Глава 10
Марина проснулась с единственной мыслью – воды! Протянула руку, пытаясь нащупать табурет с кружкой, но та ухнула вниз, не встретив препятствия. Открыв один глаз, девушка увидела стакан сока. Он стоял в паре метров от неё на стеклянном столике причудливой формы и просто кричал «выпей меня». Марина сглотнула, но в горле нестерпимо першило и облегчения это не принесло, протянула руку, будто достаточно произнести «вингардиум левиоса» и стакан сам слевитирует в руку. Ничего не произошло и еще не до конца проснувшаяся девушка поняла, надо выбираться из–под одеяла и топать ножками.
Голова болела, сил двигаться не было совершенно, но вожделенный стакан с жидкостью манил.
«Грейпфрутовый. Вкусно. Хотеть» – мозг потихоньку начинал выполнять свои обязанности, но как–то несвоевременно и со скрипом. Маришка осторожно, опасаясь лишний раз дёрнуть головой, перевернулась, спустила обе ноги на пушистый ковер и медленно–медленно вытянулась во весь рост. Всё тело ломило и болело, но не так сильно, как голова. Несколько аккуратных шагов и заветный стакан с тёмно–розовым нектаром у неё в руке.
Кто–то копошился рядом и Александр проснулся. Марина!
«Чёрт! Ну я и осёл! Обещал же Ленке! Она меня убьёт! – мужчина открыл глаза и сел. – Вот это вид!».
Марина, совершенно обнажённая, стояла вполоборота к нему и жадно пила сок. Глаза её были прикрыты, то ли от блаженства, то ли досыпала на ходу, и Александр лёг назад, сделал вид, что спит, давая девушке возможность накинуть одежду. Лишнее смущение ни к чему.
Пить хотелось ужасно, но при виде прекрасной нимфы организм подключил скрытые резервы и рот наполнился слюной, стало немного полегче.
Девушка вскрикнула и, судя по звуку, уронила стакан. Александр зажмурился посильнее и спросил:
– Уже можно открывать глаза?
– Э, да, наверное.
Марина сидела на краю разложенного дивана, закутавшись по уши в плед с кресла. Хозяин дома приподнялся на локте и удивлённо огляделся по сторонам, одежды не наблюдалось. Он заглянул под одеяло, хоть и без того чувствовал наготу.
– Я ничего не помню, – выдавила из себя девушка. – Только как пила шампанское в универе. И танцы. В самом начале.
– Странно, но я тоже не всё помню. Алкоголь палёный, наверное, был. Обычно подобных казусов со мной не случается. Небось, закупили на базе какой–нибудь шампанское. Оно и было–то не очень, просто подходило мероприятию, как декорация. Блин, хреново–то как, – Александр потёр виски. – Так, давай начнем с другого. Иди в ванну, она там, – мужчина ткнул пальцем в черную дверь, – приводи себя в порядок. Как будешь готова, крикни, принесу тебе что–нибудь из одежды. Тоже немного приду в себя и будем разбираться. Может, к тому времени к кому–то память и вернется. Идёт?
– Ага.
Как только дверь за блондиночкой закрылась, Александр метнулся к заветному пакету с соком и сделал глоток. Блаженство!
– А каким полотенцем… – закукленная в плед барышня стояла в дверях с открытым ртом, забыв слова.
Прикрываться пачкой сока было глупо и мужчина просто ответил, что полотенце можно брать любое, они все чистые. И продолжил пить. «Раз Миссисипи два Миссисипи три… – считал он про себя. Дверь хлопнула через двенадцать секунд. – Рассмотрела всё, видимо. Ладно, будем считать, что квиты».
Пока девчонка шумела душем Александр обыскал квартиру – её одежды не было. Шуба с шарфом в рукаве висела в гардеробной у входа, обувь стояла рядом с его ботинками, а платье и бельё будто испарились.
– Чёрт, надо одеться хоть для приличия.
Марине мужчина отнёс пару длинных футболок на выбор и ушёл ждать на кухне. Красная как рак девушка едва ли не прижимаясь к стене прошла к столу и села напротив.
