– Никогда бы не додумался.
– И еще, – Добавил Арагонов – Можно потрясти работников железной дороги, правда, придется непросто. Билеты неименные и поезд, которым он прибыл сюда мы быстро не найдем. Короче так, начнем с извозчика, если не найдем, будем работать по железной дороге. Если откомандируют в столицу зайдем и в депо, там и проводник найдется.
В кабинет вошел дежурный и по форме доложил: – Ваше Высокоблагородие, господин Коровин вызывает. Обоих просят зайти.
Арагонов и Игнатьев прошли по коридору в сторону кабинета начальника управления Губернской полиции, зашли в приемную и не спрашивая разрешения у адъютанта, подошли к двери в кабинет. Арагонов одернул подол пиджака, три раза постучал в дверь костью указательного пальца, нажал на ручку двери и открыв ее, спросил: – Разрешите войти, Ваше Высокородие?
– Входите, – Сурово пробурчал Коровин.
Они вошли в кабинет и встали возле стола, за которым восседал начальник полиции.
– Здравия желаю, Николай Федорович, – Начал Арагонов.
– Чего, чего, а здоровья нам не помешало бы. По вашу душу пришла телеграмма из столицы. А всё говорят, что в столице работать не умеют, только команды раздавать. Ан нет, работают, может и получше наших, – Коровин нахмурил лоб и сверляще посмотрел на Арагонова.
– Намек, как я понимаю, в мою сторону? – Принял на себя удар Арагонов.
– В вашу, на обоих сержусь, какой день пошёл? Поди уже все убийцы разбежались, как крысы с корабля, а вы все по земле ползаете, улики ищете, всё управление на вас работает последнюю неделю, а у нас ведь разбой процветает в это время, вот, посмотри, – Коровин взял со стола пачку исписанных листов и швырнул перед ними.
– Николай Федорович, при всем моем уважении, это дело оказалось совсем незаурядным, никаких весомых зацепок. Как с этими уликами выйти на исполнителя, пока не представляется возможным.
– Ты, Иван Христофорович, говори, да не заговаривайся, дело своё надо знать, а не ерундой заниматься. Вот, читайте свою телеграмму.
Арагонов взял лист с напечатанным текстом и зачитал:
«По Вашему запросу сообщаем следующее: Агафонов Николай Иванович, уроженец Петербурга, 1830 года рождения от Р. Х., купец 2 гильдии, действительно выехал 16 сентября сего года в соседнюю губернию на ознакомление с новым производством. Его жена – Агафонова Анастасия Дмитриевна, уроженка Петербурга, 1835 года рождения от Р. Х., проживает тут же, сообщила, что супруг убыл в командировку сроком на десять дней. Для получения более подробной информации предлагаем направить Вашего сотрудника в Петербург.»
– Собирайте вещи, отправление сегодня, вечерним поездом, билеты возьмёте у дежурного по вокзалу, бронь на мое имя. Даю вам пять дней с дорогой, чтобы узнать всё, что возможно. К пятнице должны управиться, я понятно объясняю? – Хлопнув по столу ладошкой, спросил Коровин.
– Яснее некуда, – Ответил Арагонов.
– Тогда за работу.
Оба сделали кивок головой, развернулись и вышли из кабинета.
Вернувшись в кабинет, Арагонов попросил записать Игнатьева план работы по командировке: – Пиши. Первым делом навестим супругу Агафонова, узнаем все подробности его отъезда. Когда с кем, на какой срок и по каким делам. Были ли подобные поездки ранее. После наведаемся к нему на работу. На Николаевский вокзал проедем, там надо выяснить, каким поездом прибыл и кто в дороге его обслуживал. А сейчас, пока есть время, займись извозчиком, может к вечеру что-то будет ясно.
– Будет исполнено, – Вставая со стула, и одергивая пиджак, ответил Игнатьев.
– Да, прихвати в поезд какой-нибудь перекус, дорога хоть и небольшая, но голод, как знаешь, не тетка.
– Хорошо, Иван Христофорович, сейчас забегу домой, тетке скажу, пусть соберет с собой. Значит до вечера? Встречаемся на перроне?
– До вечера.
