Я киваю, садимся в автомобиль, выруливаю на дорогу. Молча веду машину, а Аврора смотрит на меня. Улыбается своим мыслям. А у меня гадкое чувство внутри, предчувствие чего-то. Сосредотачиваюсь на дороге. Упрямо поджимаю губы, хмурю брови. Не хочу оставлять ее без присмотра. Интуиция подсказывает, грядет что-то.

Аврора задумчиво отводит взгляд и смотрит на дорогу, на пролетающий мимо пейзаж. И вот я уже думаю о том, что нужно купить Авроре машину, чтобы могла ездить в любое время, куда ей нужно. Вот только почему не хочет садиться за руль? Ее родители погибли, может быть причина в этом?

– Аврора, – зову ее.

– Да? – Она снова поворачивается ко мне.

– Мы не затрагивали эту тему, но все же… Почему ты боишься садиться за руль? Это как-то связано с твоими родителями?

Она болезненно морщится, закрывает глаза.

Ну вот, зачем я затеял это?

– Аврора, – Ложу ладонь на ее руку. – Прости. Не нужно было…

– Нет, ничего, – она снова на меня смотрит. Хоть и с печалью, но с доверием в глазах. – Мне было одиннадцать. Мама и папа уже подъезжали к дому… Фура на встречной потеряла управление и…

Я сжимаю ее руку, отпускаю, чтобы припарковать автомобиль на обочине. Притягиваю ее к себе. Аврора ложит голову на мое плечо, а я заботливо прикасаюсь к ее волосам.

– Маленькая моя, – шепчу. – Мне очень жаль, что так вышло. Трудно тебе пришлось.

– Да… Для бабушки и дедушки гибель сына и невестки стала большим ударом. Но они быстро оформили опеку – знакомые дедушки помогли… Вырастили, воспитали меня. Дарили любовь, заботу. Они мои близкие родные люди. Теперь ты понимаешь, как они мне дороги?

– Я понимаю, – целую ее в макушку. Вздыхаю. Опекуны для нее очень близкие люди. А я? Она мне доверяет, но любит ли меня?

С грустью интересуюсь: – А я… Как я дорог тебе?

Аврора заглядывает мне в глаза. Будто спрашивает, что меня тревожит.

Нежно улыбается мне, отвечает:

– Очень дорог.

Целует в губы.

– Очень, очень дорог.

Углубляет поцелуй. Не сразу, но отвечаю. Просто не этих слов я от нее жду. Крепко обнимаю, прижимаю к себе и забываюсь, упиваясь, наслаждаясь ею…

…К дому родных Авроры подъезжаем спустя полтора часа. Сразу замечаю черный джип у ворот. Киваю в его сторону:

– У вас гости?

Аврора смотрит:

– Похоже, что да.

Выходим из автомобиля. На пороге нас уже встречает Лидия Васильевна.

– Здравствуйте, мои хорошие, – приветствует она.

Аврора привычно целует ее в подставленную щеку, я здороваюсь.

– Бабушка, а кто приехал? – спрашивает Аврора.

Лидия Васильевна виновато смотрит на меня, и на душе сразу начинают скрести кошки. Что-то здесь не так!

– Тут такое дело. К нам Сергей Антонов пожаловал, – сообщает она, поворачиваясь к Авроре.

– Кто? – Не сразу она понимает. А я уже вспомнил!

– Сын сослуживца нашего дедули.

Аврора переводит взгляд на меня. А я хмуро на нее смотрю. Это все проделки деда!

– Проходите в дом, – зовет Лидия Васильевна и идет внутрь.

– Егор, я не знала, – шепчет Аврора.

Не отвечаю. Я вчера ее об этом предупреждал, а она заступалась за деда! Насупившись, киваю вперед, пропуская Аврору первой. Решительно захожу следом, собственнически располагаю ладонь на ее талии и веду в гостиную.

Иван Анатольевич смеется, разговаривая с рослым мужичиной, сидящим напротив.

– А вот и моя Аврора, – произносит радостно дед. Затем переводит тяжелый взгляд на меня:

– И ее начальник.

– Мой парень, – поправляет ласково Аврора. – Здравствуй, дедушка.

Наклоняется, целует его в щеку, что-то шепчет.