– Ладно, не дёргайся, нормально всё. Не мы первые, не мы последние. Вспомнила хоть что–нибудь? – Марина повертела головой и мужчина продолжил: – Ну и ничего страшного. Давай пока позавтракаем. Сможешь приготовить или мне кормить тебя холостяцким завтраком?
Маришка кивнула. Ей было слишком стыдно, чтобы говорить. Казалось, открой она рот и оттуда посыпятся лягушки. Мало того, что напилась в компании собственного директора, так еще и проснулась у него дома голой! Душ помог немного прийти в себя и воспоминания хлынули потоком вместе со струями воды. Сон это или действительно произошедшее, Маришка не была уверена на сто процентов, но в голове творилось такое!
«Пусть это будет сон» – истерично думала девушка.
Вот она идет к машине, размахивая пакетом. В нём лежит снятое в туалете университета платье и туфли. Она пока думает, что Александр отвезет её домой, но они садятся в такси и едут к нему. Зачем? Этого Марина не помнила. И пакета в машине уже вроде бы не было.
Он целует её в лифте. Горячо, долго. Расстегивает шубу и прохладными после улицы руками обнимает её почти обнаженное, разгоряченное страстью, тело, гладит, прижимает к себе крепко, так, что она только и может постанывать и цепляться за него, царапая ногтями одежду в бессильной попытке разодрать в клочья.
Двери лифта открываются, по Маришкиному телу скользит холодок. Мужчина тащит её к красивой коричневой двери и дальше, в коридор квартиры.
Безумие продолжается.
Не успевает она прийти в себя, как уже целует его сама, расстегивает мелкие черные пуговицы рубашки. Нетерпеливо, то и дело дергая. Резкий рывок – и пара пуговиц летит на деревянный пол. Стука чёрных кругляшей Марина не слышит. Из–за своих стонов, из–за судорожного дыхания.
Он срывает рубашку сам, на секунду выпустив её из объятий, и она, не ведая стыда или страха, сама стягивает колготки, сама приближается и помогает ему раздеться.
Марина в ужасе закрыла глаза. Как она могла? Вела себя как бесстыдница! Мамочки! И, чёрт возьми, почему она не надела чулки? Колготки! Какой позор! Эротика, блин!
«Я же не планировала заканчивать вечер с мужчиной! – немного истерически оправдывала себя девушка. – «Знала бы, конечно, и чулки надела, и бельё другое. Хорошо, хоть комплект вполне себе приличный, а не верх один, низ другой».
– Марина, ау? Омлет сделаешь?
– Я не умею омлет, – промямлила девушка, не открывая глаз.
– Ладно, давай оладушки. На них всё есть, – мужчина стоял у открытого холодильника и, очевидно, инспектировал припасы.
– Я не умею, – «Какие, к черту, оладьи, когда в голову лезут такие мысли?» – только и думала про себя девушка. – Могу кашу сварить.
– Кашу? Ты издеваешься? Не, – скривился мужчина и радостно воскликнул: – О, творог! Давай сырники!
Марина смотрела на него такими несчастными глазами, что он всё понял без слов.
– Ясно. Да, Марина, жена из тебя выйдет хреновенькая, – совершенно серьёзно произнес голодающий с Поволжья и девушка грешным делом подумала на минуточку, что он собрался на ней жениться.
«Блин, мозг, что ты несёшь? Девятнадцатый век кончился вчера. Еще про три танца на балу с одним кавалером вспомни. Секс – куда более крутая причина пожениться, конечно, но не в наше время, – Маришка сама поразилась, в какие дебри забралась её больная фантазия. – Если он был, этот секс».
Александр окончательно расстался с мыслью вкусно позавтракать, но не использовать случайно попавшую на кухню женщину посчитал преступлением.
– Так, ты давай тут чего–нибудь сообрази из того, что умеешь, только не кашу, а я пойду уберу в гостиной.
– Хорошо. Может, пока кофе? – предложила Марина и по взгляду мужчины поняла – тот решил, будто кофе – единственное, что она умеет делать. – А потом завтрак? Или всё сразу?
– Всё сразу.
Александр глянул на неё подозрительно и ушёл наводить порядок там, где они, похоже, всю ночь куролесили.
