Loe raamatut: «В погоне за химерой»
Глава 1
О чём может думать человек, находясь на пороге своей новой жизни? Он непроизвольно оборачивается назад, чтобы окинуть прощальным взглядом всё то, чем жил столько лет, то, что будоражило его душу, что было дорого его сердцу и то, что сейчас не значит ровным счётом ничего… И прежде чем начать совершать новые ошибки, он анализирует то, что уже успел сотворить. Он удивляется тому, как часто спотыкался и был неосторожен, наступал на одни и те же грабли и, конечно же, думает, что в его светлом будущем этого никогда не повторится, ведь теперь он совсем другой человек…
Да и о чём только ни думала Вера, сидя в самолёте и глядя в окно иллюминатора. Вся жизнь кадр за кадром пронеслась в её голове. Наверное, неправильно начинать новую жизнь с воспоминаний о прошлом, но у неё было ещё шесть часов, прежде чем самолёт приземлится в Пулково и она завершит своё путешествие Павлодар – Омск – Питер. И уже тогда никакого прошлого, никаких сомнений и сожалений быть не должно, она дала себе слово. А пока…
И череда бессвязных мыслей снова затянула Веру в свой хоровод. Мелькала среди остальных одна неясная, размытая, которая никак не хотела сформироваться до конца. У Веры не получалось уловить эту мысль, но её мельтешение смущало и не давало покоя. Вера понимала, что это чтото очень важное, без чего никак нельзя начать жизнь с чистого листа. Но что это? Мысль снова упорхнула, оставив после себя неприятный привкус, ощущение чего-то незавершённого, словно бы ты вышел из дому, захлопнул дверь и забыл внутри ключи, ты ещё не понял этого, но какое-то смутное предчувствие не даёт тебе покоя. Ты перебираешь в голове всё, что должен был взять с собой, но никак не можешь вспомнить про ключи, и это гложет тебя и мешает расслабиться. И тут мысли Веры переключились на тот день, когда она наконец приняла решение изменить свою жизнь раз и навсегда. Это был день её рождения. Ей исполнилось двадцать девять лет. Вера всегда считала, что это именно тот возраст, когда человек уже вполне твёрдо стоит на ногах и точно знает, чего ждёт от жизни. Раньше она представляла себе, как на тридцатилетний юбилей её будут поздравлять муж и дети (их будет минимум двое): в гостиной большого и уютного дома стоит дубовый стол, горят свечи, в камине потрескивают дрова (и совсем не важно, что родилась она в июне, камин был неотъемлемой частью успешно сложившейся жизни), и темноволосый сынишка лет семи играет для неё на пианино и поёт песню о маме. Она плачет от счастья, прижимая к груди белокурую дочь, а любимый муж стоит за спиной и обнимает её за плечи… Да, именно так она представляла своё будущее… Но в этот день пришла пора окончательно признаться себе в том, что остался всего один год до её тридцатилетия и ей ни за что не успеть осуществить свою мечту.
И я очень хотела бы написать, что Вера всегда была оптимисткой до мозга костей и она просто передвинула сроки исполнения своей мечты ещё на пять лет. Но увы… Это был не тот день. Вера очень хотела сегодня воссоздать имитацию своей счастливой жизни. К ужину она накрыла стол в своей маленькой однокомнатной квартире, приготовила свечи, открыла бутылку красного вина и стала ждать. Андрей часто опаздывал, но он всегда приходил, если обещал. Утром он отправил ей сообщение с поздравлением, сказал, что приготовил сюрприз, и обещал приехать к семи. Позвонить он не смог, это было воскресенье, и он был дома в окружении своей семьи. Какая ирония… У её любимого мужчины было всё, о чём она так мечтала: дом, камин, дети… И была другая женщина, счастливая женщина… Вера очень любила Андрея, любила до боли в груди и при этом ненавидела себя за это. Она понимала, что ворует минуты своего счастья у другой женщины. И она не хотела больше воровать, она желала обладать этим счастьем, купаться в нём день и ночь… В тот день Андрей не пришёл. Он просто отключил телефон. Вера пила бокал за бокалом красное вино, обливаясь слезами и прощаясь со своими иллюзиями на счастливую жизнь.