Арагонов достал с полки дело «№ 33-09-1881», внимательно перелистал все страницы, еще раз рассмотрел фотографии с места преступления, перечитал собственные заметки, оставил на полях кое-какие пометки, закрыл папку, перевязал веревки бантиком и положил его в саквояж.
Ближе к девяти вечера Арагонов прибыл на вокзал. По пути он заехал в бакалейную лавку подкупить припасов в дорогу – кровяной колбасы, пошехонского сыра, хлеба, немного соленых огурцов бочкового посола, а также бутылку водки.
Выйдя на перрон, где уже подали состав, он остановился, поставил саквояж на землю, достал папиросу из портсигара и закурил. На перроне было немноголюдно, пассажиры не спеша загружали поклажу, провожающие стояли у окошек вагонов и перекрикивались между собой. Время от времени паровоз выпускал пар, который окутывал своим облаком стоящих на перроне людей. Сзади раздался знакомый голос: – Иван Христофорович, наш вагон первый, первым классом поедем, пойдемте заселяться.
– Напугал, чёрт тебя подери, погоди ты, мельтешить тут. До отправления еще двадцать минут, постой, покури пока.
Игнатьев закурил.
– А ты что думал, в сидячем нас Коровин отправит? У него бронь на все направления, по чрезвычайным делам разъезжает человек.
– Кипяточку бы сразу взять в дорогу, – Предложил Игнатьев.
– На кой он тебе? Через пять минут остынет. На ближайшей станции почаёвничаем. Ты лучше папирос возьми, в дороге, от нечего делать, курить охота уж больно.
– Я книгу с собой взял на такой случай, почитаю, – Отмахнулся Игнатьев.
– Как знаешь. Я книг в поездах не читаю, качает сильно, глаза устают.
Арагонов сделал затяжку, бросил окурок в мусорное ведро, стоявшее неподалеку, поднял саквояж и махнув головой, показывая, что пора идти на посадку, двинулся в сторону первого вагона.
Дежурный по вокзалу стоял у вагона и ожидал важных пассажиров лично. Увидев, как двое направляются в его сторону, выпрямился, отряхнул от табачного пепла китель и сделал два шага на встречу идущим.
– Господин Арагонов? – Обратился он к ним.
– Мы-с, – ответил тот.
– Ваши места готовы.
– Славно, возьмите багаж и покажите нам наши места.
Стоящий рядом с дежурным носильщик подхватил вещи Арагонова и Игнатьева. Дежурный быстро поднялся по ступенькам в вагон. Все последовали за ним.
– Ваши места, господа, – Открывая дверцу купе, продемонстрировал дежурный, – Вагон протопили, так что спать будете в тепле.
– Спасибо, – Сказал Арагонов, зашел в купе и сел на диван. Следом зашел Игнатьев, положил на диван котелок и разместился напротив своего начальника. Носильщик занес багаж и выходя закрыл за собой дверь.
– Ну что, Федор Михайлович, с Богом.
– С Богом, – Ответил тот и хлопнул обоими ладонями себя по коленям.
Дежурный, стоя у окон их купе просвистел в свисток три раза, поезд выдохнул паром, колеса прокрутились на месте, состав дернулся и медленно начал набирать скорость.
Арагонов снял верхнюю одежду и развесил ее на вешалке. После достал из саквояжа съестные припасы, перочинный ножик и принялся нарезать колбасу и хлеб. За ним последовал и его попутчик. На столе уже стояли два стакана, которые пассажиры решили использовать как рюмки. Накрыв стол, Арагонов достал бутылку водки, отбил ручкой ножа сургуч, которым была запечатана бутылка и откупорив пробку, разлил по стаканам.
– Давай, Федор Михайлович, за спокойную дорогу.
Они подняли стаканы, осушили их до дна, и потянулись к закуске. Арагонов взял со стола соленый огурец и надкусил его. Игнатьев подцепил кончиком ножа кусок холодной буженины, которую положила ему в дорогу тётка.
– Хорошо, – Откинувшись на спинку дивана, протянул Арагонов, – Какая дорога без выпивки, это не дорога вовсе. Всегда вот так сядешь, расслабишься, впереди путешествие, новые виды, новые приключения, хорошо.
