек. Пусть не самый богатый и влиятельный, но дорогу ему лучше не переходить.

– Я и не собирался.

– Кстати про Скотланд-Ярд. Когда-то я был знаком с одним инспектором. С Фредериком Абберлайном.

Джонатан фыркнул.

– Я чётко вижу, когда человек занимается любимым делом. И Абберлайн своё дело обожал. У него был скверный характер, с многими он не ладил, особенно с журналистами. Но когда он говорил о своей работе, о расследованиях, то забывал обо всех обидах. Не замечал человека, с которым разговаривает. Забавно, что, когда замолкал, вновь превращался в хмурого инспектора.

– Абберлайн преступник, – задрал нос Келли. – Полицейский произвол при нём достиг своего апогея. Когда в детстве я видел полицейских, то не думал: “Идёт наше спасение”. Я тихо шептал: “Каратели вышли на охоту”.

– Он понимал, что поступает не лучшим образом. Когда журналисты вроде меня спрашивали, почему он придерживается политики террора, Фредерик отвечал: “Общее благо требует общих жертв”. Великие слова.

“Я и сам так говорю. Потрошитель тоже так говорит” – подумал Джонатан.

По лестнице с шумом поднимался Уильям. Он сжимал руки в замок и быстро дышал на них.

– Ну и холодина. Доброе утро мистер Стед, Джонатан.

Оба ответили кивком.

– А вы случаем не видели моего, так сказать, сожителя? – поинтересовался Уильям, приплясывая от холода.

– Я даже его в глаза ни разу не видел, – ответствовал Келли. – А что?

– Этот святоша не появлялся в каюте.

– Познал вкус здешних блаженств, вроде выпивки, прям как ты.

– Вы про мистера Байлза, священника? – поинтересовался Стед. – Я видел его вчера ближе к полуночи. Он разговаривал с третьим классом через решётку. Не знаю, что именно он там вершил, но наверняка что-то достойное. А вот и ещё один пример достойного человека, – Стед указал на матроса, стоявшего в вороньем гнезде. – Это вперёдсмотрящий. Он целую ночь стоял там на морозе. Гордо несёт свою службу.

– Хм, а я всегда представлял вперёдсмотрящих с биноклями, – проговорил Джонатан.

– В самом деле, где же бинокль? – удивился полицейский. – Я не понимаю. Вперёдсмотрящий обязан иметь бинокль, ведь это вполне логично.

– Это уже второй недочёт в безопасности на судне.

– Какой был первым, мистер Стед?

– Я считал спасательные шлюпки. Их 20, а этого еле хватит на половину пассажиров.

– Шлюпки не понадобятся, – отрезал его начитавшийся об устройстве “Титаника” Уильям. – Корабль просто не может затонуть. Лично я даже не могу представить такую катастрофу, которая отправит его на дно. Нечего переживать.

– Я бы предпочёл поговорить с капитаном. Это явно лишним не будет. Вы со мной?

Оба оживлённо закивали головами.

– Тогда пойдёмте.

Они двинулись по направлению к мостику, чтобы серьёзно поговорить с капитаном. Шли по пустым деревянным палубам, которые сменялись металлическими по мере приближения к носу корабля. Добрались до мостика, обнаружив там того самого вперёдсмотрящего. Он сдавал пост своему товарищу.

– А где же ваши бинокли, господа? – поинтересовался Стед.

Моряки лишь недовольно переглянулись и разошлись: один в воронье гнездо, другой спустился по небольшому пандусу в капитанскую рубку. Немного погодя, пассажиры пошли вслед за ним. Мостик представлял из себя продолговатую комнату, разве что без боковых стен. У окна располагались штурвал и прочая аппаратура, названия которой никто из пришедших знать не мог. Мостик был по-морскому пуст, единственным предметом роскоши было кресло, занятое мужчиной, рассматривающим бокал вина. На его коленях лежал плед. Усы, концы которых были высоко подняты, нависали над губами, волнообразные волосы уходили назад.

– Просим прощения, капитан, – начал журналист. – Но мы имеем к вам пару вопросов.