На следующий день он звонил, просил прощенья, рассказывал о том, что к ним в гости приехали родственники и он никак не мог уехать. Вера молча слушала, но решение было уже принято. Пять лет жизни были потрачены в бессмысленном ожидании чего-то. Пора признать, что свой выбор Андрей сделал много лет назад, женившись на другой женщине. И то, что происходит сейчас, невозможно назвать любовью. Нельзя любить человека и при этом обрекать его на одинокие вечера, на вечное ожидание. Нельзя любить человека и давать ему обещания, которые никогда не сможешь выполнить. Для Андрея с его устроенной и устоявшейся жизнью эти пять лет были просто припиской к общей истории, просто несколько приятных вечеров в неделю, назначение которых – добавить новых красок в насыщенную и без того жизнь. А для Веры это была вся жизнь. Луч света в конце туннеля. Вера долго верила в то, что Андрей осознает, кто она в его судьбе, что он уйдёт к ней и составит её счастье. Но, видимо, построить своё счастье на чужом пепелище не выйдет. Может, оно и к лучшему…
Промелькнул в её воспоминаниях и момент их последней встречи. Он был больше похож на эпизод из старого чёрно-белого фильма с плохой озвучкой. Казалось, что и без того травмированная этими отношениями психика Веры включила защитный механизм и всеми силами старалась отторгнуть то, что причиняло ей боль. Голоса в голове звучали приглушённо, смысл сказанного сохранился не полностью…
– Я так больше не могу! Ты должен рассказать ей всё! – кричала Вера, заламывая руки и обливаясь слезами, как самая настоящая героиня сопливой мелодрамы.
– Вера, остановись! Хватит! Ты же знаешь, что я не могу! Не сейчас! – на тон выше, спокойным голосом говорил Андрей.
– Почему не сейчас??? Ну почему? Ты столько лет обещал мне, что всё изменится! Ты говорил, что не любишь больше жену! Я не могу больше ждать! Я сама всё ей расскажу! – Отчаяние переходило во всеразрушающую ярость.
– Не смей! Слышишь? Не смей лезть в мою семью! – Личина спокойствия окончательно сползла, и лицо Андрея перекосил гнев. – Ты действительно думаешь, что я ради такой, как ты, пожертвую своей семьёй??? Никогда! Слышишь? Никогда этого не будет!
Веру вдруг словно обухом по голове ударили, она вглядывалась в это до боли родное и любимое лицо в тщетных попытках уловить в нём хоть что-то знакомое, но человек, который стоял перед ней, в тот момент был совершенно чужой. Она стала угрозой для спокойной и размеренной жизни Андрея, в его взгляде Вера распознала решимость нейтрализовать эту угрозу любой ценой.
– Я предупреждаю тебя… Только посмей приблизиться к моей семье, только открой свой рот, и ты пожалеешь об этом. Я буду отрицать всё, что ты скажешь. Никто не поверит больной истеричке.
Он ушёл, громко хлопнув дверью, а Вера ещё долго стояла и смотрела на закрытую дверь, не в силах осознать, что всё может вот так закончиться.
И вот самолёт уносит её далеко от родного города Павлодара, где Вера прожила всю жизнь, где за двадцать девять лет так и не нашла своего счастья… От мрачных мыслей Веру отвлёк приятный голос стюардессы: «Уважаемые пассажиры, наш самолёт совершил посадку в аэропорту города Санкт-Петербург. Температура за бортом 16 градусов Цельсия, время 6:20…»
«Ну вот и всё, – подумала Вера. – Здравствуй, моя новая жизнь!»
Глава 2
Получив свой багаж, состоящий из двух больших чемоданов (всё, что она посчитала нужным забрать из своей прежней жизни), Вера двинулась к выходу из здания аэропорта, ища глазами свою подругу, которая должна была встретить её. Но, по своему обыкновению, Ксения опоздала. Откатив свои чемоданы в сторону и прислонившись к стене, Вера стала ждать. Она с детства испытывала трепетное чувство к вокзалам и аэропортам. Внутри них царила особая атмосфера, нужно только остановиться и осмотреться вокруг, вырваться из круга суетящихся и опаздывающих людей, и перед тобой приоткроется ширма в мир чужих эмоций и чувств, встреч и расставаний.
