Тазик икры сельди. Жизнь удалась
1988 год, февраль, Норвежское море, мы на нересте сельди делаем съемку (считаем запас). Борт СТМ (средний траулер морозильный) «ПИНРО», это мой второй в жизни рейс.
Судно построено, как морской филиал института. Экипаж 42 человека, из них научная группа до 17 человек. На судне нет трюма, его объем занят бортовой ЭВМ.
Всю рыбу, что мы вылавливаем при исследованиях, перерабатываем на муку. В одном улове попалось несколько тонн преднерестовой сельди. После обычного анализа ихтиологи, встав у рыбодела, нарезали больше 20 кг икры, собрали всё в ведра, отнесли в лабораторию.
Опытный и толковый инженер Саша организовал процесс подготовки и засолки икры. Сначала всю икру отбили – разрезали мешочки с икрой, выскабливали в тазы, затем вращающимися жесткими самодельными ёршиками из смеси извлекали оболочки ястыков и кровеносные сосуды.
Отбитую равномерную смесь порциями загружали в марлю и погружали в приготовленный раствор поваренной соли – тузлук на строго выверенное короткое время. Затем концы марлевого полотна завязывали узлом и этот «шарик» оставляли на несколько часов в подвешенном состоянии для отжима и стекания тузлука.
Полученную слабосоленую рассыпчатую бледно-желтую икру накапливали в здоровенном тазу. Последовательных операций засолки в тузлуке было несколько, Саша за всем следил очень досконально. В итоге объем такого деликатеса значительно превысил 15-литровый таз.
Все желающие, а их оказалось под два десятка, дегустировали конечный продукт в разных вариантах. Кто-то ел ложками, кто-то намазывал толстым слоем на бутерброды с маслом. Продукт оказался отменного вкуса и качества, мне подобного пробовать ранее не доводилось.
Сытость наступала быстро, оставалось периодически пить воду. В тот день никто не ходил в салон на приемы пищи. Хранили готовую икру на палубе в прохладных условиях. Приелась эта икра уже на третий день.
А на пятый день у нее появился неприятный запах. Пришлось почти полтаза икры выбрасывать – угроза отравления была большой. Тот рейс оказался очень интересным и богатым на новые впечатления. Я научился солить сельдь, делать рулеты из скумбрии.
Рулеты из скумбрии
Скумбрия – пелагическая рыба. В трале попадается как в прилове к сельди или путассу, так и на спецпромысле. Рыба вкусная, мясо волокнистое, жирное.
Мы из нее делали рулеты. Филе рыбы солили, добавляли сахар (соль и сахар в пропорции 3 к 1), перец, лаврушку, заворачивали в пергамент.
Выдерживали при комнатной температуре несколько часов для пропитки мяса (3 часа на каждом боку).
Затем помещали в морозилку на 5-7 суток. Такое количество соли и дней заморозки необходимо для уничтожения паразитов.
Готовый рулет невероятно вкусен, сметается за секунды, достается следующий.
К сожалению, из-за большого содержания специфического жира в теле скумбрии продукт быстро прогоркает. Надо либо быстро съедать, либо хранить без доступа кислорода.
Процесс подготовки к замораживанию был заснят моей коллегой Ириной Прокопчук https://youtu.be/3mjFiJOOAWg (https://rutube.ru/video/017e336e896802d085a190921ca14352/).
За одного битого…
Всем известна эта поговорка. Звучит так: «За одного битого двух небитых дают». Здесь хочу рассказать один реальный случай и один пример из литературы.
Пример из жизни.
В 1988 году на судне «ПИНРО» вторым штурманом был Степаныч. Для второго помощника капитана он был уже возрастным мужчиной. Случайно я узнал его историю.
В этом флоте он был самым «скороспелым» капитаном. У слова «скороспелый» здесь нет никакого негатива в определении. Степаныч оказался самым успешным среди своих ровесников, хорошо вписался в самый первый свой экипаж, постоянно совершенствовал свои умения, продолжал учиться.
Последовательно прошел весь путь: 3-й помощник – 2-й помощник – старший помощник. Очень успешно осваивал специальность. Должности капитана он достиг быстрее всех своих однокурсников.
Ему бы не снижать обороты – и дорос бы до серьезного функционера на берегу. Не получилось, допустил ЧП. Версий этого ЧП я потом слышал штук 10, ни на одной из них останавливаться не буду. У рассказа другая задача. Итог – судно помяло корпус, потребовалось докование, дорогой ремонт.