Марина была даже рада отвлечься на готовку, но руки совсем не слушались и она то и дело роняла ложки–миски, нервно вздрагивая. Таблетка алкозельцера, которую мужчина принёс в ванную вместе с футболкой и стаканом воды, уже подействовала, но чумное состояние не уходило и Маришка сонной рыбой перемещалась по большой просторной кухне.
– Кофе, мне нужен кофе! – очнулась девушка. – Хоть проснусь до конца.
С завтраком она определилась почти сразу, тут и думать нечего, надо печь блины! Беспроигрышный вариант. Руку набила, тесто делать научилась, а выглядеть перед шефом ещё большей неумехой и совсем дурой не хотелось.
«Главное, не в таких количествах, как тогда» – дала себе установку Маришка и хмыкнула.
Мужчина всё не возвращался и присущий девушке оптимизм взял верх над мандражом. Худшее, что он мог с ней сделать – это уволить. Да только в сложившейся ситуации столь радикальная мера не пугала, а даже подозрительно смахивала на выход.
«Узнать бы ещё, девственница я или уже нет, а то вот будет нежданчик, если это опять сон» – хихикала про себя Маришка
Блины выходили красивые, кружевные, румяные. В сковороде рядом шкворчало мясо с луком для начинки, в небольшой красивой синей кастрюльке позвякивала банка сгущенки и перемазанная в муке хозяюшка, довольно прихлёбывая кофе, напевала, что во всём нужна сноровка, закалка, тренировка.
Когда Александр зашел на кухню, Марина, с мокрыми после душа волосами, в одной лишь его футболке, пританцовывая у плиты, подкинула блин, ловко его подхватила сковородой и похвалила себя, какая она молодец.
– Испугалась, что замуж не возьмут? – засмеялся мужчина. – Ой, ещё и мясо. Фаршированные будут блины, да? Отлично!
Александр подошел почти вплотную и заглянул через плечо. Маришка замерла и забыла, как надо дышать.
– У тебя щека в муке, – почему–то хрипло произнес Александр и девушка обернулась.
Он смотрел на неё так, как там, во сне. Или в воспоминаниях. Маришка тут же почувствовала себя голой и память радостно подсказала, что на ней кроме футболки действительно ничего нет. Рот сам приоткрылся в ожидании поцелуя…
– Что горит? – спросил Александр.
Маришка со скоростью света обернулась к плите. Ну конечно же! Блины не терпят невнимательности. Не зная, радоваться или огорчаться сорванному поцелую, девушка пошла со сковородой к раковине, под которой располагалось мусорное ведро.
Мужчина не отрывал взгляда от своей блондиночки. Она шла медленно, плавно, красиво, зная, что он смотрит. Вот она немного наклоняется, футболка ползёт вверх, но недостаточно высоко. Он готов взять её прямо здесь и сейчас. И она, кажется, тоже не против.
Да только Марина вернулась к плите и, как ни в чём не бывало, продолжила печь блины.
«Ну ладно, я подожду, – Александр любовался точеной фигуркой девушки и предвкушал. Судя по бардаку в квартире, ночь прошла очень бурно и хорошенькая скромная блондиночка знает толк в страсти. Память впервые его подвела и предполагать, как это было, – себя не уважать, когда можно просто повторить, решил мужчина. – Лена, конечно, меня убьёт, если узнает, но сделанного не воротить».
Маришка чувствовала себя странно. Понимание, что тебя хочет такой мужчина, будило фантазию и возбуждало до чертиков. Даже в простой белой футболке и домашних штанах он выглядел как картинка, эдакий образец брутальности. А его взгляд! Марина чуть не спалила очередной блин, когда представила, как он сейчас на неё смотрит и едва удержалась от того, чтобы не прогнуться в пояснице, многозначительно выдвинув на передний план нижние девяносто.
Скромность, по всей вероятности, взяла отпуск без содержания. Марине жутко захотелось сделать что–то такое… восхитительно неприличное, несвойственное ей обычно. Как назло, ничего умнее якобы случайно задранной футболки не приходило в голову.
«Ну, нет уж, совсем позоруха! Пусть идёт как идёт» – решила юная соблазнительница и принялась заворачивать начинку в блинчики.
– У меня там икра есть и сметана, можно часть с мясом, часть так съесть, – предложил мужчина.