– Вы любите путешествовать? – Вдруг спросил Игнатьев.
– Покажи мне хоть одного человека, который не любит этого. Это дурак, по другому его не назвать. Как можно прожить в одном месте и не видеть окрестностей? Как же мир познавать? Если бы Господь, создавая этот мир, решил, что пусть все живут в одном месте, то зачем ему было так изгаляться по остальному? Ну создал бы он самое большое и красивое село, все бы жили в нем и всё. Нет, он все продумал, разные культуры создал, цвет кожи разный придумал, кому-то у океана повелел расположиться, а кому и в тундре. Леса, реки, поля, горы, равнины. Всё для того, чтобы народ путешествовал, изучал культуру другого народа, заимствовал лучшее от каждого, набирался эмоций. Только вот мы, люди, не поняли его замысла. Всё нам чего-то не хватает, всё чего-то не так.
– Эко Вы завернули, Иван Христофорович, Господь. Вы посмотрите вокруг, нищета сплошная, куда им путешествовать, до завтра бы дотянуть.
– Странный ты человек Федор, говоришь и не понимаешь что. Это сам человек себе эту проблему создал, в виде денег, работы, и прочего человеческого хомута. Когда Господь творил, он думал глобальнее, почитай святые письмена-то, вдумчиво. Вот, появились первые люди, ни работы, ни долгов, ни каторги тебе, еда бегает, растет и плавает, наслаждайся. Жили себе в радость. Это уж спустя века, народ, живущий в плохих условиях, где лютые зимы или климат ужасный, неплодородная земля, начал искать места для жизни получше. Оголодавшие нападали на соседние племена, заселяли их земли, порабощали слабых, отбирали запасы, убивали. Так цивилизация и стала именно той, в которой мы живем, не сразу, конечно, постепенно. А вот возьми какого-нибудь папуаса, живет он сейчас в своей Папуасии, рыбу ловит, из лука зверя добывает и все у него хорошо, ему твой паровоз не нужен. Захотел, пошел на юг, не захотел на север. Идёт и все для него чудо вокруг, каждый пройденный им шаг. Путешествует. Так что, голубчик, путешествие дает человеку знание, и чем дальше ты двигаешься в своем путешествии, тем больше знаний собираешь. Только не везде уж и рады нам, гостям-то. Привыкли люди к тому, что туземец не всегда друг, глядишь, пистолетик достанет и стрелять начнёт, выгонять будет. Так все народы и стали врагами друг-другу. Вроде бы всё просто, а на самом деле сложно, как в арифметике.
Арагонов снова наполнил стаканы, поднял свой и произнес: – Чтобы люди, живущие на этой земле, поняли замысел Господень, и желательно одновременно.
Они выпили.
– А Вам не кажется, что Господь сам все это запланировал, чтобы люди так поступали? Все это заранее спланировано им.
– Все мы дети его, и он, как отец наш, дал нам направление и законы Божие, чтобы мы их соблюдали. Шли по пути, по которому он бы хотел. Но как все дети, мы не всегда следуем наставлениям родительским. Много ты слушал своего отца? То-то же, так и Господь, наблюдает за детьми своими, смотрит, кто из них пойдет по его стопам, а кто свернет с пути истинного. А кто пойдет своим путём, не всегда отцовским, но тоже верным, соблюдая закон Божий. Вот тебе пример, живет себе купец-хлеботорговец, растит сына, в котором тоже видит хлеботорговца, своего приемника, обучает его пекарскому делу, показывает, что куда и в какой пропорции добавлять, так живет до его совершеннолетия, и вот, приходит сын и говорит, что никак его пекарем быть не привлекает, а хочет он быть художником, писать картины. Непонимание, как так, почему художником? Тут и место прикормлено и делу обучен, все есть, бери не хочу. А парень начинает творить и становится Шишкиным, Иваном Ивановичем. Или другой пример, дочь столбового дворянина, из знатного рода. Овдовев, объединила наследство четырех самых богатых и влиятельных родов Москвы, самая богатая вдова Москвы, живи и радуйся, наследство проедай, так нет, захотелось ей человеческого мяса попробовать, 139 душ загубила, на пожизненный срок села, лишена титула, вот скажи, зачем?
