Страж Монолита 2. Фантастический роман

– Твою дивизию, гад! – тяжело дыша, остановившись и опершись руками в колени, сказал долговец. – Но ничего, сука, беги, беги, от нас не убежишь.

С этими словами он перекинул ремень стрелкового комплекса ОЦ-14 на плечо и достал голубую баночку энергетика. С легким пшиком открыл ее и приложился, высоко запрокинув голову. Жадно вперившийся ниже подбородка долговца взгляд тушкана наткнулся на высокий воротник бронежилета, закрывавший горло. Если бы не он, сталкер бы использовал шанс свалить преследователя тушканом. Опорожнив в два глотка банку, он откинул ее в сторону и посвежевшим взглядом вдруг встретился с наблюдавшим за ним Чуком. Егор даже не успел сообразить, как быстро автомат развернулся в его сторону и, коротко громыхнув, разорвал Чука в клочья, одновременно ослепив его сознание вспышкой света. Это была первая потеря в отряде сталкера. Внезапный обрыв связи и образовавшаяся в сознании человека пустая ячейка заставили Бобра задохнуться и сбиться с шага. Харитон, топавший позади человека, грозно рыкнул, почувствовав смерть связанного и с ним мутанта. Если бы Бобр не придержал этого здоровяка, то тот бы развернулся, чтобы расквитаться с обидчиками, но это при общей огневой мощи было бы безрезультатной дорогой в один конец. Поэтому сталкер лишь ускорил бег, чувствуя, как сбивающееся дыхание затрудняет ему контроль над отрядом. «Сколько еще, Мелкий?» – запросил он у снорка, скакавшего впереди него, низко опустив голову. Ответ пришел картинками в виде ориентиров, обозначающих дорогу до тоннеля, пустошь с темной травой, овраг, обход левее, холодцы, норы тушканов, холодцы, радиоактивная пустошь с пыльной землей и мелкой колючей растительностью, яма, асфальтовая дорога, мусорная куча, пересеченная местность с множеством ям, поросшей высокой острой растительностью, скрывающей останки костей на своем дне, тоннель. «Черт, как же долго, еще километров пять!» – прикинул Бобр. Пять километров в таком темпе он вряд ли выдержит. Несмотря на то, что вес его обмундирования меньше, кроме того, даже то, что он несет с собой лишь СВД и тощий рюкзак, уже тяготило его, а кросс на несколько километров, скорее всего, не дойдет до конца, поскольку наверняка вертолеты уже поднялись в воздух, огибая воздушные аномалии, и теперь держат путь, обновляя последние данные о беглецах. Чертыхнувшись, сталкер выкинул СВД, затем, пробежав еще несколько шагов, сдернул с себя рюкзак и выкинул его тоже. Теперь с собой у него оставалось несколько плиток шоколадок, фляжка воды и «мамины бусы» на поясе. Усмехнувшись отчаянности положения, Егор все-таки почувствовал себя легче и отдал команду снорку, указывая на царствующую в пустоши колонию тушканов. «Мелкий, веди на колонию». Других вариантов не было, бегущие за ним долговцы вцепились в пыльный след, подобно бультерьеру, и теперь не отпустят его ни под каким предлогом. Снорк рыкнул, и в его голосе послышалась угроза преследователям. Он прекрасно чувствовал, в каком положении находится его хозяин, и был готов сложить голову, лишь бы хоть как-то ему помочь, но сейчас его готовность крушить и неистовствовать была бесполезной. Единственная его помощь – это как можно быстрей прибыть на гнездовье тушканов, где, может быть, хозяин придумает, как отбиться от преследующих, ненавидящих его и прожигающих воздух звенящими свинцовыми спицами людей.

Плотность огня усиливалась. Теперь попадания в псевдогиганта случались значительно чаще. Харитон крепился, глухо ворчал, его спину пекло уже несколько десятков попаданий. Несколько из них неприятно пульсировали и вызывали покалывание в правой ноге при каждом шаге. До колонии оставалось около полутора километров. Собрав волю в кулак, Бобр еще ускорил бег. Картинка, передаваемая Геком, показала, что дистанция до долговцев была уже менее километра.