– Капитана пока нет, – ответил мужчина с вином. – Зато есть я. Можете задать ваши вопросы мне.

– Как я сказал, мы хотим поговорить с капитаном. А как сказали вы, сэр, вы не капитан. К сожалению, я даже не знаю, кто вы.

Мужчина тихо посмеялся, покрутив бокал.

– Стыдно должно быть, мистер Стед, – упрекнул он, скривив крысиную мордочку. – Потому как этот корабль мой. По моей прихоти его создали. Я Джозеф Брюс Исмэй. Директор “White Star Line”. Повторюсь, капитана сейчас нет. У штурвала его первый помощник, Уильям Макмастер Мёрдок. Можете обратиться к нему или подождать, когда капитан вернётся. Он разговаривает с Томасом Эндрюсом. Это конструктор нашего замечательного корабля, если вы и этого не знаете.

– Мы подождём.

Директор опустошил бокал и уже принялся за новый, как вдруг на мостик вошёл капитан, сопровождаемый главным конструктором. Капитан был высок ростом, а его лицо прикрывала белоснежная борода.

– Умоляю вас, мистер Эндрюс, – говорил он, – я не первый год управляю подобными судами, поэтому прекрасно знаю, что делаю.

– Я не сомневаюсь в вашей компетенции, мистер Смит, – отвечал ему конструктор. – Я сомневаюсь в возможностях самого корабля. Поймите, что при такой скорости и массе мы не сможем быстро повернуть. Сейчас вы снова скажете, что повода повернуть не представится, но подумайте над моими словами.

– В чём проблема? – оживился директор. – Кто-то недоволен скоростью “Титаника”? Мы что, идём слишком медленно?

– Как раз наоборот, мы обгоняем все сроки. Мы обязаны замедлить ход, безопасность куда важнее рекордов.

– Вы отличный конструктор и инженер, мистер Эндрюс, – Исмэй отпил вина. – Но вы ничего не смыслите в самой цели этого плавания. Именно рекорд скорости – одна из главных целей компании. Капитан Смит, ни в коем случае не снижать скорость.

Капитан одобрительно кивнул, а Эндрюс, печально вздохнув, покинул мостик.

– И ещё, – продолжил директор, – к вам тут пришли за ответами.

– Доброе утро, капитан, – Стед шагнул вперёд. – Мы бы хотели узнать, почему у матросов нет биноклей, а также почему на корабле так мало шлюпок? После услышанного хотелось бы ещё узнать, с какой скоростью мы идём?

Исмэй закашлялся, подавившись вином.

– Если бы сюда пришёл кто-то другой, я бы наверняка выгнал его, – капитан скрестил руки на груди. – Но вы, мистер Стед, уважаемый человек. Я отвечу вам, но только вам.

– Выйдите, господа, – тут же произнёс Стед.

– Вот так просто? – спросил Джонатан, приблизившись к журналисту.

– Разговор не займёт много времени, уверяю вас. Если вы замерзнете, отправляйтесь в ресторан, я найду вас там.

Келли и Осмонд переглянулись и вышли.

– Грубовато. Мы, вроде как, тоже узнать хотели, – промямлил полицейский. – Я знаю мистера Стеда, он не отстанет от них, пока не узнает всё. Предлагаю сразу пойти в этот ресторан.

Из-за угла, прямо перед ними, возник Гуггенхайм. Джонатан насторожился.

– Доброе утро. А куда подевался мистер Стед? Я видел вас вместе.

– Он на капитанском мостике, – ответил Уильям.

– Бросил вас, верно? Скажу вам так: этот человек Родину продаст, чтобы узнать что-то такое, что от других сокрыто. Впрочем, ладно, пойду я, – Гуггенхайм и вправду начал уходить, но схватил Джонатана за локоть и прошептал. – Сегодня в полночь, в библиотеке. И прошу не опаздывать.

После этих слов бизнесмен наконец покинул их. Дрожь пробежала по телу убийцы.

– Как думаешь, мистер Стед расскажет нам, что узнал?

– Должен. Но не расскажет.

13.

– Не желаете вина, мистер Стед? – предложил Исмэй.