Дед фыркает в ответ. Наверняка разговор шел обо мне!

Натянуто приветствуем с дедом друг друга.

– Здравствуй, Аврора, – произносит Антонов.

Он ее знает? Откуда? Давно? Почему Аврора мне не говорила…

Тем временем бугай протягивает мне руку:

– Сергей.

– Егор, – не сразу, но отвечаю на рукопожатие и сдавливаю руку. Антонов с недоумением на меня смотрит. Заставляю себя разжать пальцы.

Антонов хмыкает и произносит:

– Вы вовремя. Через пятнадцать минут планируем выезжать.

– Куда? – спрашивает у деда Аврора.

– Сергей неподалеку открыл полигон для стрельбы. Едем проверять мой подарок. – Дед хлопает по длинному кейсу. В таких приобретают дорогие ружья. Антонов подарил? Подмазывается к деду?

– Отец Сергея прислал, – поясняет Лидия Васильевна, как понимаю, мне, нежели Авроре.

– Вы с нами или как? – интересуется Антонов у меня.

– Конечно, – отвечаю сухо.

Отправляемся на двух машинах. То, что Аврора едет со мной, не обсуждается. Попытку деда даже рот открыть по этому поводу сразу пресекает его жена – решительно тянет его к внедорожнику гостя. Выезжаем – джип впереди, мы с Авророй едем следом.

Молчу. Хмурюсь. Сержусь. Чем я так не угодил этому деду? Долго еще он будет настраивать Аврору против меня? Вот ведь специально все подстроил! Старый аферист! А Аврора ему до сих пор верит?

– Тебе обязательно у них оставаться? – не выдерживаю я и задаю вопрос.

Она обреченно вздыхает. Задает встречный вопрос:

– Егор, ты во мне или в себе не уверен?

Сквозь зубы выругиваюсь. Неразборчиво. Потом едем до стрельбища молча.

Антонов проводит нас по своим владениям для спортинга. Затем отправляемся на открытую площадку для стрельбы.

Засунув руки в карманы, стою в стороне от деда и Антонова, ближе к месту, где расположились Аврора и Лидия Васильевна. Наблюдаю за Жаровым и его протеже на место жениха Авроры. Дед по-прежнему радуется подарку, любовно поглаживает ружье. Антонов рассказывает о принципе работы механизма по метанию тарелок, Жаров пару раз стреляет по взлетающим вверх целям. Довольно неплохо, но по мне, можно и лучше. Спишем недочет на возраст.

– Егор, а вам не интересно? – спрашивает Антонов.

Дед хмыкает:

– Орлов, ты ж вроде говорил, что стрелок. Хочу посмотреть, на что ты горазд: языком молоть или дело делать.

Хмурюсь, накрывает горючей смесью негативных чувств. Но есть сдерживающий фактор – Аврора.

– Егор, – зовет она. Хмуро зыркаю на нее. Она мне ласково улыбается, и я прямо ощущаю – негатив отпускает.

Поддерживает меня:

– Иди, покажи.

Моя малышка! Знает о моих наградах. Перевожу взгляд на деда и Антонова.

– Хорошо, – соглашаюсь и решительно шагаю к ним.

– Авочка, зачем? – удивленно спрашивает Лидия Васильевна.

Слышу, как Аврора гордо отвечает:

– Бабуль, все будет хорошо.

И то, что она в меня верит – радует и надежду вселяет.

Приближаюсь к «стрелкам».

– Позволите? – Указываю на стол, беру ружье. Сразу в голове возникают наставления моего деда. С детства до автоматизма выработанной привычкой проверяю оружие: четко выверенными движениями разбираю, осматриваю и собираю его.

– Ты нас разборкой и сборкой оружия поразить решил? – хмыкает дед.

Не реагирую на замечание, в свое время это тоже было одним из испытаний моего деда, цель которого сохранять спокойствие и ясность ума перед стрельбой. Заряжаю ружье, встаю в стойку. Киваю Антонову:

– Дай!

Антонов жмет, вверх взлетает тарелка. Прицеливаюсь, стреляю. Цель поражена. Следом летит вторая. Выстрел. Тот же результат.

