– Прошу тебя приложить все усилия в учебе. Тебе придется нелегко, надеюсь, ты справишься и оправдаешь мои ожидания. – Эдвард был настолько спокоен, будто каждый день в его жизни объявляется давно утерянная дочь, и он каждой из них давал наставления. Не человек, а бесчувственный камень, и такой же твердый. И никаких тебе объяснений или хотя бы красивого вранья. Все просто.
– Да, и еще, с сегодняшнего вечера у тебя будет своя комната. К концу ужина в нее перенесут все твои вещи. И прошу тебя больше в таком виде нигде не появляться. Я позаботился, чтобы тебя обеспечили нужной одеждой и всеми необходимыми вещами. Через полчаса мы будем ужинать, прошу не опаздывать. И переоденься.
Он открыл дверь, давая понять, что разговор окончен, и перед ужином он желает насладиться одиночеством и душистой сигарой.
Но она не двигалась с места, продолжая пялиться на него.
– И это все, что вы хотели мне сказать? – разочарованно проговорила она, не выдержав.
– Верно, – только и сказал он, смотря на нее, как на назойливое насекомое. Но тут Мел подумала: хочет ли она именно сейчас узнать правду от этого холодного высокомерного человека. И ответ она нашла быстро – нет, ни сейчас и ни сегодня, и, наверное, ни от него. Ей ничего не оставалось делать, как подняться, зыркнуть на него недовольным взглядом и выйти.
Глава 5 Ужин
Она ожидала, что Фрэнк будет ее поджидать за дверью, но там абсолютно никого не было. За окнами уже царила непроглядная тьма, а сильный ливень перерос в мелкую морось. В доме зажглись тусклые огни, сделав жилище более таинственным и угрюмым, чем при дневном свете. Мел благополучно добралась до своей временной комнаты, по пути никого не встретив, весь дом как будто вымер. Войдя в нее, она прислонилась к двери, переводя дух.
Девушка горько улыбнулась, как бы тешась над самой собой. Ведь когда она собиралась встретиться с этим человеком, то представляла, как он бросится к ней и будет молить о прощении, а она бы еще подумала: простить его или нет. В конечно счете она бы его непременно простила, после чего они бы долго разговаривали, пытаясь наверстать упущенное время. А ведь ей так много нужно было рассказать! Всю свою жизнь она знала – ее обязательно заберут из приюта любящие родители, она изменится, перестанет курить, будет вести себя как хорошая девочка и обретет потерянный, как оказалось, не по своей воле, семейный очаг. Но увы, сегодня она поняла, что к ее новоиспеченному отцу это не относится, он как стена, в которую она уперлась, и ей ее не пробить.
Другое дело бабушка. Только подумала о ней, как душа наполнилась теплом. За те два дня, которые она ее знает, девушка поняла, что она не одна, она любима, и все изменится.
Проанализировав все это, Мел решила держать нос выше и не падать духом. Неприязнь новообретенных родственников она уж как-нибудь переживет, и не такое с ней творилось.
Собрав всю волю в кулак, она все же решила переодеться в платье, которое ей с такой любезностью предоставили. В углу пристроилась пара черных туфель-лодочек на небольшом каблуке, которые она сначала не заметила.
Мелинде было интересно: у этой семейки ужины такие каждый вечер или только по особым поводам. И будет ли там Максимилиан? Этот вопрос тоже волновал ее девичье, но отнюдь, не самое нежное сердце.
Прежде она никогда не заморачивалась на своей внешности, но сейчас, стоя уже переодетая перед большим зеркалом, осматривала себя критическим взглядом. Стиль платья совершенно не соответствовал цвету ее волос, и она первый раз за все время пожалела о своем бесшабашном поступке. Хорошенько их расчесав, чтобы они приняли хоть мало-мальски приличный вид, если это вообще было возможно, она заправила их за уши, открыв лицо. Косметикой она тоже никогда не пользовалась, но сейчас, подумала Мел, легкий макияж пришелся бы к месту, и немного преобразил бы ее. Только вот незадача – она все равно не могла пользоваться этими женскими приспособлениями.
