Loe raamatut: «Лебедь или приключения Вани Лебедева. Часть первая»

Повесть-сказка

Предисловие

У каждой истории есть свое начало. Своя точка отсчета. Эта история началась очень давно. Хотя никто и не знал, что ее начало скрывается за тенью веков. Сейчас, по прошествии какого-то времени, я могу относительно спокойно размышлять об этих событиях. И могу сказать, что для меня эта история началась в день моего рождения. Тринадцатилетия…

Собрались гости. В основном, родственники и друзья родителей. Я, как всегда, играл в компьютер, хотя мама давно пригласила меня к столу. Тут ко мне в комнату вошли дедушка и бабушка. Они поздравили меня с днем рождения. Подарили подарки. И, конечно, прочли свои нравоучения о том, как вредно играть в компьютерные игры. В этот раз особенно разорялся дед:

– Иван! Вот скажи, что ты читал в последнее время?

Я молчал. Дед продолжал нравоучения:

– Ничего. Фенимора Купера читал? А Майна Рида? А Джека Лондона? Молчишь. Все стреляешь, да взрываешь.

– Не только… – попытался оправдаться я и уже понял, что от длительных нотаций никуда не деться.

– Ну, вот скажи, что полезного в этих играх? – вторила деду бабушка. – Чему они учат? И знаний – ноль, и умений – никаких. Только что на кнопки нажимать.

Сколько раз я уже слышал все это. В довершении всего дед сказал, что это болезнь, настоящая болезнь – компьютеромания, что дети сходят с ума… И в доказательство положил мне на стол газету со статьей, выделенной красным фломастером. Они взяли с меня почти клятвенное обещание прочитать эту статью.

Вечером, когда гости разошлись, я выполнил свое обещание. Я прочитал статью. Должен привести ее текст в сокращении.

«Ужасное событие потрясло наш город. 19 марта случилась трагедия – четверо школьников, две девочки и два мальчика в возрасте от девяти до тринадцати лет покончили жизнь самоубийством, спрыгнув с крыши шестнадцатиэтажного дома. Все они погибли. О причинах этого приходится только догадываться.

Все дети были из благополучных семей и посещали один компьютерный клуб. Вечером 19 мая они собрались вместе во дворе дома по улице Карла Маркса, 9, где проживали двое из них, сели в лифт и поднялись на шестнадцатый этаж. Через открытый люк они вышли на крышу. В 19 часов 10 минут их тела без признаков насилия нашли на газоне перед домом.

Родители школьников не могут объяснить такого поведения своих детей и отзываются о них, как о воспитанных, добрых и умных детях. Следствие зашло в тупик. Бабушка погибшего Артема Новакова рассказала, что за неделю до случившегося ее внук Артем упомянул в разговоре с приятелем по телефону, что «у него есть все доказательства».

Одноклассница погибшей Оли Митрофановой Мая Иванова рассказала нам о том, что Оля незадолго до своей смерти говорила о том, что с ее компьютером творится что-то странное. Он якобы сам пишет ей сообщения.

В компьютере Сергея Толочко нашли странный файл, возможно, взятый из Интернета, о Гарри Потере и его способностях, которым можно, якобы, научиться. Мальчик зачитывался книгами о Гарри Потере и, похоже, всерьез верил написанному в них.

По некоторым данным, в тот злополучный вечер с ними был и брат Сергея Толочко – Игорь, который до сих пор не найден.

Кто или что послужило причиной трагедии – предстоит разобраться следственным органам».

Я свернул газету и положил ее в стол. Потом лег спать. Сон был тяжелый. Мне снилась какая-то бесконечная компьютерная игра. Я как бы сам участвовал в ней в своем теле. Стал частью компьютера и проносился с огромной скоростью по каким-то замысловатым коридорам, горкам и лабиринтам. А кто-то ужасный и страшный управлял мною, желая, чтобы я разбился…

Проснулся я рано и опять перечитал статью. Возникло предчувствие чего-то недоброго и стало расти, наполняя все пространство комнаты. Мне хотелось забиться в свою уютную кровать, укрыться одеялом с головой и никуда не выходить. Но чувство это было совершенно бесформенным и не имевшим никакой реальной причины. Конечно, откуда мне было знать тогда, какие неприятности поджидают меня у порога. И что именно мне придется разгадать ужасную тайну этой статьи, вернее, этого запутанного дела. Дела о лебедях…

* * *

Примерно в это же время на набережной остановился черный джип. Из него, не торопясь, вышел хорошо одетый мужчина средних лет, начинающий лысеть, с тонким, но довольно крупным носом и строгими чертами лица. Он закурил и усмехнулся. Вид его внушил бы уважение любому встречному, но таковых в этот момент не оказалось…

Он прошел немного вдоль массивного заборчика с коваными цепями, отделяющего берег от воды. Вода в Волге была покрыта мелкой рябью. Дул довольно неприятный холодный ветер, не типичный для мая. Мужчина долго смотрел на воду. Ему был необходим отдых. Он устал. Ничто так не успокаивает, как вода. Мысли приобретали четкий строй, в его голове зрели планы. Большие планы…

А всего-навсего нужно было поверить во всю эту чушь. На первый взгляд – это чушь… Его отец, он так и не смог поверить. А он смог. Это же так просто. И ты получаешь в свои руки оружие такой силы и мощности, с какой не сравнится ничто на земле. Абсолютную власть. Абсолютное могущество. Он стоял и смотрел на воду и упивался этой властью.

Да, конечно, еще не все получается. У него есть ошибки. Просчеты. Но это же только начало. Он сможет все. Он сотрет в порошок всех, кто стоит на его пути. И он получит ее, эту силу… Она принадлежит ему по праву. И никому более. Потому что поверил в это только он один. И смог во всем разобраться. Только нужно действовать осторожно. И больше не допускать таких просчетов. Но он будет очень осторожен. Он повернулся спиной к восходящему солнцу. На асфальте четко нарисовалась его тень. Он раскинул руки и засмеялся. Тень приобрела очертания какой-то зловещей птицы. Потом он медленно пошел к машине. На асфальте остался догорать окурок его сигареты, а ветер еще долго кружил его, раздувая едва тлеющий огонек…

Начало истории

Все началось на зимних каникулах. Тогда нам, как кружковцам литературного кружка, задали домашнее задание – изучать разговорную речь людей разных специальностей, а, точнее, искать неологизмы, то есть новые слова в языке. Наша учительница по русскому и литературе Ольга Владимировна, всегда нам говорила, что она ужасная филантропка и страдает добропамятностью, то есть помнит все доброе, что ей когда-либо кто-либо сделал. А поскольку получить хорошую оценку у нее было очень сложно, мы почти всем классом записались к ней в кружок.

Мне, Ване Лебедеву, моему соседу по парте Игорьку Самоходкину и Ромке Кузнецову досталась профессия водитель. Кажется, Ольга Владимировна писала какой-то научный труд, поэтому все кружковцы на каникулах ей активно помогали в надежде на ее добропамятность.

И вот пятого января, отдохнув от новогодних праздников, конфет, елок и телека, мы собрались, решив поездить один день на маршрутках, один день на троллейбусах и один день на автобусах. В трамвае кабина плотно отделена от пассажиров, и почти ничего не слышно.

Первым мне на сотик позвонил Ромка:

– Как дела?

– Да так себе, кое-что есть, – сказал я, – а у тебя?

– Не очень. Одна ненормативная лексика, – засмеялся Ромка, – а ее, как ты знаешь, писать не велено.

– Ну, пока, – сказал я, услышав еще один неологизм: «копы».

Таким образом, к концу дня у меня накопилось с десятка два неологизмов, среди которых были: тачка, менты, бампера, запор, мерс, жигуленок, пежоха, водила, пробка, чайник. Но самый крутой неологизм, как мне казалось, я услышал от пожилого водителя. Он говорил по мобильному телефону с кем-то, сетовал на свою судьбу, а в конце произнес: «Вот такая у нас селявуха». Я даже не понял сначала, что это от французского «Се ля ви» – «Такова жизнь». Только это не совсем водительский термин.

Я позвонил Игорьку и узнал, что у него почти ничего, «водители попались молчаливые». Тут мое внимание привлек разговор двух милых старушек, сидевших непосредственно передо мной в маршрутке.

– Так вот, он совсем глупой стал, – говорила одна из них в беленьком вязаном платочке. – Хуже Митрича нашего. Людку бил, бил, потом посуду всю побил, телевизор, магнитофон – все с балкона прямо на асфальт сбросил. Сама видела.

– Меньше пить надо!

– Да что ты, не пьет он совсем. Уж, поди, года три. Бабы все это, спортили мужика-то. Мужик он видный, что говорить.

– Бабы-то тут причем?

– Э-э… Есть там одна… Любому мужику приворот сделает, вот они головы-то и теряют. А этому такое с головой понаделала! Родную жену чуть не убил! Мать чуть калекой не сделал. Ну, просто зверь стал.

– Да водка это!

– Нет. Не водка. Сам говорил потом: «не моя голова». А наутро как у него она заболела! На стены лез. Слов нет, как болела. Два раза скорую вызывали. Они что-то уколют и уезжают. А он орет, аж на стены лезет. А потом как стал головой о стены биться! Бедная Ивановна! Ужо натерпелась с таким сыночком. Я ей говорю: шерстью собачьей замотай голову, а она не слушает. Потом мы его облепиховым маслом намазали, вроде отпустило. Облепиха-то, она все лечит.

– Так это ж менингит, точно, менингит. Когда мозги воспаляются.

Казалось, все пассажиры, кроме водителя, притаившись, слушали этот душераздирающий рассказ. Я со своим живым воображением быстро представил себе мужчину, почему-то в пижаме, который лез на стенки и бился о них головой. Стало как-то не по себе. «На сегодня хватит», – мысленно сказал я себе и сошел на своей остановке.

Дома Машка, моя младшая сестра, как всегда, висела в телевизоре. Она ходила в детский сад, и, как большинство современных детей знала наизусть почти всю рекламу. Ее речь изобиловала рекламными высказываниями. Видимо, теперь так шутят шестилетние дети. «Привет подружка, привет подушка», «В животе ураган, принимай эспумизан», «Персил, он всегда персил», «Съел, и порядок». По ее мнению, «дядя молочник из рекламы молока должен пожениться на тете молочнице из другой рекламы», но бабушка сказала, что такого быть не может, потому что молочница вовсе не тетя, а такая болезнь. Бабушка у нас все знает, она врач.

А недавно мы придумали с Машей игру-дразнилку в рекламу. Кто-нибудь спрашивал: «Что в жизни главное?», а Машка отвечала: «Пап, мама, братик, я и…», а дальше нужно придумать что-нибудь посмешнее. Например, котлетки «Прощай, Буренка» или пельмени «Рога и копыта». Выигрывал тот, кто придумывал самое смешное.

Машка, увидев меня, сразу попросила почистить ей апельсин. Шла какая-то передача об экстрасенсах и людях со сверхъестественными способностями. Они двигали предметы, делали пассы руками, гадали. А суровый голос ведущего за кадром обличал их, как людей, обманывающих доверчивых граждан и выкачивающих из них последние накопления, обещая исцелить, снять порчу, вернуть мужа. Оказалось, к каким только ухищрениям они не прибегали, какие фокусы не придумывали, чтобы облапошить наивных соотечественников. В конце передачи выступил священнослужитель и сказал, что все их сверхъестественные способности от бесов, и будущее знать им не дано, все будущее в руках Бога. И кто из них принимает крещение, тот эти способности теряет.

– Машка, – спросил я, – а ты веришь в чудеса?

– В Деда Мороза, что ли?

– Ну да. И в Бабу Ягу?