– Пожалуй, откажусь.

– Начну с последнего вопроса, – отчеканил капитан. – 22 узла – такова скорость “Титаника” в настоящий момент. И это не предел, корабль может идти со скоростью 25 узлов, а может и больше. Это действительно очень быстро.

– Погоди, – Исмэй остановил капитана рукой. – Для начала мы должны договориться, что из сказанного будет написано в газете, а что нет.

– Я не типичный журналист, который работает на какие-нибудь газеты. Я выше всего этого, – гордо отвечал Стед. – Я работаю только на правду.

– Правда не всегда бывает приятной. Но всё же, я надеюсь, вы понимаете, что может с вами случиться, если вы ляпнете лишнего, – Исмэй улыбнулся, подняв концы усов ещё выше.

Стед никак не отреагировал. Только перевёл взгляд на капитана Эдварда Джона Смита.

– Ваш конструктор говорил, что при такой скорости корабль не сможет повернуть. Это правда?

– Отчасти, – не сразу ответил капитан. – Конечно, если мы будем говорить о каком-либо сложном манёвре, то никакой корабль не совершит его на подобной скорости. Мелкие корректировки мы сможем внести всегда, пассажиры даже не почувствуют их.

– Что насчёт биноклей, мистер Смит?

– Пожалуй, это закрытая информация, – капитан взглянул на директора, тот одобрительно кивнул. – Но мы-то знаем, что вы умеете хранить тайны, мистер Стед. Дэвид Блэр должен был быть вторым помощником на корабле. Но я произвёл замену в офицерском составе. В итоге Блэр остался на земле вместе с ключами от сейфа, – Смит указал на средних размеров металлический ящик. – Именно в нём находятся бинокли. Вот такое недоразумение.

– Вы уверены, что вперёдсмотрящий сможет гарантировать безопасность без бинокля?

– Конечно не сможет. Безопасность в чрезвычайной ситуации нам гарантирует сталь корпуса и инновационная система блокировки отсеков.

– Хорошо… а как могли допустить тот случай с другим пароходом в порту? Как допустили невозможность пользоваться биноклями?

– Человеческая глупость. Недальновидность. Спешка. Вот ответы на эти вопросы. Я отказываюсь давать дополнительные комментарии по этому поводу.

– Остались шлюпки.

– Они не нужны, – коротко ответил капитан.

– “Титаник” не может утонуть, – вставил Исмэй. – Поймите уже это. Океан покорился ему. Даже если перед нами появится новый континент, “Титаник” просто уничтожит его, пройдёт насквозь и прибудет в Нью-Йорк вовремя. Что касается шлюпок, они понадобятся только если мы встретим тонущий корабль.

– Очень сомневаюсь, что если мы таковой и встретим, то вы поспешите ему на помощь. Вы ведь гонитесь за рекордами.

– Возможно, в чём-то вы и правы. Мы не можем проиграть регату со временем.

– Смотрите, как бы гонка за рекордами не обошлась вам слишком дорого, – Стед задрал нос, поправил пальто, по-театральному развернулся.

– Не волнуйтесь, она в любом случае окупится сполна, – на лице Исмея всплыла мерзкая ухмылка.

– Хорошего плавания, господа, – сказал журналист на прощание.

14.

Ближе к вечеру Джонатан решил получше изучить библиотеку. Не с целью духовного просвещения, а для того, чтобы сориентироваться в случае непредвиденных обстоятельств в разговоре с Гуггенхаймом. Библиотека не была огромной, но книг было много. Джонатан не мог понять, почему именно здесь? Ведь в читальном зале даже в полночь бывают люди. Чего от него хочет Гуггенхайм? Публичного признания? Тогда можно было встретиться на палубе. Удовлетворения собственного любопытства? Зачем же тогда тянуть до ночи? Скорее всего бизнесмен будет шантажировать его. Но что он хочет получить?

Раздумья утомили Джонатана. Он решил снова попытаться найти достойную книгу. В этот раз ему повезло. “Тщета, или крушение Титана”. Уж очень был похож корабль из этого произведения на “Титаник”, и названием, и техническими характеристиками. Он тоже самый большой, самый быстрый, самый комфортабельный. Джонатан прочитал эту книгу в один присест. Он ещё долго сидел, нервно стуча пальцами по столу. Корабль в этой книге затонул, столкнувшись с айсбергом.

