Loe raamatut: «S-T-I-K-S. Шпилька – 2», lehekülg 3

Там же, в багажнике, лежал сухпаёк на три дня, три пятилитровки с живчиком, пенки, спальные мешки и маскировочная сеть. И, понятное дело, боеприпасы ко взятым на дело стволам.

Свой двести третий Шпилька оставлять отказалась наотрез. Но, вдобавок к нему захотела взять крупнокалиберную винтовку ОСВ-96. Подержав эту дуру в руках, решила, что против элиты разве что гранатомёт хоть какой-то толк даст, а против людей достаточно будет и меньшего калибра.

– Оставь, – посоветовал ей Рубака, – мне пригодится.

– Конфуза бы сюда, – мечтательно зевнул не выспавшийся Полиграф, забираясь на переднее пассажирское сиденье.

– Что, маск-сетку лень натягивать? – подначил Рубака – он, в отличие от сенса, выглядел вполне бодро.

Из Саратова выехали не одни – к охоте были подготовлены ещё пять машин с экипажами. Но их основной задачей было не столько поймать погонщика, сколько спугнуть его и вывести на группу Рубаки. И только в случае, если это по тем или иным причинам окажется невозможно, дополнительные группы приступят именно к захвату.

Саратовское ПВО тоже было наготове на случай, если придётся ненавязчиво корректировать курс птеродактиля-шпиона или, при необходимости, попытаться ликвидировать эту тварь.

Но стронгов, сидящих в «Тигре», это всё не волновало. Без приключений они добрались до стыка кластеров, но останавливаться в том месте, где обнаружили вчера следы, не стали. Проехали ещё с полкилометра аккуратно съехали с дороги. Спрятали «Тигра» в неглубоком овраге метрах в трёхстах от асфальтированной дороги, накрыли маскировочной сетью и принялись ждать.

Глава 5. Засада

Элита появилась только под вечер, и на этот раз летела она намного ниже. Благодаря этому Граф почувствовал её заранее и успел предупредить своих. Стронги, уставшие от долгого сидения в укрытии, проверили оружие и боезапас и стали готовиться к долгожданной и обещающей стать жаркой от объятий встрече.

О том, брать ли погонщика живым, спорили до глубокой ночи. Решили смотреть по ситуации – если удастся всадить в него пару ампул с раствором эфки, то да. Иначе – в расход от греха подальше.

Выждав, пока элитник доберётся до Саратова, стронги принялись за дело. Рядом с дорогой в нескольких местах были установлены радиоуправляемые фугасы направленного действия, в роще по бокам – растяжки. После этого Рубака, отобрав у Шпильки ОСВ, залёг справа от дороги, Граф, на всякий случай вооружившись РПГ-7, устроился в кустах слева. Шпилька, оставив Лайму присматривать за «Тигром», залезла на старую, давно потерявшую свой торжественный белый вид берёзу с раздваивающимся стволом, и спряталась в начинающей жухнуть листве.

«Интересно, – подумала она, – в Улье вся растительность довольно быстро вянет. Как Жнец собирается поддерживать свой будущий сквер перед администрацией?»

Рубака включил рацию.

– Все на позициях? Рубака – да.

– Граф – да.

– Шпилька и Лайма – да, – за двоих отозвалась Шпилька, дождавшись своей очереди.

– До начала действий – режим радиомолчания! Шпилька, как почувствуешь Дар скрыта – копируй на нас и сразу предупреждай!

– Принято, – сказала Шпилька и уставилась на дорогу.

У её первого Дара, редкого и мощного, был всего один минус, но зато какой. Дар Шпильки полностью зависел от тех, кто находился рядом, и от их Даров. В одиночку же она превращалась в самого обычного человека, которому, строго говоря, в Улье не место – вероятность выживания не высока.

При работе в команде ей, однако, равных не было. Она могла скопировать Дар любого иммунного, если тот находился не дальше двухсот метров от неё. При необходимости могла передать его кому-нибудь другому. Жнец, оценив перспективы использования его Дара, не пожалел для Шпильки белку в надежде, что и второй Дар окажется таким же мощным.

Жаль, но надежда оправдывается далеко не всегда – в случае со Шпилькой Улей, видимо, решил, что её первый Дар настолько хорош, что добавлять к нему ещё что-то стоящее излишне.

