В июле 2017-го я решила, что хочу отметить свой день рождения в очень узком семейном кругу. Для этого маме и сестре были куплены билеты в Стамбул к моей родной тете. А моя лучшая подруга Таня, которая уже давно стала членом семьи, прилетела ко мне в Москву, чтобы уже вместе из столицы отправиться в славную поствизантийскую империю. Конечно, обязательным гостем также планировался и Оливер. А значит снова мучения с документами, осмотрами, проверками и билетами.
Чтоб вы понимали, после первого перелета я уже спокойнее начала относиться ко всем справкам, за которыми нужно ехать 2 часа на другой конец города. Не так паниковала на ветеринарном контроле, хоть на него и приходилось приезжать за 3, а иногда и за 4 часа до вылета. К тому времени, когда перелеты для нас с Оливером стали привычным делом, единственное, что еще трепало мои нервы – это покупка билетов.
Да-да! Самая банальная покупка билетов! Я уже упоминала, что прежде чем начинаются все эти круги ада со справками, осмотрами и проверками, необходимо приобрести билет.
В разных авиакомпаниях это было по разному. Чаще всего алгоритм моих действий был следующий: промониторить билеты в нужном направлении на сайтах авиакомпаний или других поисковиках, выбрать несколько вариантов предпочтительных рейсов (дата/время), позвонить на горячую линию и ждать в среднем 8-10 минут, пока ответит оператор, продиктовать самый предпочтительный вариант для того, чтобы оператор зарегистрировал мне бронь, а также сделал запрос о перевозке домашнего животного, поблагодарить и ждать час, два, восемь, в общем сколько скажут, для того, чтобы снова перезвонить (именно самой перезвонить!), и снова подождать минут 8-10 на линии. Только в таком порядке возможно подтвердить разрешение о перевозке животного.
Если оператор говорит положительный ответ – следующий и финальный шаг покупка собственного билета либо тут же по телефону, либо через онлайн счет, выставленный при изначальном бронировании. Но только на себя как на пассажира, а на питомца билет приобретается только в аэропорту (по крайней мере, такие правила были изначально, сейчас есть более удобные варианты).
Естественно, если ответ отрицательный (а это возможно, если на борту уже зарегистрировано допустимое количество животных), то диктуешь оператору новый вариант предпочтительного рейса (вот почему я выше писала о нескольких вариантах). И все начинается заново – ждешь – повторно звонишь – ждешь на линии – вердикт оператора.
Зачем я так расписала этот "волшебный" и трудозатратный круг моих телефонных переговоров? Затем, чтобы показать насколько было тяжело и долго заниматься этим вопросом. Помимо нереально большого количества времени, которое я тратила на самые простые действия, которые уже давно были для простых пассажиров доступны онлайн, так я еще тратила на это и дополнительные деньги! Не буду упоминать названия компаний, однако в эпоху кризисного положения многие горячие линии бюджетных авиакомпании стали платными. А именно с такими мне приходилось сталкиваться в момент своих краткосрочных путешествий или поездок домой. Каждая минута консультации на такой горячей линии стоила 63 рубля. Естественно, туда же плюсовалось и ожидание на линии (теперь понимаете зачем я указала там все эти цифры?).
Буквально через год я освободилась от большинства этих тягот в связи с тем, что получила доступы к бесплатной горячей линии (просто вступила во все внутренние "клубы"), стала пользоваться более дорогими авиакомпаниями, в которых можно было купить онлайн билет не только себе, но и Оливеру без дополнительных созвонов. Стала проще относиться к рекомендациям авиакомпаний прибыть на паспортный контроль за 3-4 часа до вылета, ведь уже знала, сколько действительно необходимо времени на все про все.
И вот, дочитывая уже какой лист, вы наверняка, спросите меня – какой же во всем этом урок? А я с удовольствием попрошу вас вернуться в самое начало и еще раз перечитать первое предложение.
Увидели? Только истинные чувства дают тебе силы "…не испытывать усталости, не считать трудности, даже когда тебе приходится, действительно, сложно …" – вот он урок!