15.

Джонатан лежал на кровати в своей каюте, наблюдая за плавными покачиваниями маленьких клубочков на шторах. В дверь постучали. Он ожидал Гуггенхайма. “Только половина одиннадцатого, что-то не так” – подумал он. Тихо встал, пытаясь услышать дыхание стоявшего за дверью человека. Он открыл. Перед ним стоял Уильям.

– Чего тебе?

– Не могу я находиться с этим священником в одной комнате, – жаловался полицейский. – Ну раздражает он меня. Рассказывает мне, как весь день общался с третьим классом. Можно посидеть у тебя, пока он не уснёт?

Келли вздохнул, но подвинулся и жестом пригласил его к себе.

– Потрясающе, – восхищался Уильям, рассматривая предметы интерьера. – Не квартира мисс Толмен, конечно, но весьма неплохо.

– И долго ты тут сидеть собрался?

– Где-то час. Думаю, тогда святоша успокоится.

– Сейчас я тебе книгу принесу. Я был впечатлён после её прочтения, хоть читать и не люблю.

– Ну неси.

Джонатан быстрым шагом направился в сторону библиотеки. Уильям давно хотел осмотреть его каюту. Полицейский сам не понимал почему, но глубоко внутри он не доверял убийце. Возможно это было связано с печальным концом истории в Форест Роу. Уильям хотел верить Джонатану, но не убийце. Вот только это один и тот же человек.

Полицейский начал рыскать по всем шкафам, по всем ящикам. Долго искать не пришлось. Он не думал, что Джонатан так просто спрячет его. Нож. Тот самый, которым он совершал убийства. Но зачем он ему? Вероятно, для самообороны. Но зачем так рисковать? Ведь при посадке на корабль пассажиров с таким грузом не пускали. Может быть он и револьвер сюда пронёс? Да и где он вообще раздобыл этот нож и револьвер? После освобождения Келли впервые воспользовался пистолетом, когда стрелял в окна собственного дома. Получается, что он пришёл в Скотланд-Ярд с револьвером и ножом. На что он рассчитывал? На месть Артуру? А может он с самого начала знал, что Уильям придёт к нему на помощь? Специально говорил красивые слова, чтобы молодой полицейский поверил ему и проникся историей. Не зря же, уходя, он сказал ему: “До встречи, Уильям”.

Полицейский быстро положил нож на место. Наученный горьким опытом, он уложил его точно в таком же положении, какое тот имел сначала. Пара минут и в дверях уже стоя Келли. В руках он держал книгу под названием “Тщета, или крушение Титана”.

16.

Полночь. Нужно идти на встречу. Коридоры “Титаника”, на первый взгляд пустые, были наполнены жизнью. Всюду сновал персонал, а в углах целовались пьяные сливки общества. Джонатан двигался быстро, но осторожно, оглядываясь по сторонам. По пути к нему пристал пассажир второго класса, по дыханию которого можно было понять, что он пьёт с самого отплытия. Обойти эту преграду не составило труда.

В библиотеке было всего несколько человек, но этого количества хватило бы для безопасности. За столом сидел Гуггенхайм, он крутил в пальцах ручку. Келли присел рядом с ним. Убийца немного успокоился, увидев лежащий перед ним лист с огромным числом полей для подписей.

– Я знал, что вы придёте. – улыбаясь, заявил бизнесмен. – Вы уже понимаете, для чего я пригласил вас сюда?

Келли пробежался по содержанию листа. Он хотел было посмеяться, но не стал.

– Я думал, что вы более глобальный человек, – заговорил Джонатан. – Вы хотите мой завод. Да я сейчас же подарю его вам. Он мне совершенно не нужен. У меня теперь новая жизнь.

– Вы неправильно меня поняли. Завод останется в вашем распоряжении. Мне просто нужен поставщик металла из Англии. Вы будете продолжать руководить им, но бо́льшая часть вашей продукции станет моей. И ещё я хочу получать проценты от остальных продаж. В общем, будете работать на меня и ради меня.

