Loe raamatut: «Ложь во спасение»

Почувствовав внезапный цветочный запах ветра, что начинал аккуратно играть с ее прямыми волосами, она плавно приоткрыла свои глаза. Перед ней появился невероятной красоты пейзаж – усеянное ярким маком поле, что заполоняло все просторы в пределе видимости. Концентрация на происходящем вводило ее в транс, в котором чувство любви и свободы было возведено в абсолют.

Оборачиваясь из стороны в сторону, она не видела ничего, кроме цветочного горизонта и голубого неба, которые не позволяли ей ни на что отвлечься. Опьяненная яркими красками, она потерла глаза, в надежде дать им возможность отдохнуть, и только открыв их вновь – увидела в дали темный силуэт. Он казался ей подвижным зеркалом, что повторял за ней каждое действие. Она загородила рукой солнце, чтобы постараться получше рассмотреть объект перед ней, но он сделал тоже самое. Сделав скромный шаг на встречу тени, силуэт вдруг перестал повторять за ней и бегом направился вперед, маневрируя по небольшим буграм и горкам, оставляя за собой растоптанные цветы.

Чем дольше она всматривалась в бегущую к ней фигуру, тем большее у нее появлялось не улавливаемое ощущение, что это нечто является слишком близким и узнаваемым ею, но она все еще не могла понять, что или кто именно это. Ее сердце со спокойного состояния внезапно перешло в тревожное, заколотившись в разы быстрее, продолжая набирать скорость от каждого метра приближения тени, что уже отчетливо напоминало девушку. Когда тень приблизилась совсем близко, удивление заставило ее потерять контроль над своим телом, продолжая стоять в оцепенении. Перед ней предстала она же сама, но множество внешних отличий все же показывали ее в ином обличии. Силуэт был до безобразия измученным и уставшим; его обнаженное тело трясло от изнурения и страха, которые передавались ей через один только взгляд, наполненный безнадежностью и отчаянием. Слыша только глубокое дыхание тени, она никак не могла разобрать, что оно ей говорит. Ни единого слова не было слышно, словно кто-то выключил голос, нарочно заставляя испытывать дискомфорт. Тень неумолимо что-то говорила ей, потрясывая за плечи, пытаясь достучаться, однако, никакой реакции не появлялось.

Оставив попытки понять, что ей говорят, она опустила взгляд от лица силуэта, чтобы осмотреть его, но в мгновение отдернулась назад и, споткнувшись о свою же ногу, упала на растущие под ней цветы.

Все тело тени оказалось ужасающе обезображено глубокими порезами и колотыми ранами, из которых подтекала кровь через края, где она уже успела засохнуть. Тень вдруг замолчала, смотря неистовым взглядом, наполненным отторжением и холодом на упавшую девушку. Отползая назад, она по-прежнему наблюдала сверлящий взгляд на себе, и, закрыв от страха глаза, почувствовала невыносимую духоту и жар. Ее тело пылало и обливалось холодным потом. Вновь открыв их, она оказалась в своей квартире, стены и интерьер которой слегка приглушали страх. Оглядываясь из стороны в сторону, ее дыхание участилось, став глубоким и еще более нервным.

Вскочив с кровати, ее мягкий и увесистый плед отпал на ноги, обдав ее холодным ветерком открытого окна. Поправив обеими руками свои волосы, и скинув их на плечо, она машинально потянулась к телефону, пытаясь немного успокоиться. Свет экрана ярко зажегся, и она прищурила глаза. 02.13. Глубокая ночь, но в ее глазах не было и намека на сон. Взяв со стеклянного журнального столика пульт от освещения, включила ненавязчивую синюю подсветку. Чуть оглядевшись, она опустила взгляд вниз. Легкая белая майка на тоненьких бретелях оказалась столь влажной от пота, что буквально облепляло ее кожу. Схватившись двумя пальцами за небольшую складочку ткани, оттянула ее от себя и отпустила, отчего ткань с тяжестью вернулась на место. Глубоко выдохнув, ее сердцебиение возвращалось в норму. Ветерок с открытого окна вновь пронесся по комнате, одарив ее ознобом, а ее майку идеальным украшением для взора мужчин в виде отвердевших сосков.

Окончательно выбравшись из-под пледа, она, обнимая себя руками, на мысочках прошла в ванную комнату. Кафель под ее ногами был теплым, отчего она встала на него полностью, впиваясь в него ступнями словно в песок на пляже. Посмотрев на себя в отражении, она окатила свое лицо холодной водой и глубоко выдохнула через рот. Смотря на себя уставшими глазами, она разделась и вошла в душевую кабину. Смывая с себя всю соль от пота и приводя себя в порядок, из ее головы не выходил этот сон. Прежнее неприятное ощущение от майки повторялось ее мокрыми волосами, что идентично прилипали к столь же мокрой коже.

– Элиза, что с тобой? – спросила себя через потоки воды, что с макушки сливались через нос, проходя по губам, падая с подбородка. Выключив воду, она просушила волосы одним полотенцем, оставив его на голове, а вторым обернула свое тело. Пройдя обратно в комнату, Элиза легла на не заправленную кровать, полагая, что желание спать вновь появится, однако, этого не произошло. Лежа на спине со скрещенными на животе руками, она наблюдала, как тени на стенах переливаются от моргающего на улице фонарного столба, отчего глаза то кололи, то мутнели.

Начиная страдать от скуки и навящевой бодрости, она включила телевизор, выбрав канал с круглосуточными новостями. Наблюдая на экране постоянно сменяющиеся сюжеты, вдруг проговорила: Столько всего в мире происходит, а здесь… – не закончив мысль, вдруг замолчала. Не произнеся ни слова, она прогоняла раз за разом свой кошмар, пытаясь понять, чем он был вызван.

Вспомнив про работу, Элиза вдруг погрузилась в прошедший день. Работая в модельном бизнесе, она отвечала за своевременное исполнение сотрудниками поставленных задач на день. Едва ли она считалась надзирателем, однако, временами, суть ее должности иногда переплеталась с этим понятием. Следуя списку поставленных задач, она ходила с отдела к отделу, навещая работников и напоминая им о сроках выполнения работ. Последней по списку была Ника, которая занималась подготовкой ткани для последующего преобразования ее в одежду. Войдя в ее мастерскую, Элиза увидела, как Ника раскинувшись сидела на диване с белой тряпкой на лице.

– В чем дело, Ника? Ты уже закончила свою работу? – от ее громкого и напористого голоса Ника подскочила. Тряпка с ее лица упала на пол, за которой она сразу потянулась, начиная извиняться. Ее лицо было покрасневшим, словно в помещении было более тридцати градусов; глаза были прикрыты, словно она не спала уже несколько дней.

– Тут появилась проблема… В документах поставки…

– Появилась проблема, и вместо того, чтобы ее решать, ты решила отбросить работу и лечь отдыхать? Ты ведь не забыла, что бывает, когда работы не выполняются точно в срок? – ее голос пугал, вызывая сильное сердцебиение у Ники, которая так и не смогла закончить свою мысль.

– Послушайте, это не моя вина… Я звонила им! – она попыталась поднять голос, но вдруг замолчала, кладя руку себе на лоб.

– Я ни капли не сомневалась, что перекладывать ответственность на других – это твоя самая сильная черта. – Элиза заметила, что с Никой что-то не так, но все равно продолжила. – У тебя есть еще два часа, чтобы разобраться со всем. Если тебе необходима помощь со стороны – найди ее. Хотя, не думаю, что тебе кто-то захочет помочь, зная твое отношение к работе. – Дослушав претензии, Ника села на край дивана и закрыла лицо руками, слыша, как с характерным цоканьем от высоких каблуков Элиза выходит из мастерской.