Иногда Шпилька завидовала иммунным с пусть не боевыми, но полезными Дарами. Жив с его меткостью и живучестью, Танк, чья кожа выдерживала попадание пули из пистолета, Жнец, умеющий создавать молнии и подзаряжать электрические батареи и гаджеты. Каждый из них, лишившись команды, оставался вполне самостоятельной и эффективной боевой единицей. Шпилька подобным похвастаться не могла.

Про второй свой Дар она вообще предпочитала лишний раз не вспоминать. Умение не напиться, даже когда напиться очень хочется – что это вообще? Какой от этого Дара прок? Разве что можно колесить по стабам и там, в барах, заключать пари на спораны.

Но жизнь эдакого алкогольного бретёра Шпильку не прельщала.

Был, однако, в её первом Даре и большой, оказавшийся в своё время очень неожиданным, плюс. И нет, заключался он не только в том, что Шпилька могла с лёгкостью определять, какие Дары есть у окружающих её людей – а в Улье, как известно, люди о своих Дарах старались всяким встречным-поперечным не распространяться.

Зная, какой активированный Дар следует искать, Шпилька могла влёгкую определить примерное направление и расстояние до его владельца. И вот это было действительно полезно. Особенно в ситуациях вроде сегодняшней, когда скрыт надёжно защищал себя и окружающих даже от сенса.

И, разумеется, ни сама Шпилька, ни, тем более, остальные стронги не гнушались этим пользоваться.

Скрыт, прячущий погонщика, был силён настолько, что Шпилька почувствовала его издалека. И тут же скопировала его Дар, точно так же спрятав Рубаку и Графа.

– Приближаются, – отрапортовала она в ларингофон.

– Отлично. Граф, пропускаем, ставим на дорогу сигнальную растяжку. Дальше ждём, когда в дело вступят загонщики. Пусть думает, что мы всё никак не найдём, откуда он появляется, и охота будет организована так же, как вчера и позавчера. А на обратном пути будет ему сюрприз с запахом пороховых газов.

Шпилька облокотилась на один из стволов, свободной рукой сняла с пояса фляжку с живцом и сделала два больших глотка. Когда погонщик со скрытом проехали мимо, ей на секунду показалось, что воздух стал настолько твёрдым, что его невозможно было вдохнуть. К счастью, ощущение длилось недолго, а по мере удаления скрыта стало слабеть.

Подняв глаза к небу, Шпилька от нечего делать начала наблюдать за птеродактилем. Элита юрского периода никакого беспокойства не проявляла, кружила себе над стабом. Разве что высота полёта была ниже – вчерашнее молчание ПВО, видимо, убедило погонщика, что больше стронгам нечем угрожать летающему монстру.

Заскучав от безделья, Шпилька даже задремала, из-за чего едва не пропустила момент, когда элитник развернулся и с рёвом обрушился на Саратов.

– Твою! – голосом Графа ругнулась рация. – Рубака, ты это видишь?

– Нет, конечно, – огрызнулся Рубака. – Сидим ровно, Терминатор сам знает, что в таком случае делать.

Навстречу птеродактилю вновь взвились ракеты.

– Скотина, – процедила Шпилька. – Он же только делает вид, что нападает. Заставляет боеприпасы тратить.

– И огневые точки раскрывает, – поддержал её сенс.

– Спокойно, – оборвал обоих Рубака. – Тварь увидит только то, что мы сами хотим ей показать. Занимаемся своим делом и не болтаем попусту.

Сделав три осторожных захода на имитацию атаки, птеродактиль взмыл вверх и начал удаляться от Саратова. И в этот же момент на Шпильку вновь навалилось ощущение тяжести – погонщик отступал одновременно со своим ручным монстром и по-прежнему не брезговал безопасностью.

– Внимание! Возвращаются! – предупредила она.

– Принято. Начали!

Снова хлебнув живца и поудобнее перехватив двести третий, Шпилька вновь скопировала Дар скрыта и применила его на своих. Вовремя – сработала сигнальная растяжка. Свето-шумовой патрон взорвался в непосредственной близости от дороги. Гулкое эхо заметалось среди тонких белых стволов, и тут же Граф подорвал один из фугасов метрах в двадцати позади растяжки, имитируя образцовую засаду.