– Какая же мне от того выгода?

– Такая, что я никому не расскажу о ваших преступлениях.

– Вы не подумали, что я уже сполна расплатился за них? Огромным штрафом, например.

– Такой предприниматель как вы не смог бы заплатить столь большой штраф, какой требуют в Скотланд-Ярде. К тому же, не морочьте мне голову, я знаю, что вы убийца. А за убийство штрафы не выписывают. Отсидеть в тюрьме вы бы не успели. Стало быть, вы беглый преступник, который ищет спасения на другом конце света.

– Я не собираюсь возвращаться в Англию, чтобы продолжать там работать под вашим крылом.

– Тогда мы прямо сейчас пошлём телеграмму тому, кого вы оставили за главного на своём предприятии.

– Никого я не оставлял. Мне было совершенно не до этого, – Келли уже полностью спокоен.

– Вы ведь неглупый человек, – Гуггенхайм подвинулся к нему, как тогда в ресторане. – Наверняка дорожите своим бизнесом.

– Плевать мне на мой бизнес. Возможно я удивлю вас, но не деньги главное в жизни. Я просто бросил завод, рабочих и покупателей. Если хотите, возвращайтесь в Англию и забирайте всё, что у меня есть, включая дом. Потому как я вам мешать не стану.

Гуггенхайм удивлённо посмотрел на него. Он был уверен, что Келли совершил убийства ради выгоды. Теперь же бизнесмен совершенно ничего не понимал.

– В таком случае, – откашлялся он, – подпишите. Я сам разберусь, что делать дальше.

Джонатан вдумчиво читал документ. Ничего такого, что могло бы навредить его дальнейшему существованию, он не нашёл. Убийца какое-то время рассматривал ручку, выполненную явно под заказ, затем поставил все необходимые подписи. Он встал, быстро направился к выходу.

– С вами приятно иметь дело, мистер Кросби, – бросил ему вслед Гуггенхайм, но он не был уверен, что слова дошли до адресата.

17.

Уильям умел читать довольно быстро. Книгу о крушении “Титана” поглотил к полуночи. Своим долгом он считал обсудить её с Джонатаном. Священник спал, но это не помешало Уильяму покинуть каюту, чересчур громко закрыв дверь. По пути к нему пристал пассажир второго класса, с ужасным запахом изо рта, но он не сильно затруднил дорогу полицейского.

Дверь в апартаменты Джонатана не была закрыта. Уильям сразу же вошёл внутрь, но никого не застал. “Наверняка скоро вернётся” – подумал он и сел в кресло, стоявшее рядом с кроватью. Пару минут просто ждал, рассматривая каюту. Вдруг решил заглянуть в ящик, в котором лежал нож. Вот только оружия там не было. Он тут же проверил другие ящики. Пусто. Уильям прошерстил все места, где мог находиться нож. Но его нигде не было. “Что он, чёрт побери, делает? – думал полицейский. – Нужно поскорее уходить отсюда”. Бросив книгу на кровать убийцы, Осмонд быстро направился к своей комнате. Он шёл, громко стуча по металлическому полу рядом с каютами второго класса.

“Это ещё что такое?” – удивился он, что дверь каюты его шумных соседей тоже открыта. Осмотревшись, Уильям заглянул внутрь. Картина была не столько жуткой, сколько разочаровывающей. Один из соседей, с которым Осмонд так и не успел познакомиться, лежал в собственной кровати с перерезанным горлом. “Он снова убивает. Все те слова о великой цели – ложь. Как я мог поверить ему? Нужно поскорее сообщить об убийстве… Хотя тогда я сам буду под подозрением. А ведь я ещё и беглый преступник. Что же делать?”. Уильям подбежал к убитому, порыскал в его карманах. Полицейский вообще не смотрел на тело, словно забыл, что разбираться в подобных случаях – его работа. Во внутреннем кармане пиджака лежал ключ от каюты. “Нужно запереть дверь, выждать момент и сбросить тело в океан. Как я мог до такого докатиться?”. В это время в коридорах полно народа, он знал это. Необходимо посидеть тут ещё часа два и можно идти.

