– Серьезно? – удивился Андрей. – хочешь сказать, ты нашел выход из стартовой локи? Понятно теперь почему у тебя две линии на руке, а за что тогда к нам засунули? Хотя, знаю, ты для Креста бесполезен – такие долго в Лесном не задерживаются. Два года назад вот один тоже нашел выход, устроился здесь, прокачался и свалил из города, да еще и патронов ящик с собой прихватил. Ох Крест тогда лютовал, обещал найти его и кишки вырвать, но облажался, ушел голубчик.

– Наверное, – кивнул я, соглашаясь с выводами мужчины, пусть думает, что хочет, – а причем тут патроны?

– Дорогие они, что яйца у Фаберже. Оружия в городе навалом, а вот патронов хрен да маленько, а самим их делать больно тяжело – ни станков, ни химии в Лесном нету, да и самопал для местного зверья мало годится.

– Я видел арбалеты возле ворот.

– Ага, вот для экономии патронов их и используют. Мужики на стене так ими орудовать наловчились, что мелкую шушеру, которая к стене приходит после обновления, только арбалетами и убивают, а то одна пулеметная лента таких денег стоит – мама не горюй.

Размышления мужчины шли сплошным потоком, не задерживаясь в мозгу и сразу попадая на язык, впрочем, мне это было только на руку.

– Нет, а ты все равно молодец, выйти из стартовой локи своим ходом – это прям очень круто, – продолжил Андрей, – а если еще второй или третий знак получить, то вообще сказка.

– Поясни, – заинтересовался я.

– В стартовой локе можно найти часовни заброшенные. Они правда только в фиолетовой зоне встречаются, да и то возле дороги в основном, а там, считай, самая опасная территория. Но все равно, оно того стоит. В деревне каменюка та с ладонью может всякую хрень выдать, мне вот, например, досталась способность дышать под водой. Ну вот на кой мне такое? Бесполезный перк, а в диких алтарях всегда что-нибудь полезное выпадет. Удар какой-нибудь хитрый или телепортация, например. Эх, знать бы заранее, не сидел бы сейчас тут. Нет, так-то можно и сейчас дикие алтари найти, но они ведь только в черных зонах появляются, а туда никто соваться по собственной воле не станет.

– Так, погодь, – я остановил этот нескончаемый словесный поток. – Давай для начала разберемся с основами. Я буду говорить, а ты поправь, если что. Стартовой локой ты называешь ту деревню где мы появились, ты тоже оттуда?

– Да, уж лет пять как прошло, а до сих пор помню. Страшно было – жуть.

– Давай дальше. В деревне нам выдали умения, но их еще можно было получить в диких алтарях, расположенных где-то вдоль дороги. В этом мире их тоже можно найти, но они находятся в черных зонах, так?

– Не факт, что в любой, но говорят, можно на них наткнутся.

– Хорошо. На счет дороги, у вас тоже она упиралась в стену? Мы просто дневник нашли и там упоминались ворота.

– Дневник Артема, – со злостью в голосе произнес мужчина, – фуфло это голимое! Он всегда появляется после каждой перезагрузки, а правды в нем либо нет, либо малая доля. Волны они останавливали, как же. Ни одна группа, я тебе отвечаю, ни одна не смогла пережить все четыре волны! Первую очень редко – да, остальные – уже никак. Почти все у нас считают, что дневник этот специально подбрасывают, чтобы люди качаться начинали быстрее. Мотиватор хренов. Нет, функцию он свою выполняет, конечно, народ начинает шевелиться, но все равно неприятно.

– Получается каждый месяц в деревне появляются новые поселенцы. Интересно, а обмануть систему можно? Чтобы люди друг друга убивали и таким образом сохраняли жизни?

– Вы делали так?

– Да, один раз перед волной человек убил остальных, чтобы собрать полоски, но так и не возродился.

– Вот и у остальных также – люди пропадали, забрав с собой все полученные жизни. Кто, как только не изгалялся, а итог всегда один – линии на руке заканчиваются, и ты оказываешься здесь, ну либо, можно найти выход и свалить через тоннель, но это капец как редко случается. Эх, знать бы кто нас в эту деревню засунул, прибил бы сволочей.