Вот молоденькую девчушку обнимает пожилая пара, они целуют её, нежно поглаживают по спине, женщина вытирает слёзы радости. Должно быть, дочь прилетела в гости к родителям. Они счастливы. Возможно, эти встречи случаются не очень часто. Но как мать горда за свою дочь! Это чувствуется в каждом взгляде, которым она одаривает своё чадо.
А вот там, у стойки регистрации, стоит влюблённая пара. Девушка провожает своего возлюбленного. Нет, он уезжает не навсегда и, скорее всего, ненадолго. Вера уже научилась узнавать взгляд людей, которые расстаются и не знают, суждено ли увидеться вновь.
Сколько встреч и расставаний видели эти стены?.. И вдруг Вера подумала о том, что вся наша жизнь – вокзал. Мы кого-то встречаем и радуемся встрече, кого-то провожаем навсегда, а кто-то ещё вернётся в нашу жизнь. Некоторых людей мы ждём с нетерпением, других приезжаем встречать, чтобы соблюсти приличия.
И наконец в толпе людей Вера выхватила взглядом знакомую копну рыжих волос. Ну вот и настал момент её радостной встречи. Вера окликнула подругу и помахала ей рукой.
Ксюша (ох уж эта Ксюша!) бежала ей навстречу с охапкой разноцветных шаров. Питер встречал Веру лучезарной улыбкой и яркими, так не свойственными ему красками. Это было отличное начало новой жизни!
Девушки сидели обнявшись на заднем сидении такси, они не виделись целый год с последнего приезда Ксении в Павлодар. За это время столько всего произошло, что они даже не знали, с чего начать разговор, и просто наслаждались обществом друг друга. Когда Вера приняла решение уехать в Питер, Ксения поддержала её и обещала всячески содействовать в обустройстве на новом месте. Было оговорено, что первое время они будут делить на двоих комнату в коммуналке, пока не появится финансовая возможность снять помещение попросторнее. Жильё в Питере, тем более для девушки из провинциального городка в Казахстане, весьма дорогостоящее удовольствие. Радовало то, что квартира находилась почти в центре города, минутах в пятнадцати от Невского проспекта, в шаговой доступности до метро, а для мегаполиса это весьма немаловажный фактор.
Выйдя из такси, Вера снова ощутила на себе сырость и прохладу питерского климата: несмотря на то, что стоял самый разгар июня, за считанные секунды она продрогла до костей.
– Ну, дорогая, перешагивай через поребрик и прошу следовать за мной в парадную. Добро пожаловать в Питер! – пошутила Ксения и, подхватив за ручку один из чемоданов, зашагала в сторону их общего пристанища.
Здесь нужно отметить, что в Казахстане нет такого понятия, как коммуналка, Вера никогда прежде не видела воочию, как живут в коммунальных квартирах, только в старых советских фильмах, поэтому она была несколько шокирована увиденным. Ксюша открыла дверь ключом и шёпотом предупредила Веру, чтобы та не создавала лишнего шума. Было ещё раннее утро, и соседи мирно спали в своих комнатах. Правда, пройти по деревянным половицам длинного коридора бесшумно не получилось, при каждом шаге старые доски издавали стонущие звуки, разносящиеся эхом в полнейшей тишине. Словно бы в ответ на их стон за дверью соседней квартиры недовольно заскрипела кровать. Видимо, движение в коридоре не осталось незамеченным.
Ксюша распахнула дверь их апартаментов, и Вера увидела небольшую комнатку, куда, в общем-то, без проблем уместились две кровати, шкаф, холодильник, телевизор и стол со стульями. Весьма спартанская обстановка, ничего лишнего. Совсем ничего лишнего… И в придачу ко всему – общая кухня и очередь в туалет и душ по утрам. Но Вера понимала, что никто не обещал ей царские хоромы со всеми удобствами. Дорога к светлому будущему не будет лёгкой.