Время тянулось мучительно медленно, издеваясь и бросая вызов. Конечно, он мог просто уйти, оставив всё как есть. Но тогда бы на корабле началась паника, допросы и, куда без этого, ложные обвинения. Избавившись от тела и окровавленного одеяла, можно легко избежать всего этого. В любом случае, пропадёт пассажир, но есть вероятность, что этого даже не заметят. По крайней мере, второй сосед будет только рад. “Как жаль, что окна тут не открываются, это бы облегчило работу” – думал Уильям. Ему нужно было разработать точный маршрут, но сделать это в критической ситуации, в компании мертвого человека, довольно проблематично. “Хорошо, что наши каюты сразу под палубой. Нужно только один раз подняться по ближайшей лестнице, выйти на воздух, и дело сделано. Но его нужно ещё как-то нести. Мужик худощав, и на том спасибо. Я полностью сниму постельное с кровати, свяжу его наподобие мешка. Бедолагу засуну туда. Если какой-нибудь пьяный джентльмен будет спрашивать, скажу, что свиные тушки несу, как раз кровь на ткани оправдаю. На палубе посложнее будет, там матросы. Нужно будет действовать быстро.”

2 часа ночи, самое время для выступления. Уильям заранее заготовил тело к транспортировке, чтобы не терять времени. Поставил импровизированный мешок за шкаф, чтобы его было видно не сразу. Встал у двери, отворил её, выдохнул и резко вышел наружу, трясущимися руками запер на ключ. Он пошёл маршрутом, который придумал до этого. Разведка была необходима. Путь до лестницы, к счастью, оказался пуст, а вот на самой лестнице находился тот самый человек с плохим запахом изо рта. Пока он не преграда, но на обратном пути от него нужно обязательно избавиться. Палуба, на которую вышел Уильям была на удивление пуста, только вперёдсмотрящий мог доставить хлопот. Следовало подняться по лестнице, пройти под верхней палубой чуть ближе к карме и только потом выбросить тело. Полицейский прошёлся по этому маршруту, встал у места, где должно произойти прощание с убитым. Его руки тряслись, в горле сделалось так сухо, что глотать было сложно и больно. Глубоко вдохнув, он развернулся и направился в каюту. Коридор был абсолютно безлюден, но казалось, что каждая лампа, каждая дверь готова наброситься на него. Стены словно сжимались, пытаясь заглянуть в душу и узнать о намерениях. Уильям сходу открыл дверь каюты соседей и тут же вошёл внутрь. Молниеносно вскинул мешок на плечо. Теперь он казался тяжелее, не столько физически, сколько душевно. Полицейский вылетел из апартаментов как ужаленный, грубо переваливаясь с ноги на ногу, домчался до лестницы. Впереди никого. Он уже было поверил в успех операции, как вдруг сзади раздался жидкий голос пьяницы:

– А куда это мы… несём?

– Повар попросил меня отнести ему свиные тушки, – ответил Уильям, втягивая голову в плечи.

– Ах, тушки… Это дело хорошее, а вы вот скажите, сударь… Не найдётся ли у вас бутылочки шампанского?

– А вы в ресторан сходите, господин, там наверняка дадут.

– Меня оттуда уже два раза выгнали. Ну ладно, идите.

Уильям, расслабившись, стал подниматься по ступеням, но пьяница снова заговорил.

– Э, сэр… Ваши тушки, судя по всему, обронили их семейное фото, – мужчина держал в руке маленькую фотокарточку, которая видимо выпала из кармана жертвы.

Уильям попытался сглотнуть, но слюна давно исчезла из его рта. Дрожащим, как кот под дождём, голосом он заговорил.

– Это ж я на фотографии. Неужели я так изменился, что вы не узнали меня? Ох, благодарю за комплимент, милостивый господин, – полицейский подлетел к пьянице и вырвал из его рук фото. – Доброй ночи, сэр.

