Ритмы созерцания

© Илья Бирюков, 2021

ISBN 978-5-0055-5508-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВДОХНОВЕНИЕ

 
Я вызываю призрак вдохновения
Из темноты таившихся глубин.
И вдруг услышу всплески озарения,
Он подплывет – дракон, неуловим.
 
 
Он обогнет своим беззвучным пением
Мой скудный ум; не оторвать ушей.
Пучину подсознания волнением
Своим качнет – колышется в душе
Таинственный огонь, огонь везде уже.
 
 
Да, призрак, чую я твое дыхание,
И показалось, я – что это он,
Но он нырнет под воду ожидания
И притаится среди мутных волн.
 
 
А я прочту написанные строфы,
Что диктовал тот вдохновленный дух,
И в бездну тьмы я вглядываюсь снова,
Но гладь чиста. Огонь давно потух.
 

ИЗ КОМЫ

 
Сознание восстало из небытия,
Очнувшееся тело болью напоя,
И в памяти легла вопросов толчея.
Да связаны конечности.
 
 
Тонометры больных фиксируют сердца —
Зелёные колы, пугливая черта.
За той живой чертой – немая пустота.
Ночная тишина вокруг.
 
 
И то, что было «я» – причудливый прибор,
Катетер, трубки, зонд – спасательный декор.
Смерть отошла к стене, отсрочен приговор.
Но жажда мучит.
 

СОВЕРШЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК

Совершенный человек померещился мне,

Он во всём увидит суть и рождён в глубине,

Правду ждёт без разноцветных очков.

Если в мире нет тепла, он не ищет богов,

Он не греется у жерла астральных миров,

В своём сердце он огонь разведёт.

Он давно уже не верит в тот разум толпы,

Но царей не призывает и не сходит с тропы.

Тот свободу ценит, кто к ней готов.

Он творит свою мораль, независимый путь,

Но людей не отвергает, не боится ничуть,

И одиночество не в тягость ему.

Не бежит от всех желаний он жалкой земли,

Его дух не обмелеет – это море вдали.

Тот спокоен, кто несёт в себе мир.

Стать героем может он невзначай, без наград,

От других не требуя встать в отважный свой ряд,

Знает: каждому даётся своё.

Он чувствительный прибор для свободы, добра,

Знает, где необходимость, где менять всё пора.

Видит ложь, его нельзя обмануть.

Разум – помощь, только в сердце есть путь.

Совершенный человек померещился мне…

У ПОГРЕБАЛЬНОГО ОГНЯ ЛЮБВИ

 
Он долго смотрел:
Что там, за стеной?
Там прошлого дух,
Здесь – время разрух.
 
 
Она где-то там…
Почти что нигде,
И он вспоминал,
Он долго молчал.
 
 
Там – пальцы её
Дрожали, любя,
Здесь – боль пустоты
Да пепел мечты.
 
 
А в облаке скорбь.
Багряный рассвет
Сосёт его кровь,
Отпустит – и вновь…
 
 
Закрыл он окно,
Чтоб не дуло весной,
Там воздух больной,
Там воздух чужой.
 
 
Вокруг тишина,
Тоже давит на грудь,
И трудно дышать,
Но страшно отдать…
 
 
Он завтрак принёс,
Жуёт, с тошнотой,
Без воли в глазах,
Нет силы в руках.
 
 
Он вышел за дверь,
И всё как всегда,
Но утро скулит
Да память знобит.
 

МАЙ

Снег весенний в садах опустился – то вишня цветет белокуро,

Вот и в каждом дворе нарядилась цветная сирень,

Май вдохнул в это лето тепло, наслаждаясь своей режиссурой,

Мы шагаем по лестнице-бездне – другая ступень.

Я иду по дороге один, как всегда, и в лучах предзакатных,

Я не вижу ни смерти, ни боли, ни даже тоски,

Голубые глаза-небеса побледнели давно, улыбаясь приятно,

Возрождают умершую юность те сочного духа глотки.

ЖИЛА КОШКА

 
Будний день. Летний полдень тянулся,
Жёлтый карлик смеялся вверху,
Городок в тёплый свет окунулся,
И поэт поклонился стиху.
 
 
На проулочную дорогу,
На разбитый горячий асфальт,
И, прищуривши глаз немного,
Вышла кошка, смотрящая вдаль.
 
 
Не услышал тот зверь поворота,
Озадаченный чем-то своим,
А к шоферу подкралась дремота,
И обзор был плохой, и засим…
 
 
Колесо чуть подпрыгнуло страшно,
И другое подпрыгнуло чуть,
А последствия были ужасны,
Да прохожий увидел ту жуть.
 
 
Кошка выгнулась как-то нелепо,
Удивлённо и дико глядя,
И задёргалась адски, свирепо,
А немного, чуть-чуть погодя
 
 
Быстро брызнул один на дорогу
Светлой крови тончайший фонтан,
И второй подоспел на подмогу —
Извергался агонии вулкан.
 
 
Не кричала она во всё горло,
Как истошно все кошки орут,
Тихий хрип раздавался из жерла,
Смертной лавы затянут хомут.
 
 
Кошка сникла, погибельная пляска
Оборва́лась, по счастью, стремглав,
Но на морде животного маска
Рисовалась, страдание обняв.
 
 
Тут водитель вдруг мать чью-то вспомнил
Да скользнул в безразличную даль,
А прохожий, чей взгляд похоронный,
Подошёл, облачённый в печаль.
 
 
Оттащил ещё тёплое тело
Он на землю, погладив тот труп,
И побрёл к неотложному делу —
Поглотить недоеденный суп,
 
 
Размышляя о тех эпилогах,
Что взойдут ещё, как урожай.
То не кровь пролилась на дорогу —
Это жизнь отхлебнула свой чай!
 