– Отлично.
Маришка представила, как он откусывает блин и сметана тонкой струйкой бежит вниз, на долю секунды задерживается в ямочке на подбородке. Она стирает её пальчиком и облизывает…
«Какая я пошлая! Ё-моё! – одёргивает себя девушка. – Да что со мной такое? И мне даже ни капли не стыдно! Разве так бывает?»
Пока Марина фаршировала блины, Александр достал икру, сметану, джем, разложил по пиалам и сварил кофе. Девушке было непривычно видеть, как мужчина хозяйничает на кухне, её папа в «женском царстве» появлялся только для еды и мог максимум чаю налить самостоятельно.
– У меня всё готово. Иди сюда.
Маришка задохнулась от хрипотцы в голосе. Казалось, каждое его слово имеет сексуальный подтекст. Грудь налилась тяжестью, соски напряглись, предательски виднеясь под тонкой тканью.
– Минуточку, – выдавила она из себя и постаралась сосредоточиться только на блинах, унять бешено бьющееся сердце, не говоря уже о более заметных признаках возбуждения.
Минуты не хватило. Сердце колотилось, отдаваясь пульсацией в ушах, ладони вспотели, горло то пересыхало, то, напротив, наполнялось слюной, и Маришка нервно сглатывала, всё больше распаляясь и краснея. Его «иди сюда» словно отпечаталось в мозгу и Марина не могла думать о чем–то другом. Фантазия рисовала, как она оборачивается, подходит к мужчине. Он кладет руки на её бёдра, плавно скользит вверх, обнимает за талию и усаживает к себе на колени. Снимает и отбрасывает ее футболку…
Маришка не понимала, что последние несколько минут стоит без движения и глубоко дышит. Александр положил руки ей на талию и она вздрогнула. Реальность вторглась в мир фантазий, разрушив тот как карточный домик.
– Ты так напряжена, – губы мужчины почти прикасались к её уху. – Может быть, поедим позднее?
Маришка молчала и Александр прижался поцелуем к шее. Одна рука плотно обвила тонкую талию, прижала к возбуждённому телу, вторая – скользнула вверх и принялась поглаживать налитую желанием грудь. Девушка откинула голову на плечо, подставляя шею его ласкам. Голова не соображала, ноги едва держали и она обмякла в его руках, наслаждаясь каждым прикосновением, каждым поцелуем.
Футболка поползла вверх и Марина покорно подняла руки. Прохладный воздух скользнул по разгоряченной коже, но не привёл в чувство, не остудил страсть, бушующую в крови, а, наоборот, подогрел её. В обессилевшую до этого девушку словно вдохнули силы и она, развернувшись, обняла мужчину и сама потянулась за поцелуем.
«Горяча!» – только и успел подумать Александр.
Глава 11
Настя ликовала! Всё получалось словно в сказке: Маришка довольно безболезненно рассталась с Сергеем, не успев наделать глупостей, и нашла, похоже, нормального мужчину – Насте безумно хотелось, чтобы Александр оказался тем самым принцем на белом коне, о котором мечтала подруга, – а сама она теперь с Женей.
«Настя + Женя» – писала девушка на последней странице учебной тетради и рисовала вокруг много–много сердечек с крылышками. Таких же воздушных, красивых и беззаботных, как и она сама.
«Ах, как прекрасно быть влюблённой!» – вздыхала Настя, с улыбкой глядя в окно. Или в стену. Или в потолок. Она полностью погрузилась в себя, свои переживания и не видела ничего кругом! Но это «всё» было прекрасно! Замечательно! Феерично! И солнце освещало всё вокруг. А, быть может, внутренний свет самой девушки.
«Ах!» – снова вздыхала она от полноты чувств. Хотелось поделиться, выплеснуть хотя бы часть эмоций, впечатлений, но нельзя. Женя просил пока не говорить ничего Маришке и она терпела. Лопалась от избытка чувств, мыслей, желаний, но молчала.
– Ей пока не стоит знать. Пусть пройдёт время, она найдёт себе хорошего парня, тогда и скажем. Мало ли, вдруг наши с тобой отношения её заденут сейчас, – убеждал Женя и добавлял: – Я бы не хотел стать причиной разлада между вами, вы всё–таки лучшие подруги. Я не хочу, чтобы ты расстраивалась. Вообще, никогда–никогда.
