Loe raamatut: «Такая себе медитация на овечьей ферме»

Среда, 29 июня

– Ты действительно думаешь, что это была не ошибка?

Не знаю, зачем я задала этот идиотский вопрос. Мое тело было абсолютно счастливо, хоть в зад и упирался острый пучок соломы.

– Давай сегодня не будем о грустном, – Олег погладил теплой рукой мой висок и потянулся.

– Согласна. Но в голове все равно будет крутиться невысказанная мысль, что «я обычно не такая, это природа что-то навеяла».

– Забудь. Я прекрасно видел, как твой муженек эти дни себя вел.

– Бывший, – уточнила я, шурша сухой травой в поисках сарафана.

– Действительно. Бывший. Тем слаще месть, не правда ли? – глаза Олега с озорством посматривали на мой голый зад, торчащий из стога.

– Да где же он?! – я вздохнула. – Я бы не назвала это местью. Он же нас не видит, в конце концов. А если бы и видел, то решил, что этот спектакль разыгран специально для него.

Сквозь многочисленные щели прорывался прохладный ветер, позволяя влажной коже хоть немного подсохнуть после незапланированной встречи. Несмотря на «чудесный аромат», доносившийся отовсюду, ночь и правда выдалась волшебная. Мои едва не оборвавшиеся последние ниточки нервных канатиков начали заново укрепляться. Конечно, я этого не ощущала физически. Но вдруг стало спокойно и как-то свободно. Свободно от чужих мнений и мыслей, от ненужных людей, в том числе и от этого идиота, который додумался притащить с собой новую пассию, хотя после развода прошло всего ничего.

– Давай еще полежим? – Олег притянул меня к себе, а я не стала сопротивляться.

Не хотелось ни о чем думать.

Я закрыла глаза.

Где-то в районе уха ощущалось теплое дыхание моего нового знакомого, пиджак, предусмотрительно накинутый на нас, не давал замерзнуть, вдалеке периодически слышался лай собак. Шер и Хан. Какой изощренный ум придумал назвать овчарок так, чтобы с криком «Шерхан!» прибегали обе?

– Мы так не договаривались! Менты все осложнят.

От неожиданности я вздрогнула. За импровизированной стеной из металлического хлама появились едва различимые голоса, постепенно усиливаясь.

– А как я должен искать? Заходить в каждую комнату и спрашивать, не завалялось ли у вас пару лимончиков?

– Поостри мне тут! Твоя доля далеко не копеечная, поэтому делай все чисто.

– Чище некуда. Что делают люди при пожаре в доме? Правильно. Бегут к тайнику. А эти дебилы – кто куда! Ты уверен, что бабки в доме?

Я уже собралась было вскочить, но Олег зажал мне рот рукой и шикнул:

– Совсем сдурела?

– Полностью, – между тем разговор продолжался. – И их надо найти. И без твоих штучек!

– А если мы и к концу недели ничего не найдем?

– Хотелось бы обойтись без мокрухи. Бабки в приоритете. Ты осматривал подвал?

– Да, чисто. Никаких потайных…

Голоса прошли мимо, и снова настала тишина. Олег убрал руку с моего лица, и вздохнул:

– Я понимаю, что мы знакомы 3 дня, но тебе лучше переселиться ко мне в комнату.

– Их двое…

Пятница, 24 июня

Уже полтора часа пейзаж за окном оставался однообразным: поля сменяли леса, леса сменяли поля, растворяясь в оттенках зеленого.

Лерка и Жорж сидели в полудреме сзади, предоставив мне возможность довезти нас этим пятничным вечером до пункта назначения. Как сошлись эти двое – одному черту известно. Она – в миру Валерия Александровна Волач – являлась учителем математики в старших классах, имела незаурядный интеллект, быструю речь и прямолинейный характер, от чего на постоянной основе страдали окружающие. Миловидная внешность и худощавая фигура вкупе с незапятнанной для учебного заведения репутацией не давали повода придумать ей прозвище, поэтому за глаза, кроме как «Воланчик», ее никто не называл.

И вот, в том году, ее светлая голова с каштановыми волосами решила, что Жорж – мужчина ее мечты. Георгий Возницкий занимался продажей средств контрацепции, доставлял их в точки сбыта. Назвать Жоржа Георгием язык не поворачивался, да и представлялся он уже только как «Жорж – гений продаж». Внешне парочка выглядела впечатляюще: рядом со стройной миловидной девушкой перекатывался в меру пухлый брюнет с большими веселыми глазами и всегда проветривающимися зубами от улыбки. Лерка была по-своему счастлива, хоть иногда и давала ему профилактического леща.