Перезаряжаю. Вновь даю команду. Взлетают две цели одновременно с противоположных сторон. Два выстрела. Два попадания.

Продолжаю, и так несколько раз подряд. Десять выстрелов – десять пораженных целей.

– Думаю, достаточно. – Ложу ружье на место.

Антонов протягивает мне руку:

– Слушай, удивил. Молодец.

Смотрю на него, не сразу, но отвечаю на рукопожатие.

– Практика? – интересуется Сергей.

– Практическая стрельба, – сдержанно отвечаю.

– «Точность, мощность, скорость»? – понимающе цитирует девиз Антонов.

– У Егора награды по стрельбе, – с гордостью говорит Аврора бабушке, но слышат все.

Направляюсь в их сторону, когда меня окликает дед:

– Эй, постой.

Останавливаюсь, дед неторопливо подходит. Что от него ожидать, не знаю. Встает рядом очень близко. Несколько продолжительных мгновений смотрит мне в глаза непроницаемым взглядом.

– Что ж, неплохо, – наконец говорит с отголосками одобрения.

Не ожидал. Засовываю руки в карманы, усмехаюсь:

– Неужели одобрение? Удивлен.

– Ну не все же тебе удивлять, – усмехается дед в ответ. А затем уже обращается ко всем:

– Что же, я думаю, пора подкрепиться.

– О, да, мы не против, – отвечает Аврора и смотрит на меня. Наверняка догадывается, что я не пообедал. Заботится обо мне. Вот только как мой секретарь, или как девушка моя? Неясно. А это важно…

Глава 21.

Обедаем в кафе на территории полигона. Антонов продолжает «рекламировать» свои «владения»:

– Конечно, не всё еще идеально, мы только открылись, но всё в процессе.

– Да брось, сынок, всё на высшем уровне, – покровительственно отвечает дед и похлопывает его по плечу.

А мне от этого демонстративного «сынок» кусок в горло не лезет. С трудом проглатываю. На Аврору не смотрю. Не нужны мне ее сочувствующие взгляды.

– Егор, сынок, возьми, – Лидия Васильевна протягивает стакан с водой.

Теперь чуть не давится Аврора. И я с ней солидарен: ее старики соревнуются между собой – каждый за своего фаворита. А мы заложники их игр.

– Спасибо, – выпиваю воду, встаю из-за стола. – Извините.

Демонстративно вынимаю телефон и, набирая номер, выхожу на балкончик.

Сергеев берет трубку.

– Уже соскучился по мне? – хохмит. – Или затосковал по работе?

– Отвечать обязательно? – язвлю.

– Нет.

– Тогда я перейду к делу. Можешь пробить информацию? Сергей Антонов. Владелец полигона «Прометей».

Сергеев фыркает:

– А чего пробивать? Все есть в интернете. Спортсмен. Трехкратный чемпион по биатлону. Сейчас владелец сети клубов, готовящих олимпийских чемпионов. Успешен во всех отношениях. Почему спрашиваешь? Неужели хочет отбить Аврору?

Насмехается друг.

– Все-то ты знаешь. Ладно, как там обстоят дела с застройщиками?

Знаю, как угомонить друга – к чему, а к работе он всегда относится серьезно.

Когда завершаю разговор, поворачиваюсь и вижу приближающуюся Аврору. Улыбается мне.

Подходит, берет за руку, прижимается к плечу:

– Ты такой замечательный, Егор Андреевич.

– И чем же я «замечателен»? – Усмехаюсь.

– Не идешь на провокации дедушки. Правда, я ценю.

Морщусь при упоминании о деде, как от зубной боли.

– Зато бабушка полностью на твоей стороне! – пытается успокоить Аврора.

А я пристально смотрю ей в глаза и задаю вопрос:

– Главное, ты на чьей стороне?

Она нежно проводит ладонью по моей скуле.

– А ты как думаешь?

От ее ласки разливается тепло по телу:

– Хотелось бы услышать.

– Нет. Лучше покажу. – Она встает на цыпочки, тянется к моим губам, продолжительно целует.

Отвечаю с наслаждением, собственнически обнимаю и прижимаю к себе.

Позже, переводя дыхание, моя любимая утыкается мне в плечо. А я обнимаю и не хочу отпускать…

– Ты по работе звонил? – произносит глухо.