Женина забота и предусмотрительность порадовали девушку и она лишь уверилась в его идеальности. Бывает же такое! Хороший, добрый, внимательный. А самое главное – её! – парень!
Но после того, что произошло на новогоднем балу она не могла молчать! И начхать, кто там что подумает! Жене можно и не говорить, пусть молчит сам, сколько ему влезет, а она скажет! И ни капельки не сомневается – Маришка только порадуется.
Настя вспоминала тот вечер как один из самых лучших в своей жизни. Бал прошёл великолепно! Все, кто ходил на мастер–классы, которые она организовывала, танцевали замечательно, и девушка обоснованно гордилась причастностью к восхитительно красивому мероприятию, необычному и атмосферному.
Праздник с самого начала, что называется, задался. Настя надела потрясающее вечернее платье насыщенного зелёного цвета, специально пошитое на неё. Её светло–зелёные глаза стали ещё выразительнее, ещё ярче и блестели как два самых что ни на есть настоящих изумруда чистой воды.
– Ты колдунья, Настька! – шептал во время танца очарованный Дима. – Я просто не могу оторваться от тебя. Таких красавиц – недоступных, ярких! – сжигали на кострах инквизиции, чтобы вы не выпивали наши души и не пожирали сердца. Одно твоё слово – и я навеки твой!
Неподдельное восхищение в обычно спокойных серых глазах, благоговейные нотки в голосе, чуть подрагивающие руки – всё тело парня вторило его словам. И она верила! Верила и наслаждалась этим! И чуть выше держала подбородок, и чуть прямее – спину.
– А потом на костёр? – Настя смотрела лукаво и не сбивалась с такта. Они танцевали вальс и в объятиях привычного надёжного Димки, с которым и в огонь, и в воду, она чувствовала себя уверенно, спокойно и смело. Достаточно смело для того, чтобы говорить всё, что душе угодно, не выбирая выражений.
– Если только со мной, – Дима поиграл бровями, улыбнулся многозначительно, – и на костёр страсти. Я готов сгореть в твоих объятиях, коварная Анастасия! Соблазняешь меня, сводишь с ума, – шептал он с придыханием, не отводя взгляда, – и не даёшь!
Последнюю фразу Димка сказал тоном обиженного ребёнка и Настя не выдержала, расхохоталась. Он всегда знал, как поднять ей настроение.
– Ай, ну тебя! А то я не знаю, что здесь ползала девчонок – и не только девчонок, думаю, и преподавательницы не прочь! – готовы из платьев повыпрыгивать ради твоей благосклонности! Найдёшь, с кем взойти на костёр страсти, – Настя едва удержалась, чтобы не показать парню язык, как часто делала, но вовремя вспомнила, где находится.
– Жестокосердечная! – патетично воскликнул Димка. – Разве есть тебе замена, когда лишь ты царишь в моём сердце?
Настя давно так не хохотала. Любое общение с одногруппником перемежалось флиртом, ненастоящими попытками соблазнить, дружественными подковырками и безумным количеством комплиментов. Она его слишком хорошо знала, чтобы принимать игру всерьёз, но обожала всё это. И даже позволяла обнимать себя собственнически, будто так и положено. Знала – Димка никогда не будет настаивать на том, о чём она может впоследствии пожалеть. Просто ему так нравилось и она принимала его манеру поведения как само собой разумеющуюся.
С ним просто было хорошо и комфортно. И весело.
Сегодня Дима выглядел совершенно ошеломительно. Красный гусарский доломан с золотыми шнурами шёл ему необыкновенно и Настя буквально физически ощущала, как впиваются в её тело завистливые злые взгляды обделённых вниманием её спутника дам.
– Я тебя специально буду держать весь вечер при себе, пусть пооблизываются на тебя подольше, – подмигнула Анастасия другу и повела его к столику в углу зала, где толпились одногруппники.
– Шампанское невкусное, – скривилась староста группы Наталья и отставила свой бокал.