Платье! Вот чем она поистине наслаждалась. Хоть фигура у нее была неказистая и костлявая, платье скрадывало все погрешности, а пройма-американка красиво оголяла руки. Тут она невольно вспомнила про свою сестру. Насколько они были похожи, настолько и разные. От нее, даже лежавшей в гробу, бледной, невозможно было оторвать взгляд. Мел понимала, что и наполовину не была так хороша, как Катарина.
И тут она могла отчасти оправдать отношение к ней отца. Лучшая часть его самого ушла из жизни, оставив на своем месте жалкое подобие.
Посмотрев на часы, висевшие на стене, Мелинда быстро напялила туфельки. Они пришлись ей в пору, и тут она тоже не удивилась. Может, они снимали с нее мерки, пока она спала? Представив это, она ухмыльнулась, выключая свет на выходе.
– Ой! – она нечаянно налетела на Фрэнка. – Опять следите за мной?
– Нет, мисс. Извините. Вас ожидают.
Фрэнк смерил ее серьезным взглядом, давая понять, что ему некогда с ней любезничать. Идя рядом с ним, она теперь поняла, кого он ей напоминал. Альфреда Хичкока. Только лицо было не таким добродушным. Но она чувствовала, что он хороший, преданный и ответственный человек, а это все не что иное, как напускная серьезность, положенная его ответственному статусу.
***
Когда Мелинда переступила порог комнаты, в которой до этого отчетливо слышала голоса, наступила полная тишина, и все взгляды были прикованы к ней. Все, кроме отца, возглавлявшего длинный стол. А все его внимание было сосредоточено на стакане, который он наполнял жидкостью янтарного цвета.
Ослепительная брюнетка, которая, видимо, была чем-то увлечена и не заметила прихода новой гостьи, резко подскочила на стуле от того, что кто-то пихнул ее под столом. Она недовольно покосилась на соседа, а потом посмотрела в сторону Мелинды.
Откуда-то материализовался слуга, проводил ее к столу и придвинул стул, помогая расположиться за столом. Она села, но не решалась пока оглядеться, а смотрела в свою чистую тарелку. Пробежав взглядом по тарелкам остальных, она поняла, что либо без нее не начинали, либо она вовремя и вот-вот все примутся за трапезу.
– Мам, мам, смотри, это же Катарина!! – громкий детский шепот прервал тишину. Мелинду как раз расположили напротив нынешней жены хозяина и их маленького отпрыска, реплику которого услышали все собравшиеся. Женщина предостерегающе посмотрела на сына, и он молча потупил взор, но, когда она отвернулась, стал наблюдать за Мел исподлобья.
Стол ломился от блюд. Перед ней было много приборов, о назначении которых она могла только догадываться. Ей этот момент напомнил эпизод из фильма «Красотка», когда героиню учили тонкостям столового этикета.
Решив, что она сильно голодна для того, чтобы разбираться в этой сложной науке, схватила первую попавшуюся под руку вилку и начала наполнять свою тарелку. Она знала, что многие таращились на нее в этот момент, поэтому, решив не портить себе аппетит, смотрела строго перед собой, уплетая вкусную пищу.
Все принялись за еду и вялотекущие разговоры, далее последовала смена блюд. Гости говорили о политике, бизнесе, даже о погоде. Это было очень странно, ведь гостеприимные хозяева только распрощались навсегда с членом своей семьи, а ведут себя как на светском рауте. Кроме темной одежды ничего не говорило о том, что эти люди пребывают в трауре. Мел то думала, что она странная! А нет – это семейка похлеще будет. Ее никто ни о чем, к ее великому облегчению, не спрашивал, поэтому Мел решила, что теперь может хорошенько осмотреть всех ужинавших, не привлекая всеобщего внимания.