– Вы про Салтыкову?
– Про кого же еще, про неё голубушку. Вот так Господь смотрит и наблюдает, какой из детей его пойдет без помощи особой, кому помочь надо, подсказать, кого-то направить нужно, кого наказать за провинность его, а кого и вовсе, – Арагонов провёл большим пальцем по горлу.
Поезд пробивался сквозь вечерний туман, окутавший дорогу. За окнами пролетали небольшие деревушки, из домов которых виднелись тусклые огоньки. Стемнело. В купе горел масляный фонарь. Перекусив и опустошив бутылку, пассажиры улеглись спать.
– Спокойной ночи, Иван Христофорович.
– И тебе, Федор Михайлович, – Уже в полудреме, ответил он.
26 сентября (вторник)
На следующий день, ближе к пяти часам после полудня поезд прибыл на Николаевский вокзал Санкт Петербурга. Люди вывалились на платформу вместе со своими пожитками. На перроне суетились носильщики, дети носились друг за другом, прячась за юбки матерей. Арагонов и Игнатьев вышли в числе первых и направились на привокзальную площадь.
– Тут рядом, за углом Александро-Невская полицейская часть, именно оттуда была адресована телеграмма, – Сказал утвердительно Арагонов, показывая рукой вправо, – На Невском.
Они повернули направо, пересекли Гончарную улицу и обойдя дом слева, вышли на Невский проспект. Практически за углом располагалась полицейская часть.
– А не поздно мы, начальство поди уже убыло, к кому мы там прикомандируемся? – Поинтересовался Игнатьев.
– В столице полицейские сутками на пролёт трудятся, на износ, сам подумай, сколько народу тут проживает, а штаты в полиции скудные, поэтому и разгребают дела до самой зари.
– Будем надеяться, – Ответил Игнатьев.
Дойдя до парадного входа в полицейское управления их жестом остановил жандарм, дежуривший у входа.
– По какому делу? – Строго спросил дежурный.
– Коллежский асессор Арагонов и Коллежский секретарь Игнатьев, прикомандированы по личному распоряжению Статского советника Коровина Николая Федоровича.
– Документы имеются? – Все так же строго спросил дежурный.
Арагонов достал удостоверение и развернул перед дежурным.
– Хорошо, проходите, Ваше Высокоблагородие, зайдите в дежурную часть, отметки поставьте, а дальше Вам скажут, к кому идти.
Пройдя в дежурную часть, они сдали командировочные документы, сели на скамейку и принялись ожидать.
Спустя несколько минут в помещение вошел человек в форме и попросил проследовать за ним: – Пройдемте пожалуйста со мной, вас ожидает начальник полицейской части.
Они встали и направились в след за ним.
– Как величать начальника части? – Уточнил Арагонов.
– Гаврилов Савелий Никифорович, Статский советник.
Они поднялись на третий этаж и прошли по коридору в приемную начальника полицейского управления.
– Присядьте, вас пригласят, – Указал на скамейку провожающий.
Оба покорно присели. Через некоторое время из двери начальника полицейской части вышел посетитель и провожающий их мужчина учтиво показал жестом, что можно войти.
Арагонов и Игнатьев вошли в кабинет начальника, предварительно постучав.
– Да, входите же, – Протяжно выкрикнул Гаврилов.
– Позвольте представиться, коллежский асессор Арагонов и коллежский секретарь Игнатьев, прибыли в Ваше распоряжение.
– Заходите, присаживайтесь, – Гаврилов встал из-за стола, и подошел к посетителям.
Это был грузный мужчина, с большим животом, подтянутым снизу ремнем, визуально делая его еще больше. Лицо его было пурпурного цвета, с проступающими капиллярами на щеках и носу, сальные рыжие волосы, прилизанные назад, размашистые седые усы, чуть прикрывающие нижнюю губу и толстые пальцы рук, похожие на сосиски, создавали образ человека, похожего на моржа. Его маленькие глазки, выцветши-голубого цвета, бегали из стороны в сторону, как будто он что-то искал, либо во взгляде незнакомцев, либо в их одежде.