– Да вроде нормальное, – Настя не чувствовала вкуса, только обжигающие нёбо пузырьки. Она так много смеялась в компании Димы, что пила шипучий напиток как воду – просто, чтобы промочить пересохшее горло.
Когда она в очередной раз протянула пустой бокал другу, тот не удержался от замечания:
– Может, хватит? Ты уже четыре бокала выдула, это почти бутылка, Насть.
– Дима, не нуди! – заявила девушка и глянула волком. – Лей!
– Ах, какая заботливость, вы посмотрите! – голубые глаза Марины смотрели немного косо и Дима не удержался от улыбки. Пьяную Маришку он видел впервые и про себя забавлялся. – Настя то, Настя сё. Мне, может, тоже много шампанского уже, а никто даже не подскажет, не посоветует. Эх, наливай, гусар! Дамы пить изволють!
– Ой, будет у кого–то завтра раскалываться голова, – напророчил Димка. Его смутило, что девчонки накачались шампанским подозрительно быстро, но он не придал этому особого значения. Так, мелькнула мысль и пропала. Атмосфера праздника опьяняла. А Маришку, решил он, пьянило ещё и присутствие огромного темноволосого мужчины, с которым она танцевала все вальсы и, если он всё верно расслышал, это был её собственный начальник, что делало ситуацию в разы пикантнее. То–то одногруппницы весь вечер косятся в их сторону и шушукаются.
Пророчество не сбылось. Наутро у Насти голова не болела совершенно. Но и ничего не соображала. От любви!
Когда закончилась официальная часть мероприятия и разрешили пользоваться телефонами, Настя получила смс от Жени. Он скучал, был свободен и готов приехать хоть к чёрту на Кулички, лишь бы увидеть свою ненаглядную. Так, по крайней мере, он написал.
И без того замечательное настроение девушки взвинтилось до небес!
Он скучает по ней!
Хочет встречи!
Женя оказался довольно сдержанным в проявлении чувств, как и предупреждала Маришка. Они гуляли, ходили в кино, кафе, даже в театр однажды, но никаких поползновений с сексуальным подтекстом парень себе не позволял. И Настя радовалась этому, но лишь отчасти. И не долго. Маришкина глупая озабоченность «девственным вопросом» со временем и её захватила. Разумом девушка понимала абсурд проблемы, но червячок сомнения потихоньку делал своё тёмное дело. Сдержанность Жени начинала откровенно смущать, ведь мужчины всегда настаивают на близости, торопятся с ней. Или нет?
«И сейчас он впервые сделал Шаг! – восторгалась девушка про себя. – И, может быть, даже поцелует меня. А я шампанского напилась! Блин, надо было Димку слушать. Вот я дура!»
– Я бы на твоём месте завтра к Маринке приехал с трёх–литровой банкой солёных огурцов, рассол ей будет просто жизненно необходим. А ты молодец, что больше не пьёшь, – похвалил Дима. – Куда ты сбегала?
– Да так, переписывалась с парнем. Он сейчас приедет. А где Маришка? Ты видишь её? – Настя крутила головой, но при своих вполне достойных ста семидесяти сантиметрах роста не могла ничего рассмотреть, у гораздо более высокого парня шанс найти подругу был определённо выше.
Они прохаживались по залу и как раз подошли к выходу, когда Дима сказал:
– Так, Маришку саму не вижу, но её директор, кажется, кого–то целует в коридоре. И я даже догадываюсь, кого!
– Да ну нафиг! – не поверила Настя и потянула друга к двери. – Ой, блин! Дима, что делать?
– Ничего.
– Ты представь, как ей будет завтра стыдно! Это её первая работа! – шептала девушка возмущённо. – Я ведь не могу её так подставить! Я её подруга и должна что–то сделать. Что, блин?!
– Насть, лучше не мешать. Он ей нравится, она – ему. Тут же всё предельно очевидно, не видишь, что ли? Идём лучше потанцуем или сока выпьем. Что за парень там к тебе едет? Всё серьёзно?
Настя упиралась и волновалась, но Дима едва ли не силком уволок подругу из коридора. Не успела она ему ответить, как зазвонил телефон. Женя! У Насти тут же вылетело из головы всё: и подруга, и её работа, и тем более какой–то там директор!