– Угу, – невнятно отвечаю.

– Поедешь? – спрашивает с сожалением.

Мне приятно, что будет скучать, но все-таки язвлю:

– Ну да, и пропущу тут все представление!

Аврора выдыхает, улыбается мне.

Улыбаюсь уголками губ, киваю вниз, где возле машин стоят Антонов и Аврорины опекуны:

– Пойдем, нас уже потеряли.

Когда подъезжаем к дому, то вижу возле ворот откуда-то взявшиеся дровяные чурки.

– Что, уже?! – выходя из машины, радуется дед. – Спасибо тебе, сынок!

– Не за что, – отвечает Антонов и смотрит на нас с Авророй. Кашляет, приглаживает волосы на затылке. Сообщает:

– Иван Анатольевич, мне пора.

– Что же, забегай, как время будет, – пожимая ему руку, отвечает дед. И переключает внимание на распиленные бревна, что-то прикидывая в уме.

– Всем до свидания! – машет рукой Антонов и уезжает.

А я смотрю на кучу чурок, уже понимая, что этот сюрприз-испытание для меня. Толкаю одну ногой, засовываю руки в карманы, интересуюсь:

– И зачем вам дрова?

Дед отвечает:

– Как зачем? Печь топить. – И протягивает топор. – Держи. Мне нельзя, спина. А тебе в самый раз.

Эх, дед, ты меня совсем не знаешь! Нашел чем испытать.

– А показать? – Осведомляюсь.

– Эх, городская молодежь, – ворчит Жаров. Берет топор, чурку колет – на примере показывает. А я улыбаюсь. Пошутил и хватит. Забираю топор, принимаюсь за дело. Дед дает распоряжения, я делаю все остальное. Абстрагируюсь. Вспоминаю свое детство, своего деда. Как он учил меня дрова рубить…

В какой-то момент замечаю подошедшую Аврору, о чем-то шепчущуюся с дедом. По мимики понимаю, явилась заступница моя!

Рублю дрова и краем глаза наблюдаю, чем дело кончится.

Аврора повышает слегка голос:

– Деда!

В ответ категоричное:

– Все, не мешай.

– Деда, ты самодур! – шипит она. А потом смотрит на меня.

– Но-но, поговори мне еще! – грозит ей дед.

Я усмехаюсь. И работать продолжаю.

Аврора уходит помогать Лидии Васильевне, но наблюдает за мной из кухонного окна. Дед садится на скамейку, закуривает. Вспоминаю, что ему нельзя.

Не удерживаюсь от сарказма:

– Больше не боитесь?

– Чего мне боятся? – спрашивает, щурится, делает затяжку.

На пороге возникает его жена.

– Егор, может быть, кофе? – спрашивает она. А в руке заготовленная для предстоящей варки турка.

Дед ворчливо тушит сигарету. Отдает ей пачку. Напоминает:

– Кофе тебе пить нельзя.

– Кто бы говорил, – отвечает и спрашивает меня: – Егор?

– Спасибо, но сегодня тоже воздержусь от кофе.

Не хочется сомускать уважаемую Лидию Васильевну, раз ей нельзя. А вот сигаретку бы я выкурил… Тешу себя «коварными» мыслями, снова принимаясь колоть дрова.

Разогреваюсь, скидываю верхнюю одежду, перекатываю чурки, рублю. Знаю, что Аврора из окна за мной наблюдает, видом моим наслаждается: щеки раскраснелись, глаза горят… Не были бы здесь опекуны, прижал бы к себе, зацеловал…

Через час дед стал учить меня укладывать поленницу. Изображаю полное незнание, как это делается, про себя забавляюсь.

Наконец собираю последнюю охапку дров, а дед меня останавливает:

– Эти в котельную отнеси!

Разворачиваюсь и иду на цокольный этаж. Скидываю дрова на пол, осматриваю визуально отопительную систему. Присаживаюсь на корточки перед отопительным котлом. Ну вот, так я думал: не нужны тут дрова.

– Что и требовалось доказать, – бурчу и слышу легкие шаги. Знаю, что Аврора.

Оборачиваюсь и осуждающе задаю вопрос:

– Ну вот и что это?