– Понятно. Тогда следующий вопрос: хоть кто-нибудь знает, как отсюда выбраться? Если ли способ вернуться на Землю?

– Нет, – вздохнул мужчина, – даже если и есть, я о нем не слышал.

– Я так понимаю, что это за мир, и как мы сюда попали, тоже никто не в курсе?

– В Лесном точно нет, может где-то дальше люди и разобрались, что за чертовщина вокруг твориться, но здесь мы просто пытаемся выжить.

– В стартовой деревне один паренек считает, что это просто игра.

– Дурак он, что могу сказать, какая уж тут игра, реальность это. Странная, конечно, извращенная даже, но реальность. Дохнут тут люди вполне натурально.

– Понятно. Давай дальше, отстойник это, как я понял, тюрьма?

– Не совсем, в тюрьме люди отбывают наказание, а здесь скорее загон для рабов. Сюда попадают те, кто по мнению Креста и его друзей бесполезны для поселения. Либо такие как я.

– В каком смысле?

– Проигрался я. Поставил на кон полоску и проиграл, хотел отыграться, взял в долг, ну и снова карта не пошла, а отдавать нечем.

– Понятно. Рабы значит.

– Да, воров и убийц в Лесном нет, их сразу в расход пускают. Еды на всех не хватает, с водой тоже проблемы, вот Крест и сокращает население подобным способом. Рабов тоже больше пятидесяти не держит.

– Странно что он меня не грохнул сразу.

– Успеет еще, – усмехнулся собеседник, – жди, в конце недели арена. Наверняка он тебя поставит развлекать народ. В отстойнике только “чистые” сидят, а ты целых две жизни дополнительные имеешь – непорядок.

– Крест гладиаторские бои устраивает?

– Ага. Культурно-массовых мероприятий у нас тут мало, вот раз в неделю рейдеры и солдаты мутузят друг друга. Им-то что, потерял полоску, потом забрал, еще и денег за это получил, а у рабов дополнительных жизней нет. Так, глядишь, тебя за пару недель сделают чистым, после чего грохнут или работать оставят. Тут уже на усмотрение Палача.

– А если победить на арене?

– Не получится. Ты ближников Креста или некоторых рейдеров, что покрупнее, видел? Они ведь не от природы такие здоровые – алтарь помог.

– Поясни. Мы, когда убивали лесных тварей, получали уровни и умения прокачивали, но изменять тела не могли.

– Так вы просто опыт получали, а здесь уж экспы работают. Оно как бы тоже самое, но другое.

– Нихрена не понял.

– Ну смотри, ты, когда сюда шел, заметил такие круглые штуковины у жителей? Солдаты их обычно на виду не держат, а простой народ любит на груди таскать. Так вот, называются они пурсами, ну или кошельками по-простому. Работают очень просто, убил какую-нибудь тварь, приложил к ее телу кошелек, получил несколько монеток на счет. Чем выше уровень монстра, тем больше денег. Заметил на пурсах разноцветные точки идут по кругу, от края к центру?

– Да.

– Ну вот, красные точки – единицы, оранжевые – десятки, желтые – сотни, ну и так далее. Цвета радуги, ты, поди, знаешь.

– Хорошо, есть кошелек, а причем тут телосложение рейдеров?

– При том, что заработанные экспы можно тратить на улучшение собственного тела. Есть у тебя сотня монет в кошельке, идешь к алтарю, и, например, увеличиваешь силу. Один раз так сделаешь, два – через годик, глядишь, из тощего задохлика получается такой кабан, что хоть сейчас на подиум. Само собой, чтобы держать такую массу нужны кости покрепче, ну и одно другое цепляет. Так что спустя какое-то время человека уже и человеком-то назвать язык не поворачивается. Вот и представь, что на арене против тебя такого мутанта выставят – убьет одним щелбаном.

– Улучшать можно только силу?

– Нет, говорю же, скорость, реакцию, зрение, слух. Параметров дохринелион, хватило бы монет, а уж если тысяч пятьдесят накопишь – можно и умение свое модифицировать.

– В каком смысле?

– Ну сам я не пробовал, конечно, но вроде как если ты, например, огнем пулял, то теперь сможешь стену пламени ставить.

– Так, ладно, а подскажи, почему ты эти экспы иногда монетами называешь?