За столом не было видно ни Кайлы, ни Максимилиана. Посмотрев прямо, увидела пару сверлящих ее, маленьких голубых глаз. Мальчик не ел, только крутил в руках столовый прибор. Взгляд был не столько заинтересованным, сколько враждебным. Странно, чем она успела провиниться перед маленьким принцем. Его мать не обращала на него внимания и выглядела так, как в представлении Мелинды должна была выглядеть первая леди. Было видно, что она не молода, но очень ухожена. В каждом жесте был расчет на то, чтобы выгодно засветить тоненькую ручку, на запястье которой красовался широкий плетеный золотой браслет, или кольцо с огромным блестящим камнем на безымянном пальце. В этот момент она о чем-то тихо разговаривала с той самой красивой брюнеткой, декольте которой уходило вниз и скрывалось где-то ниже стола.
Девушка, отвечая на вопросы блондинки, отчаянно жестикулировала руками так, что ее прелести покачивались, рискуя вырваться на свет божий. Она смеялась грубоватым гортанным смехом, который никак не вязался с ее ослепительным женственным обликом. Таких Мел видела только в журналах мод и на обложке женских изданий.
Рядом с Ольгой, так звали брюнетку русского происхождения, расположился мужчина, который вызвал неподдельный интерес у Мел. Его взгляд был задумчив и устремлен в одну точку, будто мыслями был где-то очень далеко. И девушка получила уникальную возможность рассмотреть его получше. Он казался ей смутно знакомым, хотя девушка была уверена, что до того, как появилась в этом странном месте, никогда его не встречала. У мужчины была смуглая кожа, черные волосы, чуть длиннее принятых стандартов. Он не был смазлив, и красивым его трудно было назвать, скорее мужественность на грани с грубостью. Черты его лица были будто высечены из камня неизвестным средневековым скульптором, в нем было что-то настолько темное и первобытное, что Мелинде стало немного не по себе.
Девушка резко выпрямилась, когда его взор обратился к ней. Она вспомнила эти черные глаза и опять ощутила крепкое кольцо рук. Во время прощальной церемонии в зале он стоял сзади и пытался удержать ее. Значит, она не сходит с ума, и это не первая их встреча. Его тяжелый взгляд блуждал по ней не более мгновения, потом он поспешно отвел глаза. Мел решила, что несильно и расстроилась, ее тут, кроме бабки, никто не жаловал, даже слуги.
По левую руку от девушки расположилась угрюмая немолодая чета.
– Ай! – Мелинда от неожиданности подскочила: что-то ударилось об ее коленку и упало на пол. Заглянув под стол, она обнаружила у ног детский ботинок. Мел посмотрела поверх стола на хозяина обуви. Этот маленький наглец ухмылялся, дрыгая под столом ногами, не иначе как целился. Недолго думая, она подцепила носком новых туфель ботинок и отбросила его дальше, почти в конец стола. Негодник перестал улыбаться и открыл было рот, чтобы громко озвучить свое недовольство, но затем, настороженно посмотрев в сторону отца, внезапно передумал. Видно, этот цербер ни у нее одной вызывал такие чувства. Она подняла брови и выразительно посмотрела на него, давая понять: «Такие фокусы со мной не пройдут!»
– Мелинда? – рядом донесся громкий голос отца. – Повторите вопрос, она снова вернулась на землю.
Тут он уже обращался к престарелой чете, от созерцания которой отвлек ее сводный брат. «Ну вот, не обошлось, и чего им между собой не общается». Мел немного подалась вперед, чтобы хорошо видеть каждого из них. Пожилые мужчина и женщина выглядели, как напыщенные индюки. Тучный мужчина с трудом помещал свой огромный живот за столом, он, конечно, мог бы отодвинуться для полного комфорта, но перестал бы дотягиваться руками до стола.
Женщина смотрелась не менее нелепо. В погоне за красотой и склонностью к перфекционизму, она стала жертвой многочисленных пластических операций и инъекций, у которой, видимо, финансов было чуть больше, чем серого вещества в головном мозге. Кожа была натянута до такой степени, что нарисованные брови телепались где-то очень высоко. Кажется, Мел одна здесь была без декольте. Эта старушка переплюнула даже русскую диву. Большое количество пуш-апа или силикона приподнимало ее грудь до подбородка, и она растекалась по черному кружевному корсету. Вот так вот, и о чем ей с ними говорить. Мел еле успела спрятать улыбку.