– Прости. – Не сдерживает улыбки. – Но ты ведь и сам догадался сразу, что дедушка тебя дурит.

Знал. Хотелось покрасоваться. Но не собираюсь просто так уступать. Выставляю вперед ладони, на которых теперь мозоли.

– Зато как ты сексуально, прям горячо, выглядел за работой! – улыбается Аврора.

Заигрывает. И я не прочь «поиграть». Встаю, подхожу:

– Да?

Она голову задирает, на меня смотрит. Глаза жарким огнем горят. Признается:

– Я наслаждалась зрелищем, наблюдая за тобой.

– Что ж, – обнимаю одной рукой, притягиваю к себе близко. Очень близко! – Могу предложить другой способ наслаждения, – шепчу с хрипотцой у самых ее губ.

От ее реакции у меня по телу прокатывает жаркая волна.

– Какой? – с желанием шепчет.

– Традиционный… – накрываю ее губы страстным поцелуем.

Она стонет, отвечая. Наконец-то! Целый день ловил себя на мысли, что этого мне не хватает… Подхватываю ее за попу, усаживаю на стиральную машину, задираю ее футболку. Руками, губами поочередно касаюсь ее груди… А она расстегивает пряжку моего ремня, затем ширинку… И мне сносит крышу…

Первоначально слышу, как звонко падает ведро. Затем мат деда. Оглядываюсь и вижу его и Лидию Васильевну. Аврора соскакивает со стиральной машины, прячу ее за своей спиной. Рассерженный дед делает решительный шаг в нашу сторону, но Лидия Васильевна хватает его за плечо. Аврора же успевает поправлять одежду.

– Ширинку застегни! – рявкает дед.

Смутить меня раньше никому не удавалось. Сейчас как бы удалось… Отворачиваюсь, привожу себя в надлежащий вид.

Встречаюсь взглядом с Авророй. Она одергивает край футболки. Щеки горят.

Комедия положений! Мы же взрослые люди, не подростки…

Кашлянув, твердо и уверенно произношу:

– Иван Анатольевич, мы взрослые люди. А вы относитесь к Авроре, как к ребенку.

Деду же на мои слова плевать.

– Вначале вместе жить начните, как положено, а уж потом «притиркой» занимайтесь!

Открываю рот, чтобы ответить, но сдерживаюсь. Я Авроре обещал. Она глубоко вздыхает, берет меня за руку, переплетаем наши пальцы. Затем решительно смотрит на опекунов и говорит:

– Мы уже живем вместе.

Опекуны, конечно, в шоке. А я смотрю на Аврору и рад ее признанию.

– Живете?! Сожительствуете! – тем временем кипит дед. – И как это ты так быстро все провернул? – предъявляет мне.

Меня с ответом опережает Лидия Васильевна:

– Ваня! Не малые детки, сами знают, что делать!

– И ты туда же!

– Смирись уже!

Дед пыхтит. Пинает ведро.

– В моем доме спать будете раздельно! – рявкает, прежде чем уйти. И Лидия Васильевна следует за ним.

Смотрим с Авророй друг на друга. А на душе становится легко! Взъерошиваю волосы и смеюсь. И Аврора тоже.

Ужин проходит в тишине. Я и Аврора сидим за столом рядом, напротив нас хмурый дед, сбоку Лидия Васильевна. Поужинав, дед также молча встает и уходит в кабинет.

Лидия Васильевна улыбается, встает.

– Ну вот, пошел чистить свой арсенал. Егор, если что, двери комнат у нас не замыкаются, – говорит она и оставляет нас наедине.

С вопросом смотрю на Аврору.

– Дедушка, когда чем-то очень недоволен, начинает оружие чистить, – смущенно поясняет она.

Нам стелют в разных комнатах. Конечно, мне не нравится такой расклад! Долго лежу в кровати, жду, когда все в доме улягутся спать, а потом пойду к Авроре. А на весь дом слышно, как дед бряцает оружием. Ну вот что за ерунда! Проходит несколько часов, и в доме наконец-то все стихает. Только подумываю встать, как слышу тихие крадущиеся шаги, дверь комнаты тихонько отворяется, входит на цыпочках Аврора, закрывает дверь. Подкрадывается к кровати, юркает ко мне под одеяло. А кровать предательски скрипит.