– Олька, конечно, мега-мозг, но заставить всех приехать на целую неделю к ним на ферму – уму не постижимо! – Лерка обтирала салфетками влажное лицо, периодически убирая с себя горячие руки своего кавалера.

– С другой стороны, может она и права. Пусть закупщики посмотрят своими глазами, что и откуда они закупают, – задумчиво ответила я, разглядывая странных людей, идущих вдоль пустынной дороги.

– Ой, можно подумать, они по бумагам не увидят.

– Не все имеют такие же мозги, как у тебя. Кому-то требуется еще и прочувствовать идею.

– Ты меня иногда удивляешь. Хотя нет. Ты меня всегда удивляешь. Как будто тебя достали из бабушкиного сундука, причем бабушка была либо аристократкой, либо феей.

– Почему феей? – я рассмеялась в зеркало заднего вида.

– Потому что не от мира сего, – Лерка ворчливо вздохнула и прикрыла глаза.

– Поддерживаю, – сквозь дремоту пробормотал Жорж.

А мне хорошо.

Теперь.

Перед самым Новым Годом Марк собрал свои вещи и, обвинив меня, что я перекрываю ему кислород, умчался дышать свежим воздухом с одной из Анжел. До сих пор, наверное, дышит. Тем не менее, развод состоялся, а мой счет пополнился на кругленькую сумму.

После тяжелого трудового дня Жорж окончательно вырубился, видимо, исчерпав весь запас анекдотов, а Лерка подремывала в наслаждении заслуженными каникулами.

Вдалеке на столбах показалась вывеска. Я свернула к ней и въехала в знакомые ворота, украшенные ветряными колокольчиками на японский манер, как говорит Оля. Но картинка больше походила на дикий запад: перед забором стеной разросся колючий татарник высотой выше машины, за забором кроме полей и каких-то крыш вообще ничего не было видно, и в голову уже приходила мысль, что вот-вот появится ковбой в высоких сапогах и шикарной шляпе.

– Вы пораньше? – дядя Митя не менялся из года в год: те же седые усы, веселые глаза и та же потертая форма цвета хаки. На ковбоя он походил также, как я на балерину, однако нес свой пост охранника с большим воодушевлением, не забывая заботиться о своих верных четвероногих друзьях – дворнягах, которые помогали ему обнаруживать нарушителей.

– Привет, дядь Мить! – я улыбнулась. – Погостим подольше, развлечем хозяев.

– Привет-привет, Кирочка. А эти опять спят? – он покачал головой то ли удивленно, то ли с сочувствием.

– Разморило, как обычно.

– Ничего, сейчас на кочках взбодрятся, – дядя Митя подмигнул и постучал по крыше моего «Лансера». – Трогай! Машину поставишь в гараже слева.

– Хорошо. Увидимся еще!

И откуда в человеке столько оптимизма? Сидит себе в глуши, книжки читает, собачек гладит. Никто из постоянных работников фермы ни разу не видел его в плохом настроении, не говоря уже об агрессии. Вот я не испытываю ненависти к людям, но и сильной любви к ним у меня нет. Скорее, я могу быть вежливой, но, чтобы всех одаривать лучами добра – надо либо иметь мощный источник энергии, либо быть святым. Либо лицемером…

Хотя, мои драгоценные цветочки стали для меня той самой рукой, которую тянут утопающему в болоте. Банально, но мне приходилось вставать с кровати и поливать их, не имея при этом никакого желания жить и чувствовать. Я ковырялась в земле и думала, в какой горшок лучше пересадить фиалку, а не как разбить этот самый горшок о голову Марка. Со временем объем моих ковырялок достиг бешеных размеров, цветы размножались с тройной скоростью, и я решилась открыть магазинчик. Больших денег он не приносит, зато я чувствую себя хотя бы живой, погружаясь в зеленую атмосферу уюта и тишины.

Я ехала по давно знакомому маршруту. Асфальт сменился грунтовкой, деревьев почти не было видно, так как основная территория отводилась под пастбища. Вдалеке виднелись загоны, сараи и другие помещения фермы, по территории которой, сотрясаясь, двигался мой бедный старенький «Лансер».

Сзади раздался то ли разочарованный кочками, то ли обнадеженный близким приездом стон:

– Уже приехали? – Жорж попробовал потянуться, но отказался от этой затеи: пухлые конечности были так же ленивы, как и их обладатель. – А где овцы?

– Тоже спят, – Лерка зевнула и потерла глаза. – Пусть меня убивают, но я сразу пойду на озеро.

– Уверена, у них такие же планы.

Наконец, показался сосновый лес, привлекая своей тенью, и деревянный забор с импровизированными воротами. Вся конструкция создавалась, дабы не запустить скотину на территорию домовладения, поэтому пришлось выйти и кое-как сдвинуть калитку, а потом переместить ее обратно. Машина снова въехала на асфальт, солнце померкло, и мы смогли вздохнуть с облегчением – жара нас больше не побеспокоит, по крайней мере, ближайшую неделю.

Владения супругов Власочкиных делились на две территории: гектары фермы и жилой дом со всеми удобствами среди соснового леса, куда мы, собственно, и направлялись. Оля по призванию являлась ветеринаром, обожала животных, и в один прекрасный день после окончания университета повстречала такого же повернутого на животине человека – Вадима. Затем последовала скромная свадьба в узком кругу друзей, несколько лет работы на дядю, пока однажды Вадим не предложил завести собственную овечью ферму. Стартового капитала практически не было, и лет восемь назад они продали все имущество, купили домик в деревне и несколько овец, набивая руку и параллельно подрабатывая ветеринарами. Постепенно опыт накапливался, территория расширялась, а теперь в их собственности целая ферма, насчитывающая более тысячи голов (остается вопросом, как любовь к животным не мешает отправлять их… Ну, вы поняли). Не зря придумали в древности разделение труда: Оля занялась всем, что связано с лечением и питанием овец, а Вадим пошел по пути автоматизации и налаживания контактов. Все свободное время уходило на развитие фермы, штат ширился, и вот эта затея принесла свои плоды: четырехэтажный особняк, практически замок, посреди соснового леса, огромное овцеводческое хозяйство, включая свою сыроварню, скотобойню и даже навороченного парикмахера, приезжающего для стрижки овец со своей свитой.

Совсем недавно Власочкины подписали выгодный контракт, по которому поголовье возрастет еще на несколько сотен, после чего Оле пришло в голову совместить приятное с полезным: она решила собрать под одной крышей на целую неделю руководителей компании (а их детище уже можно смело называть компанией) и потенциальных закупщиков. По плану, в неформальной обстановке всем предстояло сблизиться, а романтика природы только подтолкнула бы к подписанию новых контрактов. В теории. Друзьям, мне и Лерке, отводилась роль «сплетников»: в нужный момент мы должны любыми способами донести всем, что фирма цветет и пахнет.

Восторга мне идея не приносила, но после предстоящей буйной недели Власочкины собирались в Рим на каникулы, отдохнуть и отметить вдвоем победу, а потом с новыми силами взяться за дела. Меня же на целых десять дней оставляли в доме «медитировать, искать себя, искать вдохновения и прочие штучки, неведомые простым фермерам». Так как я с детства мечтала куда-нибудь от всех смыться, то с нетерпением ждала начала, а еще больше окончания будущей вакханалии.

Лерка не собиралась составлять мне компанию, потому как Жорж обещал ее свозить в Турцию на остаток его отпуска. Мне же лучше. Может в голову тоже придет гениальная идея, и у меня появится собственный особняк.

Спустя некоторое время показалась серая крыша гаража, который представлял собой огромную беседку для машин, имеющую только навес и столбы. Он вмещал около десятка машин, но рядом можно было приткнуть еще несколько, если требовалось, только уже не на асфальте, а на щебенке.

Около гаража, перетаптываясь и улыбаясь, уже стояли Оля и Вадим: видимо, дядя Митя сразу сообщил им о нашем прибытии. Вдвоем они смотрелись гармонично – не были красавцами, но и страшными тоже не были, а харизма и вовсе позволяла через несколько минут общения считать их приятными во всех отношениях. Почти черные от природы глаза Оли лучились добротой, а их слегка вытянутый разрез позволял у многих народов страны походить за свою. Вадим, который возвышался над ней почти на две головы, был также худощав, как и жена. Жгучий брюнет с козлиной бородкой больше смахивал на абсолютно не выспавшегося ежа, потому как аккуратно уложить шевелюру с бородой не получалось, а сбрить – так и вовсе ужасное зрелище. Поэтому ежиный стиль стал своеобразной визитной карточкой Вадима, что, кстати, ему оказалось на руку.

– Лерчик! Кирочка! – Оля бросилась обнимать нас.

– А про Жоржа забыли, значит? – Жорж выкатился с заднего сидения и потянулся.

– Я был бы удивлен, если бы моя жена с такой радостью встречала другого мужчину, – Вадим хохотнул и протянул ему руку.

– Ты зачем волосы отрезала? – Лерка прищурилась и провели рукой по светлым волосам Ольги.

– Идемте! Не у гаража же все обсуждать, впереди целый вечер, – Вадим подхватил пару сумок и бодро пошел по направлению к дому.

Шедший рядом с ним Жорж смотрелся слегка комично: приходилось идти быстрее, чтобы не отставать. Мы с девочками потихоньку шли сзади и разглядывали необычные скульптуры вдоль дорожки.

– Дядя Саша постарался, – пояснила Оля. – Мы ему дали карт-бланш в творчестве по саду, так у нас теперь как в музее.

– Они все еще у вас? Года три, наверное, прошло? – я шла и смотрела на тую, обстриженную спиралью с округлыми полями, и не понимала, нравится мне это или нет.

– Да, они с Зоей Семеновной поселились в малом доме, но пару раз в неделю катаются домой с работниками, – Оля улыбнулась. – Нам хорошо с ними, полностью можно сосредоточиться на работе.

Зоя Семеновна и Александр Петрович Матвеевы появились здесь года три назад, когда у Власочкиных совсем перестало хватать времени даже на элементарные дела, не говоря уже об уходе за садом. Кто-то из персонала фермы, а они в большинстве своем также были из деревень, посоветовал им взять семейную пару из соседней деревни. Дети уехали в город и приезжали накатами, а на пенсии порой бывает скучно, особенно когда остальные жители деревни все в делах. Так и вышло, что Зоя Семеновна обеспечивала дом горячей едой и прибирала, а дядя Саша создавал красоту снаружи дома, сажая подходящие деревья и выстраивая беседки в нужных местах. Все были довольны: Власочкины могли заниматься любимым делом, оставив рутину позади, а Матвеевы применяли все свои таланты, одаривая заботой хозяев и отправляя часть заработанного детям, ведь за предыдущие годы с зарплаты они уже починили себе деревенский дом и купили все необходимое. Ночевать они могли где угодно: могли ездить домой, а могли оставаться в своем специальном доме, где для них создали все удобства. Тем не менее, два-три раза в неделю Матвеевы уезжали домой проведывать хозяйство и сообщать соседям последние новости. Оля разговаривала уже с ними, чтобы ничего лишнего не трепали, но как тут уследишь. Более-менее договорились не распространяться по поводу рабочих дел, если услышат, и о внутреннем содержании дома. Мало ли.

Мы шли по тропинке по направлению к дому. Сосновый лес больше никак не преграждался заборами и другими сооружениями, некоторые сосны торчали практически около стен, не говоря уже о саде, где после декоративных насаждений дяди Саши снова начинался лес, просто с зигзагообразными тропинками, скамейками, беседками и даже урнами.

– Сильно устали в дороге? – с участием спросила Оля, по привычке убирая за ухо локоны волос, которых больше нет.

При отсутствии внуков ей уже дали подпольную кличку «бабуля», потому что куда бы ты не уединился, она всегда принесет с собой плед и чашку ароматного чая или лимонада, в зависимости от погоды. А потом еще и накормит. Самое интересное, что это все происходит настолько ненавязчиво, что уже сам не замечаешь, как съедаешь тазик пирожков и засыпаешь в полном умиротворении.

– В дороге – нет, Кира нас везла как самое ценное на этом свете, – Лерка прикрыла глаза и с наслаждением погружалась в окружающие ароматы, – А летний день ничем испортить невозможно.

– Говори за себя, – Жорж обернулся, – весь день мучался с этими магазинами. Представляете, стоят две одинаковые точки в ста метрах друг от друга. Ну вот все одинаково! Но одна за день может продать недельный запас презервативов, а вторая даже двух штук за сутки не осиливает. В чем причина – понять не могу, – от досады он махнул рукой.

– Может там рядом подпольный бордель обосновался? – улыбнулся Вадим, косо поглядывая на жену.

– Черт его знает. Наблюдаю. Собрал документацию, всю информацию о ближайших клубах и организациях. Хоть самому садись и смотри, кто и когда покупает.

Длинные ноги Вадима в легких штанах ступили на плитку, выложенную непосредственно около особняка. Власочкины не поскупились. В особняке смело можно было расположить маленькую деревню из дальнего зарубежья. Но семейную сбывшуюся мечту, естественно, никто сдавать не собирался, вместо этого здесь обитали сами хозяева, чета Матвеевых, следящая за хозяйством, проводились крупные рабочие совещания с руководителями отделов, а также периодически устраивались светские вечера, на которые приглашались, в том числе и на несколько дней, высокопоставленные гости, уставшие от городской суеты. Жизнь била ключом, каждый занимался любимым делом.

Мы завернули за угол… Не могу сказать, что это был угол в прямом его понимании, поскольку на его месте красовалась округлая колонна с острым куполом, внутри которого на первом этаже пряталась библиотека. Замком назвать сие сооружение очень хотелось, но не получалось: четырехэтажное Г-образное здание, отделанное серым сайдингом с белыми облицовками, выглядело вполне современно. Внутри все стены и мебель были деревянными, для еще пущего погружения в деревенскую бытность, а на спинках кресел в свернутом виде лежали пледы из овечьей шерсти, ожидая своего часа. Однако, серый сайдинг, мягко говоря, не совсем сочетался с деревенской бытностью, на что Вадим всегда приводил разные доводы. Хозяин – барин.

Мы завернули за угол и, мельком взглянув (но широко раскрытыми глазами) на старания дяди Саши, поднялись по ступенькам в дом.

– Комнаты занимаем как обычно? Или есть новые вводные? – Лерка уже торопилась окунуться в прохладное озеро.

– Честно говоря, вводные есть, – Оля немного замялась, как будто виновато взглянув на меня и поправив свое белое платье, которое и так сидело безупречно.

– Ты же понимаешь, что на эту неделю приглашены все руководители отделов? – Вадим тянул слова, наблюдая за моим лицом. – И Марк в том числе.

– В целом, что-то такое я подозревала, поэтому не сильно удивлена, – я была готова к этой новости, но где-то в груди предательски заныло.

– Эм…, – Оля издала протяжный звук.

– Все в порядке. Честно. Куда мне переселяться? – я уже подхватила сумку.

– Он будет со спутницей, – выпалила Оля с круглыми глазами.

– Неужели Анжела? Совсем страх потерял, – Лерка фыркнула и отвернулась.

– Сказал, будет Марина, его секретарша, – тихо сказала Оля и опустила глаза.

– Оле нужна ты, а мне нужен Марк, – Вадим серьезно посмотрел на меня. – Нам нужны контракты, и без юриста тут – труба. Мы, как и договаривались, оставляем тебя тут на 10 дней отдыхать и приходить в себя. Если захочешь, Матвеевых тоже отправишь в деревню отдыхать.

– Вы совсем…

– И чтобы ты меня окончательно не убила, – перебила меня Оля, – один из наших действующих клиентов готов закупить у тебя растения для своего ресторана с годовым обслуживанием.

Мое начинающее выпрыгивать сердце резко замерло. Мы стояли и молчали, каждый думая о своем. Власочкины ждали моей реакции, а я в полуобмороке пыталась понять, убить их или расцеловать.

– Мы прощены? – подала голос Оля.

– Приглашайте его почаще, – я улыбнулась, подсчитывая в уме примерную сумму.

– Шикарно, – одобрительно кивнул Вадим. – Деловой подход.

– Вот и славно! – Оля с шумом выдохнула. – Теперь по комнатам. Кира. Ты идешь на второй этаж, комната рядом с нами. Марка мы отправим на третий этаж вообще в другое крыло. А вы, моя сладкая парочка, будете над нами в шикарном люксе.

– Только сильно не шумите, – подмигнул Вадим.

– Вы тоже, – подколола я его в свою очередь.

Мы еще немного постояли в фойе, перекидывая друг другу шуточки, а потом пошли переодеваться. Оля и Вадим отправились в библиотеку, поскольку уже были готовы. Расположение комнат мы прекрасно знали, поэтому целенаправленно потопали к винтовой лестнице по центру этажа.