После перелёта Вера настроилась вздремнуть пару часиков и набраться сил для предстоящей прогулки по городу. Но отдохнуть ей не удалось. Уже где-то через час коммуналка стала превращаться в пчелиный улей: вот хлопнула дверь и чьи-то тапочки зашаркали в сторону ванной, струя воды с рычанием и присвистом застучала по металлу. Следом вторые тапочки засеменили в кухню, где тут же довольно заурчал чайник, загремела посуда, и через какое-то время в комнату стал проникать аппетитный запах яичницы с беконом и кофе. Из соседней комнаты был слышен недовольный детский голос и ещё более недовольный голос женщины, беседа за стеной явно перерастала в скандал и закончилась хорошей взбучкой и слезами. Конечно же, Вера уже не спала, она лежала и прислушивалась к утренней суете за дверью. Она вспоминала свою семью, детство, как вот так же она лежала в своей кровати и слышала, как мама хлопочет на кухне, готовит завтрак. Если это был будний день, то их с братом ждала каша, если выходной, то либо оладьи со сметаной, либо тосты с вареньем… Самый вкусный завтрак на свете – завтрак у мамы… Вера потянулась, сбрасывая с себя дремоту, и снова прислушалась к приглушённым всхлипываниям за стеной. Внезапно ей стало так жалко этого мальчишку, наверное, это было навеяно воспоминаниями о доме, о брате. Алёша, её старший брат, тоже частенько доводил маму по утрам: то в школу не хотел вставать, то каша не вкусная, то встал не с той ноги… Получит, бывало, от матери порцию воспитательных мероприятий и тихонечко плачет, забившись в угол кровати, обидно так, словно пострадал совершенно незаслуженно. В такие моменты Вера приходила к нему в комнату, садилась рядышком, обнимала его маленькими ручонками и приговаривала: «Не плачь, ты же наштоящий мущина!» «Господи, как же давно это было! А помню всё, словно только вчера…» – подумала Вера. Ксюша всё ещё мирно сопела в своей кровати, сегодня у неё был выходной, и Вера не стала нарушать её сон своим хождением по комнате, а терпеливо выжидала, когда подруга проснётся.
Ксюша очнулась ото сна бодрая и отдохнувшая и после завтрака с удовольствием согласилась выполнять роль гида и сопроводить Веру в Исаакиевский собор. К тому времени как девушки появились на кухне, все жильцы уже успели покинуть квартиру, разбежавшись по своим делам, и позавтракать им удалось в тишине и спокойствии.
Захватив с собой обязательный атрибут петербуржца – зонт, девушки вышли из дома. На улице моросил лёгкий дождик, город-герой Ленинград выглядел хмурым и понурившимся. Вера в который раз удивилась тому, что воспоминания об этом городе всегда намного ярче, чем то, каким ты его видишь в действительности. Впервые побывав в Петербурге, Вера ощутила глубокое разочарование: при всей необычайности своей архитектуры он показался ей серым и безликим, словно бы город отдал свою душу в годы страшной блокады и так и не смог оправиться после этого. Бесконечная любовь к этому месту проснулась в ней значительно позже. Вот и сейчас, когда Вера шагала по мостовой Невского проспекта под струями дождя, ей казалось, что город рыдает, оплакивает души невинно убиенных и сгинувших в годы Великой войны.
Девушки вошли в здание подземки и спустились в метро. Стоит отметить, что питерский метрополитен представляет собой произведение искусства, каждая станция оформлена в своём индивидуальном стиле. Так, например, «Звенигородская», где сейчас находились подруги, была задумана как колонная, но вследствие деформации туннеля в 2001 году часть колонн заменили глухими стенами, облицованными мрамором и гранитом. Пол выложен плитами из зелёного и красного гранита. Одну из стен станции украшает мозаичное панно из смальты работы художника Быстрова, с изображением Петра Великого в окружении солдат Семёновского полка.
