Глава 21. Дядя Миша
– Я пишу! – неожиданно раздался грубый, полный сил голос откуда-то сверху.
Капезович первым делом посмотрел на своих напарников, ожидая их команды. Но, видимо, они давно заметили зомби наверху, потому что ни по внутренней связи, ни движением они не показали, что хоть как-то обеспокоены этим. Если бы опасность была реальной, хотя бы на уровне слепого пса, то они бы как минимум знаком показали охраняемому ими сотруднику «Янтаря» на нее. Только теперь ученый поднял голову. С козырька подъезда на него смотрело широкое лицо зомби с залысиной, чьи желтые осмысленные глаза говорили о том, что уж он-то не поведется на сладкие речи некробиолога.
– Вы кто такие? – резко спросил он, не показывая больше чем голову с козырька. – Вы что, по нашим домам с оружием ходите? – не менее зло спросил он. – Вам что, не ясно написано, валите на хрен отсюда! Это наш город! Это наши дома! Здесь наше все.
Ученый посмотрел на Леню.
– Это кто? – спросил он.
– Дядя Миша.
– Дядя Миша, спускайся! – крикнул ему Берик. – Взрослый мужчина, а ерундой страдаешь, по козырькам лазаешь.
Зомби выглянул снова. Желтые глаза его недобро блестели. Он пожевал губами, собираясь что-то сказать, но, не найдя слов, вытянул вниз пятнистую руку и как будто бы щупал сидящего на скамейке человека. Затем так же на расстоянии пощупал стоявшего дальше Холода, зло и придирчиво осмотрел Ящера.
– Это кто такие? Почему с оружием? – все так же громко, по-базарному сказал, почти выкрикнул он.
– Это сотрудники наши. С оружием, потому что больные вы все, опасные, на людей кидаетесь, – ответил Берик, практически не покривив душой.
Дядя Миша с сомнением посмотрел на «сотрудников», потом на истощенных пареньков и, приняв решение, привстал и легко спрыгнул вниз с козырька, прямо на асфальт между подъездными скамейками.
– Это мы-то больные? Да поздоровее твоего, щенок, будем.
Дядя Миша оказался среднего роста, но толст и крепок, был одет в футболку с синими и белыми полосами наподобие тельняшки, штаны на подтяжках и крепкие старые ботинки. Взяв Гришу за руку, повел его к одному из зеленых тополей, где прислонил его к дереву. Глаза Грини на секунду приоткрылись, он вдохнул, и тополь, едва заметно прошелестев листочками, стал черным. Леня, приоткрыв рот, смотрел на это, затем встал и пошел в огород позади, где росли тонкие яблони, рябина и пара кустов сирени. Он зачарованно касался всего руками, и оно умирало, просто превращаясь в черное. Листья почти беззвучно скручивались, потрескивали рассыхавшейся корой веточки, трава превращалась в черный ковер, рассыпавшийся под ногой зомби. Легкий ветерок приподнял черную пыль сломанной травы и погнал ее прочь со двора, посыпая ею асфальт и беленные бордюры.
– Так, значит, это не глюки… – услышал его тихий возглас Берик.
Руки долговцев уже были на автоматах. Легко было догадаться, что у них на уме. У них на уме только одно: расстрелять нечисть и нежить, затем найти других и расстрелять, если не поможет – сжечь. Дядя Миша, убедившись, что парни Леня и Гриня пришли в себя, вернулся к Капезовичу, теперь заметив кобуру с пистолетом у «доктора».
– Так ты, выходит, пришел мозги нам вправлять, а, доктор? А пистолет тебе зачем? Клятву Гиппократа сдерживать? Вам ясно сказали: убирайтесь! Че расселся? Мы че, ваших железок тут не видели? За каким вы сюда приперлись? А?
Его лицо если и не дышало гневом, то было искажено каким-то видом отвращения, наверное, вызванным тем, что он не может надкусить такую близкую и лакомую добычу. Глаза бегали по земле в поисках камня или дубины.