– Деточка, я слышала, вы обучались в пансионе при церкви? И как вам, нравилось там? – подбородок был вздернут вверх, не иначе как сама королева обратилась к ней!
– Да, мне там нравилось, – кратко ответила Мелинда, надеясь, что этот вопрос будет последним.
– И вас там никто не обижал? Говорят, у обделенных детей-сирот неустойчивая нервная система.
А вот это уже для Мелинды было слишком.
– Да, нас часто водили к психологу. А как-то ночью даже между двумя соседками случилась поножовщина за пакет леденцов. Крови было много, но все закончилось не так плохо! – и как ни в чем не бывало, посмотрела на всех собравшихся. – Девочки, они такие!
На лице женщины, кажется, читался ужас, но так сразу и не определишь: мимика ее натянутого лица затрудняла этот процесс. Мелинда чуть не расхохоталась, но нельзя, надо держать марку! А вот брюнет с темными глазами, похожий на люцифера, кажется, еле сдерживался.
– Вы, наверное, очень часто ходили в церковь и знаете много молитв? – не унималась противная женщина.
– Я там была всего пару раз, – отмахнулась Мел, тщательно пережевывая кусок.
– Но как же так? Ведь это разве не специализированное заведение? – не без удивления спросила женщина.
Все слушали их нелепый диалог. Спутник этой особы свел мохнатые брови на переносице, подозревая рассказчицу в клевете.
– Да у меня в церкви припадок случился, думали что-то не так со здоровьем. А нет! Во второй раз то же самое случилось. Пена, конвульсии…– ответила Мел с набитым ртом. Дальше она принялась за салат.
– И что же это было? – воскликнула оппонент.
«Ну, сама напросилась!» – возмущенно проговорила девушка про себя.
– Оказалось, неспроста все это. Представляете, экзорциста пришлось вызывать, демона изгоняли. Сделали там гексаграмму из свечей, поливали святой водой. Да вот незадача! – Мелинда попыталась изобразить, как собственная рука хватает ее за шею и душит. Посмотрев на свою собеседницу, Мел обнаружила, что та принялась судорожно креститься, а затем протирать салфеткой лицо.
Установившуюся на пару секунд тишину прервал оглушительный, напоминающий раскаты грома, смех. Этот дьявол во плоти так заразительно смеялся, что ей самой захотелось расхохотаться. Но бросив взгляд на отца, как-то сразу перехотела. А в душе все равно колыхнулась радость, хоть кто-то разделяет веселье от ее попыток пошутить.
– София, она это несерьезно, в самом деле, прекратите. А ты, – он перевел взгляд на Мел, – хватит нести чушь!
София сжала губы и зло посмотрела на шутницу.
– Мама, вы прекрасно сегодня выглядите. У вас новая прическа? – подала голос мачеха.
«Так вот откуда вода течет. Надеюсь, отец представляет, какой будет его жена буквально через пяток-другой годков». Блондинка кидала в ее сторону недовольные взгляды, при этом слушая родительницу с мнимой внимательностью.
– Спасибо, моя дорогая Анна. Я знала, что ты заметишь! – женщина попыталась улыбнуться. – Это мой незаменимый мастер, я тебе много рассказывала об этой прекрасной женщине, ее руки просто из чистейшего золота!
– Да, нам ее услуги пригодятся. – И блондинка обернулась к Мелинде, брезгливо осматривая ее яркие волосы.
– Дамиан, раскурим сигару в моем кабинете? А дамы пока о своем посудачат, – отец вопросительно посмотрел на брюнета. Тот согласно кивнул, отложил салфетку и встал из-за стола.
– Дамы! – он обвел всех взглядом, точнее всех, кроме нее, коротко кивнув головой.
Толстяк молча поплелся за ними. Кажется, все мужчины спасались бегством от никчемных бабьих разговоров. Мелинда тоже бы с удовольствием сорвалась с места и убежала бы отсюда. Куда же подевалась Кайла? Мелинда начинала скучать по этой старушке.