Личное дело Степаныча разбирали на высокой комиссии. Увольнять не стали, зато наказали сурово. Перевели в рядовые матросы на не самом лучшем судне этого же флота.
В Китае времен Мао Цзэдуна проштрафившихся функционеров отправляли в деревню «на исправление». Здесь выбрали сходный вариант.
Дальше я приведу свою версию развития событий.
Со Степанычем после «разбора полетов» встретился толковый могущественный человек. Предупредил о частном характере разговора. Советовал не отчаиваться, к нынешней ситуации отнестись как ко второму шансу в карьере.
Степаныч всё понял правильно. В нашем обществе всегда остро стоит кадровая проблема. Будучи матросом, Степаныч выполнял все требования, работал, как всегда, очень хорошо.
Очень быстро подвернулся случай – самый младший штурман из экипажа убыл с борта по болезни, случилось это в море, замену взять было неоткуда. Степаныч все свои действующие документы всегда возил с собой.
И капитан на этом судне принимает единственно верное решение в этих форс-мажорных условиях – переводит Степаныча из матросов на должность штурмана, с соответствующим приказом и согласованием с береговым Центром.
По умениям и документам Степаныч изящно «вписался» в регламент. На этой низшей штурманской должности Степаныч пробыл пару месяцев. При очередном форс-мажоре его перевели во вторые штурманы. Именно в этой должности я с ним и встретился на том самом судне.
Следует оговориться, на меня этот человек произвел впечатление. Он обладал значительным личным обаянием, задатками толкового аналитика, политика, был отличным службистом.
Общались мы немного, все-таки он штурман, а я инженер научной группы, немножко разные функции и круги общения. Но если требовалось, в рейсе я обращался именно к Степанычу за советом или помощью.
Больше мы не встречались, но до меня доходили слухи, что Степаныч очень скоро стал старпомом. В этой должности проходил несколько месяцев, и при очередной необходимости контора произвела его в капитаны. Так состоялось его «второе пришествие в капитаны».
Те, кто с ним общались уже позже, отмечали, насколько продуманным и осторожным капитаном он стал. А еще он стал философом, да еще и острословом. Его шутки времен 1988г. я помню до сих пор.
Предполагаю, что без его первого и главного ЧП Степаныч был бы другим, самонадеянным и рискованным. Про таких говорят, что судьба их хоть и испытывает, но любит.
Уместно привести сентенцию: «Потерявший работу грузчик будет искать работу грузчика, разорившийся миллионер будет искать возможности, чтобы снова стать миллионером».
Просто для справки хочу привести варианты форс-мажора, через которые Степаныч за пару-тройку лет снова стал капитаном. Это болезни штурманов, угроза срыва сроков отхода судна в рейс из-за нелетной погоды – очередной штурман не успевал к рейсу. А еще вся верхушка флота знала его историю, и при первом же удобном случае его информировали о появившейся вакансии. При избытке кандидатов на должность предпочтение отдавали именно ему – он уже доказал, что в свое время он быстро дорос до капитана.
А еще, и это я знаю по собственному опыту, у кадровиков существует позитивное отношение к безотказным и малохлопотным персонам. Сказали – и пошел в любое время и в любое место. Так что второе «восшествие» Степаныча – закономерный итог.
Обещанный второй пример из литературы следующий.
Речь пойдет о книге Данила Корецкого «Основная операция». Вкратце, там собирали спецгруппу военных ныряльщиков-диверсантов. Это были люди с боевым опытом подводной войны. Так вот там старшим назначили человека с не самым высоким воинским званием в этой самой группе. Автор особо отметил этот факт.
При боевых операциях крайне редко всё идёт идеально, как планировалось. Неизбежны накладки, недочеты, промахи, неудачи. Да и враг противодействует, по временам весьма успешно. И самый толковый и опытный в группе мог иметь очень большой опыт и несомненные успехи. А наказывали его за недочеты весьма строго, задерживая продвижение по службе. Но боевые задачи вынуждали командование старшим посылать именно его, человека с не самым высоким воинским званием.