Во мне было столько желания быть именно с ним в тех местах и в тех моментах, что мне было абсолютно неважно, сколько денег, времени или сил отнимет у меня это. Я принимала все как должное и просто организовывала свои действия. Такому принципу я следую теперь не только во взаимоотношениях с людьми, но и в делах. Я убеждена, что если "гореть" чем-то, тогда все старания и на первый взгляд невыполнимые вещи станут реальными и достижимыми. И путь до них покажется обычным планом действий, а не наказанием.
Ищите! Ищите истинные эмоции безвозмездной любви! К человеку, обществу, делу, к себе!
Кстати, для полноты картины хочу отметить, что Оливер любил летать и всегда спокойно переносил любые перелеты. Никогда не ныл и не устраивал истерик. Спокойно укладывался калачиком в своей переноске и спал почти весь полет. Иногда я расстегивала замок и гладила его за ушком, даже пару раз пыталась достать и усадить в кресло со мной на колени, однако он послушно оставался внизу, как было положено любому питомцу по правилам авиакомпаний.
Урок 7. История про вердикт врача.
Мы вместе с Оливером всегда ненавидели ветеринарные клиники.
Я по причине того, что не могла смотреть и уж тем более держать его, когда ему делали различные процедуры. Ну, а он как и все просто не любил больницы. Однако нам приходилось там появляться как минимум раз в год, а как максимум ещё и перед каждым полетом. А летали мы, как вы уже знаете, часто.
После очередного приступа Оливер совсем обессилел: есть почти перестал, только лежал, спал и изредка поднимался, чтобы попить воды. Его состояние меня беспокоило, и мы отправились в уже известную нам Московскую ветеринарную клинику. Я укутала его в любимый плед, а затем вместе с подругой по имени Настя отправилась в больницу, чтобы услышать вердикт врача.
Конец января, вечер, завтра каждой из нас было на работу, очередь тянулась, а значит мы могли остаться тут надолго. Однако моя подруга была не намерена оставлять меня наедине со своими переживаниями, поэтому сидела рядом и отвлекала от реальности разговорами и рассказами обо всем подряд. Мои жалкие старания поддержать разговор были заметны Насте, поэтому как только я замолкала и начинала пристально смотреть или укутывать своего любимца, она не обижалась, а лишь тактично ждала, когда я снова вернусь из своего временного провала и продолжу нашу беседу.
Обычно Оливер был нетерпелив к долгому ожиданию, да и особый больничный запах сразу же наводил на него тревогу, поэтому он никогда не сидел на месте и вечно норовил выбежать в открывающуюся дверь. Сегодня же мы спокойно ожидали свою очередь. Оливер спал у меня на руках, а я прижимала его к себе.
«Мы следующие» тяжело выдохнула я и ещё раз проверила Оливера. Он повёл ухом, но глаза не открыл. Его тяжелый вздох сказал мне лишь о том, что он все и так знает. Как знала и я. Но надежда умирает последней, поэтому, заходя вновь в самый знакомый кабинет, я как по шаблону продиктовала встречающему нас врачу имя/ порода/ возраст (а на тот момент момент ему было уже 16 лет) / симптомы. Рассказала о вялости и последнем приступе. Выдохнула, чтоб вновь услышать «а что вы хотите – у него ведь уже возраст». Однако в это раз утонченная женщина-ветеринар с пучком на голове ошарашила меня своим вопросом:
– УЗИ делали? – проговорила теплым голосом она, поглаживая Оливера, который так и не открывал глаз, лежа на смотровом столе.
– Нет. А надо? – поинтересовалась я. Во мне как будто проснулось второе дыхание.
– Я думаю, что многие вам скажут, что в его возрасте вялость и упадок жизненных сил это нормально, и все же я рекомендую вам сделать УЗИ внутренних органов, возможно есть еще какие-то причины. Я же пока не готова вам ставить диагноз.
– Это возможно сделать прямо здесь и сейчас? – решительно уточнила я.
– Конечно, я сейчас подготовлю кабинет.