– Не-а.

Когда Машуся доедала апельсин, с работы пришла мама. А когда приходит мама, все в доме оживает. Бабушка поехала домой кормить дедушку, а мы с мамой и Машей, сидя за огромным кухонным столом, лепили пирожки, колобки, плюшки и делились впечатлениями этого дня.

Наш огромный дом построили всего год назад по специальному проекту. Какой-то известный архитектор из Москвы, фамилию я забыл, разработал проект. Нам он очень нравился, и был предметом особой гордости отца. Отец уже несколько дней был в командировке. Он возглавлял крупный банк «Орион-Инвест» и несколько небольших нефтедобывающих компаний. Поэтому мы видели его редко. Особенно последние месяца три.

Я поставил коттедж на ночную сигнализацию и собирался провести полночи наедине с компьютером, но тут раздался входной звонок. Это был дядя Валик. Валентин Федорович, наш бывший физрук, муж тети Альбины. Теперь он у нее в кафе работал начальником охраны.

Дядя Валик был сильно пьян и спрашивал отца.

– Его нет. Он в командировке, – сказал я.

– Ха-ха, – загоготал дядя Валик, – знаем мы эти командировки.

Потом он икнул и как-то странно посмотрел на меня, словно оценивая мой возраст, и сказал:

– Да ну вас всех! – и вдруг заплакал.

Честно говоря, я никогда раньше не видел, чтобы мужчина плакал, тем более, наш бывший физрук. Скорее всего, спьяну. Постояв, он повернулся, шатаясь, выругался и пошел. Я хотел предложить ему помощь, но почему-то стоял, как вкопанный. И тут вздрогнул – дядя Валик затянул со всей мощи на русском пьяном языке «Зачем вы, девушки, красивых любите» и свернул за угол забора. Наконец, до меня дошло, что нужно было спросить, зачем он приходил, может быть, была нужна помощь. И я побежал за ним. Но он, увидев меня вновь, отпрянул как от привидения и быстро сел в свою блестящую «Тойоту». Мотор зафырчал и машина рванула, взвизгнув, как будто убегая от погони.

Неприятности

На следующий день я встал поздно. В доме было необычно тихо и вкусно пахло. Мама вчера рассказала нам, что шестое января – это Сочельник – такой праздник перед Рождеством, поэтому нужно много готовить, чтобы хорошо встретить Рождество. Оказалось, что мама с утра наготовила всяческих вкусностей и поставила тесто, чтобы испечь рулет. Она так готовит! Пальчики оближешь!

Мы с Машкой уже давно приготовили подарки к Рождеству родителям и дедушке с бабушкой и ждали, конечно, ответных подарков. Новый год – отличный праздник, но Рождество, на мой взгляд, – гораздо лучше. И мы ждали его с нетерпением.

Приехал отец, но сразу куда-то умчался. Иногда он был очень занят и говорил: «Работы по горло, всем привет». Но сегодня убежал молча. Я опять пошел к своему другу, компьютеру. Как и большинство моих сверстников, я люблю компьютерные игры. Больше всего мне нравятся стратегии. Например, «Red arlet». Это игра для развития. Еще неплохая «RPG» и ходилки, такие как «Worms», «Sacred under world» и «GTA». Иногда играю в гонки – «NFS carbon», «NFS most wanted». Стрелялки в последнее время что-то надоели.

А вообще, я не могу ни дня без компьютера. Это как наваждение, но иногда мне кажется, что я не смогу без него жить. То есть, если, конечно, его у меня забрать, я не умру, а продолжу свое существование, но когда он рядом, я не могу долго без него. Хотя, положа руку, на сердце, иногда мне хочется, чтобы кто-нибудь временами запрещал мне за него садиться. Вечером, когда я опять вернулся в наш мир, понял, что мир изменился…

Мать почему-то плакала, а Машка сидела у ее ног и гладила ее. Я сразу подумал, что кто-то умер. Но никто не умер. Я пытался успокоить мать и выяснить у Машки, в чем дело. Но интуитивно уже понял, случилось что-то страшное и непоправимое. И связано это с отцом.

– Где отец?

– Я не знаю, – сказала мать.

Больше от нее ничего нельзя было узнать. Допросив потом Машусю, я узнал, что днем произошла какая-то ужасная ссора мамы с отцом. Он собрал вещи и ушел.

– Ничего, Машка, поругались – помирятся. Так бывает у взрослых. К тому же завтра Рождество. Нужно верить в чудеса.

– А кто теперь нам подарки подарит?

– Вот он, детский эгоизм. Все о себе, да о себе, любимой. У тебя уже игрушки ставить некуда. Ведь все есть. И Барби всех модификаций и ее женишок, как там его зовут?

– Кен.

– И все тебе мало. Лучше думай, как маму развеселить.

– Давай ей подарим, что мы купили.

– Давай. Только мы подарок наш общий выбирали и для отца. А его нет.

– Он сам виноват, нечего было злиться. На злых воду возят.

– Не на злых, а на обиженных. Пойдем!

Мы достали спрятанную чайную пару из фарфора с нарисованными лебедями и с позолоченными ручками. Лебедевым – лебеди. И пошли в комнату мамы.

Мама продолжала плакать. Вернее слезы ее текли сами по себе, и, мне казалось, что еще немного, и я сам зарыдаю. Она сидела в спальне и рвала фотографии. Я попытался воспротивиться этому процессу. Но понял, что лучше не лезть во взрослую жизнь. Мы подарили ей наш подарок и пошли играть в детское домино. Машка пообещала дождаться Рождество, но очень скоро уснула. Я накрыл ее пледом и опять нырнул в свой компьютер. Неприятности начались.

Я узнаю правду

Отца не было неделю. Мама все время плакала. Пыталась скрывать от нас свои слезы и упорно молчала. Потом приехал отец, красивый, довольный, пахнущий праздником и елкой. Так определила Машка, а, на самом деле, это был всего лишь новый одеколон. Он привез нам игрушек: мне компьютерных, Машке – игрушечных. Мы постарались вести себя, как будто ничего не произошло. Может, он останется, и все будет, как раньше. С матерью он даже не поздоровался. Они сразу ушли наверх, в кабинет отца. Я не мог долго оставаться в неведении.

Дело в том, что на день рождения мне подарили шпионскую игру с тремя подслушивающими устройствами, и я установил их в кабинете отца, в зале и в Машкиной комнате. Об этом никто не знал, а я мог быть в курсе всего, что происходит в доме. Правда, до последнего времени ничего особенного не происходило. Я одел наушники и настроил систему, включив кабинет отца. Говорил отец:

– Я уже сказал, что я с тобою жить не буду. Ты же не живешь, ты витаешь где-то там у себя в облаках. Готовить не умеешь, мать из тебя никудышная! Одеваешься как бабка старая. Посмотри, в кого ты превратилась!

Такого от отца я не ожидал. Я раньше никогда даже не слышал, чтобы он кричал. Было слышно, как плачет мать. Я хотел броситься наверх, чтобы ее защищать, но подумал, что могу только хуже сделать. Отец продолжал:

– Ты понимаешь, я дошел до края, у меня ощущение, что голова не моя… Что вот-вот и взорвется. И все из-за тебя! Я ухожу от тебя к Альбине не потому что она – хорошая. Да она лучше тебя во многом. Я ухожу от тебя, потому что ты – плохая. Я не могу с тобою жить. Мне тошно. Думаю, что с разводом проблем не будет?

– Послушай, у нас двое детей…

– Что ты мне тычешь детьми? Ты за ними следишь? Тебя близко к ним нельзя подпускать. Все тяп-ляп… Растут как трава… Да я, если хочешь знать, вообще вначале хотел тебя убить. А что? Хороший выход. Нет человека, нет проблемы. И дети мои, и все… Сейчас за сто зеленых любой наркоман… Ты это понимаешь? Ты понимаешь, до чего ты меня довела! Только благодаря детям пожалел тебя.