Первый раз за «бугром» – в Рейкьявике
Лето 1989 года, борт НИС (научно-исследовательское судно) «Фритьоф Нансен». Мой первый в жизни визированный рейс. Пройдены все инструктажи, давно получена виза. В конце рейса в июле запланирован заход в иностранный порт Рейкьявик, столицу островного государства Исландия. Исландия находится у полярного круга, на севере Атлантического океана.
Перед заходом судно привели в порядок. Вымыли-вычистили, подкрасили, промысловую палубу засыпали хлоркой, чтобы отшибить запах тухлой рыбы и слизи – непременный спутник всех старых судов, на которых ловят рыбу. Заходили с утра, в рабочие часы лоцмана и портовых служб.
Если вы не были в Рейкьявике, то посмотрите фото в интернете – насколько красивый, чистый город с яркими домами. Таким он был и в 1989 году. Только представьте себе шок советского человека, впервые попавшего за рубеж.
Сначала на горизонте была видна полоска суши, затем это всё стало больше в размерах, зеленее, стали видны здания на берегу, суда у причалов. На горизонте неплохо заметна толстая струя пара – в черте города есть гейзер. Само слово Рейкьявик на местном наречии означает «бухта дымов, или гейзеров». Мы прошли молы, ограничивающие бухту Рейкьявика, пришвартовались к причалу. На борт поднялись офицеры порта, прошли в каюту капитана.
Все формальности были улажены очень быстро, нам разрешили выход в город. Накануне судовой комиссар составил список дежурных на борту. Выполнялось негласное правило – 30% экипажа всегда находятся на судне. Мы на территории враждебной страны, члена НАТО, поэтому надо быть всегда готовым к провокациям, недружественным действиям. Именно поэтому всем в город уходить нельзя. Мало ли что, вдруг придется срочно отшвартовываться и уходить в море.
Я эти бредни привожу здесь, чтобы показать уровень паранойи, доминирующей в умах старшего комсостава страны. Кто бы это позволил выйти из порта в случае чрезвычайной ситуации?
В город можно ходить только сформированными группами с назначенным старшим. Борт покидать, записываясь в вахтенный журнал у трапа.
Когда я попал в город, сразу услышал наших коллег. Они громко матерились, не обращая внимания на местных жителей. Всё верно, местные не знают нашего языка. У них свой язык, так называемый «Мидлскандинав». Лингвисты утверждают, что именно он сохранился в первозданном виде со времен Средневековья в 9 веке, когда норвежцы стали продвигаться на запад, через колонии на Фарерских островах, колонии в Исландии, колонии в Гренландии, до самого Лабрадора.
К концу первого дня пеших путешествий по этой столице у меня болели ноги, кончились слёзы и слюна. Ноги болели с непривычки из-за судовой гиподинамии, слезы «выплакал» от обиды, почему это островитяне могут себе позволить такое разнообразие товаров, как продовольственных, так и промышленных. В Советском Союзе в 1989-м как раз было очень бедно на полках магазинов – страна несколько лет уже находилась в эпохе товарного дефицита.
Ну а слюну, образно, размазал по витринам и прилавкам крупных и мелких магазинов. Мучил меня один вопрос: «Почему 300 тысяч исландцев могут устроить товарное изобилие в своей стране, а 250 млн. жителей Советского Союза – нет?». Ведь по базовым показателям промышленности и богатству природными ресурсами мы несопоставимо впереди. Где и когда мы свернули не туда в истории? Можно ли что-то предпринять, чтобы жить так же, как исландцы, а то и лучше, разнообразнее?
Ответов не было, при обсуждении этой ситуации с коллегами все пожимали плечами. Это сейчас мы уже знаем, что именно идеология определяет, будет ли контролируемый рынок в стране, с многообразием и стабильностью.
У нас в стране на тот момент была другая идеология – жесткий командный курс, без возможности быстро перестраивать любую промышленность в сторону запросов общества. И именно в эти годы цинизм общества победил и смёл на свалку истории идеологию страны. А параллельно и саму страну. 70 лет мы двигались к финалу того варианта империи. Слишком искусственным был наш строй.
Уже не за горами был 1991, с его ГКЧП. Страна начинала разваливаться, на окраинах империи началось бурление. Тут и Карабах с начинающейся войной, Тбилиси и Вильнюс с разгоном демонстрантов, Сумгаит и Баку с массовыми погромами. Всего и не перечесть. Во главе страны оказался политический слабак, ложный лидер. Довел страну до распада.
