Tsitaadid raamatust «Королевская кровь. Чужие боги»
Зачем тебе моя страна, скажи мне? Зачем этот мир? Разве у вас нет своего мира? – Наш мир тонет. Скоро в нем не будет жизни! Наши боги велели завоевать для них этот! – крикнул он. – Но вы могли прийти мирно. Попросить о помощи, – сказала она какую-то глупость. – Тура большая и щедрая, наши боги добры, вас бы приняли. – Это путь слабаков, – презрительно сплюнул Тенш-мин. – Мирный путь – путь жизни, – покачала головой колдунья. – Пришел бы ты с миром, и мы могли бы быть добрыми соседями.
При этом Алмаз Григорьевич бдительности не терял и снабдил Черныша таким количеством следилок, что во втором магическом спектре тот сиял, как Дерево сезонов на детском празднике Поворота года.
Ты видишь, как люди совершают все те же ошибки, что и десятки лет назад, как рождаются и умирают, как ничему не учатся, как кипят такие же страсти, просто в другом антураже, и поэтому история повторяется. Люди все так же управляемы, все так же подвержены стереотипам. И только единицы обладают критическим мышлением и способностью подвергать все сомнению, думать самостоятельно, а не повторять за кем-то. Долгая жизнь развивает равнодушие и отвращение к людям.
Если носить старую потерю, теряешь то, что дается сейчас. Если нести старую потерю, потеряешь много больше того, что ты уже потерял. Настоящая память и любовь – это не носить старую потерю, сбивая душу, а творить новое и благое во имя ее.
– Почему тогда они проиграли? – услышала Алина свой голос
смерти было запрещено спускаться. Сидели на тха-охонгах и норы, которые благодаря благородной крови могли подчинять
лабив, пронзив ее суть, спеленав
Хань Ши поднялся, глаза друга были сухи и лицо спокойно. Император сжал в ладони пиалу – и из нее поднялась крохотная роза, расправившая листья, распустившая
от ботинок и аккуратно накинув на него длинную и свободную медицинскую рубаху
шихся баранов – и Таммингтон то агрессивно шипел в сторону Люка, то пристыженно опускал голову и принимался