– Скоро будет, – довольно посмотрела на друга Настя. – Это бывший ухажёр Маришки. Мы случайно познакомились. Хороший парень, зовут Женя.
– А, – без энтузиазма отозвался Дима. – Любишь?
– Дим, ну ты чего? – Настя сперва возмутилась, однако потом ответила: – Не знаю я. Возможно. Мы пока по кино–кафе ходили только. Вдруг мне не понравится, как он целуется или ещё что–то.
– Думаешь, любовь зависит от поцелуев? – Дима склонился к девушке и приподнял её личико, осторожно, нежно придерживая за подбородок, провёл большим пальцем по губам. – Нет, котёнок. Если бы поцелуи всё решали, это было бы прекрасно, – парень грустно хмыкнул каким–то своим мыслям и вздохнул. – А по твоему возбуждённому виду я могу точно сказать: ты влюблена в него. Влюблённость – это, конечно, не любовь, но её симптомы совершенно очевидно присутствуют в твоём поведении.
– Настя, я что–то перебрала шампанского, поеду домой, ты со мной? Нет? Ну ладно. Меня отвезут, – тараторила Маришка, дёргая подругу за рукав, отвлекая. Интимность момента её ничуть не смутила, она и мысли не допускала, что между этими двумя может промелькнуть романтическое чувство.
– Кто отвезёт? – Настя прищурилась подозрительно и перевела взгляд с красной, как рак, Марины на Александра. – Вы ведь оба пили!
Взяв обещание с подвыпившей парочки ехать домой на такси, Настя подвинулась к Димке и взяла его под руку:
– Давай ещё потанцуем, а потом я отдам тебя на растерзание оголодавшим дамочкам, будешь палить их в костре страсти по очереди. Или не по очереди, – девушка не к месту вспомнила о том, как на праздновании очередного Нового года в тайге Димка соблазнил сразу двух их одногруппниц. Или одногруппницы соблазнили его, кто знает. По крайней мере, хвастались именно они, парень о подробностях своих похождений молчал, как партизан, за что Настя в глубине души его очень уважала.
– И уедешь с Женей.
– Не знаю, возможно, – Настя пожала плечами и улыбнулась. – Но если он не окажется героем моего романа, будешь меня спасать.
– Всенепременно, котёнок, всенепременно.
Женя появился в дверном проёме, когда они танцевали. Яркая, красивая пара. Он увидел их практически сразу и глаза его сузились от гнева. Настя – его девушка и только его! И какой–то гусар не сможет ему помешать!
Пара вальсировала уверенно, легко и изящно, будто это случалось не впервой. Тёмные волосы девушки, собранные в высокую причёску, с кокетливо выпущенными локонами, блестели в свете огней, тонкая фигурка в зелёном, под цвет глаз, платье мелькала между других пар, словно в калейдоскопе, но Женя не отрывал взгляда: вот она улыбается гусару и что–то говорит, его рука поглаживает её спину прямо во время танца, но Настю, это, судя по всему, не смущает. Женя поджал губы.
– Надеюсь, я не прошляпил свой шанс.
Дима первым заметил Женю. Он видел его впервые в жизни, но отчего–то сразу понял – именно этот парнишка пришёл за Настей. Худой, высокий, с крючковатым носом. Злой и недовольный.
«Будешь тут довольным, когда твоя девушка зажимается с другим, ага, – безошибочно расшифровал выражение лица Жени Дмитрий. – И это ещё не конец, чувак».
– И почему мы с тобой раньше не танцевали? – недоумевал Дима. – Ты шикарно двигаешься! Совершенно восхитительно!
– Спасибо. Я в школе ходила на восточные танцы, – отвечала Настя и, повинуясь его ладони на своей талии, придвинулась чуть ближе. Золотые шнуры и пуговицы на его гусарском доломане соприкоснулись с её телом, немного царапая и щекоча сквозь тонкую ткань платья, вызывая неоднозначные желания. Темноволосая красавица приоткрыла рот и вспыхнула, ещё не осознавая своей реакции, она лишь заметила, как на мгновение полыхнули огнём глаза друга, как он тут же продолжил свою речь:
– Я помню. Я бы хотел посмотреть, как ты их танцуешь. Это должно быть великолепно и очень, очень эротично, – парень тянул гласные и смотрел на неё пристально. Настя, как загипнотизированная, не могла оторвать взгляда от этих бесстыжих серых глаз, манящих, соблазняющих. – Обещай мне станцевать, обещай, – уговаривал Дима. – Ну, пожалуйста. Станцуй мне когда–нибудь. Я очень, очень хочу посмотреть. Хорошо? – едва не мурлыкая, просил парень и Настя не устояла:
– Хорошо, – выдохнула она.