– Потому что ими расплачиваться можно. Пришел в бордель, снял шлюху, отдал владельцу десятку там или полтос и развлекаешься. Принцип тот же, что и с алтарем, только кошель нужно прикладывать уже не к камню, а к другому пурсу. Соединяешь их и проговариваешь, сколько отдаешь. Если денег много, можно даже жизнь дополнительную купить.

– У другого человека?

– Не обязательно, можно и у алтаря выменять, двадцать тысяч, и у тебя полоска дополнительная, правда некоторые люди их дешевле продают. Тот же банк с удовольствием их скупает за десятку, а потом продает за пятнадцать.

– Очень интересно. Получается, эти самые пурсы можно украсть или силой заставить перевести все монеты с одного… – я задумался, – счета на другой.

– Да вообще легко. Многие этим, кстати, промышляют. Ловят рейдеров, когда они в город возвращаются, и обчищают их, или на караваны нападают. Поэтому даже у нас в Лесном есть типа банк. Мужики, прежде чем в Полис идти, сливают клеркам все деньги, чтобы в случае чего при своих остаться.

– Хорошо, с этим понятно, но где эти самые пурсы можно взять?

– Так, когда первый раз возрождаешься здесь, он уже на шее висит. В твоем случае такое не прокатит, но можно легко купить его – стоит копейки, или даже найти. Вот только “чистым” запрещено кошели носить. Квазимодо наш если увидит, минут пять будет мучить.

– Квазимодо? Дай догадаюсь, это вы так Палача называете.

– Да, не вздумай только при нем такое ляпнуть – обижается очень. Он мужик хоть и строгий, но по-своему справедливый. Сюда в охрану определяют либо самых тупых, либо самых дурных солдат, вот и бывает, что какой-нибудь однополосочник желторотый решит показать, кто тут главный, так Палач любого на место может поставить. Его Крест лично сюда определил, тот долго отказывался, но другого применения его способностям не нашлось – на монстров почему-то он влиять не может.

– Ясно, а что насчет других городов? Есть они поблизости и как у Креста с ними взаимоотношения?

– Километров тридцать отсюда есть поселение, Перекресток называется. Стартовой локи там поблизости нет, но городок процветает – туда стекаются те, кому в родных местах не живется, плюс караваны торговые ходят, а мэр Перекрестка им охрану дает за небольшую плату. Крест давно мечтает этот лакомый кусок к рукам прибрать, да хотелка еще не выросла. Пытался как-то давно, но зубы ему быстро обломали, с тех пор отношения у них напряженные. Че, думаешь, как можно туда сбежать? Не получится – без оружия и знания дороги сожрут тебя. Пытались уже некоторые, Крест то, что от них осталось, в отстойник привез и возле ворот выбросил, а одного живым взял и, гад, каждый день сюда наведывался. Показательные порки устраивал. Лучше бы тот бедолага в синей зоне сдох. У нас же, считай, раны за ночь заживают, вот Крест и приходил каждый день, чтобы сделать беглеца кусок мяса. Плетку даже специальную для этого дела нашел.

– И долго он так развлекался?

– Дней пять. Потом у мужика сердце не выдержало. Так что про побег не думай, да и с охраной поосторожнее. Палач хоть и не любит наказаний, но, если какому-нибудь солдатику нагрубишь, защищать не станет.

– Понятно. – кивнул я. – Что ж, за информацию спасибо, вопрос только, а тебе какой прок мне все это рассказывать? Проблем от Когтя не боишься?

– А чего мне бояться? – прищурился мужик, – побьют разве что, или еду отберут, так мне не привыкать. Я чего подошел-то, может сыграем?

– Тебе есть, что поставить?

– Могу поставить свою пайку против твоей.

– И чего ты жрать будешь, если я выиграю? Что-то я сомневаюсь, что здесь кормят часто и сытно.

– Здесь можно вообще не есть. От голода или жажды умереть невозможно, только ослабнешь жутко, но копыта не отбросишь, пока тебя не добьет кто-нибудь. Давай сыграем, – мужчина показал зажатые в кулаке игральные кости, – если не хочешь на пайку, поставь другое – жизнь, например. Если я выиграю, заберу полоску, Палач об этом не узнает, а нет, так стану твоим личным рабом, давай, соглашайся!