Водитель попавшего на сигнальную растяжку пикапа редкой для Улья марки «Тойота», испугавшись грохота, резко вильнул в сторону. Скрыт, судя по всему, находился именно в этой машине, и от неожиданности потерял контроль над своим Даром.

Шанса вернуться под скрыт самому и спрятать следовавшие за «Тойотой» УАЗ «Патриот» и видавшую виды «четвёрку» ему не дали. Громко бахнул РПГ Графа. «Тойота» взлетела над дорогой, перевернулась несколько раз и рухнула на бок. Шпилька добавила короткую очередь из двести третьего прямо в разбитое при падении окно и спрыгнула на землю, почувствовав, как исчезло ощущение чужого Дара.

– Скрыт минус, – сразу доложила она и поползла к примеченным заранее кустам, достаточно густым, чтоб послужить укрытием.

Экипажи оставшихся машин не стали интересоваться судьбой тех, кто был в пикапе. УАЗ прижался к обочине, пропуская вперёд натужно ревущую «четвёрку», и пристроился сзади.

Шпилька машинально пощупала Дары тех, кто был в машинах. Та-ак, в чётвёрке двое: довольно слабый сенс и кинетик. В «Патриоте» набор поинтереснее: снайпер, телепат, и нимфа.

– Что за хрень? – не выдержала Шпилька.

Потянулась своим Даром по окрестностям и выругалась.

– Что случилось? – ожила рация голосом Рубаки.

– Цель – «Патриот», – уже на бегу предупредила Шпилька. – Осторожно, там снайпер и нимфа.

– Нимфа им зачем? – влез Граф.

– Без понятия, – отрезала Шпилька. – Займитесь ими. Я за погонщиком!

– Он что, не в машине?

– Нет, уходит самостоятельно. Они ждали, что мы попытаемся их взять. Займитесь машинами, нужно взять языка.

– Будь осторожна на растяжках, – не вдаваясь в подробности, отрывисто бросил Рубака.

«Четвёрка» поравнялась с минами направленного действия. Раздался взрыв, и продукт отечественного автопрома, как совсем недавно его японский собрат, взлетел над дорогой и закувыркался. Следом громыхнул РПГ.

Шпилька даже не обернулась. Она бежала, огибая стволы берёз и перепрыгивая через растяжки, и боялась потерять ускользающее ощущение чужого Дара. Двести метров – предел. Если погонщик оторвётся ещё хотя бы на метр, Шпилька его потеряет.

Между деревьями мелькнула чёрно-рыжая шерсть.

– За ним! – крикнула собаке Шпилька. – Задержи его! А лучше – загрызи к такой-то матери!

Над головой раздалось высокочастотное урчание, следом за ним – треск ломаемых деревьев. Шпилька на рефлексах бросилась плашмя. По спине и затылку, взъерошив волосы, прошёлся порыв ветра, щедро сдобренный щепками и мусором.

– Ну, раз так, – сквозь зубы процедила Шпилька, приподнимаясь на локтях, – сам виноват!

Перехватить дар погонщика было делом простым. Применить оказалось сложнее – мешал голод, который испытывала крылатая тварь, и контроль со стороны погонщика. И всё же у неё получилось направить птеродактиля вверх, подальше от себя.

Воспользовавшись моментом, Шпилька вскочила и снова побежала. А вот погонщик, вопреки ожиданиям, остановился и попытался опять взять элитника под свой полный контроль. Зря – он не учёт тот факт, что Шпилька была не одна.

Лайма первой добралась до погонщика, и тому пришлось вновь ослабить контроль над летающим элитником. Шпилька, воспользовавшись моментом, усилила своё давление на разум заражённого птеродактиля и повела его обратно к Саратову в надежде, что Терминатор сообразит, что делать.

До погонщика, борющегося с овчаркой, оставалось около пятидесяти метров, когда Лайма вдруг завизжала, и грудь Шпильки пронзила адская боль.

Такое с ней уже случалось – в первые дни в Улье, в лондонском кластере, Шпилька тоже прочувствовала ранение собаки на себе. Но тогда это была просто царапина, сейчас же Лайме явно досталось куда как крепко.