Пасмурное низкое небо с перетянутыми поверх друг друга, словно жилы, облаками, уснувший в сухой траве ветер, отдаленный вой слепых псов, отчаянно несущихся к преследователям, медленно приближающаяся полоса пустоши с темной травой, границу которой определял узкий радиоактивный овраг, насыщенный аномалиями, шум крови в ушах и вторящий ему глухой стон почвы под ногами псевдогиганта. «Вот бы хорошо скинуть комбез», – подумал он, ощущая, как подкладка комбинезона намокает потом и начинает прилипать к нижнему белью, плотно облегающему тело, раз за разом сковывая движения и заставляя сталкера прилагать большее усилие на каждый шаг. Спину псевдогиганта уже жгло огнем. Около сотни свинцовых мух сидело в его толстой шкуре, а некоторые из них со стальным сердечником чувствительно впились в позвоночник, вызывая вспышки боли при каждом вдохе. Правая нога продолжала поднывать, и в грузном, размеренном шаге мутанта появились перебои. «Терпи, Харитон», – продолжал время от времени повторять установку Бобр. Наконец первая часть пустоши начала заканчиваться, показался теперь уже видимый глазами, а не верхним зрением овраг с парившей над ним взвесью радиоактивного водяного пара. Из складки выскочили две плоти и поскакали в сторону сталкера. Пробежав в нескольких метрах от него, они с ревом бросились на преследовавшие беглецов квады, но их рев в секунды был заглушен дружными разрывами гранат. «Эх, надо было дождаться, пока с оврагом поравняются»,– с досадой подумал Егор. Положение было отчаянное, и сталкер был бы рад любой помощи, которая хоть на минуту дала бы возможность перевести дух и шанс разорвать дистанцию.

Расстояние между догоняющими и убегающими начало сокращаться. Причиной этому стали распустившиеся огромные лужи холодца, которые пришлось оббегать, петляя, что для следующих позади них долговцев дало еще сто – сто пятьдесят метров набега. Теперь дистанция сократилась до шестисот – восьмисот метров. Сталкер расслышал резкий крик человека, ступившего в аномалию. Слабая птичья карусель сумела зацепить человека и несколько раз крутанула вокруг своей оси. Не смогла разорвать, но сумела растянуть тело, сделав человека инвалидом и бросив на землю. Тем не менее долговцы, казалось, не обратили на это никакого внимания, теперь при сокращении дистанции они сосредоточили огонь на петляющем среди луж холодца человеке. Одна из крайних групп, видимо, имевшая на своем пути меньшее насаждение аномалий, сумела сократить дистанцию до пятисот метров и теперь стремительно сокращала расстояние, поливая сталкера огнем. Несколько пуль пролетело в опасной близости от головы Егора, еще несколько чиркнуло по комбинезону, вероятно, отклоненные артефактом в последний момент. Это была крайняя правая группа преследователей, в которой было пять человек, включая проводника в камуфляже. «Горбатый, Смелый, взять!» – отдал мысленный приказ сталкер, указывая на приближающихся людей. Кровососы, бежавшие впереди в тридцати метрах от сталкера в режиме стелз, грозно рыкнув и сверкнув цвета заходящего солнца глазами, сорвались с места, взрыв когтистыми лапами сухую землю. Теперь свита Бобра состояла из трех мутантов, Смелого и Горбатого можно было списать. Конечно, они смогут задержать, возможно, даже убить кого-то из группы, но это не остановит других преследователей. Сталкер продолжал свой бег до колонии тушканов, ни о каком спасении в тоннеле уже не могло быть и речи. Дыхание становилось все тяжелей и тяжелей, легкие жгло огнем, пересохшее горло не могло сглотнуть тугую, клейкую слюну, и она свисала длинной блестящей нитью с подбородка сталкера. Псевдогигант хромал уже на обе ноги, шлепки пуль по его туше становились все чаще и чаще, участок с разлитыми лужами холодца почти закончился, а впереди начинался очередной подъем на широкий холм, где в своих подземных убежищах обосновалась огромная колония тушканов. «Гек, наверх, на исходную, контроль округи», – приказал сталкер тушкану, и тот, стремительно ускорившись, серым пятном поскакал занимать позицию на холме. Тем временем оба кровососа в стремительном порыве сократили дистанцию до ведущих огонь по сталкеру людей до двухсот метров. Раздались предупредительные крики, и долговцы перевели огонь на мутантов, который, как подсказывал им Егор, начали петлять и пригибаться.