– А я думал, придешь или нет, – усмехаюсь, обнимая. Не спала, так же, как я! – Собирался сам идти.

– Ну в чем-то я тебя опередила, – шепчет, целуя меня в подбородок. – Хочу ночь провести с тобой.

Ее ладонь скользит по моей груди, накачанному прессу дальше вниз. Едва сдерживаю стон, когда обхватывает рукой…

– О, да ты напряжен, – жарко выдыхает. – Помочь расслабиться?

Со стоном перехватываю ее руку:

– Аврора… Не дразни. Знаешь же, что не смогу остановиться…

– И не надо останавливаться, – шепчет мне в губы.

Отвечаю страстным поцелуем. Целуемся, сжимая в объятиях друг друга, но сказывается усталость. Засыпаем…

Кажется, кто-то приоткрывал дверь. Наверно, дед, а потом, возможно, Лидия Васильевна… А мне все равно, главное – Аврора рядом и прижимается ко мне. Все так, как надо…

Глава 22.

Проснувшись рано утром, собираюсь в город – нужно на работу. Аврора кормит меня завтраком и провожает до ворот. Целует на прощание, а я не хочу без нее уезжать.

В обед и вечером созваниваемся с ней. Общаемся по видео-звонку. Но все равно, что на работе, что дома без нее пусто. Хочу, чтобы была рядом, хочу объятий, поцелуев, хочу заняться любовью с ней. Так проходят три дня, а мне уже невмоготу. Планирую сегодня же за ней поехать…

Но планы накрываются медным тазом. Ближе к обеду прямо на работу заявляются родители.

– Мама? Отец? Какими судьбами? – удивляюсь я их приезду. Киваю отцу, обнимаю и целую в щеку маму.

А на ней лица нет.

– Что случилось, мама?

– Это правда? – спрашивает она так, будто трагедия произошла. А я не понимаю, о чем она.

– Что правда?

– Ты связался с ней?! – Она тычет мне в лицо свой телефон. Вижу на экране фото, где мы с Авророй на выпускном. Перевожу взгляд на маму. Она накручивает себя, надеюсь, приступа не будет…

– Я люблю ее, мама, – тихо, но твердо произношу.

– Любишь? – Она не в состоянии принять мое признание: в ее возгласе, в глазах отчаяние и гнев.

– Андрей, ты слышишь, что он такое говорит?!

Мама оседает на стул, рыдает.

– Егор, не расстраивай мать! – Резким тоном говорит отец.

Стараюсь игнорировать его, опускаюсь на корточки рядом с мамой. Я должен ее убедить. Беру ее за руки и повторяю, пытаясь донести до нее свои слова:

– Мама, я люблю ее…

Она взвывает от моих слов, прячет заплаканное несчастное лицо в своих ладонях.

– Я не вынесу этого больше! – рыдает. – Опять… Опять я прохожу через это!

– Ты должен бросить ее, – заявляет отец. Безапелляционно. И он меня раздражает! Сейчас приходится расплачиваться за его грехи! Если бы не его измены с секретаршами, мама бы не реагировала так!

Отвечаю с долей раздражения, но твердо:

– Я все решил. Аврора будет моей женой и матерью моих детей.

– Она… Она что, беременна?! – Мама в шоке смотрит на меня. Не плачет, но бледнеет еще сильнее.

Опасаюсь, что сейчас упадет. Замерить бы ей давление… Очень низкое, наверно…

– Мама, успокойся, – прошу. Разговор дается нелегко.

И тут как с небес раскаты грома звучат слова отца:

– Если ты не оставишь эту девицу, ты лишишься всего! Я. Лишу. Тебя. Всего. Денег, места в фирме, имущества, наследства. ВСЕГО!

Такого я даже от него не ожидал! Угроза отца звучит ультимативно.

Мама замирает. Наступает тишина. Звенящая. Убийственная.

Поднимаюсь, выпрямляюсь. Плевать!

– Я уже сказал, – говорю с холодной яростью, но мама не дает закончить, хватает меня за руки и быстро умоляюще говорит:

– Не надо, сыночка, не надо! Я не вынесу этого!