– Мам! Ну, мам! Можно мне с ними? – захныкал маленький принц. Его родительница закатила глаза и отмахнулась от него. Мальчик насупился, и Мелинде вдруг его стало жалко: со стороны казалось, что его матери-красавице совершенно нет дела до собственного чада. Как здесь жила ее сестра? Может, хоть к ней тут и лучше относились, но пока она не могла себе этого представить.
Мелинду неуемно мучал вопрос, что случилось с ее матерью. Ведь если о присутствии сестры говорил портрет, висевший здесь, и черное одеяние собравшихся, то о присутствии их с Катариной матери когда-то в этом месте ничего не говорило, никаких следов.
Когда начали убирать со стола, девушка вздохнула с облегчением. Наконец можно идти к себе. Но не тут-то было! Оказывается, светская беседа должна была плавно перетечь в гостиную. Видимо, у этих странных людей были такие порядки.
Мелинде было интересно, как же негодник без ботинка последует за всеми. Но он и на миг не растерялся. Деловито соскочил со стула за матерью, и пока та не видела, концом носка подковырнул обувь и быстро на ходу надел. Он шел позади Анны и постоянно оборачивался на новоиспеченную сестру, пытаясь рассмотреть ее, пока она не видит. Но когда девушка перехватила взгляд голубоглазого нахаленка, он показал ей язык и отвернулся.
– Как мило, – пробубнила себе под нос Мел.
Девушка решила попытать счастье:
– Скажите, можно мне пойти к себе?
Она обращалась к Анне. Та нехотя обратила на нее свой взор.
– Милая, называй меня по имени, и лучше на ты! Хорошо? Я не так уж и стара, – поправила она ее, потом помолчала секунду, обдумывая ответ. – Нет, ты останешься с нами, надо будет кое-что обсудить.
И она бесцеремонно отвернулась от нее, невежливо прекращая диалог. Мелинда думала, что такие красивые люди не могут быть такими недоброжелательными и в крайней степени неприятными. Для нее было загадкой – ее отец казался очень дальновидным и умным человеком, как он мог связаться с такой, как она? Она когда-то так хотела вырваться из своего приюта, а сейчас отчаянно хотела вернуться обратно. Хотя нет, она хотела бы жить с Кайлой, ну и может, со своим дедушкой тоже, если он не был таким снобом, как эти люди.
– Положи обратно, сейчас же! – Анна слегка ударила Эрика по рукам, которого застала за кражей конфет из вазы. – Фрэнк! Фрэнк!
– Да, мэм? – Он как всегда появился из ниоткуда.
– Я сколько раз говорила, чтобы этой дряни не лежало здесь.
«Еще к тому же и истеричка», – добавила про себя Мелинда, дополняя список добродетелей Анны.
– Хорошо, я сейчас все уберу.
На секунду Мел показалось, что Фрэнк неодобрительно сжал губы в тонкую линию. Подумать только, даже самого Фрэнка злила эта мерзкая особа. Эрик потупил взор, не подав ни звука, а Фрэнк в это время удалялся, как всегда с королевской осанкой, унося сладости.
Комната, в которой они находились, была полутемной и удушающей. Мелинда расположилась на софе, ближе всего к ней сидел Эрик, сложив руки на коленях, он болтал ногами, не достававшими до пола. А три кумушки о чем-то шептались на диване, издавая звуки, сродни шипению змей, и поглядывали в ее сторону. Ее присутствие здесь было похоже на какую-то пытку, дышать становилось все труднее, не хватало воздуха. Мел резко вскочила и, как ей самой показалось, незаметно выскользнула из помещения.
Она неслась по коридорам, никого по пути не встретив, а туфли нещадно впивались, причиняя боль при каждом шаге. Ей начинало казаться, что по вечерам это место пустеет и становится мрачным и отталкивающим. Она бежала, не разбирая дороги, и остановилась лишь тогда, когда поток свежего воздуха ударил в лицо.