– Сразу видно, с провинции прибыли, лоску то навели, костюмы выглажены, штиблеты начищены. Тут, в столице, так на работу не ходят, по театрам только наряжаются, – Закашлявши засмеялся он. Так кашляют люди, имеющие глубокое пристрастие к табаку.
– Ну-с, с чем пожаловали? – Продолжил он.
– Ваше Высокородие, прибыли в командировку, ранее давали телеграммой, от Николая Федоровича Коровина, – Вытянувшись перед Гавриловым, доложил Игнатьев.
– Ах да, припоминаю, столько дел приходится разгребать, господа, упомнишь тут. Как там поживает Николай Федорович, мы когда-то с ним по Сибири мотались, не всегда в столичных кабинетах сидеть приходилось, – Спросил Гаврилов.
– С огромным приветом к Вам, – Ответил Игнатьев.
– Ладно, ему так же, передавайте. Так что у вас?
Арагонов перехватил инициативу в беседе и начал повествовать: – Нашли тело петербургского купца, пока следствие не выяснило, убийство это или нет. Явно то, что руки покойного были связаны, а в желудке, при вскрытии, найдены следы ожогов, похожие на те, что остаются при отравлении ядом. Возможно, что это и есть убийство, но так мог поступить и сам покойный.
– И руки сам себе связал? – Усмехнулся Гаврилов.
– Он мог инсценировать свое убийство, но опять же, мы склоняемся к тому, что это убийство, но каких-либо иных улик, подтверждающих или опровергающих оное мы не нашли. Нам бы хотелось навестить вдову, возможно получить недостающую для нас информацию, ознакомиться с архивом, где возможно мы найдем схожие преступления, в общем нам надо поработать и, если возможно, просим Вас выделить нам одного сотрудника, знающего город, для оперативного разрешения вопросов.
– Ясно. В архив я доступ организую, по поводу жены покойного, адрес и прочую информацию возьмете у дознавателя, который занимался этим, а вот по поводу того, чтобы вам выделить человека, тот тут не обессудьте, людей нет, да и те разбегаются, на каждого по сто дел в месяц, семей не видят. Вы уж сами как-нибудь, не маленькие, справитесь, – Он подошел к двери, приоткрыл ее и сказал сквозь щель, – Пригласи сюда Мурзина, кажется, он отрабатывал телеграмму Коровина.
Через пару минут в кабинет вошел моложавый парнишка, с румянцем на щеках.
– Забирай коллег, Мурзин, полностью передай то, что раздобыл и выпиши пропуск в архив, занеси позже на подпись, – Распорядился Гаврилов и поворачиваясь к Арагонову, спросил: – Вы нашли, где остановиться на ночлег?
– Нам сказали, что при управлении есть гостиница, возможно там и остановимся.
– Хорошо, – Ответил Гаврилов, и уже обращаясь к Мурзину, добавил, – Проследи, чтобы номер оставили под мою фамилию.
– Спасибо, ваше Высокородие, – Арагонов вытянулся в струнку и сделал поклон головой.
– Было бы за что, – Отмахнулся Гаврилов.
Мурзин проводил гостей в свой кабинет, передал информацию, которую собрал о супруге Агафонова, предложил выпить чаю.
– Тут недалеко, не заблудитесь, пара кварталов пешком, – Пытался объяснить Мурзин, как добраться до вдовы Агафонова.
– Как она отреагировала на ваше появление? – Спросил Арагонов.
– Понятное дело, полиция с расспросами пришла, волновалась, я же не знал, что его убили, поэтому не сказал об этом. В телеграмме ведь было сказано, что необходимо узнать кто такой, этот Агафонов, где живет, с кем, когда и куда уехал, и уезжал ли вообще. Поэтому я просто сделал опрос, по составленному заранее списку, он тут тоже приложен. А супруга его заметно нервничала, подумала, что это касается его работы. Кстати, тут её имя, и все данные, которые удалось установить.
– То есть, ничего необычного вы не заметили, например она не ждала полицию, и для нее это было неожиданно?