Она встает, ее шатает, подхватываю, чтобы не упала, усаживаю обратно. Смотрю на гаджет на ее руке. Пульс снижен, давление тоже.

– Мама, где таблетки?

Отец быстро подходит, уже несет лекарство. Сам дает ей. Меня отстраняет. А я звоню – скорую вызываю…

Несмотря на то, что маме стало лучше, дожидаемся медиков. Приезжают, осматривают ее, делают укол, пишут рекомендации, советуют сегодня же обратиться к лечащему врачу.

Отец увозит маму. Больше мы не говорим об Авроре. Неприятно осознавать, но каждый остался при своем. Патовая ситуация, и я не знаю, что делать.

Сергеев, заставший отъезд врачей и уходящих из кабинета родителей, решил оказать мне срочную помощь. Сгреб с собой и отвез в клуб. Нужно было выпить, снять стресс, и подумать.

Разместились в VIP-комнате, чтобы никто не мешал. Выпили. Потом рассказал ему, что произошло.

– Ну ничего себе, какая у тебя бурная жизнь! – присвистнул он. – Родители, конечно, у тебя, еще те эгоисты. Но ты… Вы с Авророй всего лишь три недели вместе… Ты действительно уверен, что ты ее любишь?

Три недели? А ощущение, что несколько месяцев прошло…

– Да, я люблю ее, – отвечаю другу.

– Настолько, что готов оказаться от всего?

– Не преувеличивай. Фирма отца и его наследство – это еще не все в моей жизни.

– Да, брат, – тянет слова Сергей, – ты упрям.

Предлагает выпить. Выпиваем, а я опять погружаюсь в свои мысли.

Сергеев, видя это, поразмышляв, продолжает:

– Хорошо, ты Аврору любишь, а любит она тебя?

Мне не нравится его вопрос.

– К чему ты клонишь? – раздражаюсь.

– К тому, что если ты все потеряешь, она останется с тобой? Насколько ты ей будешь нужен?

– Не начинай! – сжимаю кулаки. – Ты ее не знаешь!

– Вашим отношениям три недели! Из которых большее время вы провели в постели.

– Заткнись, Серый! – Встаю. – Ты попутал мои отношения с твоими с Никой! Думаешь, что если она оказалась продажной сукой – все остальные такие?

Сергеев поднимается. Тоже сжимает кулаки. Смотрим на друг друга, готовые подраться.

И тут начинает звонить мой телефон, лежащий на столе. Не сразу, но перевожу взгляд. На экране высвечивается, что звонит Аврора.

Сергеев это тоже видит:

– Легка на помине! Трубку то возьми. Или не хочешь?

Беру телефон, сажусь на место, и наблюдаю, как Сергеев выходит из комнаты. Закрываю глаза, вздыхаю, отвечаю на вызов.

– Привет, малыш.

Ощущаю себя уставшим. Клубная музыка раздражающе звучит.

– Привет, – выдыхает она и осторожно уточняет: – Ты где?

– Я? С Сергеичем, – нехотя отвечаю. – В клубе.

– В клубе? Ясно…

Она молчит, а мне не нравится ее молчание.

– Аврора…, – зову. Откинувшись на спинку дивана, закрываю глаза и признаюсь:

– Я соскучился.

– Ты… Хочешь, я приеду?

«Хочу! Очень хочу!»

Вздыхаю:

– Не надо… Тебе лучше пока у опекунов побыть. Разрулю проблемы, сам приеду.

– Ясно, – звучит тоскливо, с разочарованием. И это дарит мне надежду.

– Аврора?

–Да?

– Ты любишь меня?

А она молчит. Молчит!

– Аврора?

– Что?

– Ты не ответила.

Она вздыхает:

– К чему вопрос? Что-то случилось?

– Уходишь от ответа. – делаю безрадостный вывод сухо. – Ладно, не бери в голову.

– Егор, я…

– До завтра, Аврора. Я позвоню.

И отключаюсь. Сижу минуты три. Встаю и спускаюсь в бар. Нахожу Сергеева. Он молчит, но по глазам вижу, все понимает, принимает и не осуждает. Бармен нам наливает. А потом еще. А дальше просто в хлам надираюсь…