Вера и её подруга вошли в вагон метро и заняли свободные места. Она любила ездить на метро, тут предоставлялась возможность, не проявляя бестактность, изучить своих попутчиков. А в Питере, надо сказать, был весьма разношерстный контингент. Были и такие необычные личности, каких никогда не встретишь в Павлодаре. В маленьком городе люди не могут позволить себе бросить вызов обществу своим внешним видом, слишком уж сильны предрассудки. Чего нельзя сказать о Питере. Всем абсолютно всё равно, как ты выглядишь, во что одет и какого цвета у тебя волосы. Люди привыкли ко всему и уже давно перестали удивляться.
Рядом с Верой сидел молодой человек с огромными дырами в ушах, тоннелями, вроде бы так их называли, и какими-то странными шишками в области лба. Глядя на него, Вера подумала, что иногда предрассудки – это не так уж и плохо. И представив, что бы сказала её бабуля по этому поводу, тихонько усмехнулась.
Напротив Веры, держась за поручень, стояла молоденькая девушка в красивом розовом платье с пышной воздушной юбкой и … в кроссовках. «А что? Зато удобно», – подумала Вера. В остальном больше никто не поразил её своим неординарным видом. Хотя нет… Слишком уж все остальные выглядели серенькими и скучными. Вот ещё одно отличие Питера от родного Павлодара. Если в маленьком городке люди и боятся привлечь к себе излишнее внимание необычным видом, то это не мешает им выглядеть ярко и красиво. Девушки Павлодара любят весёленькие платья, туфельки на высоком каблуке, украшения и, естественно, макияж. Ведь, когда ты живёшь в городе, где все друг друга знают, выйти из дома и не встретить знакомых просто невозможно. И, конечно же, нельзя быть не при параде. А в Питере людям всё равно, ну и опять же, большой город – это трудности передвижения, расход времени на дорогу и, как следствие, его нехватка при наведении лоска. Добираться на работу с одного конца города в другой на высоченных шпильках это как минимум не совсем разумно.
А вот глаза петербуржцев Вере совсем не нравились, были они какие-то печальные, без искорки. Словно однообразные будни затянули их в свою пучину. Нескончаемая безысходность сквозила во взгляде каждого. Ежедневно эти люди шли по улицам красивейшего города в мире, но они словно бы уже не замечали всей его прелести, погружённые в свои заботы и проблемы. Вера подумала, что подобное состояние человека вполне может быть вызвано нехваткой солнечного света и, соответственно, недополучением витамина Д, влияние которого на настроение давно доказано учёными.
Проехав станцию «Садовую», девушки вышли на «Адмиралтейской». Эта станция является самой глубокой в России. «Адмиралтейская» оформлена в морской тематике. На полу, вымощенном серым и красным гранитом, можно увидеть инкрустации роз ветров в окаймлении золотистых флотских шевронов. Путевые стены выполнены из голубоватого мрамора, двери на путевых стенах украшают решётки с изображением якоря. Стены станции декорированы мозаичным панно всё того же художника Быстрова. В центральном зале можно увидеть его работу под названием «Основание адмиралтейства», а пешеходный коридор порадует нас мозаичными изображениями «Нева» и «Нептун».
Просто прошёл через станцию метро, а такое чувство, будто в музее побывал и прикоснулся к прекрасному.
Девушки поднялись из станции на эскалаторе, вышли из здания метрополитена и направились в сторону Исаакиевского собора. Исаакиевский собор был для Веры одним из любимейших мест в городе. Он не мог не поражать своим величием. Сейчас, когда над собором нависали чёрные грозовые тучи, маленький лучик солнца несмело пробивался сквозь них, но даже этого робкого луча хватило, чтобы купол собора засиял в своём золотом великолепии. Со всех четырёх сторон собор обрамляли восьмиколонные портики, украшенные статуями двенадцати святых апостолов, ближайших учеников Иисуса Христа, которые вот уже более полутора века охраняют вход в крупнейший православный храм Санкт-Петербурга. Видя это величайшее творение рук человека, начинаешь понимать бренность своего существования, незначительность всего, что происходит в твоей жизни. Этот храм – наследие, которое оставил после себя Монферран, его вклад в построение этого мира, детище, которое пережило его на много веков вперёд. И Вера неизменно вернулась к мысли о том, ЧТО оставит след о её пребывании на этой земле. Ничего… Она ничего не дала этому миру…
– Я купила билеты, – голос Ксении вернул Веру на землю. – Если ты хочешь в третий раз прослушать лекцию об истории собора, то мы можем успеть присоединиться к группе.