– Послушай, Миша, – вмешался Холод. – Ты мужик с головой, сразу видно. Ты, перед тем как превратиться вот в это, с чего начал? С детишек своих, со стариков родителей?
– Че-е? – изумленно протянул зомби, поворачиваясь к долговцу.
– Мы тебе шанс даем, может быть последний, в человека обратиться. Ты что, не понимаешь, что вас лечить надо?
Зомби осекся. В его глазах мелькнула тень сожаления, напоминая о чем-то, но тут же прошла.
– Так было нужно. Выживает сильнейший. Те, кто не хочет быть сильным, будет мертвым, – его глаза наконец нашли то, что искали, – обломок кирпича. – А ты, дохтор, за то, что пацанам голову морочил, сейчас ответишь…
Зомби бросился на Капезовича, который, подозревая об этом, сам откинулся назад со скамейки и тут же откатился в сторону. Зомби, не схватившись толком руками за плотную поверхность комбинезона, пролетел чуть дальше. Коротко грохотнула «Гроза» в руках Холода, пробив голову зомби в висок и перекосив ее. Дядя Миша упал и затих. Гриня и Леня растерянно смотрели на происходившее. Плотная кожа зомби не дала осколкам костей и мозгам вылететь наружу, поэтому содержимое мозгов не выплеснулось, и восстановление черепа и захваченного вирусом содержимого было закончено через пару десятков секунд. Застонав, он перевернулся с живота на бок и начал вставать. Его голова и лицо все еще были перекошены, но все стремительно восстанавливало прежнюю форму. Капезович уже стоял между долговцами.
– А шо это было? – не очень понял дядя Миша. – Ты шо, малец, стрельнул в меня? – ощупывая правый висок и место за ухом, спросил зомби. – Ну-ка, подь сюды!
Он незаметно поднял с земли треть кирпича и двинулся к Холоду, вытягивая одну руку вперед и замахиваясь другой с кирпичом.
Для долговца его хитрость не оказалась неожиданной. Как только рука с кирпичом поднялась, он коротко выстрелил еще раз в голову. Берик видел, как с другой стороны головы вылетели брызги и вроде как что-то покрупнее, и Дядя Миша тут же осел на землю, только перешагнув заборчик. Но и этого было мало. Через десяток секунд он шевельнулся снова.
– Вот как, значит… – немного растерянно, все еще не поднимая головы, сказал он.
Поскольку он был толст, запаса питательных веществ на восстановление у него было в избытке, и, исходя из этого, можно было полагать, что заживляться он может очень долго. Холод молчал, отступив на несколько шагов. Теперь группу долговцев и ученого отделяло от зомби метров шесть.
– Так ты только автоматиком своим можешь? – наконец найдя силы поднять голову, сказал дядя Миша. – А по-нашему, по-мужицки, слабо? Ссышь? – спросил он, поднявшись и набычившись, глядя на направленный на него ствол автомата.
Сейчас он был похож на того, кем он и был при жизни, крепкого дворового мужика-забияку, наверное, с некоторыми нарушениями в психике, чье природное здоровье и сила прощали ему все попойки, драки и гулянья.
– Ну, давай с тобой, раз на раз, разомнемся, как мужики, ну! – он выкинул в сторону кирпич, показывая, что его руки чисты.
– Да я бы тебя, чучело, размотал за милую душу. Только пачкаться о тебя не положено, – холодно ответил долговец.
– А ты опачкайся, не побрезгуй. Если победишь, поговорим, если моя возьмет, не взыщи – покоя вам не будет.
Холод задумался.
– Не надо, Холод, заразу ты знаешь, – вполголоса сказал Ящер.
– У нас задача поговорить. Если наука не смогла, может, Долг договорится, – так же негромко ответил Холод, снимая с пояса автомат, пистолет, разгрузку и отстегивая ножны.