– Это еще что за чума? – воскликнул один из долговцев, когда оба кровососа, синхронно проявившись, показали корпусами вправо, но, тут же перейдя в стелз, пригнувшись, бросились влево. Несколько очередей пролетели значительно правее их действительного местоположения. Одураченные люди, повинуясь визуальным, так часто подводящим в Зоне человека данным, выпустили автоматные очереди, рефлекторно ведя стволом за увиденными фигурами. Дистанция сократилась до ста метров. Теперь мутанты просто бросались из стороны в сторону, не стремясь прямолинейно и как можно быстрее сократить дистанцию, – так подсказывал им хозяин, бегущий силуэт которого прикрывал залитый сзади кровью псевдогигант. Хаотичная стрельба доставала Горбатого и Смелого лишь касательными ранениями, тем не менее продолжительная пробежка и вынужденные скоростные маневры значительно измотали мутантов. До стрелков оставалось пятьдесят метров, попадания становились все чаще и чаще. Внезапно Горбатый, потеряв маскировку, минимально петляя, с рыком бросился на людей. В это же время Смелый, максимально ускорившись, заложил вираж, заходя сбоку к группе. Егор завершал атаку и отвлекающий маневр. Долговцы, растерянные непредвиденными и крайне затруднявшими уничтожение мутантов, не свойственными им маневрами, сосредоточили весь огонь на практически прямолинейно движущемся агрегате для убийств, потерявшем маскировку, упуская тем временем второго мутанта из зоны слежения. Пули с глухим стуком вбивались в грудину и морду кровососа, брызги крови вместе с кусками плоти и щупалец летели на землю. Горбатый добегал последние метры своей жизни. Начиненный свинцом мутант нес в себе всю ярость и гнев человечества на себе подобных, неуничтожимая ярость светилась в единственном уцелевшем глазу, словно древний воин, оставшийся один против сотен врагов, знающий, что его путь уже завершен, но продолжающий бой и не принимающий никакой другой мысли, пока сознание не покинет умирающее тело. Не добежав десятка метров, тело споткнулось, кувыркаясь и ломая сухую траву, затихло, остановившись. В тот же миг нечто невидимое глазу на бешеной скорости врезалось в группу людей. Двое долговцев, скрипнув шейными позвонками, повалились на землю, кровосос по инерции пронесся через группу людей, которые с криком, сориентировавшись, вложили длинные автоматные очереди ему в спину, посылая свинцовый улей, который с треском коробил ребра, заскакивал и крутился внутри тела, разрушая жидкостные магистрали и дробя позвоночник. Смелому хватило сил заложить небольшой вираж и, шипя, развернуться лицом к группе людей, расставив когтистые лапы в стороны, шевеля покрытыми розовой пеной щупальцами, но не имея возможности ступить далее шагу. Он сверлил глазами людей, передавая им последнее послание от Зоны, выжженное яростью существа: «Смерть вам, смерть несущим!» Три оставшихся бойца замерли на секунду, неосознанно принимая послание, которое больше никогда не даст им уснуть, пальцы синхронно нажали на спусковые курки.