Именно сегодня слушать лекцию Вере совсем не хотелось. Она вошла в собор, как в первый раз поражаясь тому, как искусно украшены двери многочисленными скульптурами, бюстами и рельефами. Внутри собора, как обычно, кипела жизнь, экскурсоводы сопровождали группы людей, говорящих на разных языках. В Питер стекались туристы со всего мира, тут были представители Японии, Китая, Италии, Франции, стран постсоветского пространства. Все хотели увидеть легендарный город, выстоявший во время блокады и расцветший с новой силой. Кругом щёлкали затворы фотокамер, люди желали запечатлеть всю красоту внутреннего убранства собора. Жаль, что это было невозможно. Ни один, даже самый высококлассный фотограф с новейшим оборудованием не способен передать это рукотворное чудо.
Собор Святого Исаакия Далматского иногда называют музеем цветного камня. Только здесь можно лицезреть такое обилие колонн из зелёного малахита, синего лазурита, также при отделке собора использовались различные виды мрамора, гранит, шунгит, порфир. Стены собора щедро украшены позолотой и фресками великих живописцев на религиозную тематику. И именно в Питере возродилось мозаичное искусство России. Во время оформления внутреннего убранства собора пришло осознание того, что питерский климат в скором времени уничтожит картины, и было решено воссоздать их мозаичным способом. Сложно представить, каких трудов стоило подобрать такое обилие цветов и красок, но эта кропотливая работа была завершена, благодаря чему на сегодняшний день у нас есть возможность созерцать всю эту красоту. Особое внимание стоит уделить внутреннему куполу собора. Под расписным сводом по кругу расположены высокие арочные окна, под ними – двенадцать статуй ангелов. А между статуями – изображения двенадцати апостолов. На самой высшей точке купола – едва различимая фигура белого голубя, словно бы парящего над храмом. Одним словом, это просто восторг! Божественную красоту храма невозможно передать, её можно только пропустить через себя. Энергетика этого места колоссальна. Кажется, что если Бог действительно существует, то найти его можно именно здесь.
Внезапно Вере стало очень душно в многолюдном помещении, и она предложила Ксении подняться на колоннаду. Они вышли из собора, и, повернувшись к дверям, Вера трижды перекрестилась и поклонилась. Относительно недавно собор приобрёл статус музея, но при этом он остался храмом Господним. Вера никогда не была особо набожной, она интерпретировала религию под своё понимание мира. Но она твёрдо верила в то, что жизнь не заканчивается после смерти и что за всё содеянное придётся ответить, может, не на Страшном суде и, может, даже не после смерти.
Вера и Ксюша долго поднимались по винтовой лестнице к куполу собора, с колоннады открывался потрясающий вид на город. Дождь уже закончился, но солнце не спешило радовать петербуржцев и гостей города своим появлением. Девушки подошли к ограждению и какое-то время молча любовались архитектурными изысками Петербурга.
– Почему ты не захотела уехать вместе со мной в Питер ещё тогда, семь лет назад? – спросила Ксюша.
– Ты знаешь, наверное, я испугалась. Мне казалось, что большой город не для меня. В Павлодаре дом, родители, друзья… А кому я была нужна в Питере?
– Что же изменилось сейчас?
– Хм… – Вера задумалась, но ответ пришёл сам собой, из глубины души: – А сейчас я и в Павлодаре никому не нужна, так чего мне уже бояться… Понимаешь, – продолжила Вера, – когда я была моложе, жизнь вокруг била ключом… Родители были живы, брат рядом, какие-то постоянные тусовки, друзья, подруги, свидания… Казалось, что находишься в гуще событий, всё вертится вокруг тебя, твоих проблем. А потом всё стало рассыпаться как карточный домик… Принца на белом коне я так и не встретила, а те, кто готов был жениться на мне, устали ждать и женились на других, – Вера грустно усмехнулась. – Сейчас вот думаю, а ведь были среди них действительно хорошие ребята… Могла бы выйти замуж, нарожать детишек…
– Вера, но ведь по какой-то причине не вышла?