– Совершенно верно, она была удивлена, спрашивала, что случилось, почему к её мужу такой интерес, обычная реакция.
– Ладно, – Закуривая папиросу ответил Арагонов, – Посмотрим.
– Вы вещи-то тут можете оставить, чего с ними по городу мотаться, а как закончите, заберете, я дежурного предупрежу, чтобы он ключ выдал. Тем более, что отель ваш за углом находится.
– Премного благодарны, – Ответил Игнатьев Мурзину.
Выйдя на проспект, Арагонов взглянул на время и показав рукой направление, в котором нужно идти, быстро зашагал по тротуару. Петербург в это время года больше был похож на убогую провинцию, нежели на столицу России. Проезжая часть от постоянных дождей превращалась в грязевую жижу. Для удобства передвижения на тротуары выстилали деревянные мостки. Шанс быть обрызганным проезжающими экипажами был настолько велик что, если бы такие же шансы были бы в лотерее, то в ней выигрывал бы каждый первый. В местах, где мужики разгружали телеги с товаром, а особенно с рыбой, вонь стояла такая, что вызывало рвоту, а запах лошадиной мочи вперемешку с гнилостным ароматом разлагающейся древесины и помоев, которые люди бросали куда попало, не прекращался на всем пути следования.
– Вероятность того, что все сейчас дома, очень высока, надо за сегодня успеть опросить вдову. Завтра наведаемся к нему в бюро, опросим коллег, узнаем, с какой конкретно целью он направился в командировку. Архив оставим на самый конец, – Проговаривал Арагонов.
– Вы думаете, что жена Агафонова не скажет истинную причину его уезда?
– Она может не знать этого, для нее он в рабочей поездке. А он, возможно, с любовницей отдыхает или с друзьями на охоту уехал, мало ли какие у них внутри семьи отношения, тут надо все проверить. Нельзя упускать ни одной детали, каждая мелочь тут будет играть важную роль.
Дорога до дома Агафонова действительно была не долгой. Пройдя пару кварталов, они свернули на улицу, указанную в записке Мурзина, без труда отыскали дом, в котором проживала семья Агафонова.
Арагонов позвонил в колокольчик, висящий над дверью.
Дверь приоткрыла взрослая женщина: – Чего изволите, господа?
– Анастасия Дмитриевна Агафонова тут проживает? – Спросил Агафонов.
– Всё верно. Как вас представить?
– Коллежский асессор Арагонов и коллежский секретарь Игнатьев, из полицейского управления.
– Одну минуту, проходите в прихожую, я доложу о вашем визите.
Арагонов и Игнатьев прошли в прихожую. Уже через пару минут всё та же женщина пригласила их пройти в гостиную: – Не разувайтесь, проходите так.
Гости вошли в гостиную комнату, посреди которой стоял большой круглый дубовый стол, накрытый кружевной белой скатертью. Рядом со столом, облокотившись на него одной рукой стояла дама, среднего возраста, с каштановыми волосами, забранными наверх, одетая в домашнее платье, светло-голубого цвета. Она предложила гостям присесть за стол.
Арагонов снял котелок, сложил в него перчатки и положил его на стол.
– Коллежский асессор Арагонов Иван Христофорович, начальник сыскной полиции, – Представился он, – Анастасия Дмитриевна, у нас для Вас не очень хорошие новости, прошу присядьте.
– Что случилось? – Дрожащим голосом спросила она.
Агафонов достал из внутреннего кармана своего пальто пару фотокарточек, разложил их перед супругой Агафонова и произнес: – Ваш муж…
Он не успел договорить, как Агафонова вскрикнула, закрывая рот ладонью.
– Господи, неужели это сделал мой муж?
– Что значит сделал? – Опешил Арагонов.
– Ну что это за карточки? Вы сказали Ваш муж и положили на стол эти карточки.
– Я хотел сказать, что Ваш муж найден мертвым, – Выговорил Арагонов
– Но это не мой муж!
– Как не Ваш муж? – Уже совсем ничего не понимая, еле выговорил Арагонов.
– На фото не мой муж, я Вам еще раз повторяю. Первое, что пришло мне в голову то, что это сделал мой муж.