Сменил его еще больший политически недалекий слабак, едва не потерявший страну в гражданской войне и экономическом кризисе. Слава Богу, с 2000 года во главе державы появился человек, сохранивший страну, победивший в гражданской войне на Кавказе, наведший порядок.
Я несколько отклонился от канвы моего рассказа, но без объяснений, что творилось в нашей стране, не понять мои переживания в первой капстране, в которую я попал.
Островитяне в меру дружелюбны, в магазинах предлагают помощь в выборе и покупке товара. Улицы столицы были запружены легковыми автомобилями очень современных марок и расцветок. Удивили вездеходы необычного вида – к привычному кузову приделаны колеса большого диаметра. Видимо, это для путешествий по окрестностям города, где нет шоссейных дорог. Ландшафт, по рассказам коллег, путешествовавших в город Кефлавик, находящийся на западе в нескольких десятках километров, на уровне лунного, но с большим числом крупных скальных осколков-обломков.
Исландия – горная страна, с обилием ледников, озер, рек, ручьев. В реках много интересной рыбы. Судя по большому числу вездеходов, аборигены любят и умеют отдыхать в собственных «Палестинах».
В первый же день к нам на борт на ужин пришел представитель нашей советской дипломатии с семьей. Видимо, таким образом они экономят на еде, которую необходимо покупать в местных магазинах. Семья у него оказалась многочисленная, человек 5, судовую пищу они ели очень охотно.
Консул после обеда устроил нам интересную лекцию в салоне. Рассказывал об особенностях страны пребывания. Слушали в тишине, всем было жутко интересно. Даже вопросов не задавали, настолько полной оказалась лекция. Его семья на лекции не присутствовала, уехали сразу после ужина переваривать судовой сытный рацион.
На заходе повезло с погодой. За три дня был один дождь, а так все время светило ласковое солнце. Во время моего дежурства у трапа я познакомился с хозяином небольшой парусной яхты, она стояла с другой стороны нашего пирса-причала, практически рядом. Хозяином оказался француз в возрасте за 70 лет, очень общительный, подвижный, слегка подвыпивший. Зовут Жан. Я тоже назвался. Беседовали мы на причале у нашего трапа.
На яхте он с женой, зашли в порт на экскурсию, заодно пополнить запасы продовольствия. Он яхтсмен с многолетним стажем. В Исландии впервые. Уже успел побывать во многих странах, посетил и Россию, был в Черном море. Беседу мы вели на варварской смеси его французского и английского, моего русского и немецкого.
Выручал еще язык жестов. Вы знаете, мы понимали друг друга почти во всем! Непонятно слово на французском – мы ищем аналоги в немецком или английском. Очень творческий процесс. Он даже предложил мне стопку коньяка из своей фляжки на поясе, я не отказался. Коньяк был хороший, закуска не понадобилась.
Это было глубокой белой ночью, примерно с 2 до 4 часов ночи (утра). Француз потерялся в часовых поясах, я был на вахте. Он рассказал, что в юности участвовал в Движении Сопротивления в горах Франции. Я совсем чуть-чуть смог рассказать о своей работе в ресурсном институте.
Мы с ним беседовали часа 2, мое дежурство пролетело курьерским поездом. В конце беседы Жана позвала жена с яхты, он простился со мной и пошел к ней. Меня сменили через полчаса. Неплохая получилась вахта у трапа.
Каждому из нас на заходе была выдана валюта взамен суточных. Выдавали исландские кроны. Приятно удивил вид монет. На монетах разного достоинства выбиты различные животные: треска, дельфины, мойва, краб, пинагор. А на местных «копейках» – эйре – выбиты скат, кальмар, креветка (с 1995 года эйре вышли из обращения).
Многие покупали исландские свитера – уникальную вещь. В Исландии разводят овец особой породы. Свитер из этой овечьей шерсти, если вы попадете в дождь и промокнете, можно снять, встряхнуть, и вся дождевая вода слетает на землю. Свитер опять теплый и в меру сухой. Именно так рассказывали знатоки.
Многие, и я в том числе, в местном банке поменяли местные кроны на доллары. Я запомнил навсегда свою первую сумму – 63 доллара. Уже тогда мы с женой пытались копить средства на квартирный обмен. Подрастал сын, требовалось расширение жизненного пространства.