Дядя Миша с вожделением сжимал и открывал кулаки, внимательно и жадно следя желтыми глазами за каждым движением соперника.
– Блин, братан, если б не переговоры, хрен бы я тебе позволил, – чистосердечно сказал Ящер и тут же добавил по внутренней связи: – Филин, картинку видишь?
– Видим, брат, офигеваем тут, – ответил Филин.
– Подгони железо, только пусть стоят тихо, не стреляют без надобности, – распорядился Ящер, принимая автомат, разгрузку и оружие напарника.
– Понял, – коротко сказал сидящий на базе военной части долговец.
Площадка для схватки была асфальтной, располагалась между четырьмя конструкциями в виде буквы Т для сушки белья, веревки которой предусмотрительно и убрал Ящер. Оба, человек и зомби, вышли на эту площадку. Дядя Миша улыбнулся и, выставив вперед руки, быстро пошел на Холода, стараясь поймать его за что-либо и уронить на землю. Быстрый встречный прямой удар ноги между протянутых рук в подбородок выбил лязг зубов друг об друга, и зомби споткнулся, упав на одно колено, Холод тут же сделал шаг в сторону и безжалостно с разворота засадил ногой в находившуюся теперь на уровне пояса голову. Голова Дяди Миши откинулась, и он упал на спину. Пролежав несколько секунд, он зашевелился и начал подниматься, взглядом отыскивая соперника, который уже зашел за спину и прихватил его одной рукой за ворот полосатой футболки, а другой – за предплечье. Чуть мотнув зомби из стороны в сторону, чтобы лишить устойчивости, он, крякнув, потянул грузное тело и, заставив дядю Мишу обежать вокруг себя, направил его в железную конструкцию, в которую мужчина вошел без брызг и сожалений, только зловещий гул железной конструкции от удара головой о нее оповестил об возможном окончании первого раунда.
– Ну что, дядя Миша, теперь поговорим? – спросил долговец, вытирая руки друг о друга.
Зомби так и лежал в той позе, в которой его приложили. Очевидно, собираясь с мыслями.
– Так ты же меня не победил… – глядя в землю перед собой, сказал он.
– Мне с тобой что, до вечера тут развлекаться? Говорить будем или нет?
– Нет, врешь, тебе со мной не справиться. Дядя Миша сам кого хочешь схавает, а тебе тут дороги нет.
Зомби поднялся, намереваясь продолжить драку.
– Я сейчас тебя возьму и…
Он не договорил. Ящер достал пистолет и с близкого расстояния в упор выстрелил встающему зомби в голову, развернув того на девяносто градусов и уронив снова.
– Переговоры не состоялись, – кратко подытожил Ящер.
– Наших бьют! – раздался сдавленный крик.
Со стороны гаражей на них смотрела кучка подзаборного и спившегося вида пятнистых существ.
– А ну-ка, мужики, навались! – крикнул один из них, давая команду и Лене с Гриней, стоявшим недалеко, и остальным, которые начали появляться из своих щелей в разных местах.
– Прикрытие, – скомандовал Ящер.
– Заходим, – отозвался Филин.
Существа, охваченные одним порывом, начали окружать незваных гостей. Из-за гаражей вышли пятнистые алкаши, откуда-то взялась тетка в кухонном фартуке, еще пара пятнистых девиц, одна из которых была очень даже ничего, потому что полный третий размер груди, запудренные в ноль лицо, шея, скрывавшие пятна, темные солнечные очки, обтянутые тонкими джинсами ноги делали ее очень нестрелябельной для долговцев. Тем не менее Ящер, преодолев секундное очарование смертельно опасной твари, первой очередью в голову уронил именно ее, чтобы не отвлекала. Это послужило сигналом. Существа кинулись на обидчиков, но рассказывать кому-то о том, как долговцы умеют стрелять по мутантам и зомби, было бы неблагодарным делом. Короткие эффективные очереди из ОЦ-14 с калибром девять миллиметров на ходу опрокидывали существ. Группа из трех человек начала отступать обратно, а из соседних дворов и домиков вдоль улицы Генерала Ватунина уже неслись новые десятки зомби, охваченные единым порывом уничтожить врага. Но со стороны улицы Толочина, откуда пришли долговцы и ученый, уже въезжал десяток ПР-762, которые, расчехлив пулеметы, начали стрелять по надвигавшимся существам. Послышался нарастающий стрекот вертолета, и двор, со времени своего построения никогда не слышавший стрельбы, огласился нескончаемыми очередями, криками существ и эхом осыпавшихся стекол от взрывов снарядов вертолетных пушек.