Хлопнула дверь. Я отключил наушники. Что с ним случилось? Причем здесь тетя Альбина? И дядя Валик приходил тогда… Внезапно я понял, почему он к нам приходил тогда. Отец быстро спустился вниз. Он пообещал нам с Машкой боулинг в ближайшие выходные. И ушел. Мать опять плакала. Все было гораздо хуже, чем я предполагал.

Отец ушел от нас к тете Альбине! Жене дяди Валика. Я вспомнил, как совсем недавно, в ноябре мы отмечали день рождения отца в ее кафе «Альбина», и все были веселы и счастливы. У нее там очень уютно, и вкусно готовят. Но это же не повод, чтобы уходить от жены. Я не мог поверить!

Как же так? А я? А Машка? Он же нас любит. То есть любил… Ведь у тети Альбины есть сын – Вовка, мой ровесник, который учится в моей школе, в параллельном классе. Теперь он его любить будет. Я бы никогда не смог бросить своих детей. Пусть даже жена попадется совсем негодная, но дети- то тут причем? Почему они должны страдать из-за моих прихотей? Так думал я, вспоминая всю свою прежнюю беззаботную жизнь. Вот они, неприятности. Недаром считают, что цифра 13 – несчастливая. А мне 13 лет.

Но ведь отец был не такой! Я прекрасно его знаю. Два года назад мы были на море. Все было замечательно. И еще я точно знаю, что он маму очень любил. Он дарил ей всегда кучу подарков, цветы, носил на руках…

Вдруг я почувствовал огромную любовь к матери, и почему-то мне так захотелось обнять ее.

Я зашел в ее спальню. Царил полумрак. Мать сидела за столиком. В руке у нее был стакан с водой. На столе была куча белых таблеток. Я все понял и закричал:

– Не надо! Мама! Мы тебя любим! Очень-очень.

Я подбежал и отобрал у нее стакан, все таблетки смыл в унитаз. Дал ей выпить корвалол. Руки мои дрожали. А если бы я не успел? Даже подумать нельзя.

– Мамочка, ты самая лучшая на свете. Поспи. Ты устала. Мы с тобой.

Я сел у ее ног и стал рассказывать какую-то ерунду про предстоящие экзамены, строгих учителей, литературный кружок. Ее нужно было отвлечь. Сердце мое ужасно колотилось. Когда она уснула, я позвонил бабушке. Через полчаса они уже были у нас. Я все рассказал, что знал, умолчав лишь о таблетках. Бабушка все время твердила: я ей говорила, я ей говорила… Дед, старый коммунист, просто сказал: козел. И все. Потом пришла полусонная мать. И промывание мозгов началось. Но я думаю, ей сейчас это даже необходимо. Все, что угодно, только не эти мысли. А уж деды умели отвлечь от дурных мыслей.

Меня отпустили к себе, как ненужного свидетеля. Я бы рад был посидеть опять в компьютере, но не мог. Первый раз компьютер не увлекал меня. Потрясение этого вечера было настолько сильным, что я не мог уснуть всю ночь. То есть, я не помню, спал я или не спал, но ощущение сна отсутствовало. Папочка! Что же ты наделал!

Результатом ночных разборок предков стало решение переехать жить к дедам, то есть к маминым родителям.

Утром мама сказала нам с Машкой, что мы переезжаем к дедушке и бабушке, что коттедж этот фактически принадлежит отцу, а он от нас ушел, поэтому мы не можем больше здесь жить. Мы пошли паковать вещи. Машка тихо плакала. А я думал, что это неплохое решение. Хоть коттедж и классный, но находится он далеко от школы и детского сада. Раньше Машку возил отец, и меня подвозил. Теперь возить Машку буду я и не на машине, а на маршрутке. А от дедушкиного дома гораздо ближе получается.

На следующий день приехал дядя Миша и перевез нас. Так закончилась наша крутая жизнь в крутом доме.