Боль была настолько резкой, что потемнело в глазах. Споткнувшись о попавшую под ноги корягу, Шпилька потеряла равновесие и упала. Но страх за попавшую в беду немку оказался сильнее боли. Шпилька вскочила и снова побежала – так быстро, что застонали даже привычные к нагрузкам мышцы. И остановилась лишь тогда, когда увидела на небольшой, заросшей иван-чаем поляне лежащую Лайму и стоящую над ней с окровавленным ножом… себя.

Шок был настолько сильным, что Шпилька потеряла контроль над элитником. Да и вообще растерялась – не каждый день случается возможность посмотреть в глаза собственной злобной копии.

Растерянность прошла, как только лже-Шпилька подняла голову и осклабилась. Такой злобы и самодовольства на собственном лице настоящая Шпилька вытерпеть не смогла. Вскинула двести третий, намереваясь дать очередь…

И, как подкошенная, рухнула лицом в траву, чудом не выпустив автомат из ослабших пальцев. По спине хлынуло что-то тёплое, остро запахло кровью. А вот боли на этот раз, как ни странно, не было – видимо, слишком много в крови плескалось адреналина от страха за собаку.

Лже-Шпилька удовлетворённо посмотрела туда, где только что стояла настоящая Шпилька, пару раз подкинула окровавленный нож и ухмыльнулась. Шпилька с трудом повернула ставшую невероятно тяжёлой голову, скосила глаза. Сзади неё, опустив окровавленный туристический топорик, стояла фигура в длинном тёмном плаще и закрывающей верхнюю часть лица маске. Быстрое мысленное касание, и по навалившейся тяжести Шпилька поняла, что рядом с ней ещё один скрыт. Да к тому же, судя по прикиду – сектант.

«Ну вот и всё, отбегалась, – мелькнула досадная мысль. – Уделали нас, как котят»…

Додумать Шпилька не успела. Раздался выстрел из крупнокалиберной винтовки. Лже-Шпильку отбросило назад, она недоумённо уставилась на расплывающееся на груди красное пятно, и черты её лица вдруг смазались. Ещё два выстрела приговорили бросившегося было бежать человека в балахоне.

Лже-Шпилька – а вернее, тот, кто ею прикидывался, – пошатнулась и медленно осела на траву.

– Шпилька! Шпилька, ты как? – послышался голос Рубаки.

Стронг подбежал. Отложив ОСВ, присел рядом, пальцами ухватил Шпильку за подбородок.

– Лайма, – едва слышно выдохнула Шпилька. – Ей помощь нужна…

– Сейчас посмотрю, – вытащив из кармана разгрузки плоскую металлическую коробку, Рубака вынул из неё шприц с лайт-спеком, зубами сорвал колпачок и воткнул иглу Шпильке в плечо.

По телу расплылось блаженное тепло. Рубака, скинув с себя куртку, соорудил из неё некое подобие повязки на шпилькину рану. И только убедившись, что она в относительном порядке, Рубака поднялся. Сил повернуть голову и проследить за ним взглядому Шпильки не нашлось. Зато слух работал, как надо.

– Рубака вызывает загонщиков. Срочно дуйте сюда, у нас пленник и двое раненых, – услышала она тихую и взволнованную скороговорку стронга.

– Что с Лаймой? – прохрипела Шпилька.

– Жить будет, – тут же подскочил к ней Рубака. – Вколол и ей лайт-спек. Сейчас наши прибудут, отвезём вас в Саратов, к знахарю. Пусть подлечит обеих.

– А те, что в машинах были?

– Нимфу взяли. Полиграф её раствором эфки обработать успел, так что никого уже не охмурит. Остальных в расход пустили – нахрена нам толпа грёбаных килдингов?

– Мы облажались, – шепнула Шпилька. – Это не мы на них засаду устроили, а они на нас.

– Уже догадался, – вздохнул Рубака.

Долго ждать помощи не пришлось.

Первым примчался Граф. На вопросительный взгляд Рубаки отмахнулся и бросил:

– Парни присматривают. Что тут?

– Нести придётся, – кивком указал на Шпильку Рубака. – Обеих. Раны не смертельные, но крови много потеряли. И я бы сейчас предпочёл Шпильку на спину не переворачивать, так что давай сооружать носилки.

Из этого комментария Шпилька поняла только одно – дела её, несмотря на вполне терпимое после лайт-спека самочувствие, не так уж и хороши. Получив в спину топором, пусть и туристическим, этого следовало ожидать.