Еще один запомнившийся сюжет – несколько человек посетили аквапарк на термальных водах из природного гейзера. Холодная вода самотеком подается из окрестных ледников. Для 1989-го это было редкостью для нашего человека. Я в парк не попал – не знал.
Исландцы – большие умельцы по части использования тех небогатых природных ресурсов, что им предоставила судьба. Термальными водами они обогревают свои дома. Этой же водой через систему замурованных труб они обогревают дороги и тротуары в городах, не допуская образования опасной наледи, мешающей движению зимой. Это весьма актуально, осадков в Исландии много и зимой, и летом. И если летом вода стекает в канавы, то зимой надо предпринимать телодвижения.
В своей экономической зоне они достаточно умело эксплуатируют водные биологические ресурсы. На берегу налажена обработка уловов и выпуск интересной продукции. Про овец я уже писал. Есть земледелие в приполярной зоне, весьма специфическое, в том числе с использованием термальных вод – теплицы, парники. Из заводов – один алюминиевый и масса всякой металлопереработки и обработки на малых предприятиях. Это всё было в 1989г.
С тех пор Исландия сильно продвинулась в рыбообработке, выпуске электронных весов для условий качки. Впечатление на меня островитяне произвели интересное. Выжить в этих условиях уже не просто, а они сумели еще и наладить совсем не бедную жизнь.
Почему у нас, с нашими безграничными ресурсами, была настолько примитивная жизнь на исландском фоне?
Именно таким мне запомнился мой первый заход за рубеж, в Исландию. После удивления от обилия товаров на рынках и в магазинах, особенно апельсинов, бананов, манго, лимонов, киви, яблок, персиков, абрикосов, слив я стал шутить: «Исландия – страна на экваторе».
Ужасная находка на берегу Большой Волоково́й
1992 год, начало августа, мы на борту НИС «Профессор Марти», научная группа 16 человек. Сразу после выхода из Мурманска прошли на запад полуострова Рыбачий.
В губе Большая Волоковая встали на якорь для калибровки акустического комплекса. Работы эти традиционные, выполняются перед международной съемкой Баренцева моря осенью.
Сама калибровка может продлиться до двух суток, в зависимости от погоды и высоты прилива. Вахтовой работой заняты от силы 10 человек экипажа, для всех остальных 30-ти человек это время вынужденного безделья.
Погода хорошая, бортовой катер на ходу, возникла идея съездить на берег, пособирать грибы. Август в Заполярье – пик грибного сезона.
Запросили по радио разрешение пограничников на выход на берег, получили «добро». Завели катер, сели, поехали. Народу набралось почти 20 человек, многие воспользовались золотой возможностью погулять по земле, поискать грибы и ягоды. В следующие 2 месяца на берег не выйти – только море, работа, съёмка.
Катер причалил в удобном месте, высадились, привязали катер. Один матрос охраняет катер, следя за тем, чтобы не «обсохнуть» в отлив. Все остальные разбрелись малыми группами по окрестной тундре в поисках грибов. А грибов вокруг очень много. Место удаленное, непосещаемое, да еще и погранзона – чужие здесь не ходят.
Наш часовой развел костерок, стал печь картошку, взятую с судна. Через пару часов вернулись все, с полными пакетами и ведрами. Грибов набрали много, ягод гораздо меньше. Пара знатоков сумела найти и выкопать корни Родиолы розовой – редкого и ценного лекарственного растения.
Я обратил внимание на лица двоих ребят – второго и третьего штурманов. Они были какие-то заторможенно-озадаченные. Невпопад отвечали, обдумывали что-то своё. Особого значения этому я не придал, каждый имеет право на обдумывание и заторможенность. Особенно в тундре.
Мы достаточно быстро и организованно погрузились в катер и поехали на свое судно, стоящее в километре от берега на якоре. Уже на судне оба штурмана быстро побежали на мостик. На судне слухи разносятся мгновенно, как в традиционной деревне.
В дальнейшем рассказе хронология нарушена, зато становится всё понятно. За точность мелких подробностей я не ручаюсь. Все главные события передал верно.
На ближней заставе служил молодой офицер (лейтенант), недавний выпускник училища. В поселке в 30 км у него проживала жена с маленьким ребенком. В один из зимних коротких дней этот молодой мужчина на лыжах побежал домой, повёз подарки жене.
Был он физически крепок, вынослив, беговыми лыжами занимался давно и регулярно. Для него эта дистанция была необременительной, лыжная трасса неоднократно пройденной, знакомой. Он еще и планировал вернуться в кратчайшее время.