Троица отступила за роботов и двинула к оставленной машине.
– Ну что, Капезыч, будем еще с кем-то разговаривать? – спросил Ящер.
– Не похоже, что они могут мыслить самостоятельно. Мозг захвачен вирусом. Рефлексы и инстинкты теперь служат только ему. Это еще чудо, что хоть как-то получилось поговорить с ними. Те, которые в Зоне, вообще ни слова, кроме как о своем Братстве, не говорили. Считаю, что договоренности с пораженными невозможны в принципе. Мы не сможем предоставить интересующие условия организму, захватившему управление этими людьми.
– Это ваше официальное заявление, Берик Капезович? – раздался незнакомый голос в шлеме, о котором никого из них даже не предупреждали.
Очевидно, что за ходом операции следили несколько сторон, но впервые одна из них проявила себя прямо.
– Да, это мое официальное заявление, – подумав секунду, сказал Берик.
Ответа не последовало. Группа села в машину. Со стороны двора, который они только что покинули, раздался взрыв и поднялся черный дым. Видимо, взорвалась одна из машин.
– А что за пилюли ты им дал? – спросил Ящер.
– Это не пилюли, это радиомаячки. Мы такие вшивали на «Янтаре» в зомби первого типа. Под кожу, в живот, – ответил Берик, доставая ПДА. – Теперь можно отследить, если надо, где они.
– Да, старые, добрые, настоящие мертвецы, – с ностальгией вздохнул долговец. – Были времена… Поехали.
Он включил первую передачу, добавил газа и, круто развернувшись, поехал по Киевской на выезд из некогда населенного людьми пункта.
Глава 22. ПР-127
Второе сентября, девятнадцать ноль-ноль, ЦВТПР «Ладога».
В приближающихся сумерках бригады стропальщиков приступили к погрузке новых ПР-127. Короткие мощные пулеметы калибра двенадцать и семь миллиметров показали свою эффективность на испытаниях, кроша в хлам мишени, кирпич и надкусывая бетонные плиты. Роботы научились работать в парах, словно две руки одного и того же существа, загонять сотрудников конструкторского отдела в тупики и безвыходные положения на полигоне. Информационная база боевого самообучения была соединена и теперь представляла собой опыт всех ПР-762. Сейчас первые пятьдесят роботов грузились и отправлялись в роботизированную военную часть, которая с боем зачищала Иванково и на сегодняшний момент дошла до улицы Польской. По подсчетам, было уничтожено около двух тысяч зомбированных, которые с каждым разом сражались все отчаяннее и организованнее. Если бы не вертолеты, попадания которых уничтожали зомби эффективнее всего, то поисковые роботы, которых стали обкидывать бутылками с зажигательной смесью из-за укрытия, из окон домов, страдали бы гораздо сильнее. Нередко залп из вертолета накрывал через обозначенное ПР окно зомби. Но тем не менее потери в количестве почти пятидесяти ПР-762 были ощутимы. Данные воздушной разведки показывали, что в оставшейся незачищенной трети населенного пункта скопилось не менее трех-четырех тысяч зомби, которых при попытке покинуть получившуюся ловушку на транспорте или пешком неизменно расстреливали, не жалея боеприпасов, карающие с неба винтокрылые машины. О концентрации нежити также говорила и полностью погибшая зелень в оставшейся части Иванково. Все деревья, кусты и трава почернели, а ветер гнал черный прах дальше на восток, перекрашивая ближайшее поле в черное. Им, зажатым в тесноте домов, сараев и погребов, оставалось недолго, это понимали все: и стоявшая рядом войсковая часть, и высшие военные чины, и сами попавшие в котел существа.