Еще один разум померк, взорвавшись яркой, неистовой вспышкой, которая заставила Бобра вздрогнуть. Он был уже на середине холма. Повсюду виднелись катышки помета тушканов. Их быстрые тела мелькали красными пятнами под слоем земли, на мгновения останавливаясь и начиная движение вновь, словно пульсирующие сосуды, показывая направление течения. Бега уже не было, был только тяжелый шаг, придушенный стон и потемнение в глазах вместе с бешено стучащим, грозящим вырваться наружу и заплескать все вокруг алой кровью сердцем. На горизонте показалось звено из трех вертолетов. До вершины холма беглецам оставалось пятьдесят метров. Преследователи сократили дистанцию до четырехсот метров и теперь заходили с нескольких сторон на холм, кинжальным огнем обстреливая человека и псевдогиганта, прикрывавшего его. Пули часто чиркали по комбинезону, несколько из них, не отклоненные артефактом, ковырнули защитные пластины, но сталкер уже не чувствовал этого. Ему нужно было дойти до вершины холма, на которой, сжавшись в комок, сидел Мелкий, ожидая хозяина. Шум вертолетов нарастал, Егору до вершины оставалось с десяток метров. Верхним зрением Бобр видел, как три боевые машины начинают раскручивать стрелково-пушечные комплексы, огненной струей заходя на ползущие к вершине фигурки мутантов и человека. Земля задрожала от приближающихся попаданий двадцатитрехмиллиметровых снарядов, стремительной строчкой взрывающих землю и пыльными клочьями бегущих к нему сзади. Последние шаги… Перед сталкером открылась центральная нора гнездовья тушканов, размерами как раз подходящими для того, чтобы человек, шагнув солдатиком, провалился внутрь, что и было сделано уже теряющим сознание Егором. Следом за ним заскочил Мелкий, сзади уже разрываемый навесными комплексами вертолетов. Закрыв нору своим телом, рухнул псевдогигант, оставшись снаружи. Падение в нору продолжалось несколько секунд. Комбинезон терся о выступы и неровности, замедляя движение. Снорк, нащупав хозяина, придерживал его падение, пока ноги человека не уперлись во что-то мягкое, а в нос не ударил резкий кислый запах тушканов. Сталкер ощутил непередаваемый приступ ярости, исходящей сверху от людей, когда уже загнанная добыча ускользнула непостижимым и непредсказуемым образом от заточенного сияющего сталью топора возмездия. Сверху продолжали грохотать вертолеты, разрывая в клочья тушу псевдогиганта, к холму полукругом поднимались взмыленные, разъяренные, наглотавшиеся радиоактивной пыли люди. Вся их погоня свелась к нулю, они безрезультатно потеряли почти половину людей в аномалиях и мелких стычках с мутантами. Ради чего? Ради того, чтобы увидеть, как их враг, не получив ни одной пули, провалился сквозь землю? Нет, это было выше допустимого порога. Вертолеты исступленно расстреливали холм, пытаясь добраться до существа в «Севе». Сверху на провалившегося в нору Бобра сыпались кусочки земли. Еще через пару минут канонада затихла.

С трудом переведя дыхание, Егор в полной темноте открыл фляжку и напился, шум в ушах отступал, ноги горели огнем, спину ломило, комбинезон прилип подкладкой к телу, как будто залитый клеем. Снорк неуверенно заухал и, склонив голову, протянул руку с узловатыми изменившимися пальцами к фляжке. Он тоже был утомлен погоней, но его мутировавший организм, конечно, легче перенес это. Бобр вспомнил, как этому в прошлой жизни человеку за протянутую руку его бригадир ударом ботинка выбил четыре верхних зуба, практически здесь, недалеко от этой колонии. Теперь зубы начали отрастать и имели синеватый оттенок. Сталкер передал фляжку ему, тот легко опустошил ее. «Ну ладно, еще напьемся, если выберемся». Тем временем долговцы, ощетинившись оружием, приближались к главной норе. «Если закидают гранатами, могут и достать или холм обвалить… Я еще не готов к подземной жизни», – с долей иронии о своей возможной эволюции подумал Егор, соображая, что делать.