Шпилька отнеслась к этому факту философски – не умирает же она прямо сейчас. А кровотечение и внутренние повреждения – ерунда! В Улье отрубленные конечности – и те обратно вырастают, что уж про органы говорить.

Увидев носилки, наскоро сделанные стронгами, Шпилька вообще попыталась их убедить, что в состоянии дойти до «Тигра» на своих ногах. Не вышло – её всё-таки уложили на корявые, едва прикрытые курткой Графа ветки, уложенные поперёк двух длинных жердей.

К этому времени до поляны добрались стронги из ещё двух экипажей и принялись готовить носилки для Лаймы. Из Саратова была вызвана санитарная «буханка», в неё и погрузили Шпильку и тихо сопящую Лайму.

Только теперь удалось разглядеть, что же произошло с собакой. На залитом кровью чёрно-рыжем боку виднелись три ножевых раны. Но, судя по тому, что собака дышала спокойно, повреждения действительно были не такими уж и серьёзными. Шпилька с облегчением выдохнула – ничего страшнее, чем потерять Лайму, она и представить себе не могла.

В ожидании, пока стронги обыщут трупы, Шпилька ещё раз перебрала в уме всё, что с ней за сегодня произошло. Её что-то тревожило, всё время казалось, что она упустила какую-то важную деталь. Погрузившись в собственные мысли, она даже не заметила, как «буханка», развернувшись, покатила обратно в Саратов.

На КПП их уже ожидали. Шлагбаум перед «буханкой» подняли заранее, и она, выехав на ровную дорогу, ускорилась. Знахарь – совсем юный ещё паренёк, – ожидавший их у входа в лазарет, бросил на Шпильку только один взгляд, охнул и побледнел.

– Ещё в обморок упади, – сильно напрягшись от такой реакции, посоветовала ему Шпилька. – Мне самой себе, что ли, спину зашивать?

Паренёк, хоть и был ещё совсем недавно свежаком, шумно сглотнул и взял себя в руки.

– Тут не зашивать, а сращивать надо. Выгружайте и несите за мной, – тонким голосом скомандовал он сопровождавшим Шпильку стронгам.

И уже в лазарете, когда Шпильку переложили на твёрдый, но хотя бы ровный стол, юнец, наконец, занялся делом. Долго чем-то шуршал возле ног Шпильки, потом подготовил капельницу из споранов и гороха и осторожно отодрал пропитанную кровью куртку.

– Ну что, доктор, я буду жить? – мрачно пошутила Шпилька.

– Куда денешься! – уверенно ответил юнец. – Но только недели через две. При условии моего постоянного наблюдения и полного покоя.

Шпилька почувствовала, как в вену воткнулась игла от капельницы. Но боли не было – забористая наркота всё ещё держала её в крепких объятьях прихода. Знахарь, потерев ладони друг об друга, поставил их по обеим сторонам от шпилькиной головы и принялся шаманить.

Дар у паренька оказался неожиданно сильный, так что Шпильку сразу потянуло в сон.

«Две недели, – подумала она. – За это время Рубака успеет сгонять в Горный и пообщаться с тамошним ментатом. Он видел двойника своими глазами, и это – уже какое-никакое доказательство моей невиновности».

И похолодела, вдруг сообразив, что же показалось ей нелогичным в момент смерти погонщика. Ощущение включённого Дара никуда не исчезло!

Нет, этого просто не могло быть! Когда носитель погибает, Дар исчезает – уж это-то Шпилька знала наверняка. Но в этот раз погонщик погиб, а элитой, которая, оставшись без контроля, должна была напасть на стронгов, кто-то продолжал управлять. Выходит, погонщиков было двое! А убили они только одного.

– Послушай, – с трудом приподняла веки Шпилька. – Мне срочно нужно…

– Спать, – властно приказал знахарь, и веки снова опустились.

Шпилька заснула.

Глава 6. По следу

– Очнулась? Ну вот и ладушки. Надо было тебя в Энгельс везти, а не к этому неучу безрукому! Две недели он какой-то там перебитый позвоночник собрался сращивать! Бездарь! Корм для пустышей, мать его итить за ногу!