***
Уже в темноте к военной части подъехали армейские тягачи, на платформах которых стояли новые ПР-127, зачехленные в черный пластик, нежженые, нецарапаные, с завода, хранящие запах машинного масла, который пропадет после первой же дезинфекции.
– Красота! – похлопывая по коробу, в котором скрывался новый пулемет, сказал младший лейтенант Сергей Овчинников.
Он был одним из операторов, отличник учебы, быстрее и сноровистее всех управлялся с управлением, реагировал на ситуацию, чем заслужил несколько похвал от начальства и теперь втайне ожидал знаков отличия или даже повышения после окончания операции. Его ПР-762 уничтожил больше семидесяти существ и каждый раз возвращался из боя своим ходом. Достижение хоть и невесть какое, особенно с учетом кратковременности боевых действий, но в настоящий момент это был абсолютный рекорд. Другие эффективные операторы и, соответственно, закрепленные за ними роботы уничтожили на два-три десятка меньше, что также было очень прилично. Сейчас младший лейтенант готовился заступить в ночную смену, но, само собой, уже с новым ПР-127. Он ходил вокруг поставленных в ряд роботов, словно мальчишка в магазине, облизываясь и говоря сам с собой, не замечая, что другие его товарищи либо заняты делом, либо обсуждают что-то друг с другом. К нему подошел капитан Станислав Ермольчук – оба были из Киева, с соседних улиц, и отдаленно знакомы до службы. Ермольчук был старше, поэтому, а еще по причине знакомства иногда позволял себе обращения не по форме.
– Хороши? – спросил капитан, заранее зная ответ.
– Не то слово, красавцы, товарищ капитан, – расплывшись в счастливой улыбке, ответил младший лейтенант.
– Сейчас будем распределять. Разрешаю выбрать, – сказал капитан, выполняя приказ разделить прибывшее оборудование по операторам.
Лицо Овчинникова порозовело от удовольствия, глаза загорелись фанатичным блеском.
– Вот этого хочу, – указал он на один из ПР-127, стоявших ближе к середине в ряду.
– Точно?
– Точно, товарищ капитан. Смотрит на меня, как конь на богатыря.
Лейтенант подошел и даже, как будто боясь прикоснуться, аккуратно показал пальцем.
– Так…– набрал воздуха в грудь капитан, открывая свой электронный планшет, который вернули ему долговцы. – Это номер двести семьдесят пятый… Ответственный младший лейтенант Овчинников. Отметил, давай подключайся и забирай. Инструкцию прочитай, там мало ли. Потом всем расскажешь.
– Есть, – довольно приставил руку к козырьку оператор и побежал за джойстиком.
– Так, ну, теперь остальные, – наморщив лоб, приготовился отмечать стилом на планшете капитан.
***
Сжатые в кольцо окружения с одной стороны роботами, методично зачищавшими дом за домом, улицу за улицей, прижатые сверху постоянным контролем квадрокоптеров и молниеносными налетами вертолетов, перерожденные существа, страдая от голода, который стирал остатки человеческого, убивал инстинкты самосохранения и требовал утоления немедленно, сейчас двинулись на прорыв. Им не нужен был бросок в сторону реки Тетерев, чтобы сбежать, по крайней мере не всем. Для большинства из них, ведомых простейшими, но самыми эффективными инстинктами безопасности и выживания человека и вируса, спасение было в насыщении и одновременном уничтожении врага. Повинуясь этому, они вдруг практически все, словно единый организм, двинулись туда, где есть питание и находится враг широким фронтом в несколько тысяч существ под покровом ночи, постепенно набирая скорость. Первые ПР-762 на улице Польской, вставшие у них на пути, встретили не единицы испуганных и растерянных зомби, а, сплоченный голодом и стремлением скорее достичь добычи, несущийся поток. Зомби, вооруженные железными трубами, ломами, топорами и перелитыми в стеклянные бутылки из гаражных канистр бензином неслись мимо, получая очереди из пулеметов, которые не могли никого остановить. Никто из операторов в потоке несущихся мимо не уследил за теми, кто метал в роботов бутылки с бензином. Один за одним ПР-762 загорались и скоро перегревались, застывая с оттопыренными в разные стороны манипуляторами.