В его сознание, толкаясь, пытались проникнуть сотни, тысячи суетливых и любопытных умов окружающих его тушканов, которых он видел в виде неисчислимого множества красных пятен, снующих вверху, справа, слева, внизу на десятки метров в округе. Он чувствовал, что Зона подготовила их, и теперь они лишь ждут, когда человек Зоны укажет им, что делать. С трудом отыскав Гека из всей этой толчеи, сливавшейся в его сознании в белый шум, он отправил его наверх дать визуальную картину происходящего. Через несколько секунд картинка появилась. Вокруг входа в нору и в норе в радиусе пятнадцати метров лежали дымящиеся кровавые куски мяса. Это все, что осталось от сладкоежки Харитона. Еще метрах в пятидесяти, держа дыру в земле на прицеле, медленно и осторожно приближались долговцы. Три вертолета зависли в разных сторонах поодаль, контролируя подходы к холму. Сталкер расстегнул комбинезон и вылез из него, расставив руки в стороны. Многие сотни, тысячи нитей сознании потянулись к нему. Мысленно связав их в один жгут, он превратил всю колонию в одно существо – теперь таким было гораздо проще управлять. Погрузившись в их поток сознания, он без труда отыскал алую, стрекочущую колючими молниями нить ярости, заставив ее прорасти сквозь каждое существо, включая неокрепший молодняк, крепких, покрытых шрамами самцов, кормящих самок, новорожденных слепцов, заставив их запищать в гневе и ярости, ощеперив рот. Вся колония отозвалась яростным шипением и хрипом, повинуясь Бобру. Люди, стоящие наверху, замерли, настороженно крутя головами. Сталкер передал эту картину, картину ступающих по холму людей, единому организму колонии, горлом чувствуя закипающую ненависть к ненасытным и жестоким преследователем. Красная страшная волна ненависти взметнулась вверх вместе с тысячным хрипом раскаленных глоток.

– А-а-а! – заорал сталкер не в силах сформулировать приказ.

Но этого было и не нужно. Сотни тушканов с залитыми яростью глазами, рвя когти и стремясь глоткой утолить свою ярость, стремительно кинулись к поверхности. Холм закипел серой беспощадной пеной. Обезумевшая волна мутантов вырвалась из повсеместно расположенных нор. Раздалось несколько случайных выстрелов и человеческие фигурки, облепленные серыми телами, побросав оружие, крича в ужасе, побежали с холма. Вертолеты открыли огонь по затопляющему склон потоку, но людей уже было не спасти. Бронированная защита штурмовиков не поддавалась острейшим клинкам тушканов, но было достаточно места, чтобы проникнуть под нее, и было достаточно мест, которые не выдерживали сабельных проколов мутантов. Через минуту на ногах оставалось всего несколько человек, доживавших последние мгновения и упрямо шагавших на негнущихся ногах в сторону от холма, прижав кисти рук к окровавленным лицам. Военные летчики в зависших в воздухе вертолетах в бессилии поливали огнем по площади, пытаясь смести холм с лица земли, но это было тщетно. Поняв, что при всей своей огневой мощи они не в силах остановить уничтожение людей или даже отбить раненых, которых уже и не осталось, командир звена, поседевший за минуту, качнув бортом, отправился на базу. Отныне в его планы больше не входила война с Зоной.

На склонах остались лежавшие неузнаваемые останки людей, покрытые ползающими по ним мутировавшими грызунами. Основной вход в колонию завалило, оставив сталкера в темноте. Дозорный Гек был сметен огнем, из всего отряда у Бобра остался только Мелкий. Поняв, что бой окончен, силы покинули человека и Егор потерял сознание.

Молчавшее до этого момента тяжелое небо громыхнуло занавесками из молний и разразилось ливнем, льющим без остановки до самого вечера, заглаживая растерзанные пулеметным огнем склоны и смывая мутным потоком запах гари и страха. Еще позже в наступающих сумерках к склону приблизилось несколько пугливых плотей, осторожно обнюхивающих невидимые, впитавшиеся в холм пятна крови, разбросанные в большом количестве остатки амуниции и оружие, но, к разочарованию, после тушканов даже им не нашлось, чем поживиться.