Шпилька разлепила веки и первое, что увидела перед собой – осунувшегося, но радостно ухмыляющегося Гуддини.

– Привет, – успела сказать ему Шпилька, и тут в лицо ей ткнулась чёрно-рыжая слюнявая морда. – Лайма! Ну всё, всё, я проснулась. Знаю, что теперь надо умыться, но хватит меня облизывать, Мойдодыр!

Радость от того, что собака в порядке, заполнила Шпильку и тут же уступила место привычной деловитости. Кое-как отодвинув собаку, Шпилька вновь подняла глаза на знахаря.

– Сколько я провалялась?

– Неделю, – всплеснул руками Гуддини. – И то только потому, что меня не сразу вызвали. А так вообще дня за четыре поставил бы тебя на ноги.

Кстати, о ногах! Шпилька попыталась согнуть их в коленях. К огромной радости – получилось, пусть и не очень ловко. Значит, с позвоночником действительно всё уже в порядке.

Ухмылка Гуддини стала шире.

– Через пару дней будешь как новенькая, – пообещал он.

Не соврал – спустя два дня Шпилька и впрямь чувствовала себя так, словно никогда не получала топором в спину. Встав, она первым делом отправилась к Рубаке, но тот вместе с Графом отбыл в Энгельс по срочному вызову Жнеца. А заодно прихватил с собой пойманную нимфу.

В ожидании, когда стронг вернётся, Шпилька маялась откровенным бездельем. Пару раз сходила в тир, прогулялась с собакой по будущему скверу, пытаясь представить себе, каким же он в итоге будет. До блеска вычистила и смазала всё имеющееся оружие, набила патронами магазины. В очередной раз пересчитала запасы споранов и гороха. Покатала в ладони красную жемчужину.

А потом сделала то, чего сама от себя не ожидала.

– Лайма, ко мне!

Дремавшая у двери собака подскочила к хозяйке.

– На, – протянула ей жемчужину Шпилька. – Что-то стрёмно мне её глотать, опять вылезет какой-нибудь бесполезный Дар. Может, тебе больше повезёт.

Овчарку уговаривать не пришлось, она одним махом слизнула жемчужину и вопрошающе уставилась на хозяйку. Шпилька налила собаке живчика и уставилась в окно.

А на следующее утро она проснулась от того, что в ноздри било такое количество незнакомых ей запахов, что впору было надевать противогаз. Вскочив с постели, Шпилька бросилась к шкафу. На полпути споткнулась о спящую овчарку и в шкаф в итоге влетела головой. Села на пол, потирая ушибленный лоб.

Лайма, широко зевнув, встала, подошла к хозяйке и облизала с ног до головы.

– Слушай, не до нежностей, – отпихнула её Шпилька. – Чувствуешь, воняет чем-то…

Питомица в ответ помахала хвостом и, как ни в чём не бывало, улеглась досыпать. И тут Шпильку осенило.

– Это твой нюх, да? Ты что, научилась делиться им со мной?

Лайма, не поднимая головы, снова махнула хвостом.

– Офигеть! Слушай, а отфильтровать эти запахи как-то можно? Для человеческого обоняния это как-то чересчур.

На этот раз никакой видимой реакции от собаки не последовало. Но кокафония запахов притихла, сделавшись едва заметной, и на передний план вышел один – запах ружейной смазки.

– Не поняла, – нахмурилась Шпилька, оглядываясь на дверь – запах шёл именно оттуда.

Через секунду к смазке добавилось ещё несколько оттенков – порох, пот и табак. Последний Шпильку поначалу удивил – среди стронгов курящих не было. Потом она вспомнила, что около месяца назад в Саратов привезли свежака, смолившего, как паровоз. Из-за того, что избавляться от своей пагубной привычки тот не собирался, в стронги его не приняли, несмотря на подходящие навыки, и поселили в Саратове.

Шпилька, внюхиваясь, на цыпочках подошла к двери и выглянула в коридор. Никого.

– Вот и скормила собаке жемчужину, – вернувшись в комнату, пробормотала она себе под нос и снова посмотрела на собаку. – Получается, и у тебя с Дарами ерунда, как у меня?

Овчарка приподняла голову, недовольно рыкнула – дескать, обижаешь, хозяйка, – и спектр запахов резко изменился. Шпилька почувствовала траву, землю, порох, собачью шерсть, кровь. Причём почувствовала настолько явственно, словно снова оказалась на той поляне с убитой копией себя.