После дождя на улице было зябко, но Мел этого не замечала, она согнулась пополам и оперлась руками о колени, чтобы отдышаться. Волосы к тому времени разметались в стороны, а лицо горело. Когда дыхание выровнялось, она выпрямилась, подняв лицо, чтобы ветер остудил его своей приятной осенней прохладой. Дождь закончился, оставив после себя потоки воды и голые ветви.
Оглядевшись по сторонам, она догадалась, что понятия не имела, в какую часть поместья ноги ее унесли. Сколько же тут выходов? С крыльца вниз вела узкая полуразрушенная каменная лестница, поручни которой были увиты уже сухой вьюшкой. Мел начала медленно спускаться по ней, на ходу снимая туфли. Свет от луны на прояснившемся небе подсвечивал ей путь, а шелест уцелевших листьев на ветру будто нашептывал ей что-то успокаивающее, подхватывая ее пряди.
Когда закончился пролет, она оказалась на небольшой площадке, но скудного света луны не хватало, чтобы хоть что-то рассмотреть. Лестница уходила дальше вниз, исчезая во мраке. Мелинде что-то подсказывало, что в этой части поместья давно никто не был, все здесь выглядело заброшенным и запустевшим.
Наконец из-за туч показалась луна, она была просто огромных размеров, и взгляд девушки, помимо ее воли, был прикован к ней. Она поймала себя на мысли, что ей хочется кричать, топать, что-нибудь разбить, но она просто стояла и смотрела на этот огромный светящийся диск.
Боковым зрением Мелинда заметила внизу какое-то движение. Вглядываясь в темноту, она разобрала силуэт, который начал исчезать в ночи. Мелинда начала торопливо спускаться за видением, осознавая, что это чистой воды безумие. Туфли она оставила на ступенях. Она быстро преодолевала ступеньку за ступенькой, насколько позволяло ее новое узкое платье, чтобы не упустить видение, которое то исчезало в темноте, то возникало из ниоткуда, будто поджидало, когда она его нагонит.
Наконец ступени закончились, и перед ней оказались кованные из тонких прутьев, железные ворота, которые то тут, то там сплетались в узоры. Одна из створок повисла на петле и раскачивалась на ветру, издавая зловещий скрип. Сквозь них виднелся густой лес. Когда она оглянулась, то не увидела конца лестницы, по которой так быстро спускалась. Нет, нужно возвращаться, это изначально была не самая хорошая идея. И о чем она только думала?!
Треск сломанной ветки заставил Мелинду встрепенуться. Она вглядывалась в темноту леса, но разглядеть так ничего и не получилось. Там определенно кто-то был, она чувствовала на себе взгляд. Ужас соперничал с безрассудством, и, сделав шаг вперед, накрывая пальцами холодные металлические прутья, поняла, что победило второе.
Мелинде все это напомнило фильм ужасов, который она когда-то смотрела. Когда все говорило о том, что главная героиня сейчас попадет в переплет и ей нужно поворачивать назад, но та упорно шла дальше, навстречу ужасной смерти, а Мел тогда думала: « Что за глупый сюжет, ну кто в здравом уме так поступит?» Вот тебе и глупый сюжет!
Казалось, что если где-то рядом послышится еще какой-нибудь посторонний звук, то она точно потеряет сознание. Девушка начала медленно продвигаться вглубь, но особых усилий для этого приложить не пришлось. Она двигалась по дорожке, выложенной старым, утопленным в землю булыжником. Ветви деревьев, как оказалось, пропускали лунный свет, поэтому можно было смело двигаться вперед, при этом не переломав конечностей.
Пробираясь дальше, она заметила, как вокруг нее начали смыкаться какие-то строения. Ветер усиливался, внося жизнь в этот безмолвный, богом забытый клочок леса, куда давно, казалось, не ступала нога человека. У Мел начали появляться подозрения, где она находится, и они ей ужасно не нравились. Подойдя к одному из строений ближе, она поняла, что худшие из опасений подтвердились. Это был склеп, очень старый, местами разрушенный, но сохранивший былую красоту. В местах, куда не попадали вода и ветер, висела паутина, дерево накренилось над крышей, рискуя при следующей грозе упасть, обрушив старое погребальное строение. Таких склепов, которые попали в поле ее зрения, было четыре. Они были одного размера, но сильно отличались друг от друга.