ВЕСНА. КРАСИВО

 
Весна.
Красиво.
Сирень.
Крапива.
 
 
Листва.
Природа.
Жуки.
Стрекозы.
 
 
Тепло.
Раздолье.
Пикник.
Застолье.
 
 
Похмелье.
Пиво.
Весна.
Красиво.
 
 
Закат.
Волнение.
Рассвет.
Мгновения.
 
 
Светло.
Спокойно.
Удобно.
Вольно.
 
 
Бело.
Цветение.
Дух.
Ощущения.
 
 
Яблоня.
Слива.
Весна.
Красиво.
 

СОН ПОДСТУПАЕТ

 
Мысли обрастают мясом грёз,
Хаос подсознания разум рвёт.
Смысл растёкся по сочным образам,
Поёт реальность голосом сорванным.
 
 
Волю изгибает сонный ум.
Создание вдруг порождает шум —
Хлопают крылья желаний подавленных.
Копятся миги явью оставленных.
 

ХАНДРА

 
И опустился вящий океан —
Пустой и липкий,
Где было неба радужный обман.
Всё было зыбко.
 
 
И придавила толща тесноты —
Ко дну прикован.
На горизонте робкие черты
Надежды сжёваны.
 
 
И безысходность обнимает грудь.
А было что-то?
Открыть года, к былому заглянуть:
Гнилые всходы.
 
 
Цветные тени в царстве полуснов —
Вот та реальность,
Что распустилась тяжестью даров,
Взошла печально.
 

ПРОДАВЕЦ ИСТИН

Однажды я забрёл, как – сам не знаю,

В безлюдный переулок. Капал дождь.

Осенний дух и сумерки бросали

На город хмурый колдовскую дрожь.

Среди жилых домов, огней уютных

Вдруг непростую лавку рассмотрел.

Я заглянул в тот магазинчик чудный,

Где вывеска та «истина» желтела.

Внутри старик сидел седой, угрюмый

И, глядя на меня, вздохнув, сказал:

«Ну выбирай, смотри. Или раздумал?

Любую правду я тебе продам».

Я ближе подошёл ещё к витрине.

Товара было много – выбирай.

Идеи все простые на вершине,

В одеждах времени, чтоб потеплее спать.

Чтоб быть таким как все, не отличаться.

А вдруг смеяться будут и шутить,

И хуже может быть – станут бояться,

А значит, могут хаять и клеймить.

Немного опустил свои глаза я

И там увидел правды старины.

Стояли они так, не признаваясь,

Что все давно уже побеждены.

Но мстительных богов в летах придание

Пронизывало эру сего дня,

И видел я народа придыхание,

Когда останки склепы шевелят.

Спросил у продавца вдруг раздражённо:

«А что ещё ты можешь предложить?

Идея мне нужна новорождённая,

Я стану её будущим растить.

Впитает она всё, что осознал я,

Во что проник и без чего никак…

И побредёт по миру как скиталец,

Впустую тускло освещая мрак».

«Ну что ж, – сказал старик, – найдём и это.

Но расплатиться сможешь ты со мной?»

И, не дождавшись моего ответа,

Пошёл в чулан, качая головой.

А я схватил рукой в своём кармане

Всю плесневую мелочь – всё что есть —

И улыбнулся криво этой дани,

Надеясь глупо, что мне повезёт.

А продавец пришёл, товар разложил

И голосом внушительным сказал:

«Ты, видимо, совсем меня не понял,

Я одиночество тебе в придачу дал!»

С покупкой вышел я. Всё тот же переулок,

И дремлет город средь промозглой тьмы.

Но молния загадочно сверкнула,

Или земля мгновенно обернулась.

Пронёсся звон ума, как звук натянутой струны.

УТРЕННИЙ ДОЖДЬ

 
Тёплый дождь опутал утренние дали,
Зазвучали в сердце мягкие печали,
Посерел задумчивый рассвет —
Сторожит неведомый секрет.
 
 
На пустых аллеях лужи пожелтели,
А листву качает ветер в колыбели,
Пьёт тишину замокшая трава,
Песню сонную поёт зеленева.
 

ВРЕМЯ

 
Посмотрел на время в микроскоп —
Не нашёл там ни конца, ни края,
Прошлое прошло, все это знают,
Ещё будущего нет, я понимаю,
И неуловим реальный миг у ног.
 
 
Не могу я это объяснить,
Временное время непонятно,
Также бесконечное неясно:
Как отследить наш миг обратно?
В вечности и оборвётся нить.
 
 
То ли я во времени живу,
То ли моё «я» весь мир рождает.
Мгновенья радости себя сжимают,
А боли дни так медленно ступают…
Пределов нет такому колдовству.
 

ВКЛЮЧАЙ РОК-Н-РОЛЛ!

 
«Play» нажимаю на пульте я чёрном,
Звук вдруг врывается в комнату громкий,
В мозге нейронный бит,
В сердце аккордный ритм.
 
 
Импульсы тока штурмуют колонки,
Долбят сабвуферы в грудь, перепонки,
Кожа впитает грув,
Пульс – барабанный стук.
 
 
Саунд ломает в стенах атмосферу,
Бьются частоты, взмывают к пределу,
Басы разлились на дно,
Космос звучит струной.
 
 
Громкость на максимум дико включаю,
Музыка дышит, она ощущает,
Рвётся гитарный рифф,
Где теперь верх, где низ?
 
 
К краю вселенной летят децибелы,
Лучшим мотивом вонзаются стрелы
В тело бессмертных слов.
Для души теперь нет оков!