Уильям слышал, как мужчина что-то пробубнил, но его это уже не волновало, он бежал под верхней палубой, минуя взгляд вперёдсмотрящего. Перепрыгнув через шезлонг, он оказался у фальшборта, в эту же секунду мешок с телом был сброшен в Атлантику. Уильям, хоть и смотрел на него, но всплеска воды не уловил, было слишком темно. Осмонд опустился на пол, прижав колени к груди и обхватив их руками. Он чувствовал собственную вину в смерти этого человека, ведь это он спас Келли, убийцу. Тут Уильям вспомнил о фото, сунул руку в карман и замер. Маленькая фотокарточка, подобные были почти у каждого, но в этой полицейский видел только сломанные судьбы. Люди на этом куске бумаги были такими счастливыми, беззаботными и дружными. Четыре человека. Убитый, его жена и двое детей. Они больше никогда не увидят своего отца. “Он плевал на свой “кодекс”, говорил, что не убивает людей, у которых есть родственники. Очередное враньё.”

Уильям бросил фотографию вслед за мешком. Он посмотрел на небо, миллионы звёзд светили одна ярче другой. Они таинственно молчали, наблюдая за полицейским, наблюдая за “Титаником”, которому, к слову, осталось совсем недолго.

18.

Джонатан проснулся поздно. Когда он поднялся на палубу, она уже была полна пассажирами. День солнечный, но холодный. Однако температура совершенно не мешала благородным дамам ходить в откровенных платьях. К тому же солнце вообще не грело их, ведь они прятались в огромных тенях своих шляп. Джонатан направился к своему месту. Там его уже ждал Уильям. Его лицо было серьёзным, настороженным. Он заметил подходящего Джонатана, но и не думал идти навстречу. Он просто ждал его, сжимая кулаки от злости.

– Доброе утро, – заговорил Келли. – Хотя, пожалуй, добрый день.

– Для чего ты это сделал?

– Ты о чём?

– Не нужно считать меня идиотом. Возможно для тебя я и кажусь таким, вот только я всё знаю. Знаю, где ты был ночью.

– И что же в этом такого?

– Так для тебя это ничего не значит?

– Конечно не значит, у меня же новая жизнь.

– И теперь ты считаешь, что жизни других вообще ничего не стоят? Я верил тебе.

– Подожди. При чём тут жизни других? Я передавал права на свой завод Гуггенхайму.

– Я уже сказал, что знаю об убийстве.

– Ты опять пил всю ночь? Что ты такое несёшь?

– Мой сосед убит. Перерезано горло. В ту ночь я не застал тебя в каюте. И ножа в ящике тоже не было. Ты врал мне, а значит должен поплатиться за это.

– Послушай сюда, – Джонатан сделал шаг к полицейскому и указал пальцем прямо на его лицо, – мне плевать, что на корабле убийство. Если ты не заметил, свою роль в этом мире я уже сыграл. Не было никакого смысла убивать кого-то ещё, – его голос вибрировал, звучал поистине пугающе.

– Ну конечно. А зачем же ты тогда взял нож из ящика?

– Гуггенхайм непредсказуемый человек. И вообще, это не должно тебя касаться.

– Если ты помнишь, это я дал тебе свободу. Так что меня это касается.

– Я не просил о ней. Если бы я и хотел свободы, то не подался бы в Скотланд-Ярд. Будем честны, вы бы никогда не нашли меня.

– Раз уж тебе не нужна свобода, то я отведу тебя к капитану. Он очень быстро придумает, что с тобой делать.

– Даже не думай мне угрожать. Помни, что нож всё ещё со мной.

Уильям посмотрел в сторону, на проходивших мимо людей.

– Мне без разницы, что было на самом деле, – тихо проговорил он. – Я лишь хотел дать тебе шанс стать человеком честным и порядочным.

– Ты же не веришь в честь.

– Но это не значит, что её нет. Я не хочу подставлять свою шею ради тебя. Не важно, связывался ты с Гуггенхаймом или снова убивал. Оба варианта весьма небезопасны для меня. Скажи наконец, на кой чёрт тебе нож на корабле? Револьвер ты тоже захватил?