10. Царица Пустоши

Спустя несколько часов ближе к вечеру Егор очнулся. Темнота была практически полной, несколько минут он соображал, где что находится и, пользуясь дарованным ему зрением, осматривал ходы и шарящих повсеместно грызунов. Мелкий сидел напротив, собрав комбинезон в кучу, видимо, охраняя его от пробующих все своими двухсантиметровыми резцами тушканов. Тряхнув головой, Бобр подумал, что теперь на его счету была, наверное, практически половина группировки Долг. Действительно, это была не их игра. Но теперь ему нужно убедиться, что и сам он еще в игре.

Он находился в земляной пещере. То мягкое, что было у него под ногами, оказалось широким диаметров под полтора метра низким, светящимся синим светом грибом, который не столько разгонял мрак, сколько указывал центр пещеры. По стенам и на полу в других частях комнаты также росли эти широкие мясистые грибы, которые, видимо, не мешали тушканам и не представляли для них пищевой ценности. Кроме того, вероятно, эти грибы питались продуктами жизнедеятельности тушканов, таким образом поддерживая подземелье в сравнительной чистоте и избавляя от избытков изливающейся из небес влаги. Резкий кислый запах уже приелся и практически не шибал в нос, неторопливые в своих пенатах мутанты, шурша шкурками, спокойно курсировали в пробитых со всех сторон норами стенах, ползали по полу, при этом не нарушая условную границу около метра вокруг снорка и человека. Открыв рюкзак Мелкого, порадовавшись, что у него хватило ума использовать снорка для переноса большей части груза, он достал налобный фонарь. Примостив его на голову и настроив минимальную яркость и широкий конус, он включил фонарь. Многие десятки малиновых глаз со всех сторон, но большей частью сверху в тот же миг отразили его свет, дополняя мрачность картины своими размытыми силуэтами, но ясно указывая на то, что несколько метров над ним полностью заселены ими. На разной высоте от пола в стенах виднелись гигантские дыры, в которые Бобр мог бы протиснуться не только ползком, но и на четвереньках. Но организм человека требовал калорий. Что-то случилось с ним в последнее время. Он все неохотнее и неохотнее терпел голод, а мысли о том, что рюкзак Мелкого забит консервами самого разного содержания, вызывал у него резь в желудке. Вот и сейчас, не удержавшись, он вытащил флягу с водой и жадно припал к ней, опустошив на половину, вторую половину снова допил снорк. Просканировав пространство и убедившись, что грызуны не интересуются им более положенного и вообще воспринимают его более как предмет интерьера, чем как биологический объект, сталкер, посидев неподвижно с десяток минут, а затем повинуясь крутящему его организм голоду, собрался перекусить. «Вот уж не думал, что когда-нибудь преломлю хлеб с мутантом», – глядя на снорка, подумал Егор, доставая при размытом луче фонаря пару мясных консервов и пару каш, хлеб в пластике для себя и Мелкого. Поставив все это на гриб, теперь выполнявший роль импровизированного стола, он еще раз всеми своими чувствами просканировал пространство, внезапно с беспокойством обнаружив, что атмосфера поменялась. Шорохи вокруг стали резче, а количество наблюдающих за ними из стен напротив малиновых бусинок уменьшилось, а вверху, наоборот, увеличилось, словно зрители собрались на задние скамейки стадиона, разве что стадион был очень закрытый, очень тесный и сужался к верху. И дело было не в выставленных продуктах, которые могли бы взволновать тушканов. Что-то другое поднималось откуда-то издалека и как будто бы снизу. Решив, что сопротивляться и нервничать в принципе бесполезно, сталкер сел на один из грибов лицом к поднимавшемуся из недр земли ощущению дискомфорта, высвечивая фонарем несколько огромных дыр. Постепенно ощущение дискомфорта переходило в то, что ранее было бы пережито им, как неописуемый ужас. Даже снорк неуверенно притянул одну руку к груди насторожено, вглядываясь в черные дыры. Еще через пару минут едва заметное шуршание усилилось. Теперь оно явно издавалось крупным существом, и на тусклый свет фонаря вышло чудовище, одного вида которого хватило бы на то, чтобы заорать не своим голосом и поджать обе ноги, отгребая руками подальше от порождения недр.