К большому сожалению, на заставе не имели прогноза погоды. Внезапно начался снежный шторм. Видимость сократилась до нуля. Парень сбился с привычной трассы. Потерял ориентацию, заблудился. Стал искать укромное место, чтобы переждать буран. Место нашел, забился в импровизированную нишу у подножия прибрежной сопки.
Пока пережидал, охладился настолько, что заснул и замерз насмерть. В том многодневном буране при его экипировке для лыжного бега, а не для ночевки в снегу в мороз, без навыков выживания в таких условиях у парня просто не было шансов.
Пропажа офицера в мирное время – ЧП нешуточное. Искали его большим коллективом немалое время. В буран замело все следы, нанесло много снега. Найти пропавшего было нереально. Поиски в окрестностях прекратили.
Человек числился пропавшим без вести. Безутешная жена в горе и неведении. На заставе пятно на репутации коллектива.
Так вот этого замерзшего первым заметил один из штурманов в нашей вылазке за грибами. Ходили они вдвоем, испугались. Заметили что-то похожее на огородное пугало, лежащее в небольшой нише у подножия сопки. Оказалось, съежившийся покойник.
Одежда военная, череп голый, без кожи и мышц, рядом лыжи и рюкзак. Ребята молчали до судна, там обо всем доложили капитану. Видимо, ребята уже обладали знаниями, как себя вести при подобных находках, не затоптать возможные следы.
Капитан доложил по радио на заставу о находке. После этого на катере на берег поехала группа для показа места находки и возможного заполнения официальных бумаг. Тело было объедено птицами и леммингами. Нам потом рассказали, что в рюкзаке бедолага вёз жене зимние сапоги и книги. Не довез.
До завершения всех формальностей наши моряки не оставались, вернулись на судно. Они были очень горды своим участием в таком важном деле – своей находкой они вернули мужа семье, военного родной части. Человека смогут похоронить.
У всех появилась хоть и грустная, но определенность. Офицер не бросил семью, не дезертировал. Просто очень не повезло. Парня жаль, погиб в мирное время. Недооценил угрозы жизни, переоценил свои силы.
Все военные неоднократно высказывали нашим ребятам большую благодарность за такую важную находку и помощь.
В заметках на полях хочу рассказать свои впечатления о снежном шторме. Мне довелось побывать в нем дважды, оба раза днем. Первый раз мы были в легковушке на трассе. Видимость ноль, куда ехать – непонятно.
Остановились, два часа пережидали в теплом салоне. Потом, когда буран с зимними молниями прошел, поехали дальше. Трассу перед нами прочищал серьезный агрегат. Такой отбрасывает снег метров на 15 в сторону.
Второй раз шторм накрыл меня в Мурманске, до дома оставалось 300 м. Ничего не видно, я успел заскочить в ближайший магазин, в тепло. Пережидал час, не рискнул лезть в непрозрачную снежную кашу. Кстати, именно в этот час в Ура-Губе при скорости ветра 50 м/с у причала затонули несколько малых сейнеров колхоза «Энергия».
Из запомнившегося еще в этом рейсе. Акустик Сергей с семьей за месяц до рейса отдыхал в Бендерах (Молдавия). В момент начала артобстрела Бендер румынскими войсками был вынужден бежать с семьей оттуда по мосту через Днестр в Тирасполь, затем в Россию из-за этнического конфликта в Приднестровье.
Попал под обстрел, обдирая колени и локти, полз по мосту сотни метров. Пули щелкали рядом. Видел десятки убитых мирных жителей, пока бежал и полз. Там работали румынские снайперы, именно по мирным жителям. Уезжал в Мурманск в том, что было на нем. И семья тоже.
После обстрела прошел месяц, а он все еще был в шоке от ужаса и абсурда ситуации. Рассказывал всегда с дрожью в голосе.
Еще один научник, океанограф Слава, рассказывал, как его родители чуть раньше были вынуждены бежать из Таджикистана, и тоже из-за этнического конфликта. Бросили всё, спасали жизни. В России осели в Сибири. Отец с присущей ему основательностью и предприимчивостью обустроил хутор, завел хозяйство, натурализовался и развернулся.