Она подошла к комоду, на котором стояла фотокарточка. На фотографии была запечатлена супружеская пара, женщину Арагонов узнал сразу, это была супруга Агафонова, а вот мужчина был не тот, что нашли у реки.
– Посмотрите. Вот это мой муж, Агафонов Николай Иванович, – Протягивая карточку в руки Арагонова произнесла она.
К ногам Арагонова прилила кровь, сделав их неподъемными, как пудовая гиря, руки его ослабли, а на лбу выступила испарина.
– Всё коту под хвост, – Произнес он в полголоса поворачивая взгляд на Игнатьева, который сидел рядом и больше походил на человека, которого только что ударили пыльным мешком по голове.
– Мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит? – Вдруг прервала затянувшуюся паузу Агафонова.
Игнатьев собрался с мыслями и повернувшись к хозяйке дома начал повествовать: – Пару дней назад в городе, куда направился Ваш муж в командировку, нашли тело мужчины, ничего, кроме одежды в которую он был одет, при нем не обнаружено, следствие выяснило, что данный человек проживал в одном из отелей города. Позже было установлено, что это Агафонов Николай Иванович. Это подтвердили работники гостиницы, которые оформляли данного гражданина при заселении в отель, именно этот человек предъявил документы на имя Агафонова Н. И. На вещах, оставленных в гостиничном номере, имеются вышитые инициалы А. Н. И., что так же подтверждает факт их принадлежности к этому человеку. Сейчас выясняется, что этот мужчина не является Вашим мужем, тогда у нас возникает несколько вопросов, как этот человек смог заселится под именем Вашего мужа, откуда у него личные вещи Вашего мужа, каким образом Ваш супруг к этому причастен, и где собственно Ваш муж. Нам необходимо выяснить, когда, с кем, куда и на сколько уехал Ваш муж, как часто он это совершал. Кто может подтвердить, что на фото, которое Вы нам показали, действительно Ваш муж. Так же может ли кто-то опознать, кто на этом фото, возможно коллеги или знакомые, – Пододвигая фото ближе к супруге Агафонова, Игнатьев закончил свой монолог.
– Этот человек мне не знаком, я могу ошибаться, так как фото не чёткое, и на нем мертвый мужчина, но всё же я больше склонна к тому, что я не могла его знать или встречать ранее. Что касается моего мужа, Вы можете осведомиться о его личности у него в бюро, а также у его родителей, которые подтвердят мои слова. Я могу принести еще пару фотокарточек с ним.
– Да, будьте любезны, мы заберем эти фотографии, с Вашего позволения, – Вступил в разговор Арагонов, – Напишите пожалуйста адрес бюро и адрес, где проживают его родители. Может у Вашего мужа были враги?
– Вы думаете он к этому причастен? – Перебила его Агафонова.
– Я уверен в этом, госпожа Агафонова, он либо жертва, либо… – Он замолчал.
– Либо что?
– Постарайтесь полностью восстановить все события перед его убытием в командировку. С кем он общался, с кем встречался, если Вам это известно. Отправлял ли он Вам телеграмму после того, как прибыл на место или как-то известил Вас о своем прибытии. Нам нужно знать все, до мельчайших подробностей.
– Неужели Вы думаете, что мой муж способен на такое? Он пальцем никого не тронул за всю свою жизнь. Примерный муж и хороший человек.
– Тогда нам остаётся только молится за то, чтобы с ним всё было хорошо, – Арагонов встал из-за стола, взял с него котелок, и обращаясь к Игнатьеву, сказал: – Федор Михайлович, запиши все слово в слово, а после возвращайся в управление, я немного пройдусь. Госпожа Агафонова, мы не прощаемся с Вами, уверен, что в ближайшее время мы обязательно встретимся. Прошу Вас отнестись к этому делу максимально серьезно и дать развернутые ответы на поставленные к Вам вопросы, – Уже обращаясь к хозяйке дома, добавил он.
– Хорошо, Иван Христофорович, я все запишу, встретимся позже, – Кивнул головой Игнатьев.