– Я параноик, – успокоившись ответил Джонатан. – Смерть на эшафоте, гильотине, банальный расстрел меня вполне устраивают. Но я не хочу быть убитым каким-нибудь негодяем. Для этого я ношу нож, револьвер, защитное пальто. Я никогда не хожу без них, потому что привык бояться людей ещё в детстве.

– Это не паранойя, Джонатан, – покачал головой полицейский. – Тебе просто нравится убивать. Для этого ты и носишь оружие. Поэтому мельник и его жена из Форест Роу мертвы.

– Раз уж ты заговорил про Форест Роу, я тоже оглашу свою позицию. Насколько мне известно, из нас двоих полицейский – ты. Твой долг расследовать, допрашивать, проявлять, в конце концов, инициативу. Почему же тогда я занимался всеми этими полицейскими делами? Это я узнал следующий шаг убийцы, это я придумал, как его остановить, это я разделался с ним. А что сделал ты? Ходил за мной и слушал мои теории, не предлагая ничего. Такой себе из тебя полицейский, если честно.

По лицу Уильяма было видно, что слова убийцы задели его.

– Скажи, – продолжил Джонатан, – чего ты хочешь?

– Чтобы ты вернулся за решётку. Опрометчиво было освобождать больного человека.

– Я не о том. Чего ты хочешь в этой жизни? Я вот хотел дать Уайтчепелу шанс. Артур хотел забыть свою старую жизнь, искупить грехи путём служения людям в полиции. Джеймс хотел справедливости для таких, как он. А ты?

– Я хочу помогать людям, – помолчав ответил Уильям. – Не важно, кто эти люди, важно, что они страдают. Я приехал в Лондон в надежде, что смогу наконец спасать их. Но я разочаровался во всём. В полиции, в самих людях, даже в тебе. А ведь в тебе я увидел то, чего не было во всех чертовых полицейских Скотланд-Ярда. Самопожертвование. Но что стоит за ним? Жажда убивать, жажда наказывать виновных по всей строгости морали, а не закона. Закон приговорит всех виновных на крайний случай к расстрелу. Но ты не закон. Лишь очередной убийца. Если бы не был таковым, мельник и его жена сейчас были бы живы.

Джонатан не отвечал.

– Прощай, мистер Келли, – Уильям опустил голову, сунул руки в карманы пальто.

Джонатан почесал нос. Он понимал, что должен чувствовать сожаление, печаль, стыд, или что-то вроде этого. Но он не чувствовал ничего. Келли хотел только уйти в свою каюту и посвятить целый день чтению книг и сну.

19.

День пролетел весьма быстро. Келли набрал стопку книг в библиотеке, хотя и ни одна из них не оказалась в должной мере увлекательной, чтобы зацепить его. Спать тоже не получалось. Убийца провёл весь день в раздумьях. Сидя в кресле, в голову приходили самые разные мысли. Он успел поразмышлять о политике Англии, о неизбежности крупной войны, о своём дальнейшем существовании, о словах Уильяма и многом другом. Он даже не заметил, как солнце скрылось за водной гладью. Нужно готовиться ко сну, ведь впереди последняя спокойная ночь на “Титанике”.

20.

Артур словно тень стоял перед Джонатаном. Он казался меньше и беспомощнее. В руках он сжимал небольшой клочок бумаги, похожий на письмо. На этот раз Келли понял, что это сон.

– Тебе-то от меня что нужно? – поинтересовался Джонатан.

– Не думай, что я буду просить у тебя прощения. Даже если я и виноват, то извиняться не стану, уж слишком я отвратительный человек для этого. Был таким всегда, все об этом знали и так искренне удивлялись, когда убеждались в этом в очередной раз. Не для того я здесь.

– Для чего же?

– Меня уже не спасти, сам понимаешь. Я прошу лишь о том, чтобы ты спас его.

– Кого?

– Моего сына.

21.

14 апреля. Совершенно нет ветра. Океан словно застыл, в ожидании чего-то невероятного. Утром Джонатан направился в библиотеку за новой порцией кратковременного чтива. Но, как оказалось, его место было занято. Маленькая Сара сидела в кресле, вытирала слёзы предплечьем.