Ещё один набор запахов привлёк её внимание: человеческий пот, земля, вывороченная подошвой армейского ботинка, пыль, из-за резкого движения сорвавшаяся с полы длинного тёмного плаща и что-то ещё, почему-то донельзя знакомое. Под влиянием этого запаха Шпильке, точно наяву, привиделась фигура, со всех ног мчащаяся прочь от поляны. А над ней, едва не касаясь берёзовых крон, летел птеродактиль-элитник.

– Вот это да! – выдохнула Шпилька, придя в себя. – Ты до сих пор чувствуешь его след?

Лайма, свесив язык, улыбнулась всей своей собачьей пастью.

Первым желанием Шпильки было отправиться к Терминатору и заставить его связаться с Саратовом, чтоб доложить Жнецу о втором погонщике и новом Даре Лаймы. Но по здравом размышлении она решила не торопиться. Вместо этого, наскоро натянув камуфляжные штаны и майку, отправилась к Гуддини.

Знахаря она застала в довольно безрадостном настроении. Тот сидел на одной из коек лазарета в гордом одиночестве, уткнувшись в экран планшета.

– А, вовремя ты, – поднял он голову и протянул Шпильке планшет. – На, глянь. Ночью привезли из Саратова.

Предчувствуя недоброе, Шпилька взяла планшет.

С экрана на неё смотрела она сама. И, гнусно ухмыляясь, вещала о том, что скоро в секторе, где находятся Каменка, Саратов, Энгельс, Горный и еще пять стабов, всё изменится. А за спиной её птеродактиль, сидя в клетке, демонстративно обгладывал человеческую ногу.

– Когда? – спросила Шпилька, возвращая планшет.

– Четыре дня назад на КПП Каменки подкинули. Рейдер, сожранный элитником, пропал на следующий день после того, как тебя ранили. Следов монтажа на записи, как и в прошлый раз, нет.

Шпилька стиснула зубы. Да итить же всех налево, такое ощущение, что в Стиксе нашествие погонщиков и уродов, которые умеют натягивать на себя её, шпилькино, лицо – как будто других нет!

А если всё-таки допустить, что цель этих, которых язык не поворачивается назвать людьми – не стронги, а именно она, Шпилька? Ведь логичнее было бы подставить кого-то из главных. Жнеца, Рубаку или того же Танка – уж эти трое многим антисоциальным элементам успели дорожку перейти. Но в качестве всеобщего козла отпущения выбрали почему-то её.

Эта мысль, хоть и была абсурдной, вновь заставила Шпильку задуматься.

– А ты, чего, собственно, пришла-то? – поинтересовался Гуддини.

– Я… – начала было Шпилька.

И замолчала, поймав за хвост ещё одну мысль. Впервые элита над Саратовом появилась аккурат после того, как сюда приехала Шпилька. Три дня действовала всем на нервы, а после того, как Шпилька получила топором в спину, исчезла вместе со вторым погонщиком. И ровно на следующий день пропадает рейдер из Каменки. Случайность? Разумеется, нет!

Просто тот, кто объявил на Шпильку охоту, прекрасно понимал, что в Энгельсе, в окружении стронгов, её не достать. Как и в любом другом, полном народа, стабе. И придумал интересный ход с видео, верно предположив, что стронги Шпильку не сольют, а отправят на время с глаз долой. Куда? Кроме Саратова и некуда. А уж отсюда выкурить её с помощью невиданного доселе летающего элитника и нарочно оставленного следа покрышек будет плёвым делом.

И вот Шпилька сидит в засаде на погонщика. Разумеется, не одна – с ней ещё двое стронгов. Как заставить её уйти глубже в лес? Легче лёгкого, если знать всего одну малую малость – суть её Дара и его грани. Те, кто устроил ей все эти подставы, знали – несмотря на то, что Шпилька, как и большинство проживающих в Улье, о своих Дарах предпочитала не распространяться. Откуда – вопрос открытый, но своего они добились. Шпилька бросилась за погонщиком – и поймала спиной топор ждавшего её скрыта.