– Предложение конечно заманчивое, – сказал я, – но, пожалуй, нет. Не стоит оно того.

– Ну пожалуйста! – едва не взмолился мужчина. – Крест все равно тебя грохнет, зачем тебе лишние жизни!

– Я сказал нет, значит нет! За разговор спасибо, а играть с тобой я не собираюсь. Все, вали отсюда.

Мужик порывался что-то еще сказать, но стоило мне встать с кровати, он тут же ретировался куда-то вглубь барака. Неприятный тип, полезный в качестве источника информации, но общаться с ним дольше необходимого я не хотел.

Ну что же, теперь можно делать определенные выводы. Не знаю, чего Лиза наплела про меня Кресту, но тот видимо привык решать проблемы самым простым способом. Зачем держать на свободе потенциально опасного человека, если его можно запереть в отстойнике, а затем и грохнуть со временем. Хорошо хоть не слил сразу, но, возможно, он просто решил разнообразить таким образом еженедельные представления на арене.

Из Лесного нужно бежать, причем в ближайшее время, не знаю, как, но сделать это необходимо. Буду пока присматриваться и искать варианты, не верю, что способа покинуть город нет. По первому впечатлению охраняли отстойник весьма посредственно и больше надеялись на то, что деться отсюда по сути некуда. Этот мир совсем не располагал к путешествиям, однако я все же рискну.

Понятно, что о своих планах распространяться не стоит, с тем же Андреем я точно вести дела не стану, не исключено, что он работает на Креста или того же Палача. В любой тюрьме, найдется стукач, а игроман со стажем вполне годится на такую роль. По этой же причине я не планировал заводить здесь каких-то близких знакомств, впрочем, “чистые” тоже не спешили налаживать со мной контакт. Подавляющему большинству рабов было вообще плевать как на меня, так и все остальное. Люди без сил лежали на своих грязных матрасах, практически не шевелясь и не разговаривая друг с другом.

Вскоре в бараке окончательно стемнело, что автоматически означало отбой. Как я узнал у соседа по койке, завтра, едва рассветет, нас поднимут и поведут на работы, поэтому люди пытались урвать любые крохи отдыха. Покормить меня, кстати, так никто и не удосужился, поэтому засыпал я с пустым, бурчащим от голода брюхом.

Коготь с дружками все-таки не решился напасть ночью. Что, впрочем, неудивительно. Не походил они, если честно, на матерых уголовников и тем более блатных, а с теми мне в свое время приходилось немного общаться. Пока люди не улеглись спать, я очень внимательно наблюдал за поведением элиты этого барака и пришел к выводу, что они только строят из себя черную масть, хотя по факту являются обычными мужиками, которым волею судеб не повезло оказаться в отстойнике. Да, Коготь имел самый опасный перк среди здешних обитателей, чем и пользовался, но, глупо ожидать от рабов другого поведения. Каждый пытался устроится в этом гадюшнике хоть немного лучше остальных. В том числе и я.

В незастекленные окна ночью задувал холодный ветер. Из-за отсутствия одеяла или хотя бы теплой одежды я с большим трудом заставил себя уснуть, но стоило мне наконец провалиться в блаженную дрему, как дверь барака открылась и громкий неприятный голос заставил рабов проснуться.

Через пять минут Палач в сопровождении двух солдат выстроил рабов в одну шеренгу, пересчитал нас, после чего отдал команду привести себя в порядок. Означало это быстрое умывание в длинной деревянной колоде, заполненной несвежей водой, и справление естественных нужд, благо для этого не пришлось возвращаться в барак – нужники нашлись и во дворе.

Затем последовал поспешные и очень скудный завтрак, состоявший из крайне неаппетитной баланды. Мне приходилось буквально заставлять себя есть серую, комковатую субстанцию, обладающую отвратительным вкусом и запахом. У остальных таких проблем не возникло – привыкли, видимо.

На все про все нам отвели от силы полчаса, после чего вновь вывели на улицу, чтобы распределить на работы, там уже ждали прибывшие солдаты охраны. Оставлять “чистых” без присмотра никто не собирался, и в этом не было бы ничего ужасного если бы среди десятка вооруженных дубинками и пистолетами молодцев я не увидел знакомую рожу Федоса. Одетый в военную форму Саня демонстративно носил на шее пурс, показывая, что он – свободный житель, правда правую руку, лишенную полосок, мужчина почему-то прятал за закатанным рукавом, стеснялся видать, да и огнестрельного оружия ему не выдали.

М-да, не ожидал я увидеть тут Федоса, не ожидал. Пристроила-таки Лиза своего бывшего хахаля на непыльную работенку. Пусть далеко не самую престижную, но все же не простым крестьянином. Интересно, Кузнецова сама понимает, что Крест вряд ли будет с ней долго развлекаться? Думается мне, если в следующей партии людей, пришедших из деревни, окажется кто-то посмазливей, то Лиза тут же пойдет в отставку. Жаль я до этого момента могу не дожить, а с учетом того, что Федос включен в состав охраны отстойника, то и шансы на побег резко стремятся к нулю. Нужно срочно что-то придумать.

Как я понял из обрывочных разговоров, работ, на которые определяли “чистых”, было не так и много: обслуживание теплиц, возделывание полей и накачка воды для полива и прочих нужд поселения. Чтобы народ не привыкал к одному месту, группы постоянно меняли. Сегодня ты жаришься в стеклянной коробке, поливая теплолюбивые растения, а завтра гнешь спину на полях. Сельхозтехники в Лесном почти не было, как и солярки для нее, а одомашнивание местных животных что-то не задалось, вот и приходилось людям выполнять все самые тяжелые работы вручную. Многое брали на себя крестьяне, или горожане, кто уж как их называл, но им-то платили за труд, а рабы, само собой, все делали бесплатно.

Меня включили в группу из двадцати человек, назначенных сегодня на уборку полей. Как выяснилось позже, зимы в этом мире не бывает в принципе, так что зерновые культуры можно выращивать круглый год, хватило бы места под распашку, а с этим были определенные проблемы. К тому же, земля давала крайне скудный урожай, да еще и истощалась очень быстро, приходилось позволять ей год-два отдохнуть. Вопрос, конечно, можно было решить удобрениями, но где их столько возьмешь? Рейдеры на горбу притащат? То-то и оно.

Под контролем трех вооруженных солдат, среди которых, к счастью не оказалось Федоса, двадцатка людей направилась на выход из Лесного. Странное, конечно, решение принял Палач, включив меня в эту группу, но вполне вероятно это была проверка – а ну как в бега попытаюсь пуститься? Нет уж, так подставляться я не собирался, буду пока работать как честный и добросовестный труженик, а вот когда выясню все, что смогу, попытаюсь сделать отсюда ноги.

Перед тем как выйти на поле, нас подвели к какому-то складу, расположенному неподалеку от главных городских ворот. Там “чистым” вручили тележку с инвентарем, состоящим по большей части из серпов разной степени изношенности. При этом один из охранников, обращаясь прежде всего ко мне, напомнил, что с рабочим инвентарем или другими потенциально опасными предметами к ним лучше не подходить – пристрелят. Мужчина, говоривший это, демонстративно расстегнул кобуру, висящую на поясе. Непонятно, правда, с какой целью, наверное, хотел показать собственную важность.

Вся свободная земля возле города была так или иначе задействована в выращивании урожая, какие-то поля только-только засеяли, а какие-то пора было уже убирать. По большей части выращивали тут рожь и прочие неприхотливые культуры. Откуда только зерно взяли?

Прибыв на выделенное поле, “чистые” разобрали инвентарь и приступили к работе, а охранники достали сигареты, игральные карты, какую-то снедь и с комфортом разместились возле тележки. Периодически то один, то другой мужчина поднимался, осматривал, кто как работает, и возвращался обратно. Никто особо не следил за тем, филоним мы или нет, но рабы впахивали на совесть. Мотивация была очень простая, если за день группа не выработает норму и не скосит необходимое количество колосьев, то вечером останется без еды.

Работа с непривычки показалась очень тяжелой – инструмент практически тупой, постоянно в наклоне, без воды и соответствующей одежды. Я достаточно долго приноравливаться орудовать неудобным инструментом и уже через час взмок, с нескрываемой завистью посматривая на охранников, вольготно расположившихся возле повозки.

Работали мы первое время одни, но вскоре, на наше и соседнее поле начали подтягиваться жители города, причем по большей части мужчины. Как выяснилось чуть позже, женщин в Лесном было не слишком много – процентов тридцать от общего числа, так что их чаще всего привлекали к готовке пищи, стирке, содержанию в чистоте административных зданий и прочим, не самым физически сложным занятиям. На поля дамы отправлялись либо по желанию вместе с мужьями, либо отрабатывая наказание. Хоть в “чистые” женщин никогда не определяли, но и среди них существовало классовое разделение. Так Маша и Настя в данный момент находились в роли служанок, и в случае непослушания, их могли даже побить.

Весь день я провел, практически не разгибая спины, и к вечеру еле держался на ногах. Жутко хотелось пить и есть, но “чистым” такой роскоши как вода и обед не предлагали, однако никто не роптал, молча выполняя свою работу. Наши охранники чувствовали себя куда комфортнее, имея в распоряжении запас еды, чая и сигарет. Спустя несколько часов солдаты вообще расслабилась, один из них прикорнул в тени повозки, а оставшиеся двое вяло посматривали на рабов. Побега они точно не боялись – некуда “чистым” уходить, просто некуда. Впрочем, сломленные и раздавленные люди, и не думали о том, как покинуть Лесной, все их мечтания сводились к пайке серой бурды, коротком отдыхе и воскресном выходном, когда им выдадут чуть более вкусную еду и немного алкоголя.

Вообще, быт “чистых” был крайне однообразен. Утром подъем, еда, распределение на работы, вечером ужин, короткий отдых и спать. Времени и сил на разборки или какой-то досуг просто не оставалось, даже те, кого я определил, как элиту рабов, ничем по факту от других не отличались, разве что пайку могли отобрать у наиболее слабых, да место в бараке выбрать получше. Коготь после нашего не самого приятного знакомства больше попыток наехать на меня не предпринимал. Мы в принципе игнорировали друг друга, что устраивало обоих, я не лез к ним – они ко мне. Впрягаться за слабых или устраивать тут мини революцию в мои планы не входило, я рассчитывал отсюда сбежать, а не обосноваться надолго.

Чуть сложнее дело обстояло с Федосом. На следующий день после уборки поля, меня и еще нескольких “чистых” определили на ирригационные работы, а если говорить проще – откачку воды из колодцев. Электричество в Лесном имелось, но только от генераторов, а солярку для них экономили, так что использовать электронасосы не представлялось возможным, вот и ставили рабов на ручные помпы, и конвоировал нас в тот день именно Федос, понятно, что не один – в сопровождении напарника, но погоды это не делало.

В присутствии Палача Федос никак себя не проявлял, но оказавшись вне надзора, тут же показал свое гнилое нутро.

– Ну че, лох приозерный, бог-то все видит, – разговорился он, пока нас конвоировали к теплицам, – судьба справедливая штука, все на свои места расставила, тут тебе самое место, ушлепок. Как оно, рабом-то быть? Погоди, я тебе еще устрою веселую жизнь.

– Федос, – обернулся я, – а тебя не смущает, что ты – весь из себя правильный пацан, теперь, по факту – вертухай, так еще и должность тебе баба выбила, которую ты трахал?

Удар дубинкой по спине заставил меня скривиться от боли, но оно того стоило. На злорадство Федоса мне было глубоко наплевать, и огрызнулся я не для того, чтобы показать норов, главное – мои слова услышал второй охранник. Сомневаюсь, что Лиза сообщила своему новому ухажеру о прошлом любовнике – не выгодное ей это, а теперь данная информация рано или поздно дойдет до адресата. Цель я преследовал простую – Федоса с охраны нужно убирать, он вполне может помешать побегу. Сложно думать о пути к свободе, когда у тебя отбиты почки, а эта мразь не упускал ни единой возможности приложиться ко мне дубинкой.

Хотелось бы верить, что Крест, узнав о недавнем прошлом своей любовницы, снимет Федоса с должности охранника, или вообще определит в “чистые”. Понятно, что Маша и Настя, уже об этом проболтались, но они женщины, а их словам значение могут и не придать, все-таки здесь царил лютый патриархат.