Подхватив Оливера на руки, я отправилась за ней в соседнее помещение. Приглушенный свет, кушетка, монитор, мазь и сам датчик, которым "просвечивают" необходимую зону на теле. Мы были в комнате вдвоем. Мне были даны краткие рекомендации о том, как положить и держать своего лучшего друга. Уже в следующее мгновение Оливер послушно лежал на спине, а по пузу растекалась прохладная мазь. Ветеринар своей опытной рукой начала тут же проводить сканирование. В какой-то момент она остановилась и обратилась ко мне. Она указала на непонятные для меня пятна и пояснила, что вероятнее всего это опухоль. Её голос был настолько решительный, что эта информация скорее не напугала меня, а наконец-то за долгое время вселила уверенность. Как минимум в том, что теперь нам известно с чем бороться.
Еще пару минут она продолжала сканировать Оливера, затем вытерла мазь и поблагодарила его за терпение. Я, укутав его обратно в плед и взяв на руки, присела на стул рядом с ней.
Конечно, мне не воспроизвести весь монолог, где она более профессиональным языком объяснила сложившуюся ситуацию, и все же вердикт был таков – из-за старых травм желудка и кишечника у него образовалась опухоль именно в районе этих органов. (В начале нашего знакомства после первичного осмотра врач по этим же причинам рекомендовал мне посадить Оливера на специальную диету.) Все положение еще, естественно, усугубляется и возрастом – не каждый пес проживет в таком активном режиме 16 лет! На фоне стремительно развивающейся опухоли очевидным становится его нежелание есть, а следовательно и вялость. При этом учащающиеся боли становятся теми самыми причинами спазмов и приступов с судорогами.
Пока она говорила, к горлу медленно подкатывал комок. В мои планы не входило разрыдаться, но глаза предательски наполнялись слезами. С одной стороны я наконец-то получила единственный вразумительный ответ, который объяснял все, от чего ранее все разводили руками и пожимали плечами. А с другой стороны, теперь у меня в голове вертелось только два вопроса: могла ли я что-то изменить, если бы более тщательно требовала проводить осмотры, и могу ли я еще что-то изменить.
На первый вопрос я получила утвердительное "нет". По словам врача, мое решение и соблюдение простой диеты позволило Оливеру прожить так долго и счастливо. К сожалению, также она констатировала, что, исходя из его родословной, у него была изначальная предрасположенность к подобным заболеваниям (это по линии добермана). Поэтому то, что он еще со мной в таком преклонном для собак возрасте отчасти и моя заслуга.
На второй же вопрос она мне ответ дала неоднозначный. По сути в данный момент у меня есть возможность хирургически продлить его жизнь. Для этого необходимо провести операцию по удалению всего, что возможно удалить с точки зрения осложнений. Поставить катетер, чтобы даже в периоды, когда он будет не в состоянии принимать пищу самостоятельно обеспечивать его едой. Но вероятность того, что он переживет даже первый этап очень мала, что уж говорить о вживлении инородного тела, даже с учетом поддержания его жизнедеятельности!
– Но есть и другой путь! – продолжила она после подробного рассказа о том, как может отразиться хирургическое вмешательство на жизнь Оливера.
Я сглотнула накопившийся комок слез, я стиснула зубы в ожидании объяснений. Я предполагала услышать предложение о том, чтобы тут же прекратить его страдания, которое я очень много раз слышала за последний период от разных специалистов. Об этом и речи быть не могло! Я не могла позволить себе поступить так с тем, кто был со мной так открыт, честен и всем сердцем любил меня такой, какая я есть!
– Я думаю, вам стоит просто жить и радоваться каждому дню, – всё тем же теплым голосом произнесла она. – Перестаньте придерживаться диеты, позвольте ему есть в умеренных, конечно же, количествах то, что хочется. Проводите время так, как будто это ваш последний день вместе. Единственное, о чем я вас прошу, если поймете, что ему станет очень больно, не откладывайте этот момент. Будьте сильной и сами примите это решение отпустить его. Очень эгоистично держать его, если ему станет невыносимо больно.
Я больше не могла сдерживать слез. Дрожащим голосом я задала самый глупый вопрос этой милой женщине: