Loe raamatut: «Гомункул»

Часть 1. Боль гомункула

Главное здание Университета высилось над зелёными аллеями, вековыми дубами и елями – светлая 30-этажка, шпиль которой касался облаков. На самом верху вели реставрационные работы: блестящие пластины восьмиметровой звезды окончательно обсыпались. И неудивительно. Её ведь установили ещё при Сталине, когда Россия находилась в составе Советского Союза, то есть приблизительно сто лет назад.

В середине XXI века активно развивались биотехнологии. Российская наука сосредоточилась в Университете. Говорят, здесь даже смогли вывести искусственного человека, называемого гомункулом. Какой грандиозный прорыв!

Но для студентов величественность Университета обыденна. Они привыкли к изгибам многочисленных дорожек, пронизывающих двухсотлетнюю аллею; на автомате сворачивают в подземный переход у библиотеки; а при виде окон аудиторий вместо трепета испытывают тягостное нежелание идти на пары.

Все, но только не Игорь.

Учёба на мехмате вызывала у него необычайный энтузиазм. Он мог неотрывно изучать конспекты, спускаясь по лестнице, и так пройти несколько пролётов. Молодой человек не давал спать соседям по общежитию, поздно ночью на ломаном английском объясняя другу из Америки, как вылить воду из бутылки Клейна¹. Случалось, он перебивал лектора и доказывал ему что-то до тех пор, пока другие студенты не начинали бросать в Игоря ручками и ластиками. В общем, фигура одиозная.

Студенты Университета были очень разными людьми и часто не могли найти друг с другом общий язык, но все единодушно считали, что Игорю нравится бесить окружающих. Это, конечно же, было не так. Просто он – увлечённая личность.

***

Жарким весенним вечером Игорь спешил на встречу с научным руководителем, ещё не догадываясь, как именно новое озарение изменит всю его жизнь. Студент обогнул памятник Ломоносову и пробежал мимо раскидистого зелёного дуба.

В голове бурлила какофония мыслей.

«Это гениальная идея! Она перевернёт мир, взбудоражит научную общественность! Я, вечно голодный студент пятого курса, получу Нобелевскую премию!»

Игорь резко остановился и чуть не упал. Ведь Нобелевскую премию не дают математикам! Беда-то какая… Придётся получать Абелевскую. Однако следовало поторопиться: до встречи оставалось семь минут, а очередь на гравитационные подъёмники тянется мучительно долго.

Юноша пересёк дорогу, взлетел по широким ступеням и стряхнул рюкзак. Массивные двери-убийцы завертелись, стоило приложить к валидатору студенческий. Скоро студент уже бежал по холлу. Оставалось пять минут. Надо же! Научник согласился поговорить с ним в тот же вечер! Отложи он встречу на несколько дней, Игорь мог бы умереть от нетерпения.

Он ворвался в аудиторию минута в минуту и воскликнул:

– Вы не представляете!

Павел Николаевич попивал то ли чай, то ли кофе из пластикового стаканчика. Он взглянул на студента очень дружелюбно:

– Ну, рассказывайте.

Игорь запрыгал вокруг него взбудораженным сусликом.

– Робот… Четвёртый алгоритм… Ну, мы же разрабатывали алгоритм. Этот получился случайно. А тут… Он просто хотел посмеяться. Но ему не было больно!

По всему получалось, что алгоритм смеялся, и больно ему от этого не было. Павел Николаевич нахмурился. Несмотря на свой выдающийся интеллект, он не мог уложить в голове услышанную белиберду. Это оказалось невозможно чисто технически.

– Так. Мы с вами, помнится, разрабатывали алгоритмы походки робота. Об алгоритме для какого количества ног идёт речь?

– Для двух. Тот алгоритм получился случайно, – уши Игоря стыдливо покраснели, – когда я немного ошибся с высотой центра тяжести…

Да уж, нечасто он совершал такие ошибки. Какое унизительное воспоминание!

– Но при чём тут боль? – терпеливо спросил Павел Николаевич.

Игорь взволнованно взмахнул руками.

– Видите ли, у меня есть друг – точнее, приятель, – он тоже здесь учится, но ни черта не понимает и только смеётся над другими. Так вот. У него шпора!

– Шпора? – удивился научный руководитель.

– Да. Это такое заболевание, нарост на пятке. Из-за него больно ходить.

Всё это – роботы, приятель и шпора – казалось взаимосвязанным, но как – непонятно.

– И?

– Я же говорю, ему лишь бы поржать, – с негодованием произнёс Игорь. – Так он сегодня стал пародировать мою разработку. Ходил вот так!

Молодой человек показал, как. Начал старательно вышагивать по аудитории неестественной походкой, затем остановился у задней парты, простёр руки к потолку и подытожил:

– Он сказал, ему не больно. Почти!

Павел Николаевич укладывал в голове полученную информацию.

– То есть получается, вы разработали метод ходьбы, минимизирующий болевые ощущения при конкретном заболевании?

Игорь ликовал:

– Да! Да!

– А к хирургу нельзя обратиться?

– Так до хирурга ещё надо дойти! И тут в помощь – моя походка!

Павел Николаевич призадумался.

– Действительно, неплохо. Но надо всё подробно описать и провести клинические испытания. Проверить, у всех ли больных есть подобный эффект и не усугубляет ли ваш способ заболевание.

Игорь вдохновлённо внимал.

Научный руководитель сделал глоток.

– Единственное, что меня смущает, – продолжал он, – остался один курс, и невозможно успеть всё за отведённое время. Но мне нравится ваш энтузиазм. Буду рад, если поступите в аспирантуру. А сейчас придётся за короткий период пройти несколько спецкурсов по анатомии и биоматематике. Только пары не прогуливайте! И всё-таки… поучитесь чётко формулировать мысли.

***

Наступила осень, а вместе с ней – очередной учебный год. Желтели, умирали листья. Многие студенты пребывали в поверхностном, но изнуряющем отчаянии, поскольку не могли больше целыми днями играть на компьютере.

Многие, но не Игорь. За каникулы он перечитал все возможные книги по биологии. Они оказались интересными, но нелепыми. Кто всё-таки догадался обернуть кости мясом? Не лучше ли было соединить их маленькими двигателями? Бог глуп. Эволюция тоже. Человек – вот совершенный создатель!

Игорь с удивлением узнал, что на биофаке не принято перебивать преподавателя. На мехмате лекторы были гораздо более демократичными. Семинары вела молоденькая кандидатка наук, и у неё начисто отсутствовали железные нервы, которыми славились лекторы мехмата. Несчастная чуть не рыдала, когда Игорь описывал ей свою модель человека с мягкими межпозвоночными дисками. Ему даже стало её жалко.

Исследование продвигалось. Вскоре стало понятно, что нельзя просто взять и протестировать алгоритм на экспериментальном образце – человекообразном механизме с искусственными мышцами и ватой вместо мозга. Для этого нужно было попасть в подвал здания, и, чтобы получить ключ, предстояло преодолеть бюрократические круги ада.

…Прекрасное утро испортила ворона. Её карканье не слышал только глухой. Игорь шёл и жевал пончик (он не признавал никакой еды, кроме перекусов), но остановился, чтобы разглядеть интересный рисунок на глазури. И тут наглое создание село ему на плечо и отхватило крупный кусок!

Такое не прощают. Игорь бросился за вороной, а та с добычей в клюве поскакала через газон и взлетела. Юноша остановился рядом с вентиляцией. Какая досада, что он не умеет летать!

Пончик всё ещё был съедобным, но аппетит испортила очередная неожиданность. Приятную тишину парка разорвал леденящий душу крик.

На секунду Игорю показалось, что он попал в фильм ужасов. Но… нет. Это первокурсники прикалываются. Наверное…

Только Игорь расслабился и сделал шаг к дорожке, как раздалась череда коротких воплей. Они пробирали до костей, поэтому сначала возникло впечатление, что источник рядом. Но на самом деле звук был тихим, едва слышным сквозь шелест листвы.

Вечно так! Игорь часто не замечал того, что следует, но мог уловить нечто, недоступное другим.

Разозлившись, он снова направился к дорожке. Так и есть, отсюда ничего не слышно. И думать тут не о чем.

Но, не осознавая себя, Игорь вернулся к вентиляции и прислушивался к крикам, пока они не смолкли.

Постояв какое-то время, он махнул рукой прохожему:

– Эй.

Остановившийся парень нажал себе на ухо, выключая биоплеер, и выжидательно взглянул.

– Я слышал тут крики. Едва слышные, но жуткие. Может, позвать на помощь? – предложил Игорь.

Незнакомец ухмыльнулся.

– Звали до тебя, много раз. Ты не в курсе? Говорят, здесь обитает призрак. Бывший студент, который не сдал сессию и бросился из окна Главного здания. Но слышат его лишь те, кто сам на грани отчисления…

Он, посмеиваясь, зашагал ко входу. Игорь смотрел ему вслед. Что за чушь? Привидения, призраки… Надо быть больным, чтобы в это верить, и клиническим идиотом, чтобы вылететь с шестого курса.

Но всё же крик пробрал его, а значит, был реален. Несмотря на тёплую куртку, Игорь почувствовал озноб. Он же ещё не сошёл с ума?

***

– У неё перерыв. Подождите минут пятнадцать.

Вот чёрт.

Около часа Игорь ходил из стороны в сторону. Он сосчитал количество деревяшек в паркете и отковырял кусок лака со скамейки, но от скуки не спасся. Поэтому постучал снова.

– Прошу простить…

Вдруг из смежной комнаты вышла дама, на поиски которой ушло полдня. Сложно поверить, но она сидела там всё время. Игорь сохранял непроницаемое лицо. Один раз он уже обжёгся, устроив скандал в университетской поликлинике, и ему отомстили, назначив колоноскопию.

– Ну что ещё? – гаркнула дама.

– Игорь Калашников. Допуск в хранилище. Здравствуйте.

Юноша не сдержал победной улыбки. Его научный руководитель, Павел Николаевич, имел связи на биофаке и помог получить пропуск. Обычно студентов здесь разворачивали.

– Это надо подписать, – она выдала три бумажки, – в электронном виде и рукописном. Потом поставить печать в канцелярии и отнести мне. Дождаться решения декана, принести фотографии на пропуск…

Неужели где-то ещё делают бумажные фотографии? Всё давно переведено в цифровой формат!

Игорь занёс было шариковую ручку, но остановился и спросил:

– А что я, собственно, подписываю?

– Это – вы ознакомлены с техникой пожарной безопасности, это – возместите стоимость, если нанесёте материальный ущерб, и вот это – что обязуетесь не разглашать информацию о разработках.

Игорь удержался и промолчал о том, что его не ознакомили с техникой пожарной безопасности. В награду он получил карточку-пропуск.

***

В тёмном пустынном коридоре подвала стоял человек в форме. Взгляд его остановился на подошедшем студенте, и лицо сразу расплылось в улыбке.

– Калашников! Сколько лет, сколько зим!

На Игоря пристально смотрел лохматый охранник.

– Ты кто вообще? – удивился студент.

Вопрос прозвучал грубо, но охранник улыбнулся ещё шире.

– Совсем не изменился, – сказал он. – Ваня же, Самсонов! Вместе на контактное жонглирование ходили! Не узнал?

Игорь действительно когда-то учился трюкам и фокусам. Он порылся в воспоминаниях и нашёл там Ваню, но смутный образ отличался от того, что он видел глазами прямо сейчас. Тощий нытик превратился в приветливого мужчину с прямой осанкой.

– Тот Ваня, которого отчислили и забрали в армию? – уточнил Игорь.

Его слова утонули в вопле, приглушённом железной дверью.

Двое напряглись. От страшного звука побежали мурашки по коже. На миг всё стало потусторонним. Стоишь с замершим дыханием – ни мёртвый, ни живой.

Игорь узнал этот сорванный голос. Он слышал его пару дней назад у вентиляции. Но только осторожно усмехнулся и спросил:

– Там кого-то пытают?

– Нет, нет, – замахал руками Ваня. – Там больной раком. Подписался на испытания болеутоляющего. Говорят, это будет революция. Оно действует непосредственно на мозг… Нет побочных эффектов, человек полностью в сознании… Нулевая чувствительность, хоть отрубай конечность.

– Похоже, результатов пока нету.

– Да ну. Он кричит уже не так часто. А тебя к какой разработке проводить?

За таинственной дверью клубился мрак. Игорь пару мгновений колебался. Что-то внутри неудержимо влекло его в никуда, к кричащему человеку. Рот открылся против воли.

– А мне, – выговорил он, – к нему.

Ваня удивлённо приподнял брови.

– К нему?

– К нему, – подтвердил Игорь, снова взяв себя в руки. – Вот, смотри. – Он достал бумаги. – Это тема моей работы: «Минимизация болевых ощущений при заболеваниях опорно-двигательного аппарата».

Ваня умных слов не понял, но смотрел с подозрением.

– У него рак. При чём тут аппараты? И… ты же с мехмата вроде как.

– Ну, видишь, – Игорь принял умный вид, – мой инновационный метод заключается в том, что пациент с помощью математических формул убеждает себя, что боли не существует. Работает отлично. Даже лучше, чем плацебо. Я могу подробно описать…

– Не надо, – буркнул Ваня.

Он знал, как Игорь объясняет. Тараторит часами, пока окружающие закрывают уши.

– Иди за мной, – сказал охранник. – Ах, чёрт… Совсем забыл. Где твой пропуск?

Игорь приложил карточку к панельке, и дверь открылась. За ней находился тёмный коридор. Ваня нащупал кнопку и включил свет. Тусклая лампа мигнула.

Здесь находилось несколько дверей. Ваня достал ключ и отпер одну из них, ведущую в маленьк…

От очередного крика Игорь вздрогнул.

По полу комнатушки каталось нечто человекоподобное. Это был обтянутый кожей скелет. Крича от боли, он выгибался под неестественными углами.

– Ты собираешься убедить его, что боли не существует? – скептически спросил Ваня.

Игорь замялся. Впервые в жизни он чувствовал себя так неловко.

– Ну…

– С помощью математических формул?

Игорь молчал.

– Ладно, удачи тебе, – махнул рукой Ваня.

Он собирался покинуть помещение, но вдруг остановился.

– Ах, да… Ты не знаешь, наверно.

Игорь напрягся. Чего ещё он мог не знать?

– Нам не особо рассказывают… Но ходят такие слухи… Говорят, что это искусственный человек. Гомункул.

***

Когда Игорь вышел, Ваня дремал над кроссвордами.

– Что, всё? – заспанно спросил он.

– Показатели боли уменьшились на три процента, – отчитался Игорь.

Ваня хмыкнул. Что он подумал, понять было несложно. Однако охранника занимали более важные дела:

– Ты не знаешь, как называется добровольная практика лишения жизни? Девять букв.

Игорь ответил, не задумываясь:

– Эвтаназия.

– Действительно, – пробормотал Ваня. – Но первая буква – У… Значит, одно слово я угадал неправильно. А в голове вертелось «убийство»… Но убийство же не бывает добровольным? Хотя… это с чьей стороны посмотреть.

Его голос донёсся до Игоря будто издалека. Да… Действительно. Стать убийцей – это выбор самого человека.

Надо было сделать кое-что. Срочно.

***

Игорь ураганом ворвался на кафедру.

– Палникаевич!

Павел Николаевич от неожиданности чуть не расплескал чай на клавиатуру ноутбука. Экран отображал изгибающуюся трёхмерную поверхность. «Вольфрам математика»²?..

Как?! Как люди могут спокойно жить, когда происходит такое?!

Научный руководитель посмотрел на своего студента очень озабоченно.

– Случилось что-то серьёзное? – спросил он.

Игорь взмахнул руками.

– Он мучается!

– Кто?

– Кричит от боли!

– Вызвать скорую? Кому?

«Да как он не понимает?!» – разозлился Игорь.

– Гомункулу!.. – проорал он.

Павел Николаевич вдруг стал немного дёрганым. Он посмотрел на юношу слегка расширившимися глазами, вжал голову в плечи, подошёл к двери и прикрыл её. Игорь впервые видел научного руководителя в беспокойном состоянии.

– Расскажите подробней. – Павел Николаевич понизил голос.

Игорь выдохнул, пытаясь успокоиться.

– Человек. Человек в подвале.

Павел Николаевич смотрел очень пристально.

– С чего вы взяли, что это гомункул?

Это начинало бесить. Он как будто не верил.

– Так понятно же, – сказал Игорь. – Он сейчас там мучается, между прочим…

Павел Николаевич понимать его не собирался.

– Вы стали свидетелем испытаний обезболивающего, – сказал он. – Этот человек согласился…

– Да?! – возмутился Игорь. – Все согласившиеся ходят в одних набедренных повязках?

Павел Николаевич тяжело вздохнул.

– Вы не должны об этом никому рассказывать.

– Почему?!

– Вы дали подписку о неразглашении.

Игорь застыл. А ведь действительно. Но…

– Что если её нарушить?

Павел Николаевич пожал плечами.

– Суд, разумеется. Вы загубите своё будущее.

Игорь представил весы: на одной чаше гомункул, на другой – успех талантливого юного математика. Может, Абелевская премия даже…

– Но это ужасно! – пробормотал он.

– Да, – согласился научный руководитель, – вы ведь подаёте надежды…

Порою люди говорят друг с другом на одном языке, но слышат прямо противоположные вещи. Игорь разозлился.

– Это всё равно что кого-то пытать! – прокричал он. – Цивилизованное общество! В жажде прогресса мы изобретаем нечто всё более ужасающее… Ничего в людях не изменилось с создания ядерных бомб!

На какое-то время оба замолкли. Павел Николаевич задумчиво посмотрел в окно.

– Послушайте. Даже если вы скажете кому-то, то что изменится?

– Как – что?.. – не понял Игорь.

– Здесь, в Университете, – передовые технологии. Активно ведётся разработка лекарства. Ему пытаются помочь.

– Но можно же просто дать анестезию…

– Пробовали. Не помогает. Даже наркотики. – Павел Николаевич вздохнул. – Видите ли, у искусственного существа иная структура мозга. Принципиальных отличий, конечно, нет… Это что-то вроде мутации. Но из-за неё постоянно активирован болевой центр в задней части гипоталамуса.

Игорь подавленно слушал. Он и не догадывался, что всё так плохо.

– Мы пытаемся помочь ему, – сказал Павел Николаевич. – Ведутся разработки.

Разработки ведутся, но слухи о гомункуле распространились уже давно, и всё это время он кричит от боли. Если сказанное – правда, то гомункул испытывает боль всю жизнь. Каждое мгновение.

– Если руководство Университета узнает, что вы хотели спасти его, у вас будут проблемы, – сказал Павел Николаевич. – Лучше об этом молчать.

Студент поволок ноги прочь с кафедры. Он подошёл к гравитационным подъёмникам, сунул руку в карман и посмотрел на маленький ключ, ещё недавно висевший на поясе у Вани. Не зря Игорь учился фокусам.

***

Игорь не спал всю ночь. Только он закрывал глаза, как ему начинали слышаться крики, и перед внутренним взором вставал обтянутый кожей скелет. Студент открывал глаза и думал, что гомункул находится от него всего в двух кварталах.

Должен ли он оставить всё как есть? Сможет ли сделать что-то? Имеет ли право?

Когда сработал будильник соседа, Игорь задумался, вставать ли с кровати. Он чувствовал себя разбитым. Возможно, ему лучше будет пролежать весь день. Но неудержимая сила влекла его.

Через час физическая оболочка юноши сидела на парах. Мыслями же он был в подвале биофака.

И когда учебный день закончился, Игорь прошёл в другой корпус и заперся в туалетной кабинке.

Люди входили и выходили. Иногда они здоровались друг с другом и спрашивали, как дела. Несколько раз дёргали дверь, за которой сидел Игорь. Прошлая жизнь с контрольными и столовыми теперь казалась такой далёкой…

Время ползло.

В десять часов появился робот-уборщик. Он несколько раз стукнулся о дверцу и выдал: «Сбой программы». Какое-то время были слышны лишь шебуршащие звуки да пиканье. Наконец свет погас.

Игорь натянул глубокий капюшон и вышел.

В ночных коридорах стояла пустота. На всей территории Университета были установлены примитивные электронные видеокамеры, но они не могли сравниться с теми, которые студенты встраивали себе в зрачок. Толстовка краденая, по ней его не вычислят. Хотя есть и более тонкие способы…