Если бы дело было днем, то летчики приближающихся вертолетов видели бы, как лавиной смерти, перед которой чернеет оставшаяся зелень, несутся тысячи существ, широким веером двигаясь сквозь населенный пункт по дорогам и огородам.
В военной части люди запаниковали: чего им ждать в случае прорыва существ на территорию лагеря, никому из них рассказывать не было нужно. Они видели последствия своими глазами. Внедорожники с операторами, потерявшими свои боевые машины, развернулись и двинулись прочь, а им навстречу со стороны военной части уже неслись пятьдесят ПР-127 и пара десятков ПР-762. Вильнув рулем, внедорожники объехали спасительных роботов и ворвались в часть. Солдаты-пулеметчики и огнеметчики уже погрузились в тентованные грузовики для перевозки людей. По приказу руководства, в кои-то веки проявившего благоразумие, личный состав исключался из прямых боевых действий. Орущий и командующий на месте майор Зверев перегрузил операторов уже ехавших в поле роботов в прибывшие из Иванково внедорожники, в то время как отработавший и потерявший своих роботов состав уже грузился в транспорт.
– Поехали, все! – прикрикнул он на водителей грузовиков, размахивая фуражкой над головой, оставляя лагерь в разобранном виде вместе с работающими генераторами, включенными прожекторами, один из которых в суматохе завалился, перевернулся и упрямо бил в пасмурное ночное небо, через облака которого невозможно было увидеть звезды.
Отдаленные короткие, трескучие залпы и взрывы ракет, выпущенные винтокрылыми машинами, приближались. В высоте, стремительно разбивая лопастями воздух, пронеслось звено из пяти боевых вертолетов. Отстрелявшиеся дежурные машины легли на обратный курс для дозаправки и пополнения боекомплекта, а операторы роботов уже видели на фоне огня и в столбах прожекторов вертолетов силуэты бежавших во весь дух зомби. У существ была информация о том, с какой стороны находится противник: оптика квадрокоптеров хоть и могла отследить движение, если таковое имелось, все равно нередко пропускала или теряла из виду нелюдей. Единицы существ, отсиживаясь в потайных местах, домах, под навесами, в собачьих будках, да мало ли где еще можно спрятаться, и преследуя простейшие цели поиска пропитания, невольно обнаруживали автомобили с людьми внутри, которые уезжали, но спустя минуты возвращались на исходную, что говорило о крайней близости других людей. Обстрелянные беглым огнем вертолетов зомби едва ли потеряли десятую часть. Стремительность и количество существ, подпитывавших друг друга крохами энергии, значительно повышали живучесть каждой особи. Первые из них уже выбегали из Чернобыльской улицы. Дружно и часто застрекотали уже совсем другим голосом сто двадцать седьмые, ругаясь огненными вспышками пороховых газов из короткого ствола. Операторы, впервые услышавшие в наушнике голос орудия этого калибра, переглянулись. Сто двадцать седьмые наносили ощутимый урон. Неприцельные очереди из короткого пулемета, чья точность ухудшилась, но была приемлемой, разбивали человеческие остовы и выбивали снопы брызг с противоположных сторон зомби. Существа падали, вставая лишь через некоторое время, оказываясь в конце бегущей лавины. Но их было много. Теперь дружный огонь семидесяти стволов сильно притормозил волну гнуса, который начал заваливаться и спотыкаться друг о друга. Зеленой травы под ними уже не было. Вертолеты разряжали пушки и блоки неуправляемых восьмидесятимиллиметровых ракет, яркими вспышками при включенном ночном видении ослепляя экраны операторов, перемалывая землю и тела существ с дымом и друг с другом, все еще продолжавших бежать единым организмом на убой. Роботы дали задний ход, разрывая расстояние, тут же внедорожники, стоявшие в паре километров, двинулись прочь от места сражения. Количество зомби таяло, из кучи тел в дыме и огне вставал лишь один из десяти, замедлившийся и с незатягивавшимися ранами начинавший искать пути отступления, но падавший под сфокусированный огонь боевых машин. Зомби поняли, что загнали себя в ловушку, когда это было слишком поздно. Вторая, неожиданная линия ПР-127 оказалась непреодолимой. Остатки их двинулись к реке, другие отступили назад в Иванково. ПР-127 с порозовевшими и светящимися в ночи стволами безошибочно отстреливали их через дым. Военные облегченно выдохнули: хоть им и не пришлось вмешиваться в работу роботов, но руки на джойстиках управления предательски дрожали. Это была победа. Местная, локальная, небольшая, но победа.
***
Тем временем где-то недалеко от Обуховичей из лесной опушки вышло несколько человек. В руках были корзины, в которых болтались грибы, не так уж и много. На спинах рюкзаки, в руках палки, все было как положено, но одна беда: они не светили себе фонарем. Плотно надвинутые кепки и запачканные сажей и грязью лица делали невозможным рассмотреть их даже при дневном освещении. Заметивший их ПР-762, работавший в автономном режиме патрулирования, словно дрессированный пес, засек движение и понесся «обнюхивать» идущих. Они заметили его на большом расстоянии, гораздо большем, чем это можно было сделать человеку в темноте. Тем не менее, держась друг за другом, они продолжали движение на юг. ПР приблизился на расстояние нескольких метров и включил фару, освещая лица. Идущие замерли, позволяя роботу сравнить то, что он видит, с базой данных и замерить температуру. Они терпеливо ждали, пока он зафиксирует каждого. К трем первым шедшим он, осветив и просканировав, потерял интерес, а вот четвертый привлек его внимание. Температура тела тридцать два градуса, тридцать один… тридцать… двадцать девять… ПР отъехал на несколько метров и, достав оружие, длинной очередью опрокинул зомби, затем, рванув на него, схватил манипуляторами и потянул на уже раскрутившуюся циркулярную пилу. Стоящие рядом «грибники» как один отвернулись и, не проронив ни звука, пошли дальше. Распиливаемый зомби воспринял это как должное, принеся себя в жертву, не проронив ни слова, не вскрикнув и не сопротивляясь.
Следивший за монитором ноутбука в одной из будок управления роботами сидел с закрытыми глазами. Наушник из его уха выпал, он мерно и глубоко дышал. Товарищ, сидевший рядом, также пялился в свой экран, но и он был на полпути к Морфею. Другие операторы, следившие за камерами дежуривших ПР-762 на этом участке, тоже боролись со сном. Возможно, в этом была виновата общая духота и плохая вентиляция будки, возможно – темные экраны, на которых часами ничего не происходило, возможно – мерный шум двигателя и равномерное гудение аппаратуры, может быть, изменения в погоде, может быть, отсутствие офицера на своем посту вместе с остальными, который был не в силах находиться в тесном замкнутом пространстве и уже час как ушел в кабину к водителю, где, достав из бардачка пузырек с водкой, тихонько налил себе и рулящему за свой день рождения. Мало ли можно найти причин? Но если бы он сейчас вышел из машины и посмотрел метров на сто назад, он бы увидел, как несколько человекообразных силуэтов с корзинами идут, опираясь на трости, под ночным пасмурным небом в сторону трассы Р02.