Огромная помесь крысы и тушкана размером с человека, но явно тяжелее его, невероятно древнее, с размытыми бельмами глаз, за которыми светился огромный малиновый огонь, приоткрытая или незакрывающаяся пасть без резцов, из которой вырывалось тяжелое, хриплое дыхание дряхлеющего существа. И самое главное, за секунду до того, как оно вывалилось из норы и встало на задние лапы, осматривая своими жуткими глазами гостей, Егор почувствовал, что от него, от существа веет дремучим холодом, холодом многих смертей, многих застывших жизней, словно сама средневековая чума обрела оболочку и явилась с нему. Чувствуя, как мурашки покрывают его тело, как не ведающий инстинкта самосохранения Мелкий, испугавшись монстра, прижался к ногам сталкера, Бобр закрыл глаза и открыл свой ум, предоставляя чудовищу ковыряться в его чувствах, мыслях, ощущениях. Но такой процесс не мог быть односторонним, волей не волей и разум чудовища проявился и стал виден и для человека.

Это было очень древнее существо, наверное, один из первых тушканов, появившихся и адаптировавшихся в Зоне. Самка, давшая начало самой большой колонии грызунов на пустоши, она была стара настолько, что ее вечно растущие резцы перестали расти и стерлись до коротких пеньков, короткая шерсть выпадала клочьями, оставляя проплешины с редким толстым волосом, зрение с трудом пробивалось через растущие бельма. Ее кормили новорожденными детенышами тушканов, которые были достаточно мягки для ее челюстей, приносили воду в желудках, отрыгивая в лужу в ее скальной опочивальне; другие тушканы, пси-тушканы, единичные среди многочисленных отпрысков, с даром контакта приносили известия, передавая ей собранные образы телепатически, а она… Она правила всей колонией, ее глаза и уши располагались везде, ее звериная мудрость позволяла колонии расти и преумножаться, совершать разорительные набеги на любые территории, совершать самоубийственные набеги на периметр, высылая туда едва ли одну десятую часть, когда их становилось слишком много, и Зона повелевала избавиться от части старых и больных. Это была империя тушканов, а перед ней поднявшаяся из далекой глубины Царица Пустоши.

Но вместе с тем Бобр, проносясь через весь опыт и переживания чудовища, понял, что Зона не может лишить ее воли и повелевать ею. Проносясь через опыт и животную мудрость древнего существа, сталкер понял, что Зона вообще не может и никогда не попытается сломить ни одного мутанта, поскольку мутант и есть часть Зоны, ее дитя, через которого Зона познает мир и себя. Человек понял, что у каждого ее ребенка есть свобода, свобода выбора, и Зона не карает и не судит никого за их выбор, только человек вне системы, пришедший снаружи без приглашения, со своими чуждыми правилами, делает так, что выбор ее детей исключал человека из их будущего. Это стало так просто и понятно, что у сталкера, казалось, остановилось сердце, настолько сокровенным моментом наградило его существо. Ни о каком страхе уже не могло быть и речи. Он не нашел ничего лучше, как достать из рюкзака банку сгущенки, открыть ее одним движением и поставить перед мутантом на пол. Неожиданно он понял, что прошел церемонию принятия колонией и преподнес дары ее главному обитателю. Дар был принят, мутант, опустившись на четыре конечности, сел, глядя на человека. Егор не стал задерживаться и тоже сел, осознав, что не помнит, каким образом он оказался на ногах; снорк остался в стороне чуть позади сталкера. Тушкан почесал передней когтистой лапой за ухом, с треском выбивая пыль тупыми когтями. Не удовлетворившись итогом, он поднял правую ногу и с еще большим треском принялся расчесывать зудевшее место. На стол, отчетливо видимые даже в тусклом свете фонаря, полетели клочья шерсти. «Хорошо, что свои консервы не открыл», – подумал Егор. Мутант, окончив чухаться, вдруг снова превратился из царственной особы в животное и, высунув длинный язык, громка чавкая, начал лакать сгущенку из банки, придерживая ее передними лапами. Мелкий, видя такое дело, схватил одни из консервов со стола, открыл, дернув за кольцо и отвернувшись в своей манере к стене, ссутулившись, начал есть. Бобру не оставалось другого варианта, как присоединиться к трапезе, правда, по-человечески, используя походную вилку-ложку. «А я еще удивлялся, что буду есть со снорком»,– усмехнулся он, оглядывая всю его компанию и сотню светящихся глазами свидетелей.