Улицы вечерней столицы стремительно пустели. Дождик прекратился и только легкий ветерок обдувал откуда-то сзади идущего Арагонова. Не смотря на позднее время, на Невском было более оживленно, чем на соседних улочках. Из питейных раздавались звуки музыки, а запах еды заставлял на мгновение остановиться около их дверей и заглянуть внутрь. Арагонов зашел в один из первых попавшихся на его пути трактиров и заказал рюмку водки. Присев за свободный столик он начал прокручивать в голове различные сценарии, как Агафонов мог быть причастен к произошедшему. Трактирщик поставил перед Арагоновым рюмку с водкой. Тот, не теряя ни секунды, опустошил её и попросил повторить.
«Как все это может быть связано между собой? Может за ним кто-то охотился? А может это покойный убил Агафонова, завладел его вещами и пытался пожить с шиком, а его убили вместо купца, как будто не знали, что он не он? А может заговор? Опять же, против кого? Ну, допустим, что настоящий Агафонов попал в неприятную ситуацию. Очень странное дело. Ума не приложу, куда сейчас идти, с чего начать, сплошная дыра», – думал он про себя.
Снова подошел трактирщик и поставил рюмку с водкой.
«Может тайное общество? А может Агафонов инсценировал собственное убийство для того, чтобы исчезнуть или убежать заграницу? Тогда зачем таким образом? Надо начать сначала. Надо найти настоящего Агафонова. Вопрос в том, где его искать? Завтра с утра заедем на вокзал, всё-таки надо найти проводника, который обслуживал этого покойного в поезде, если тот вообще прибыл из Петербурга, на крайний случай покажем фото самого Агафонова, может он сам ехал в этом поезде. На работе проведём опрос, родителей допросим», – размышлял он.
Выпив вторую рюмку, он положил на стол пару монет и вышел на улицу. Добравшись до управления и забрав вещи, он дошел до отеля. Заселившись в номер, он долго лежал на кровати и глядя в потолок прокручивал в голове обстоятельства дела. Вскоре появился Игнатьев.
– Я сейчас в управление заходил, за вещами, а мне говорят, что Вы их забрали, – С порога произнес он.
– Как успехи? – Спросил Арагонов.
– Супруга Агафонова действительно ничего не знает. Она полностью пересказала то, что рассказывала Мурзину. Купец занимался торговлей сукна. Есть несколько именных лавок в Петербурге и Москве. Поехал к нам в Губернию на ткацкую фабрику в надежде купить её. Может конкуренты его устранили? Но тут опять вопрос, зачем убивать?
– Я сам всю голову сломал, никакая мысль не идет на ум, давай-ка брат попробуем выспаться, на утро, глядишь, прозреем. А мысль про конкурентов хорошая, но стоит поглубже копнуть. Тут ведь как может быть, конкуренты захотели его дело к рукам прибрать, а чтобы отвести от себя подозрение, убили беднягу. Всё надо проверить, боюсь, что тут может быть что-то совершенно иное.
– Я вот думаю, а может быть это случайно вышло? Агафонов живет себе преспокойно, работает. А этот убитый вовсе не подставное лицо, а обычный грабитель, ограбил нашего купца и решил шикануть. А его за свои грехи убили? Как Вам такой сценарий?
– Пока не найдем самого Агафонова, размышлять будем до следующей осени, завтра ориентировку на него составь, пусть ищут его в столице, по приезду начнем искать у нас. Да, с утра на вокзал поедем, надо искать проводника, который его обслуживал, если он вообще выезжал из города. А сейчас ложись, отдыхай.
– Досталось же дельце, сплошная загадка, – Укрываясь одеялом высказался Игнатьев.
27 сентября (среда)
Проснувшись утром, следователи вместе направились на вокзал. Разыскав начальника станции, они не без труда узнали кто в тот день был в рейсе.
– Сколько вагонов первого класса следовало в тот день? – Поинтересовался Арагонов.
– Один, – Ответил начальник вокзала.
– А второго класса?
– Два.
– Фамилии и адреса всех проводников выпишите на листок. Они сейчас в дороге или же на отдыхе?
– Минутку, проверю, – Ответил тот и начал просматривать журнал, – Все в городе, вчера прибыли, только завтра в рейс планируются.