Убить её не успели из-за своевременно появившегося Рубаки. И зашли на новый круг охоты, быстренько сняв вторую серию увлекательнейшего фильма про лже-Шпильку. Сделали, так сказать, свой ход. Теперь настала её очередь.

– Шпилька? Ты заснула, что ли?

– Ой, прости. Задумалась, – смущённо пробормотала Шпилька, резко решив промолчать о появившемся у Лаймы Даре. – Я так просто зашла, скучно стало. Думала, новости какие есть про нимфу, которую взяли. Её, по идее, уже должны были допросить.

– Ну, новости ты получила, – помахал планшетом знахарь и отложил его в сторону. – А нимфа молчит, как рыба. Жнец вместе с Полканом и его ментатом пытаются её разговорить, да только куда там. Подстилка грёбаная! Танк, разозлившись, ей чуть руки не переломал, насилу оттащили. Жнец его, от греха подальше, сюда спровадил. Утром будет. Ну а больше мне тебя порадовать нечем.

– Ясно, – кивнула Шпилька. – Тогда не буду тебя отвлекать.

– Да я не занят, – пожал плечами знахарь. – Выпить хочешь?

– Смысл? – вздохнула Шпилька.

– И правда, – сразу погрустнел Гуддини. – Забыл…

Улицы Саратова встретили её не свойственными большинству стабов тишиной и безлюдьем. Пройдёт время – и Саратов тоже заполнится звуками и шумом, но пока он больше похож на спокойный провинциальный городок из тех, что остались там, в родном мире Шпильки.

– Ну что, Лайма, рискнём? – с непонятно откуда взявшейся лихостью поинтересовалась Шпилька у овчарки. – Сможешь своим новым нюхом отследить ушедшего погонщика?

Собака обиженно тявкнула, и в нос Шпильке ударил ворох запахов.

– Ну вот и славно. Пойдём, надо хорошенько подготовиться и успеть свалить до завтрашнего утра.

Остаток дня Шпилька провела в сборах. Поскольку Граф, уехав, оставил «Тигра» на парковке перед администрацией с ключом в замке зажигания, сильно ужиматься в количестве оружия и запасов Шпилька не стала, закинув на заднее сиденье так и не сданную после засады обратно на склад ОСВ. Содержимое багажника никто не разобрал. Шпилька выкинула оттуда два спальных мешка из трёх и кое-как запихнула на их место большой мешок собачьего корма. Сверху поставила два ящика тушёнки, выпрошенной на местном складе «побаловать собачку мясом». Рюкзак с личными запасами отправился в салон. Двести третий Шпилька пристроила рядом с рычагом коробки передач, «Ярыгина» решила держать на коленях.

Оставалось решить самый главный вопрос – как выбраться из Саратова, не вызвав подозрений?

Немного подумав, Шпилька решила не заморачиваться.

Ещё до рассвета она преспокойно остановила «Тигра» перед шлагбаумом КПП. Дежурил Бдыщ, неразлучный со своим «Кордом».

– Куда в такую рань? – без особого интереса спросил он и широко зевнул. – Ты извини, что спрашиваю – положено.

– Надо кое-что забрать с места засады, – включив всё своё женское обаяние, улыбнулась Шпилька. – Забыли впопыхах. Вернусь через пару часов.

– Одна поедешь? – начал просыпаться Бдыщ. – Может, давай я с тобой? А то мало ли…

Шпилька ткнула большим пальцем в сидящую на заднем сиденье Лайму.

– Одна я даже из комнаты не выхожу.

– А… – разглядев собаку, сказал Бдыщ. – Ну, тогда ты это… Поаккуратнее там, что ли. И рацию не выключай.

– Я похожа на дуру? – Шпилька подпустила в голос каплю язвительности.

Бдыщ смутился и, пробормотав что-то невнятное, отправился поднимать шлагбаум.

Миновав серпантин, Шпилька прибавила газу. Свернула на знакомую уже дорогу, но место, где сидела в засаде, миновала на полном ходу. Она справедливо полагала, что второй погонщик вряд ли уходил на своих двоих. Скорее – его ждали там, куда недооценившие опасность стронги не удосужились доехать.

Дорога километров через пять уткнулась в Т-образный перекрёсток. Шпилька повернула направо, проехала ещё пару километров и остановилась. Вышла из «Тигра», выпустила овчарку.