Вернувшись из воспоминаний, она задумалась над тем, почему Ника так странно себя вела. Ее не беспокоило произошедшее, однако, чтобы занять свою голову и время, это оказалось не плохим занятием; вскоре и это ей наскучило. Подойдя к большому окну, она не видела никаких признаков жизни. Все окна соседних домов были погашены, во дворе никто не гулял со своими питомцами, и даже машины тихо спали, едва заметно моргая фонариками сигнализации. Это ощущение пустоты слегка пугало ее, но чувство объективности успокаивало тем, что сейчас ночь и через несколько часов все вернется на круги своя. Для обычного подъема еще оставалось время, однако, она все равно решила собраться пораньше. Не имея никакого настроения на гардероб, которому она уделяла не мало времени, ее вещи для работы вдруг стали самыми неприметными, в то время, когда она обычно очень тщательно подбирала наряд на каждый день. Приведя себя в достойный для сотрудника вид, она застегнула пальто и вышла из квартиры, стараясь не издавать много шума, словно пытаясь не разбудить соседей.

Улица по-прежнему казалась пустой и спящей. Прохладный ветер и его запах напоминали ей о былых временах, которые ей казались самыми счастливыми в ее жизни. Недолго посидев в машине, она отправилась в сторону работы, следуя всем ограничениям скорости на пути. Ей всегда не хватало времени на то, чтобы добираться куда-то вовремя, а став привычкой, и вовсе стала игнорировать их в повседневной жизни. Не торопясь продвигаясь по полупустым дорогам, она оглядывалась из стороны в сторону, наблюдая как свет от проезжающих машин и освещение дорог пролетали мимо. Подъезжая к работе, она изумилась количеству свободных мест для парковки, а потому, поставила машину прямо у входа.

Игнорируя охранника, который с ней поздоровался, она прошла к лифту и поднялась в свой офис. До начала рабочего дня еще оставался час, поэтому она решила записывать всех по порядку, чтобы выяснить, кто более добросовестно относится к работе. Небольшие часы на правой руке постоянно мелькали перед ее глазами, пока она разбиралась с бумагами на столе, на одну из которых случайно обратила внимание. Словно напоминание, оно гласило: Не забудь про отчет. Все необходимо сделать быстро! Иначе будет нехорошо. – Она нахмурила брови и сложила лист пополам, положив его к остальным, и задвинула ящик. Теперь на ее столе не было ничего, кроме тонкого ноутбука, планшета с пустыми листами и коробочки с карандашами. Загрузив себя с самого утра, Элиза решила провести лекцию для каждого, кто по какой-либо причине пришел немного позже, чем необходимо. С одним из работников произошел конфликт, по итогу которого все остались при своем мнении, однако работа все равно начала выполняться в срок.

По истечению рабочего дня, она с глубоким выдохом вышла из стеклянных дверей офиса. Неподалеку небольшими группами стояли курильщики, активно обсуждая что-то свое. У Элизы сложилось впечатление, что прямо возле ее работы появились маленькие заводы, вырабатывающие отходы и мешающие спать. Вернувшись в машину, ее настроение вернулось в обычное состояние, когда ее заботили лишь мысли об отдыхе. Только заведя двигатель, она уже была готова отъезжать, как зазвонил телефон. Она обратила на него внимание, но продолжила движение. С небольшой скоростью она оттолкнула мимо проходящего человека и тут же ударила по тормозам.

– Что же ты делаешь, дура? Смотри куда прёшь! – воскликнул он и показал ей средний палец.

– Ой, да иди ты… – прошептала она и вновь посмотрела в телефон, который показывал ей новое сообщение: Элиза, что-то случилось… Приезжай, если сможешь. Я буду у себя. Возьми пожалуйста что-нибудь с собой выпить. Покрепче. – пока она читала сообщение, ее глаза подрагивали в предвкушении шока, и даже все прочитав – не успокоилась. Резко нажав на газ, она быстро выехала с парковки и не смотря по сторонам отправилась к адресату.