– Не вышла… А потому что дура молодая была! Любовь ждала, идеального хотела… Только вот не бывает их, Ксюшка, идеальных. Все мы со своими тараканами в голове.
– Не согласна я с тобой, Верка… Ну вот как без любви жить?
– Как… Да как половина женщин в мире живёт… Молча… А не согласна ты, потому что такая же дура, как и я! Вот и живём одни: ни ребёнка, ни котёнка, как говорится… Девушки снова замолчали.
– Устала я, Ксюш… Этот Новый год одна встречала… После того как и мамы не стало, даже пойти некуда. Все с семьями празднуют, никто особо не зовёт… И не плохой же я вроде человек… Сама знаешь, друзьям в помощи никогда не отказывала. Такое чувство, будто боятся меня, незамужнюю, в дом пускать, – на минуту Вера умолкла. – Ты посмотри, какая красота кругом!
Она окинула город взглядом с высоты птичьего полёта. Исаакиевский собор по сей день оставался высочайшей точкой центральной части Питера. Возможно, именно благодаря этому он существенно не пострадал во время бомбёжек. На стенах и колоннах были видны следы артобстрела, но разрушение храма не являлось целью фашистов, купол собора они использовали в качестве ориентира на местности. Стоя на продуваемой со всех сторон смотровой площадке Исаакиевского собора, девушки продрогли.
– Пора заканчивать нашу экскурсию, – предложила Ксюша. – Мы можем спуститься и прогуляться немного по Александровскому саду, а затем выпить по кружечке горячего шоколада. В парке есть небольшое кафе.
Вера с удовольствием согласилась, согревающий напиток был бы как раз кстати.
Девушки перешли дорогу, отделяющую собор от Александровского сада, и, сократив прогулку до минимума, сразу направились в кафе. По тропинкам парка вышагивали дамы и кавалеры, одетые по моде XVIII века: женщины – в пышных кружевных платьях и париках, аккуратно собранных в диковинные причёски, мужчины – в камзолах, кафтанах и коротких, ниже колена, штанах. Они любезно предлагали туристам сделать фото на память. Желающим предоставляли костюмы напрокат для полного погружения в атмосферу столичной жизни эпохи дворцовых переворотов.
Устроившись за столиком небольшого паркового кафе, подруги заказали по кружечке согревающего шоколада и продолжили прерванную беседу.
– Расскажи мне, что там у вас с Андреем произошло. Ты так внезапно решила уехать.
– Что произошло? Да ничего не произошло… У нас уже пять лет ничего не происходило. Только вот я этого упорно не хотела замечать. Пять лет я ждала, что он уйдёт от жены, а он за это время успел ещё одного ребёнка настругать.
А я всё ждала.
– Вот козёл! – в сердцах выпалила Ксюша.
– Он, конечно, не ангел, но и я хороша. Тошно даже вспоминать… Я ведь всем сердцем ненавидела его жену. Представляла, как она просыпается рядом с ним по утрам, обнимает его, целует… Как они вместе с детьми распаковывают подарки в новогоднюю ночь, смеются… У меня всё просто переворачивалось внутри. Сейчас думаю, сколько горя я принесла этой женщине! Она ведь наверняка догадывалась, что Андрей ей изменяет, мы, женщины, всегда это нутром чуем. Представляешь, как страшно ей было остаться одной с двумя детьми? Поверь, вся эта ситуация не доставляла мне удовольствия, я не из тех, кто легко шагает по головам. Но я так любила Андрея, что не могла думать ни о чём другом…
– Вера, будь честна, если не со мной, то хоть сама с собой. Ты так говоришь просто потому, что у вас с Андреем ничего не вышло. Если бы он предложил жениться на тебе, не было бы сейчас всех этих угрызений совести и покаяний. – Ты всегда говоришь то, что думаешь? – засмеялась Вера.