Когда с трапезой было закончено, царица, волоча переломанный и безжизненный хвост, уползла тем же путем, каким и явилась. Все остальные дыры, кроме одной, застолбили тушканы, ясно показывая что путь из холма для него выбран. Вздохнув, отряхнувшись, чувствуя себя намного лучше и надев комбинезон, сталкер двинулся в одну из нор. Бобр секунду колебался, а затем снял рюкзак с Мелкого и, привязав его к своей ноге, пустил снорка вперед, здраво рассудив, что снорк и помельче, и в случае чего руку помощи подать сможет, что будет лучше, чем дружественный пинок ногой сзади.

Итак, подсвечивая себе фонарем, опустившись на четвереньки, они двинулись по нерукотворному тоннелю, имевшему множественные ходы, в которых сновали, то и дело показываясь в свете фонаря, остроносые мордочки мутантов. Бобр видел впереди себя только разбитые ботинки Мелкого, которые быстро удалялись на несколько метров вперед, а затем останавливались, дожидаясь хозяина. Количество отрезков, когда ботинки снорка удалялись и дожидались сталкера, давно слетело даже с приблизительного счета, а нора тем временем и не думала подниматься к поверхности, мало того, постепенно она начала полого спускаться вниз, принося запахи сырости. Немилосердно работая руками и ногами, с относительным комфортом ползя на четырех точках опоры, Бобр даже прикинул, что научился расслаблять ранее напряженные группы мышц спины, напрягая их теперь кратковременно, подтягивая привязанный к правой ноге рюкзак, далее сталкер понял, что ползти легче, если чуть-чуть наклониться вперед, а когда устают руки, нужно ставить кисти пальцами не вдоль курса, а поперек, пальцами друг к другу. Нехитро развлекая себя таким образом, они проползли по соображениям Бобра пару километров, что потребовало передышки. Теперь в этой норе стало гораздо меньше боковых ответвлений, значит, они отползли на приличное расстояние от мегаполиса тушканов. Отдышавшись и пролежав с десяток минут, светя фонариком в низкий потолок и порадовавшись, что не страдает клаустрофобией, Егор продолжил путь по постепенно снижающемуся тоннелю, стараясь не думать о толще земли над его головой, с долей юмора уповая лишь на то, что тушканы строят качественные норы. Продвинувшись еще на дистанцию, измеряемую по ощущениям сталкера минутами тридцатью-сорока ходьбы на карачках, Мелкий неожиданно исчез из виду. Добравшись до места исчезновения снорка, Бобр обнаружил свежий пролом в полу, который, судя по всему, образовался под весом Мелкого, поскольку сам тоннель без изменений продолжал двигаться прямо. Настроив фонарь на большую яркость, сталкер осторожно заглянул в провал. Луч фонаря уперся в бетонный пол, с тянувшимися по нему проводами, рядом с которыми сидел снорк. Встретившись взглядом с хозяином, он обрадовано заухал, подпрыгивая на месте.