На улице темнело, пока Элиза заезжала в магазин за спиртным и добиралась до адреса по пробкам в час пик. Медленно проезжая вдоль подъездов, она остановилась напротив одного, выбрав себе место для парковки остановкой автомобиля. Повернув голову в сторону детской площадки, она увидела, как ее подруга сидит на детских качелях с опущенной вниз головой, держа колени в своих руках. Подходя к ней с пакетами, Элиза начала диалог:

– Эй, Мари, привет. Как ты? – уже приблизившись, положила руку на плечо.

– Привет… Я не знаю… Не понимаю, что со мной. – ее голос звучало тихо и безымоционально.

– Ну, так пойдем выясним. – она позвенела стеклянными бутылками в пакете. – не здесь же сидеть и грустить, правильно? – улыбнувшись, добавила она.

Мари согласилась, и они отправились в квартиру. Открыв дверь, им в лица ударил горячий, прокуренный воздух. Глубоко выдохнув, словно задыхаясь от едкого запаха, Элиза помахала рукой перед носом и, взглянув на мари, поняла, что так было нужно. Скинув с себя легкие сапожки и пальто, Элиза зашла в большую комнату, и только сделав несколько шагов, случайно наступила колготками в лужу вина, бутылка которого лежала неподалеку от края дивана. Она на мысочках отправилась в сторону кухни, которая совмещалась с большой комнатой и свет в которой оказался единственным включенным. Оборачиваясь на подругу, она увидела, что Мари в одежде медленно прошла за ней в комнату и села на диван, расстегнув длинный кардиган. Она не проронила ни слова с момента их встречи; просто сидя на диване, держа руку в руке, откинув голову.

– Я тут случайно наступила в лужу… ты не против, если я вымою ноги? – начала Элиза с кухни, раскладывая покупки на столе.

– Да, конечно, только не включай в комнате свет. – эта мысль показалась Элизе странной, не требующей вопросов, однако, все равно уточнила: – А как на счет свечей?

– Я не против. – пробормотала Мари, продолжая сидеть в исступлении, смотря в потолок.

Сняв колготки, Элиза промочила ноги в теплой воде и разыскала свечи, которые Мари часто любила поджигать, пока принимала ванну. В такие моменты они часто созванивались по телефону, болтая обо всем подряд. Именно тогда Элиза понимала, что Мари как никто другой близок ей.

Совершив несколько манипуляций в комнате, обстановка стала более подходящей для разговора. Приоткрыв окно, в комнату ударил ни то прохладный, ни то теплый ветер, от которого свет от свечей заколыхался, выгоняя дымный смог.

Мари глубоко выдохнула носом, и сама начала задавать вопросы, по сути, не требующие ответа, чтобы просто начать диалог. Так, рассказывая то об одном, то о другом, Элиза плавно подошла к своему кошмару, который, по какой-то причине вновь появился в голове. Пока она бурно, но не громко рассказывала о сути сна, они в процессе делали небольшие глотки виски, в котором плавали кусочки колотого льда. Мари не отрывала от нее взгляда, который был пропитан надеждой и искренностью, которые Элиза не могла разглядеть. Температура в комнате не менялась и Элизу вновь бросило в слегка проступающий от духоты пот. Не прекращая свой рассказ, она сняла блузку через голову, задевая тканью свою пышную грудь, и отложила ее в сторону. Пока речь шла о сне, она внутри себя спрашивала: А почему она все еще в одежде? – но все равно продолжала свой рассказ, делая перерывы на глотки алкоголя.

Вдруг Мари подсела немного ближе, поднеся руку к груди Элизы, проводя по узорам на нижнем белье, перебила: – Где такой купила? – ее вопрос прозвучал отстраненно и совершенно внезапно.

– Ах, этот? Мне сделали на заказ. Могу дать тебе номер швеи, если хочешь. – и вновь продолжила свое повествование. Мари опустила взгляд, отчаявшись, что у нее так и не вышло обратить внимание своей подруги на ее проблемы. Обратно подняв глаза, она сказала: – Элиза, послушай меня… – ее голос звучал тихо звонко. – Моя мама сегодня умерла.