Отец до бегства был очень успешным директором шахты в Таджикистане. Такой специалист – всегда штучный товар. Очень редкое сочетание качеств выводит в первые ряды директоров шахт – организатор, геолог, технолог, механик, психолог, логистик, аналитик, планировщик, тактик и стратег одновременно, эксперт по переговорам, масштабный мыслитель, интриган, финансист, эколог, лингвист, разведчик недр и обстановки наверху, кадровик, инженер и т.д.
Через пару лет после бегства бывшего директора стали одолевать «ходоки» из Таджикистана. Обещали златые горы, «ти только вернись на тот шахта и организуй ее бесперебойный работа!».
К тому времени в охваченном гражданской войной Таджикистане основные противоборствующие кланы поделили территорию. А экономика оказалась на нуле. До этих удельных лидеров наконец стало доходить, что надо пытаться налаживать хоть что-то, что могло бы дать валюту стране или конкретному княжеству. Заниматься экономикой, производством.
Своих новых директоров на месте не выросло. Стали вспоминать и пытаться вербовать старых, спасшихся в смертельных штормах этнических конфликтов. Причем, в Сибирь к отцу Славы в отдельные недели «ходоков» прибывало до 3-х делегаций. И каждое новое предложение было «жирнее» предыдущего.
Отец всегда отказывался, памятуя, что второе бегство из того нестабильного края при обострении тлеющей гражданской войны может и не состояться; просто убьют специалиста, чтобы ослабить позиции конкурента-феодала.
В рейсе была хорошая девчонка Наташа, моя ровесница. Мы приятельствовали, часть рейса даже работали на одной ихтиологической вахте. Реалистичный и беспроблемный товарищ, помощница, лингвист, переводчик.
Наташа в начале рейса очень быстро и умело «поставила на понятия» обнаглевшего стармеха судна. Этот подвыпивший крендель наедине сделал даме «деловое предложение» и сразу попытался перейти к «близким контактам», даже не получив согласие. Так сказать, действовал с наскока, в духе «штурм и натиск».
Наташа не растерялась, резко и крепко приложила наглеца по голове большой и тяжелой пепельницей, полной окурков и пепла. Зачушковала кекса конкретно, молодец! Каменной пепельницей в рыло – это очень доходчиво!
Прелюбодей мгновенно угомонился, поняв «намек». Над ним потом потешались весь рейс, не давая забывать о «любовной» травме. Случай стал широко известен потому, что «страйк-крендель» случился в каюте капитана в отсутствие капитана. На шум сбежалась куча народу. Живописная картина – взбешенная Наташа, сникший и присыпанный пеплом и окурками стармех, его стоны от боли в рыле, фингал на этом же рыле – всех впечатлила. Именно про таких горе-самцов ходит шутка «Ну какой ты мачо? Ты – чмо!»
Больше к Наташе никто не лез. Всё правильно, при избытке половозрелых мужчин в экипаже дама сама выбирает, кто ей нужен, если нужен.
На закономерный вопрос: «Что делала Наташа и стармех в каюте капитана?», отвечу. Наташу, как переводчика, вызвали к капитану перевести документ. И именно в момент ее входа капитана вызвали на мостик. Стармех сидел в каюте.
А еще в этом рейсе я прошел стажировку на начальника рейса. Об этом у меня отдельный рассказ.
Рейс получился очень богатым на события. И в родной порт пришлось заходить на заправку топливом. А так как начала разлаживаться вся система снабжения, вместе с развалом всей страны, то мы прождали заправки неделю в порту.
И впервые на своем судне мы сумели организовать индивидуальный заказ скоропорта. Просто каждому раздали листочки меню с суммой причитающейся валюты и расценки по раздельным позициям товаров. Каждый заказал по своим лимитам. Программист Алексей написал программу подсчета продуктов и денег. Успели сделать заказ на судно, идущее в Данию за получением скоропорта. Потом на катере съездили за своей «пайкой», раздали по людям. Довольны были все.
И в Норвегию заходили для обсуждения результатов съемки с коллегами, с последующим праздничным ужином. На норвежском судне, с их разносолами – тогда это было в новинку.
Время было странное, страшное, интересное, богатое на события и перемены. Мы многого не понимали. Самая большая страна рассыпалась на наших глазах, это шокировало. А наша очень интересная и нужная работа была маленьким островком стабильности и источником средств к существованию. Опять же, с какими интересными людьми довелось встречаться в рейсе!