– Я буду ждать, – Дима легонько поцеловал девушку в лоб. – И мечтать об этом. Так и представляю: я лежу на огромной кровати с кучей подушек, как восточный шейх, ты кормишь меня виноградом…
– Дима! – расхохоталась Настя. – Ну тебя! Всё в одном русле думаешь!
– Даже помечтать не даёшь! Так, а сейчас не дёргайся, но твой парнишка, похоже, пришёл. Танцуй как обычно, не надо превращаться в бревно, – прогундосил Дима тихонько, будто Женя мог его услышать. – Наоборот, бестолочь, смотри на меня, улыбайся нежно–нежно, пусть думает, что у него есть конкурент. Не помешает, – друг незаметно подмигнул. – Иногда нас, мужчин, надо немного подтолкнуть.
– Вот кого–кого, а тебя подталкивать не надо, – не удержалась Настя, но команды друга исполняла чётко и в сторону ожидающего конца танца Жени даже не смотрела.
– Да не скажи, – не совсем понятно для девушки ответил Дима и тут же сменил тему: – Так, на второй танец не пойдём, а то он что–то нервный у тебя, может психануть и уйти. Ты, наверное, расстроишься, если он так сделает, да?
– Дима!
– Потому и говорю: дотанцуем и сразу к нему. Не буду тебя подставлять. Ясное же дело, что такой красавчег, как я, да ещё и гусар, сто очков вперёд даст, вот он и запереживал. Хотя, конечно, меня чуток закусывает, что ты такого хлюпика предпочитаешь мне. Странные вы, женщины. Не забывай улыбаться! – напомнил строго парень и Настя растянула губы в улыбке. Нежной–нежной, как велено.
– Дима, не гони. Я хочу нормальные отношения, а не секс на одну ночь. Но если я когда–нибудь передумаю, я знаю, куда идти, – Настя подмигнула, но Дима совершенно серьёзно заявил:
– Ловлю на слове. И не вздумай пойти к кому–нибудь другому! Я давно на тебя зуб точу. Ты – моя! – Дима прижал девушку неприлично близко и она задохнулась на долю секунды от жара его тела, но голову не потеряла.
– Ох, как мы заговорили, ты посмотри! Зуб он на меня точит! А вдруг у тебя заболевания какие есть? Ты меня покусаешь, а мне потом сорок уколов в живот. Не–не–не, спасибо большое! – Настя всё–таки не удержалась и показала другу язык. – Только по справке!
В полувоенном учебном заведении, где большая часть учащихся – парни, хватало различных историй. Буквально за пару недель до бала куратор приходила и рассказывала, какое светопреставление творится в санчасти. Едва ли не все жители курсантского общежития активно лечат заболевания, передающиеся половым путём и всё благодаря одной даме, незаконно поселившейся там у них чуть ли не на месяц.
Из баек, из года в год передающихся новым студентам, подобные эпизоды случались неоднократно и чем–то выдающимся в университете не считались.
О такой мерзости Настя даже думать не желала, но наставления куратора не оставила без внимания и прислушалась. Бережёного Бог бережёт.
– Да без проблем! Я готов пройти полное медицинское обследование ради твоих прекрасных глаз. Тебе зелёный очень идёт, кстати. Обычно у тебя глаза такие, не знаю, каре–зелёные, что ли? Короче, не всегда заметно, что ты у нас ведьма ведьмой. Но с этим платьем они просто зелёные–зелёные, как трава весной. Хотя, это, наверное, ещё и от настроения зависит. Я как–то уже их у тебя видел такими.
– Ты серьёзно? Никогда не замечала, – Настя даже головой покачала. – Вот ты глазастик.