– Тебе – да! – Ксюша действительно умела сказать нелицеприятную правду в глаза, но делала это так беззлобно, что эта правда становилась не такой болезненной.
– Да, знаешь, ты, как всегда, права. Вышла бы замуж, нашла бы кучу оправданий для своей совести, решила бы, что его бывшая сама виновата, что не сумела сохранить семью. Я закрыла бы глаза на всё! Но… была ли бы я счастлива? Можно ли вообще построить своё счастье на слезах детей? И я сейчас не о совести говорю, а о расплате. Чем бы мне пришлось заплатить за такое счастье?
– По-моему, ты драматизируешь… После того как мой отец бросил меня и маму, женившись на другой, они вполне счастливо прожили свою жизнь, без возмездий и наказаний свыше. На тот момент, конечно же, я не могла простить отца, злилась на него безумно. А теперь думаю, может, это была его судьба. Ведь, если говорить начистоту, его брак с мамой нельзя было назвать счастливым для них двоих. Да и у мамы всё сложилось хорошо после его ухода, – Ксюша подкурила длинную сигарету и удовлетворённо вдохнула в себя едкий дым.
– Всё это, конечно, хорошо, но, насколько я знаю, совместных детей у твоего отца с новой женой так и не было.
– Думаю, ты склонна во всём видеть наказания за грехи, – фыркнула Ксюша.
– Нет, я просто считаю, что за всё рано или поздно приходится платить. За счастье в том числе. Его можно заслужить, выстрадать, либо оно достаётся авансом, но заплатить всё же придётся.
– Господи, Вера, где ты нахваталась всей этой кармической хрени?! Посмотри вокруг, некоторым людям всё словно падает с небес: счастье, удача, деньги… И никаких страданий, мучений.
– Так ли, дорогая моя? Ты не можешь знать, чем эти люди расплачиваются за своё счастье, какой ценой оно им далось. Чужая душа – потёмки.
– По твоей логике получается, что если я счастлива сегодня, то завтра в наказание за моё счастье на меня обрушатся небеса. Не слишком ли? Почему я не могу просто быть счастливой? – всё больше распалялась от спора Ксюша.
– Ты всё не так поняла. Я хочу сказать, что ты можешь быть счастливой двумя путями. Первый путь – через пот, кровь и слёзы, ты должна работать над своим счастьем, создавать его, искать его, идти к нему, порой сквозь тернии, часто отказываясь от чего-то очень важного, это и есть твоя плата. Второй путь – счастье, построенное за счёт разрушения чужих судеб, за это вот счастье и приходится расплачиваться сполна потом.
– Ты поделила всё на чёрное и белое: так хорошо, а так плохо. А как же миллионы других оттенков? Как быть с ними? Иногда нельзя создать что-то новое, лучшее, не разрушив старое. Как понять, правильно и хорошо ли мы поступаем? – спросила Ксюша. – Мы не узнаем наверняка. Но мы это чувствуем, в глубине души мы чувствуем, хорошо или плохо мы поступаем. Другое дело то, что мы научились находить компромиссы со своей душой, закрывать глаза на очевидное.
После такого разговора подруги погрузились в свои размышления. И вот наконец Вере удалось поймать за хвост ту самую мысль, что ещё в самолёте не давала ей покоя. Она преодолела расстояние в несколько тысяч километров, покинула родной дом… Для чего??? Что она хочет найти в этом чужом городе? Счастье, ну конечно же, счастье! А что для неё есть счастье? Семья? Но ведь и одинокие люди бывают счастливы, посвящают себя любимому делу, путешествуют, открывают для себя новые горизонты. Может быть, рожать детей – это вообще не её удел. И тут Вера как никогда ясно осознала, что у неё нет ответа на этот вопрос. Одно она знала точно: прежде она не была счастлива, она была одинока, не любила свою работу, у неё не было близких по духу людей. Она чувствовала, что плывёт по течению и абсолютна равнодушна к происходящему вокруг. Итак, Вера приехала в Санкт-Петербург за тем, о чём не имела ни малейшего представления. За счастьем. Но, прежде чем она найдёт его, ей предстояло найти себя.