Это место холодило душу, а нервы были натянуты до предела. Вспомнились даже некоторые молитвы, которые заставляли зубрить в пансионе. У девушки начали стучать зубы от холода, а ноги перестали чувствовать поверхность. Нет, это не дело, нужно было возвращаться. Но вот впереди ей показалась какое-то движение. Сделав еще пару шагов, чтобы рассмотреть, что там, она увидела большую, возвышающуюся над ней фигуру. Мел остановилась и ждала, чего именно, она не знала, только нервно сглотнула ком. Никакого движения. Она шагнула еще ближе, догадываясь, что это каменное изваяние.
Мелинда задрала голову высоко, туда, где по ее мнению, было лицо каменного незнакомца, немного ниже непонятного головного убора. Опустив голову, она увидела чудовище, похожее на огромного пса, которое смотрело на нее, застыв, будто перед прыжком, в диком оскале. Сердце ее ушло в пятки: зверь был таким реалистичным и вселял столько ужаса, что не думая больше ни секунды, она повернулась и кинулась обратно, налетая на мелкие камни, царапающие ступни и причиняющие боль.
Платье не способствовало быстрому передвижению и даже пару раз треснуло. Она оглянулась: никакой зверь ее не преследовал, но останавливаться было страшно. Повернувшись, она налетела на какую-то теплую твердую стенку. Отшатнувшись назад, она чуть не упала, но вовремя оказалась в теплом кольце рук. Девушка протянула руки вперед, отталкивая неизвестного. В этот момент нервы сдали, в голове было только одно – нужно бежать, кто бы это ни был. Но он не отпускал ее.
– Мелинда, это я, Дамиан! Успокойся.
Услышав знакомый голос, окончательно придя в себя и всматриваясь в лицо, скрытое тенью густых деревьев, она увидела пару знакомых глаз, спокойно воззрившихся на нее сверху вниз. «Какой же он все-таки великан!» – пронеслось у нее в мыслях.
Он медленно убрал руки и сунул одну из них в карман легкого пальто, надетого поверх костюма.
– Это вы меня сюда заманили? – У нее был затравленный вид, и ему, помимо его воли, стало жалко ее.
– Не понимаю, о чем ты. Тебя все ищут. – Но ее не удовлетворил ответ, она смотрела на него с недоверчивым прищуром, взвешивая все за и против.
«На целых шестнадцать, или сколько там, лет они забыли о моем существовании, а тут вдруг обыскались», – подумала Мелинда. Она уже и не знала, о чем думать, кому верить: в последнее время с ней творилась какая-то чертовщина.
– А как вы тогда меня нашли?
Ничего не ответив, он нагнулся, а когда выпрямился, в его руке была пара ее туфель, скинутых ею еще почти на самом верху.
Он вручил их ей. Она с подозрением посмотрела на обувь, но благоразумно взяла ее и быстро надела, стараясь не думать о том, что с ними случится после ее ног, ступавших по мокрой земле. Только сейчас Мелинда почувствовала, насколько околели ее ступни.
– Так вот значит, чем ты по ночам занимаешься, по кладбищам гуляешь? В поисках острых ощущений? – он усмехнулся.
– Судя по всему, в последнее время только ими и живу! – огрызнулась Мел.
Он не двигался с места и с интересом смотрел на нее.
«За ужином он, значит, избегал встречаться с ее глазами, а тут на тебе!»
Мелинда хотела вернуться обратно, но он медлил, будто ждал чего-то. Очень странно. За последние несколько дней в ней так развилось чувство подозрительности, что она сама себе диву давалась.
– Замерзла?
Не дожидаясь, пока она ответит, он из кармана пальто вытащил пачку сигарет, а пальто накинул ей на плечи. Мелинда посмотрела на себя, оно доходило ей почти до щиколоток и очень приятно пахло.
– Давай-ка возвращаться, далеко же тебя занесло, – он огляделся. – Не знал, что здесь есть такое место.
К счастью Мелинды, лишних вопросов он не задавал, а развернулся и направился к выходу. Мел, уже приблизившись к воротам, осторожно закрыла створки, чтобы, не дай бог, не сломать и без того ветхую конструкцию. Она знала, что обязательно вернется сюда, только засветло.
Прошло некоторое время, прежде чем они добрались до той самой площадки, на которой она скинула туфли. Дамиан остановился и обернулся.
– Ты не против, если я закурю? – Мелинда отрицательно покачала головой.
– Угостишь? – робко спросила она, только потом подумав, что он может все рассказать Эдварду. Хотя какое ей дело! Не отшлепает же он ее за это, а к ругани она и так привыкла, настоятельницы постоянно ее отчитывали.
К удивлению Мелинды, Дамиан протянул ей пачку без лишних вопросов, и она ловко извлекла сигарету. Затем он приблизил к ее лицу зажигалку и помог ей прикурить. Дамиан, смотря на девушку, до сих пор не мог поверить, что это сестра Катарины. Они были очень похожи внешне, но на этом сходство заканчивалось. Он никогда не мог представить, чтобы Катарина могла искать приключения ночью на кладбище, попросить сигарету или восстать против заведенных здесь порядков и людей, которые жили согласно им. Их нельзя было сравнивать, до недавнего времени Катарина была здесь единственным лучом света, который потух, оставив это место во тьме.
В свою очередь, Мелинда рассматривала своего спутника: свет луны позволял хорошо разглядеть очертания его лица. Волевой подбородок, прямой нос, густые черные брови… Ну чем не дьявол?! Ничего, говорящего о мягкости и податливости, она не заметила. Девушка прекрасно осознавала, что он рассматривает ее, но спросить, почему он так уставился на нее, она не решилась. В этом человеке и вправду было что-то пугающее. Мелинде что-то подсказывало, что с такими людьми лучше быть в дружеских отношениях, не иначе.
Она запрыгнула на широкий массивный парапет и закрыла глаза от удовольствия, втягивая в себя табачный дым. Как же давно она об этом мечтала!
– Как давно ты обо всем узнала? – он смотрел во тьму, облокотившись о перила, Мелинда смотрела на его профиль.
– Буквально вчера. Да, впрочем, вы как раз были свидетелями моего знакомства с сестрой. – Она горько улыбнулась и тоже уставилась вперед, в неизвестную даль. – Все здесь с приветом, люди, которые меня окружают, даже этот дом, вы. То ли еще будет.
– Позволь спросить, что же ты делала там, внизу, ночью в одиночестве?
– Все равно мне не поверите, – она отмахнулась от него, как от назойливого насекомого. Дамиан не смог сдержать улыбки. Девчонка разговаривала с ним так, как никто не позволял себе с ним обращаться, даже мать.
– Мне нравится твой цвет волос.
– Не стоит мне льстить, он никому не нравится. Даже мне.
Она взяла прядь своих волос, и накрутила на палец.
– Зачем тогда все это? – В его глазах, насколько позволяла темнота, она рассмотрела веселые искорки.
– Да просто так. Назло всем. – Мел пожала плечами.
– Они не так плохи, тебе идет. – Он затянулся и шумно выдохнул дым, опять устремив свой взгляд вдаль. Потом, посмотрев на нее: – Держи, это тебе.
В его зажатой ладони что-то покоилось. Разжав пальцы, он протянул ей цепочку с кулоном. Мелинда, узнав знакомое украшение, чуть не рухнула вниз, но вовремя подалась вперед. Она смотрела то на кулон, то на него, не веря тому, что видит. Наверное, она действительно сходит с ума.
– Бери же. – Он осторожно взял ее ладонь и вложил эту вещицу. Она быстро отняла руку.
– Но это же не мое!
– Теперь твое.
– Это подарок? – непонимающе спросила она.
– Нет. Скорее я возвращаю тебе то, что всегда было твоим.
Она решила, что рассмотрит этот предмет повнимательнее, когда останется одна, поэтому быстро выхватила вещицу и крепко зажала в ладони.